Радуга завтрашнего дня

— Я… я не знаю, что делать.

— Подойди ко мне, — мягко приказал он.

Фланна сделала два крошечных шажка.

— Скажи теперь, что ты знаешь или слышала о том, что происходит между мужем и женой?

— Почти ничего, — выдохнула она. — Правда, перед венчанием моя невестка велела мне лежать спокойно, когда ты войдешь в меня, и если окажешься искусным любовником, я тоже получу некоторое удовольствие. Только я так и не поняла, о чем она. Прости, мне очень жаль, что я такая неумеха. Не хочу сердить тебя, но что есть, то есть.

Теперь настала очередь Патрика громко сглотнуть. Если верить Фланне — а по всей видимости, так оно и есть, — она не только невинна, но и совершенно неопытна. Не то что многие девушки, хоть и сохранившие целомудрие, но уже успевшие пригубить напитка страсти.

Да виданное ли это дело? И попадалась ли ему девственница? Кажется, нет. :

— Ты позволяла какому-нибудь парню поцеловать тебя, Фланна? — спросил он. Слово «мадам» неожиданно показалось неуместным. — Или ласкать?

— Еще чего! — грубо выпалила она. — За кого вы меня принимаете, милорд? Я не какая-нибудь потаскушка, готовая в любую минуту нырнуть в темный уголок или разлечься на вереске с первым попавшимся!

Патрик кивнул:

— Я так и думал, девушка. Но сорванный поцелуй или ласка вовсе не преступление. Все же, если ты неопытна в науке любви, я должен учить тебя с самого начала. Твой отец требует, чтобы ты лишилась невинности еще к утру, иначе он не даст мне дарственную на Брей. До рассвета нам предстоит нелегкая работа.

— Опять Брей! — воскликнула она. — О, возьми его и оставь меня в покое! Я скорее умру девушкой!

Она повернулась к нему спиной. Патрик тихо засмеялся и, обняв ее за талию, привлек к себе. Не в силах сдержаться, он зарылся лицом в ее длинные золотисто-рыжие волосы, напоенные ароматом белого вереска.

— Нет-нет, девочка, — успокоил он, — это было бы самым ужасным.

Откинув с ее плеч массу локонов, он припал губами к нежному затылку. Какая мягкая кожа! Ей легко удастся возбудить его страсть, не говоря уже о том, что он ложился с женщинами и после более короткого знакомства.

Фланна задохнулась. Его рука нежно, но неумолимо притягивала ее к мускулистому телу. Теплое прикосновение его рта было одновременно пугающим и манящим.

— Ты в самом деле считаешь меня красивой? — застенчиво пробормотала она, когда обрела голос. Господи, да что это с ней, черт возьми? Жеманится, как деревенская дурочка!

— Да, — прошептал он, поворачивая ее к себе лицом.

Фланна не успела оглянуться, как он приподнял ее подбородок и поцеловал в губы.

К собственному унижению, Фланна едва не потеряла сознание, ощутив прикосновение его рта. Ее сердце гулко билось, словно ударяясь о ребра. Каждый звук отдавался в ушах, голова кружилась. Ее шатало, словно тростинку на ветру.

И когда он поднял голову, она только и смогла, что слабо охнуть.

Патрик мгновенно подхватил ее. Фланна смущенно покраснела и спрятала голову у него натруди. Ее доверчивость очаровала его.

— По-моему, у тебя просто талант к поцелуям, Фланна, — улыбнулся он.

Немного придя в себя, она решила, что, как и Патрик, наслаждалась первым поцелуем. Она подняла глаза и дерзко выпалила:

— Мы этого не узнаем, пока не попробуем еще раз.

Ее руки обвили его шею, заставили нагнуться.

— Готов служить своей госпоже жене, — засмеялся Патрик, снова принимаясь ее целовать.

Она словно таяла в его объятиях, позволяя ему вести себя, на лету подхватывая все, чему он ее учил. Сначала их губы, как бабочки, легко порхали, соприкасаясь на лету, но вскоре характер поцелуя слегка изменился. Его рот стал более жестким, требовательным, и Фланна ощутила, как внизу живота сгущается нервное напряжение. Его пальцы крепко сжимали ее подбородок. Язык пробежал по пухлым губкам, и Фланна изумленно охнула, позволив его языку глубоко нырнуть в теплую влажную пещерку. Первым порывом девушки было отпрянуть, убежать, но Патрик не позволил, и горячий ищущий язык преследовал, ласкал, дразнил, вовлекая ее язык в медленный и чувственный танец. Фланна, не в силах совладать с собой, сдалась.

И тут же поняла, что он больше не держит ее. Она стала добровольной участницей этого таинственного действа, а его рука возилась с лентами сорочки. Фланна резко вскинула голову.

— Нет! — вскричала она, пытаясь его оттолкнуть.

— Сначала поцелуи, — глухо выдавил Патрик Лесли, — потом прикосновения, девочка. Доверься мне, Фланна. Я не причиню тебе боли, но не могу не дотронуться…

— Почему? — прошептала она. О Боже! Его рука скользнула в вырез сорочки и сжала грудь! Она вздрогнула.

— Потому что я не девственник, девочка, в отличие от тебя, и все же ты умудрилась разбудить во мне желание своими поцелуями. Я должен утолить его сейчас или возьму тебя, хотя ты еще не готова!

Фланна растерянно огляделась.

— Как быстро бьется твое сердечко, — пробормотал он и, нагнув голову, поцеловал розовый кончик.

— Оно забьется куда быстрее, если ты будешь и дальше продолжать…

О, как тепла его рука, и ее грудь как раз умещается в этой широкой ладони. Когда он поцеловал ее сосок, Фланну словно молнией пронзило, а крохотный бугорок сморщился и стал каменно-твердым.

— Женские груди созданы для ласк, — наставлял он.

— Но я еще не женщина, — поспешно возразила Фланна и, вцепившись в темные волосы, попыталась приподнять его голову, но Патрик только рассмеялся.

— Не могу не соблазниться твоими обильными прелестями, девушка! — сообщил он. — Ты просто восхитительна.

— Но мы не знаем друг друга, — запротестовала она. — До сегодняшнего дня я в глаза тебя не видела! Я послала в тебя стрелы только затем, чтобы прогнать. Не думала, что к вечеру мы станем мужем и женой.

— Я тоже, Фланна, но теперь мы обвенчаны, и я не могу придумать лучшего способа узнать друг друга, кроме как лечь в одну постель. Многие девушки становились женами едва знакомых людей и отнюдь не были несчастны в браке. Я буду хорошим мужем тебе, девочка.

— Я вообще не собиралась выходить замуж, — призналась Фланна.

— Но все изменилось. Ты моя жена, — повторил Патрик, прижав ее к себе.

Неожиданно ей стало легче. Одна рука обнимала ее, вторая ласкала шелковистые волосы. Под ее ухом мерно билось его сердце. Стук! Стук! Стук…

Слегка отстранившись, она развязала ворот его полотняной рубашки, смело поцеловала широкую грудь, оказавшуюся гладкой и теплой, дерзко коснулась соска кончиком языка и, не в силах совладать с собой, лизнула. Как она могла додуматься до такого?!

Патрик стоял смирно, не шевелясь под ее ласками, очарованный такой отвагой. Но она тут же испугалась такого, по ее мнению, бесстыдства и сконфуженно прижалась горячей щекой к его плечу.

— Мне было приятно, девочка, — сказал он, пытаясь ободрить ее, — но настала пора снять остальную одежду. — И прежде чем она успела отскочить, снял с нее сорочку и уронил на пол. — Твоя очередь, — велел он.

— Я никогда не видела голого мужчину, — охнула она.

— Надеюсь, ты не разочаруешься, — ответил Патрик, когда она стянула с него рубашку.

Фланна зажмурилась, забыв о необходимости дышать.

Патрик Лесли прикусил губу, чтобы сдержать угрожавший вырваться смешок. Наконец Фланна медленно приоткрыла один глаз, потом другой и судорожно втянула в себя воздух, старательно разглядывая при этом его нос. Патрик осторожно обнял ее.

— Тебе нравится мой нос? — поддел он.

— Ч-что?! — обрела голос Фланна, несмотря на то что стояла совершенно голой перед нагим мужчиной. — Твой нос?

— Ты не сводишь с него глаз.

— Просто не знаю, куда еще смотреть, милорд, — выпалила она.

И тут Патрик, не выдержав, залился смехом.

— Что тут смешного? — обиделась Фланна, пытаясь отстраниться, но он не дал.

— Ах, милая, я всего лишь поражен, что ты настолько застенчива, — объяснил он. — Девочка, которая стреляла в меня из лука, а потом набросилась с кинжалом, оказалась скромной и невинной. И это меня удивляет и чарует.

Он навил на палец густой локон, восхищаясь его мягкостью, и поднес к губам.

— Плотская любовь между мужчиной и женщиной — вполне естественная вещь, и каждая неопытная девушка должна положиться на жениха, которому предстоит впервые овладеть ею. Не будь твой па так настойчив в своем требовании осуществить брак именно сегодня, я дал бы тебе время привыкнуть ко мне, но он ничего не желает слушать.

Боится, что я оставлю тебя девственной и потребую аннулировать брак под тем предлогом, что между нами не было супружеских отношений. Если бы это случилось, закон позволил бы мне оставить у себя Брей.

Фланна встревоженно вскинула голову. Патрик легко провел ладонью по ее щеке и продолжал:

— Я никогда бы не сделал ничего подобного, Фланна. Ни я, ни мои родичи никогда не совершали бесчестного поступка. Верно, я взял тебя из-за приданого, но так поступает любой мужчина. Я богатый человек и не нуждаюсь ни в золоте, ни в скоте, но мне понадобился Брей. Чем больше у меня земель, тем лучше защищен мой клан. Даже если бы мне предложили руку королевской дочери, я бы отказался, потому что без Брея она мне ни к чему. Понимаешь, девочка?

Он провел по ее скуле костяшками пальцев.

— Значит, я дурочка, если хочу, чтобы меня желали ради меня самой, а не ради земель, милорд? — тихо спросила она.

Патрик покачал головой:

— Нет, Фланна, ты не глупа. Моя мать ослушалась приказа короля Якова и не пожелала выйти замуж за моего отца, потому что не любила его и не знала, подойдут ли они друг другу. Отцу пришлось долго ухаживать за ней, чтобы доказать свои чувства.

— Значит, он завоевал ее сердце, милорд? — не выдержала Фланна.

— Да. И она была так предана ему, что не вынесла жизни в Гленкирке после его гибели под Данбаром.

Помолчав немного, Фланна спросила:

— Как по-твоему, мы тоже полюбим друг друга?

Такого вопроса Патрик не ожидал. Любовь, по его мнению, была чувством непростым. Многогранным. Сладким и горьким одновременно. Он всегда боялся любви, но только сейчас это осознал. И хотя прекрасно понимал страсть, вожделение, похоть, сладострастие, но любовь?..

— Не знаю, Фланна, — честно ответил он, — но ты теперь моя жена. Я стану почитать и уважать тебя. Иного пока обещать не могу. Время покажет.

Девушка кивнула, благодарная за чистосердечие и Прямоту ответа. Это больше, чем многие мужчины, включая отца и братьев, были готовы ей дать.

— Что ж, милорд, придется нам выполнить требование моего отца. Но что вы со мной сделаете? Вспомните, я совсем невежественна и извиняюсь за свое незнание. Но жена моего брата считала, что девушкам и не пристало разбираться в такого рода вещах, пока они не лягут в брачную постель. Правда, девушкам обычно бывает известно, с кем они пойдут в церковь. Иногда они даже обнимаются со своими нареченными в темных уголках, но мне не нужен был ни один мужчина. Я хотела лишь свободы.

— Я не собираюсь делать тебя рабыней, девочка, — покачал головой Патрик. — Содержи дом в чистоте, дай мне наследников, не опозорь мое имя — и большего я не потребую. Когда познакомишься с моими родственницами, сама увидишь, что все они женщины независимые и гордые. И пусть мы еще не любим друг друга, моя Фланна, но я научу тебя страсти и наслаждению, и пока этого для нас достаточно.

Он вдруг поднял ее, уложил на постель и сам лег рядом.

Фланна невольно отметила, насколько его ноги длиннее.

Она изо всех сил старалась держаться спокойно, но не смогла скрыть ужаса, сотрясавшего ее тело. Смесь противоречивых эмоций обуревала ее. Страх. Любопытство. Возбуждение. Она так и не рассмотрела его тело и теперь приподнялась на локте. Ее взгляд медленно скользил сверху вниз. Он наблюдал за ней из-под полуприкрытых век, опасаясь смутить или унизить ее.

Широкие плечи. Мускулистая грудь, слегка поросшая темным пушком. Плоский твердый живот…

Фланна невольно протянула руку, чтобы его коснуться.

Пальцы встретили упругое тепло.

До чего у него мощные бедра и щиколотки! Такой не просидит весь день у огня! Он наверняка много времени проводит в седле. А ноги! Она никогда не видела таких больших и узких ступней. Не то что у отца и братьев — широкие и разлапистые.

Она провела ладонью по темным жестким завиткам, покрывавшим нижнюю часть его живота, из которых поднималось его мужское достоинство.

— Это твоя мужская принадлежность? — смело спросила она.

—  — Да, — кивнул он, задохнувшись от возбуждения. — Ты должна с ней обращаться осторожно, девушка.

— Она не слишком велика, — заметила Фланна.

— Вырастет, когда нальется похотью, — заверил он спокойно, хотя самолюбие отчего-то было задето. Правда, малышка не подозревает, что произойдет, если его мужская плоть восстанет во всей своей красе. А когда увидит, скорее всего ужаснется.

— Но как мне пробудить твою похоть? — выпалила она.

— Вот так! — воскликнул он, неожиданно привстав и подминая ее под себя. Его рот обжег ее губы глубоким поцелуем. К его удивлению, ее язык сплелся с его языком в нежной ласке. Гибкая фигурка словно впечаталась в его тело.

— Не бойся, Фланна, — прошептал он в ее губы.

— Я не боюсь, — солгала она, хотя сердце куда-то покатилось.

— У тебя такие сладкие грудки, — прошептал он, лаская упругие холмики, — Как спелые яблочки в середине осени.

Он снова стал целовать ее соски, лизать, медленно обводя языком каждый, пока они не превратились в тугие бутоны, словно цветы, тронутые заморозком. И когда она уже не могла сдержать крика, его губы сомкнулись на соске и он стал посасывать чувствительную плоть.

— О-о-о, Иисусе! — охнула она. Что-то будоражащее, чему не было названия, сосредоточилось между бедер. Однако он продолжал втягивать ее сосок в рот, не подозревая, что творит с ее девственным телом.

— О, прекратите, милорд, молю, — тихо попросила она, но Патрик, казалось, не слышал.

— Сладко, сладко, — бормотал он, поднимая голову и накрывая губами другой сосок, облизывая его, пока внутри у Фланны снова не полыхнуло пламя.

Она приоткрыла затуманенные глаза. В животе все горело, свивалось узлами под натиском незнакомых ощущений.

Она робко коснулась его черных волос, мягких и очень густых, изящного изгиба шеи, и Патрик глубоко вздохнул, поднимая голову, чтобы взглянуть в серебристо-серые глаза.