Смерть потаскушки

У меня слегка отвалилась челюсть.

- Чтобы увидеть наше крыльцо, вам пришлось бы высунуть голову из окна оранжереи на добрых полметра.

- Я никогда не смотрю на улицу из оранжереи. Но Кремер безусловно приходил - кто ещё мог поделиться с тобой таким фактом? Но вот как тебе удалось развязать ему язык?

- Ладно, так и быть, расскажу.

Я рассказал, как было дело, начиная со звонка Джил Харди. Порой, пересказывая разговор, желательно излагать его дословно, но я и так стараюсь это делать - так я уже привык, и так мне проще. Как всегда Вулф слушал с закрытыми глазами, откинувшись на спинку кресла. Я плавно перешел с Джил Харди на Кремера, поскольку действие шло без антракта, а только со сменой персонажей. Когда я закончил, Вулф чуть приоткрыл глаза, снова закрыл, и буркнул:

- Ровным счетом ничего.

- Вы правы, - согласился я. - Если Джил Харди - лгунья, то очень талантливая. Орри убежден, что она ничего не знает про Изабел Керр, если же знает, то доказать это будет непросто. Если не знает, то можно сбросить её со счетов - она для нас абсолютно бесполезна. Что касается Кремера, то, видимо, у него и впрямь имеется этот дневник. И что из этого? Мы и так знали, что у него есть козырной туз. Потом, вряд ли дневник кончается словами: "Он потянулся к пепельнице и собирается ударить меня по голове", а это немаловажно. Быть может, Кремеру и впрямь нужен этот дневник, чтобы доказать, что Орри смерть Изабел Керр была выгодна, но мы-то и так это знаем. Так что, согласен с вами - ровным счетом ничего.

Вулф размежил очи.

- Думаешь, Орри убил ее?

- Нет. Я со всех сторон обсосал аргументы Сола, и они мне нравятся. По меньшей мере, они ставят вину Орри под такое сомнение, что ни один суд присяжных не признает его виновным, а я тем более. Но в любом случае - мы уже на крючке. У Кремера. Если все-таки окажется, что Орри ухлопал эту девицу, я никогда не прощу его. Умыкну Джил Харди. Она уже думает, что мы с ним похожи.

Вулф хрюкнул.

- Что дальше? Кем ты займешься?

- Сестрой, наверно. Или Эвери Баллу.

- Насчет мистера Баллу я ещё должен подумать. Начни с сестры.

Он выпрямился и потянулся к "Приглашению к дознанию".

Глава 5

В телефонной книге Бронкса числился некий Барри Флеминг, проживающий по адресу: Гумбольдт-авеню, дом 2938. Звонить я, ясное дело, не стал. Судя по статье в "Таймс" миссис Флеминг отказывалась беседовать с репортерами, и мой звонок она наверняка приняла бы за уловку назойливого журналиста. Я отыскал Гумбольдт-авеню по карте Бронкса и ухмыльнулся, потому что моя рука по инерции потянулась к наплечной кобуре. Дело в том, что из-за одного печального случая, приключившегося со мной несколько лет назад, я никогда больше не выхожу на задание без пистолета, особенно если речь идет об убийстве. Вообще-то, сестроубийство нельзя отнести к чему-то из ряда вон выходящему, даже если предположить, что Стелла Флеминг и в самом деле убила сестру, то это вовсе не значит, что всякий, попадающий в её общество, должен держать наготове заряженную пушку. Поэтому я оставил кобуру на столе, сказал Вулфу, чтобы к обеду меня не ждали и отчалил. Спустившись с крыльца на тротуар, я поднял воротник пальто, хотя гараж был совсем рядом, за углом. Вместо обычной январской оттепели стояла затянувшаяся стужа, а порывистый ветер почему-то тоже не добавлял тепла.

В двенадцать я оставил "герон" на стоянке и пешком преодолел полтора квартала до дом номер 2938. Так, обычная десятиэтажная кирпичная коробка, которых понатыкали множество по всем пяти районам Нью-Йорка, хотя в Бронксе их, пожалуй, больше всего. Конечно, в телефонной книге мог значиться совсем другой Барри Флеминг, но вскоре я это выясню. Ковров в вестибюле не было; кафельный пол прикрывала только резиновая дорожка. Вместо консьержа стену подпирал помятого вида лифтер с опухшей физиономией алкоголика и в костюме, никогда не знавшем ни утюга, ни химчистки. Я подошел и произнес:

- Флеминг, пожалуйста.

Лифтер помотал головой.

- Нет их никого, - промычал он.

- Знаю, - ответил я. - Как знаю и то, что миссис Флеминг никого не принимает, но я не репортер; я пришел по личному делу и уверен, что она захочет со мной побеседовать.

В случае этого помятого детины зеркалом души служила физиономия. Никакого впечатления мои пылкие излияния на него не произвели. Его интересовало только одно - сколько. Я снял перчатки, достал бумажник, извлек визитную карточку и пятидолларовую бумажку и сказал:

- Честное слово, приятель. Могу показать даже свою лицензию. Только отвезите меня наверх, а если она меня не пустит, то получите ещё столько же.

Одутловатый взял у меня визитку, изучил её, потом забрал и сунул в карман пятерку, после чего ответил:

- Честное слово, приятель, их никого нет. Она ушла часов в десять.

Мне хотелось заехать ему по роже, но я решил, что это не совсем тактично. Поэтому просто спросил:

- А вы не знаете, куда она ушла?

Отекший потряс головой.

- Понятия не имею.

- Может быть, знаете, когда она вернется?

- Нет.

Я лучезарно улыбнулся.

- Эти сведения не стоят и пятидесяти центов, не говоря уж о пяти долларах.

С этими словами я снова достал бумажник, выудил из него десятку и небрежно помахал ею.

- На каком этаже она живет?

- На седьмом. Квартира 7-Д.

- Я должен её увидеть, и ей необходимо встретиться со мной. Моя карточка у вас есть. Если хотите, можете снять отпечатки пальцев.

Опухшему все же суждено было поразить меня. Должно быть, в нем даже уцелело что-то человеческое, хотя и гнездилось оно достаточно глубоко. Вот что он сказал:

- Может, она на весь день ушла, а там и присесть-то негде.

- Почему? Пол, надеюсь, никто не украл.

Тут лифтер смерил меня взглядом и впервые посмотрел прямо в глаза.

- Только без штучек, мистер, - процедил он. - Замки в наших дверях особо надежные.

- Я вообще ни черта не смыслю в замках. Мне нужна только сама миссис Флеминг.

Я подошел к лифту и прижал подушечку всех десяти пальцев к металлической панели, примерно на уровне глаз.

- Вот, полюбуйтесь. Все мои пальчики, как на картинке.

Я протянул ему бумажку. Он взял её, прошел за мной в лифт, закрыл дверь и нажал кнопку.

Чего только не переделаешь, пока коротаешь четыре часа и двадцать минут на лестничной клетке одного из верхних этажей многоквартирного дома. Можно например считать, на какой стене больше грязных пятен - на левой, или на правой. Или вынюхивать запахи и пытаться определить их происхождение. Еще можно прислушиваться к завываниям младенца, доносящимся из квартиры 7-Б, и гадать, мальчик это или девочка, какого возраста, и как эффективнее заткнуть ему пасть. А когда приходят или выходят жильцы, можно вытаращиться на них и следить, кто из них обернется, а кто пройдет, как мимо пустого места, делая вид, что не замечает. Или, например, когда дородная и статная женщина вставляет ключ в замочную скважину двери квартиры 7-В, а потом поворачивается и спрашивает: "Вы кого-нибудь ждете?", можно мило улыбнуться, сказать: "Да", а потом смотреть, как она отреагирует. В целом, время было потрачено не зря. Жаль только, что я не прихватил плитку шоколада, пять-шесть бананов и кварту молока.

Признаюсь, я частенько поглядывал на часы. Их стрелки показывали без десяти пять, когда дверь лифта открылась и из него вышел мужчина. Подойдя ко мне он остановился и произнес:

- Насколько я понимаю, вы поджидаете мою жену?

Мне ничего не оставалось, как признаться.

- Да, сэр, при условии, что вы Барри Флеминг.

- Она не станет с вами разговаривать. Вы зря тратите время. Она никого не принимает.

Я кивнул.

- Я знаю, но мне кажется, что для меня она сделает исключение, если позволит объяснит причину моего визита.

Я запустил руку в карман, чтобы достать бумажник с визитками, но Барри Флеминг опередил меня.

- Я знаю, кто вы такой. Вернее, я видел визитную карточку, которую вы дали лифтеру. Вы и в самом деле Арчи Гудвин?

- Да. Собственной персоной. Послушайте, мистер Флеминг, давайте оставим это на рассмотрение вашей супруги. Когда она придет, я только скажу, о чем хочу с ней поговорить, а там уж пусть она сама решает. Настаивать я не стану.

- А о чем вы собираетесь разговаривать?

Я предпочел бы сказать это ей, но муж это все-таки муж.

- О моем знакомом, - пояснил я. - Его зовут Орри Кэтер, и в полиции считают, что Изабел Керр убил он. Время от времени он работал на Ниро Вулфа, так что мы хорошо его знаем и полагаем, что Орри не убивал её. Вы знаете, что я работаю на Ниро Вулфа?

- Конечно.

- Мы занялись этим делом и мне нужно узнать у вашей жены, не располагает ли она сведениями, которые могут нам помочь. Очевидно, она и сама хочет, чтобы убийца её сестры был пойман и получил по заслугам, но вряд ли она согласится на то, чтобы пострадал мистер Кэтер, если он и в самом деле невиновен.

- Совершенно справедливо.

Барри Флеминг задумчиво поджал губы. Он был примерно моего роста, неширок в плечах, худощав, с удлиненным скуластым лицом. Он продолжил:

- Я, безусловно, не хотел бы, чтобы пострадал невиновный. Тем более, что речь идет об убийстве. Но я очень сомневаюсь, что моя жена располагает сведениями, которые могли бы представить для вас интерес. Она не ... она слишком тяжело перенесла случившееся.

- Я понимаю. Поверьте, я сам хочу, чтобы было лучше.

- Хорошо... Где ваше пальто?

- Вон там.

Я указал на пальто, которое лежало у стены.

- Возьмите его. Нет смысла ждать здесь.

Он достал связку ключей и прошагал к двери квартиры 7-Д. Пока я поднимал пальто, он отомкнул дверь и стоял, дожидаясь.

Прихожая квартиры 7-Д размерами не превышала бильярдный стол. Флеминг повесил мое пальто и начал стаскивать с себя собственное, когда открылась входная дверь и вошла женщина. Она изумленно вылупилась на меня, потом развернулась и набросилась на Флеминга:

- Барри! Зачем ты его впустил?

По её тону я сразу понял, как мне повезло, что первым вернулся он, а не она.

- Успокойся, дорогая. - Флеминг обнял жену за плечи и чмокнул в щеку. - Он только хочет задать тебе пару вопросов. Он думает...

- Мне нечего сказать ему! Сам знаешь!

Я счел своим долгом вмешаться.

- Послушайте, миссис Флеминг! Вам же не может быть безразлично, если за убийство вашей сестры осудят невиновного человека? Ведь тогда настоящий убийца останется на свободе? Вы этого хотите?

Она задрала голову и посмотрела на меня. Ростом она была футов в пять, может, на дюйм больше.

- Не ваше дело, что я хочу, - отчеканила она.

- Верно, - согласился я, - но это ваше дело. Я не какой-нибудь не в меру любопытный репортер, я - частный сыщик, которому позарез нужны кое-какие сведения. Я уже знаю достаточно. Знаю, например, почему вы отказываетесь встречаться с репортерами, почему говорите, что вам нечего сказать. Дело в том, что ваша сестра была потаскушкой, и вам...

- Кем она была!?

- Потаскушкой. Это слово нравится мне больше, чем наложница, содержанка, куртизанка или, если хотите - одалиска. Оно приятнее для слуха. Послушайте: потаскушка, п-о-т-а-с-к-...

Я был вынужден замолчать, чтобы уберечь лицо. Когда на вас налетает разъяренная женщина, норовя вцепиться когтями в лицо, то способ самозащиты зависит от самой женщины. Если она шипит и фыркает, как дикая кошка, то остудить пыл поможет хорошая оплеуха. Но в случае Стеллы Флеминг оказалось достаточно одной рукой стиснуть её короткие ручки, а второй плотно зажать ротик, изрыгающий отнюдь не ласковые слова. В следующую секунду к нам подскочил Барри, обхватил Стеллу сзади, потянул к себе и выкрикнул:

- Вам лучше уйти!

Я уже было собраться послушаться, как вдруг Стелла вырвалась и замолотила кулачками по груди мужа, лопоча:

- Я не хочу, чтобы он уходил.

Потом столь же внезапно успокоилась и принялась неторопливо стягивать пальто. Избавившись от него, она кивнула мне:

- Заходите.

Как ни в чем не бывало. И прошла в гостиную.

Барри Флеминг Затворил дверцы стенного шкафа и жестом предложил мне идти следом. Я вошел.

Она уже зажгла свет и теперь сидела на диване, покусывая губы. Прежде, будучи слишком занят, я не успел её рассмотреть. Теперь же убедился, что Стелла совсем не похожа на сестру: темноволосая, кареглазая, с круглым, чуть полноватым лицом. Когда я приблизился, она резко спросила:

- Почему вы так сказали?

- Чтобы раззадорить вас, - признался я. - У меня не было другого выхода.

- Вы знали мою сестру?

- Нет. До вчерашнего дня даже не слыхал о её существовании.

- Тогда как вы догадались...

Я дал ей три секунды, но она так и не закончила. Я развел руками.

- Это же ясно, как божий день. Певичка кабаре покидает...