Вот пристал, как…
— Никак нет! Думать-то не положено!
— Я и без вас знаю, что кому положено.
— Разрешите влить свой трудовой порыв в общий праздник труда?
— Вливайте… А впрочем… что это у вас под комбинезоном? Так, кажется приехали…
— Осмелюсь доложить: под комбинезоном я, так сказать, в естественном виде!
— Ах, бедненький! Трудовой порыв, видно, боком выходит?
— ???!!!
— Это что? Грыжа?
Твердый командоровый палец уперся мне в живот, где, под тонкой тканью тростникового комбинезона, явственно выпирает проклятый Ключ.
Итак, у меня в запасе ровно две-три минуты вольной жизни беззаботного Собирателя тростника Цынь (будь он неладен), а затем, явный шанс узнать: где обитают те, которые хотят быть слишком умными и очень нестандартными.
Думать! Ведь должен же быть выход… Проглотить ключ и сказать что его и не было — глупо, Командор и так давно лелеет мечту: узнать, чем это я набит. Будет повод заглянуть.
Думать! Думать! Уже некогда. Надо отвечать…
— Это Ключ!
— Какой КЛЮЧ?
— От Города!
Вот это эффект. Челюсть аж на грудь упала. Еще укусит, ишь как пасть распахнул. А когда он ее закроет, время моей сумбурной жизнедеятельности истечет. Терять уже нечего:
— Командор, у вас справа зуб подпорчен!
Ну, теперь все, впору мужественно перегрызть себе горло, чтобы избавить себя и других от грядущих хлопот с моей дальнейшей судьбой.
Бедный Командор, он совсем посинел и почти не дышит, наверное, от злобы, и я тоже, кажется, синею… от страха…
От страха… Ой, как мерзко на душе. И коленки норовят стукнуть друг о дружку. А Командор-то, Командор, и впрямь смотри как скрутило, уже и на четвереньки осел, пятерни растопырил… Да и вон коллеги собиратели в пыль полегли, они-то с чего? Ой, как мерзко, ой, как противно, да что же это такое?…
Да это же Всадник!
Первый раз так кстати. Только бы не лечь рядом с Командором, то-то он порадуется когда очухается и увидит меня прикорнувшего рядышком.
Ой, как противно! В желудке будто тростник побеги пустил, и ноги ватные корнями в землю вросли…
ШАГ. ЕЩЕ ШАГ. За всадником в почетном эскорте… Только бы не упасть. Ну страшно мне… ШАГ. ЕЩЕ ШАГ. Но если останусь, меня же на удобрения пустят: за Ключ этот, который мне и видеть-то не положено (так точно, не положено…).
ЕЩЕ ШАГ. Равнение на Всадника. Ишь, как уважают, так землю носом и роют, так и роют… Залегли — окопались.
ШАГ. НЕ ОТСТАВАТЬ! Как мы вас, совместно со Всадником? И в пыль и во прах! Страшно? Всем страшно! Мне тоже страшно. Это вон Всаднику не страшно, на то он и Всадник.
ЕЩЕ ШАГ. Только бы не отстать. Так в едином строю, я и Всадник, этаким победным аллюром… Только бы не отстать. Соратники Командора, если очухаются, меня в пыль по полю разотрут. А так, в тени, так сказать, Всадника, я и до Города дотопаю. Вон и стены уже видны…
Господи, это же надо, я с виду не так уж велик, а сколько страха вмещаю.
НУ, ЕЩЕ ЧУТЬ-ЧУТЬ. Только бы не сомлеть, не порадовать Командора. Стены рядом. Неприступные черные стены… Сколько вы мне снились…
Все не могу больше, сейчас лягу и буду тихонько умирать от пропитавшего меня страха.
Холодная стена… Лбом упереться… Холод… Страх… Все… Все?
Все! Кажется все. Всадника НЕТ! Значит у меня есть минута — две форы. Фу! Никогда в жизни столько не потел…
Где же эта ДВЕРЬ? Ведь должна быть ДВЕРЬ раз есть КЛЮЧ. А время истекает, вон уже в поле радостное оживление: сейчас организуют погоню… А я, все еще, ищу дверь…
Еще немного и можно будет не искать. Так, вон уже и толпа бывших соратников на горизонте, а впереди, конечно, дядька Командор…
ДВЕРЬ? Если это не дверь, то дальнейшее развитие событий уже ясно можно прочесть в глазах приближающегося Командора.
АГА! А ЭТО ТАКИ ДВЕРЬ!
ОТКРЫЛАСЬ!
Ну, а теперь, надо отдать последний долг.
— Эй, Командор! А ведь теперь тебя, как минимум, выпорют!
И плечом на дверь, изнутри! Вот теперь все.
Ну и темнота, вот уж, воистину, Всеобщая Тьма.
Да, но все ли? Ох, кажется мне, что это только начало. Но я устал. Страх выпотрошил меня. Я пуст… Я одна оболочка… Я сон…
СОН.
Кривое Зеркало.
Перспектива, образуемая скрещенными клинками улиц.
Мой Путь.
В кривом Зеркале скрещенье трансформируется в тяжелый чугунный Крест.
Небо земля — взаимозаменяемая серая скорлупа.
Миг и небо под ногами, а Крест и вязкая земля надо мной.
Мой Путь.
Вверх.
В Зеркало.
Множатся взаимные отражения.
Мы.
А кто МЫ?
А кто ТАМ?
Но молчит пирамида — набухая, как паразит насосавшийся дармовой крови погребенных под расползающимся основанием.
В кривом Зеркале петляют уличные пути — свиваясь в ленту Мебиуса.
Замыкая пути.
Совмещая поверхности.
Уводя от Вершины Пирамиды.
Порождая сомнение и смятение.
И все тонет в кривых зеркалах.
И я один.
Я и мой Выбор.
Мой Путь.
И СОН.
Сон?
…Все такая же темень вокруг, но, кажется, в этой темноте я уже не одинок. Я столь интенсивно сопеть не умею…
Ну, что же, от Командора я ушел и вновь имею шанс показать на что я еще способен…
2. РЕДАКТОР
В комнате было сумрачно. В безраздельно царствующем полумраке стена с фотопейзажем казалась неожиданным продолжением затхлого бункера прямо в вечерний лес.
«Говорят, где-то в верхних этажах есть огромные залы в которых растут настоящие деревья.» — подумал Конрад.
Выпростав руку из-под форменного балахона, он коснулся золотистого ствола ближайшего дерева. Под пальцами холодом отозвалась сталь стенной переборки. Конрад брезгливо отдернул руку.
— Вы ознакомились с документом, соратник Конрад?
Редактор Пайк, обожавший эффекты, возник бесшумно и почти неожиданно.
Конрад чуть скосил глаза и бесстрастно ответил:
— Да, соратник Пайк.
— Вы понимаете, что этот человек представляет для Города опасность и не должен здесь находится.
Пайк потер свои вечно мерзнущие «крысиные лапки».
— Он у вас? — все так же бесстрастно спросил Конрад, стараясь не глядеть на омерзительно суетящиеся лапки Пайка.
— К сожалению, произошел некий казус, — редактор Пайк подобрался поближе и, заглядывая Конраду заискивающе снизу вверх в глаза, продолжил: — Младший Корректор, проводивший выборочную ментоскопию, конечно, обратил внимание на э… несколько необычный ход мыслей ментоскопируемого и срочно послал Техников из Управления Информационной Гигиены в тестируемый сектор. Там был обнаружен Техник Т-692321-ч из Управления Потоков Информации. Кстати, болван — каких мало…
— Кто? — вяло спросил Конрад, чтобы только сбить энтузиазм с неприятно оживившегося Пайка.
— Что, кто?
— Кто болван, Корректор?
— Оба! — радостно объявил несбиваемый Пайк:
— Оба и Корректор, и Техник. Но, естественно, Техник Т-692321-ч оказался ни при чем, если не считать того, что он задремал в этом злополучном отсеке. А обладатель необычной ментограммы исчез.
Конрад с безучастным видом разглядывал переносицу Пайка.
— Я должен его найти?
— И чем скорее — тем лучше. Это наш долг, Редактор Конрад.
— Хорошо, я понял. Я могу идти?
— Идите.
Пайк замолчал и в это мгновение в его глазах промелькнуло что-то такое, что Конрад понял: если он не найдет этого — с особенной ментограммой, то соратник Пайк сделает с ним — Конрадом то, что уже давно лелеет, сидя в своих сумрачных апартаментах и потирая свои мерзкие лапки.
Конрад, почти незаметно, ухмыльнулся и покинул отсек Старшего Редактора Пайка.
Мертвенный «дневной», то бишь, искусственный свет не давал теней. И от этого люди, изредка попадавшиеся навстречу, сами смахивали на тени. Сходство усиливала нездоровая блеклость кожи — выдающая пещерных жителей, выращенных в гигантской городской колбе. Если и не целиком искусственно, то на искусственных заменителях — это уж точно.
На искусственных заменителях: Света, Пищи, Земли, Неба.
Конрад спустился на лифте на свой 4-й Уровень. Пройдя по Линии 4/3 47, свернул на ту, где находился его личный отсек-бункер Т-4/3 48 366.
Дверь послушно отъехала в сторону, как только Конрад приложил указательный палец к электронному замку.
Бункер был совершенно стандартным и похожим на все другие личные отсеки-бункера, где Конраду приходилось бывать по долгу службы.