Помоги проекту - поделись книгой:
Проблема в другом….Мысли, много мыслей, новых идей, собственное мнение и свой взгляд на окружающим мир, нестандартные решения и планы… Все это распирало голову Виталика. Он не относил себя к стереотипному представителю той профессии, которую не любил, но волею судьбы осваивал уже десятый год. Сначала он не придавал этому открытию значения, потом оно начало тяготить его, и, в конце — концов, Виталий понял, что нужно меняться самому и менять все вокруг. Изменения, как ни странно, начались с потери.
Год назад дед Виталика, Андрей Павлович Лопатин, скончался. Внука он безумно любил. Сначала он с женой, бабушкой Виталика, жил в Санкт Петербурге, а когда старики стали немощными они обменяли свою двухкомнатную квартиру на однокомнатную в Москве. Все же поближе к детям.
Виталик очень любил ходить к деду в гости. Бабушка гремела на кухне посудой и, как обычно, готовила к приходу внука очередной кулинарный шедевр. По квартире расползался ванильный аромат пекущегося пирога. Потом наступало время чая и тающих во рту кусочков десерта. Виталик сыто откидывался на спинку скрипящего стула и ждал. Бабушка незаметно исчезала в своих владениях, чтобы помыть тарелки и чашки, а заодно не мешать мужскому разговору, как называл их беседу Андрей Павлович.
Они подолгу засиживались за круглым, старым столом в центре комнаты, сверху свисал тряпичный выцветший абажур, украшенный желтой бахромой, и освещал толстый, в кожаной затертой от времени обложке альбом. Дед бережно перелистывал страницы, выборочно останавливался на той или другой и рассказывал удивительные истории… С каждым разом говорить ему было все труднее, донимал хронический кашель, хрипота сдавливала горло.
Очередной раз, оказавшись в больнице Андрей Павлович, ссохшийся от изнурительной болезни, взял костлявой рукой руку внука.
— Виталик, я отсюда уже не выйду… — начал он.
— Дедушка, что ты такое говоришь! — возмутился парень, но старик остановил его.
— Знаю, что говорю. Я чувствую… Но у меня есть к тебе просьба, обещай, что выполнишь.
— Все что хочешь, дедушка. — тут же не раздумывая согласился Виталик.
— Мы с твоей бабушкой завещали тебе квартиру, и когда нас не станет, ты будешь полноправным ее хозяином. К сожалению, это все, что мы можем дать единственному внуку. Добра ценного не нажили, денег не собрали, самое дорогое, чем я всегда гордился это моя коллекция. Ты же помнишь мой альбом? Тот, в кожаной оправе. Ты знаешь, как я его берег… — дед закашлялся. — Храни и ты…
Буквально через месяц вслед за Андреем Павловичем умерла и его жена. Квартира осталась пустой. И не взирая на возражения родителей, Виталик перебрался в жилище, завещанное ему дедушкой и бабушкой, в которое сейчас и направлялся.
Беда никогда не ходит в одиночку, утверждают мудрецы. Но и колесо фортуны, уж если раскручивается, то на пол — обороте останавливается крайне редко. Смена места жительства кардинально отразилась и на личной жизни Виталика.
Говорят, что настоящий мужчина обязательно должен посадить дерево, построить дом и вырастить ребенка. Дерево он посадил еще в двадцать лет, когда вернулся из армии. Свой дом у него был, правда, не кровно заработанный, но для воплощения в жизнь третьего пункта вполне подходил.
Но ребенок обязательно должен родиться в законном браке. Виталик четко решил это для себя. Но законного брака для семейной жизни мало, он должен быть еще и счастливым. Да, пожалуй, с супругой ему повезло как никому другому. Конечно, до нее у Виталия были женщины. Самые разные: взбалмошные, оригиналки, феминистки, мамины дочки… но Евгения одна. Случалось, что знакомясь с новой девушкой, ему казалось, что раньше он ее где то видел, когда — то разговаривал. А потом понимал, что встречал подобных, болтливых, занудных, вспыльчивых.
Виталик верил, что любовь с первого взгляда существует, и если она удостаивает чести придти, то обязательно сразу к двоим. Некая искра падает с неба, разбивается о землю и раздваивается, попадая сразу в два сердца. Непременно в два. Иначе, какой толк от такой любви? Тогда ее можно назвать несчастливой, безответной, одинокой, но никак не любовь с первого взгляда. И еще… он решил, что если такое с ним произойдет, значит это знак свыше и Виталик обязательно женится.
Он никогда не был ловеласом, Дон Жуаном, неутомимым утешителем женских сердец. Всего должно быть в меру. Постепенно первая любовь из яркой, красочной картинки превратилась в размытое полотно. Да, он прекрасно осознавал, что ни одна из новых пассий не может сравниться Лилей. Но встречаясь с одной, Виталик редко поворачивал голову в сторону другой девушки, пытаясь сравнить обеих одновременно. Правда, он никому ничего не обещал, слишком честная и благородная натура была дана изначально… И слушая тонкие намеки, а порой и прямые предложения о совместной жизни, только дипломатично отмалчивался. Но с Женей все было по — особенному. Увидев ее впервые, он понял, именно эта девушка станет его женой. Неважно когда, неважно, сколько придется добиваться ее расположения… Он будет терпеливым, он подождет. В глубине души Виталий надеялся, что и Жене он нравится. Мимолетный взгляд, прячущийся под веером ее густых ресниц, давал понять, что парень не ошибается.
Тем не менее, Виталик молча страдал, теряясь в догадках. Любовь кардинально изменила его жизнь. Она наполнила ее такой силой, чувствами, страданиями и глубиной, что парню даже показалось, что он и не жил ранее, а всего лишь влачил жалкое существование. Он, как наивная девица молча гадал, словно отрывая лепестки у ромашки, любит — не любит…
Казалось бы, зачем думать? Найди повод, объяснись, и сразу все станет понятно. Но, несмотря на то, что и скромником Виталика назвать было сложно, к Евгении подойти он не смел. Каждый раз, собираясь за дочками — близняшками своего начальника, которых требовалось отвозить и забирать со школы, Виталик продумывал, как начнет беседу, что скажет, как посмотрит… но, когда он видел ту, которая изменила мир вокруг, в горле появлялся огромный ком и кроме слов приветствия, ничего путного сказать не мог. Дошло до того, что парень даже стал писать на листике бумаги предложения, которые хотел сказать Жене, выучивал их наизусть, но опять таки слова зависали в воздухе, так и не вырвавшись на свободу…
И еще… он боялся. Страшно переживал, что Евгения откажется пойти на свидание, то ли из женской вредности, чтобы еще больше раззадорить его, то ли потому, что ее взгляд он воспринял так, как бы ему хотелось, а не так, как есть на самом деле.
Но видно, колесо фортуны все еще крутилось, пытаясь помочь Виталику.
Выручил случай, когда его тогдашний начальник, Юлиан Шахов, распорядился подвезти Евгению домой после родительского собрания. Вернее, до того момента Виталика еще здорово перетрясло. От ревности и злости, когда Шахов вознамерился пригласить Женечку в ресторан.
Виталик до боли в костяшках сжимал руль. Он стиснул зубы и боялся хоть одним движением показать, что готов растерзать нахального кавалера. «Почему, почему, он, который боготворил девушку, сидящую на заднем сидении до сих пор не мог сказать ей ни одного подобного слова? А этот толстый боров, видящий ее впервые, так легко и непринужденно изъясняется! А что, если она позариться на его деньги и действительно согласится заменить мать двум девчушкам?» Виталика от одной только мысли бросило в холодный пот. И он, незаметно для себя стал просить бога. Никогда не обращался, не ходил в церковь, а тут обратился к небесам, как к последней надежде. Он повторял про себя искренние, бесхитростные слова и… его услышали. В одном из казино Шахова один клиент по счастливому стечению обстоятельств выиграл огромную сумму. Без Юлиана Шахова выдавать такие деньги сотрудники боялись и не рисковали. Рассерженный бизнесмен удалился решать свалившуюся на голову проблему, приказав доставить Женю по назначению.
Это был его час, момент, который нельзя упускать ни при каких обстоятельствах! И, слава Богу, что Виталик смог его использовать. Теперь он удачно женат и … обманывает свою супругу.
Глава 4
Женя. Игра в детектива
Женя так и не решилась спросить у мужа о его странном перевоплощении. «Виталик будет презирать меня. — думала она. — Я поступаю некорректно, низко. Я опустилась до того, что начала за ним следить. Если он узнает — не простит! Но… с другой стороны… Я сойду с ума от неизвестности. Как выйти из сложившейся ситуации? Что делать?» Девушка ходила с мокрой тряпкой по квартире, хаотично вытирала пыль. Телевизору, подоконнику и стулу повезло, сама того не замечая, по данным предметам она прошлась раза три. Поняв, что сейчас от ее нелепого дерганья толку мало, Евгения бросила кусок материи в ванной, а сама села на продавленный диван, служивший местом для сна, приема гостей, для сидения, а иногда они там же трапезничали, и попутно смотрели телевизор. Одним словом — прелесть однокомнатной квартиры, где присутствует развалюха на все случаи жизни. Диван им тоже достался в наследство от стариков. Мечтой девушки оставалась кровать в стиле Людовика четырнадцатого. Но мечта маячила так далеко, и так недосягаемо, что Женя снова переключилась на проблему насущную и злободневную — на супруга.
«… И если бы я не проследила за ним, то никогда бы ничего не узнала… Ха, — тут же посмеялась над собой она. — Можно подумать, я выяснила все нюансы, уточнила, что он от меня скрывает, и теперь осталось только поставить точку над „і“.
«Да я знаю, что ничего не знаю!» — процитировала про себя древнего философа Сократа. — А именно, еще меньше, чем до того злополучного дня, как потащилась к офису. Шла, чтобы найти оправдание тому, что услышала накануне, а обнаружила нечто не поддающееся объяснению. По крайней мере, пока…»
Телефонный звонок раздался неожиданно и резко. Евгения подскочила с дивана, пружины по старчески заскрипели.
— Привет. Ну, что, поразила серых мышей из змеиного рассадника ослепительным нарядом? Они, наверное, от зависти позеленели все. — засмеялась подруга Томка, а это оказалась именно она.
Выработанная привычка учителя исправлять неточности и несоответствия речи на этот раз даже не сработала. Девушка не стала исправлять подругу, сообщая, что мыши никак не могут сосуществовать со змеями, потому как будут съедены последними в рекордно короткие сроки. Замечание пронеслось в ее голове и бесследно испарилось, сейчас не до правильности в высказываниях.
— Ослепила! Сама, как оказалось, ослепла… — тяжело вздохнула Женя.
— Что? Что случилось? Эти глупые курицы настолько обзавидовались, что опустились до оскорблений? — предположила Тома.
— …. — Женя молча раздумывала, поделится ли грустными наблюдениями с подругой, или…
Вообще то, выбрасывать семейные проблемы на всеобщее обозрение было не в ее стиле. Тем более измену… Но Тамара лучшая подруга, и она то уж точно не порадуется Жениным неприятностям. Скорее даст дельный совет, поможет разобраться, сделает все возможное, чтобы поддержать подругу в трудную минуту.
— Весенина! Ты чего — то недоговариваешь… — тихим, и подозрительно спокойным голосом спросила она.
«Весенина»? Евгения встрепенулась.
Тайком от родителей, тайком от всех она писала стихи. По всей видимости, рифмоплетство удавалось, потому как, решившись отправить свои опусы в женский журнал, Женя обнаружила, что их напечатали. Напечатали их и в другом журнале, а потом еще раз и еще раз. Но она боялась и стеснялась кому либо рассказывать столь удивительную новость. Поэтому в целях конспирации, Женя не подписывалась настоящей фамилией, а выбрала творческий псевдоним — Женя Весенина. Пару раз в журналах она даже читала приписочку от редактора с просьбой к автору. «Обратитесь в редакцию». Но девушка только улыбалась, и никуда обращаться не думала.
Томка вычислила ее случайно. К дню рождения Женя посвятила подруге огромный стих, вернее ее тогдашней неразделенной любви. А потом, не подумав, отправила его вместе с другими в редакцию.
В то утро Тома вбежала раскрасневшаяся от мороза с новым, пахнущим типографской краской глянцевым журналом.
— И как ты объяснишь это? — тыкнула под нос Жене стихотворение. — Я! Лучшая подруга! Последней узнаю, что ты модная поэтесса Евгения Весенина! Безликая, бестелесная, женщина невидимка. Ты в курсе, что о тебе несколько критиков писали статьи. Одни предполагают, что под псевдонимом Весенина печатаются сразу несколько авторов, другие, что ты безобразная старуха, поэтому боишься показать нос и скрываешься от журналистов, третьи называют тебя мужчиной с нетрадиционной ориентацией, проще говоря, гомосексуалистом, над которым странным образом подшутила природа, не дав ему женского тела. В общем, слава гремит… Тебе не совестно? Еще раз спрашиваю, почему я узнаю последней… — возмущалась Тома.
— Первой… — спокойно ответила Женя.
— Что? — вскинула брови вверх подруга.
— Я говорю, ты первой узнала, что я пишу стихи. Так что нечего буянить.
— То есть первой? — недоумевала Тома. — Не понимаю. И потом… вот в журнале…
— А какая фамилия в журнале?
— Весенина…
— Вот именно. Я никому ничего не говорила. О статьях и выпадах относительно моих стихов ничего не знала.
— Да нет! — перебила ее Тамара. — О стихах все как один отзываются хорошо. Вот только публика желает лицезреть своих героев. А ты скрываешься. Я ведь, подумала, что это редактор состряпала для тебя такой необычный имидж. Поэтесса, которую никто никогда не видел и не знает. Люди у нас любят тайны. Вот и обиделась, что ты не поделилась со мной новостью…. Кстати, гонорары то нормальные платят? — поинтересовалась Тома.
— Не платят. — лаконично ответила Евгения.
— Подожди… Так ты и от редакторов скрываешься, я правильно понимаю? — удивилась подруга.
— Не скрываюсь. Просто не вижу в этом никакой необходимости. Поэтому считаю нужным не распространятся о своих стихах…. И очень надеюсь, что и ты будешь держать язык за зубами. — четко, делая нажим на каждом слове, произнесла Женя.
— Буду! — только и ответила подруга, но, не удержавшись, добавила. — Дура ты, Женька. Хотя бы денег каких заработала.
Слово Тамара сдержала. Несмотря на кажущуюся бесшабашность и эксцентричность, Тома умела дружить и хранить секреты. Но с тех самых пор, литературный псевдоним Жени стал неким паролем. Подруга пользовалась им крайне редко, но в смысл одного слова вкладывалось очень многое. И многолетняя дружба, и девичьи тайны, и безграничное доверие друг дружке …
— Ве — се — ни — на! — еще раз, по слогам, произнесла Тома. — Нет! Это невозможно! Я не могу слышать твое несчастное сопение. Не молчи. Не надо изображать из себя Павлика Морозова.
— Ты перепутала… — засмеялась Евгения, не удержавшись от комментария. Павлик Морозов как раз донес на своего отца, тот был кулаком.
— Спасибо, что просветила. — ни капельки не обиделась подруга. Ну, тогда… перестань играть роль Зои Космодемьянской. Эта точно не выдала страшной тайны. Но живем то мы не в годы войны, а я не офицер враждующей армии. Если ты мне сейчас ничего не расскажешь, я сойду с ума от любопытства и переживания.
Женя уже открыла было рот, чтобы поделиться с Тамарой неприятной новостью, но та не дала сказать ни слова:
— Что за разговоры по телефону. Все равно, что заниматься сексом в письмах. Я немедленно еду к тебе! Будь дома! — и, не дожидаясь ответа, положила трубку.
После общения с подругой настроение заметно улучшилось. Настолько, что Женя даже решила закончить уборку в квартире. Она быстро прошлась тряпкой по не вытертой мебели, помыла полы, и как конечный этап, взяла на кухне ведро и выскочила на улицу, чтобы выбросить мусор. Металлический контейнер располагался по середине двух домов. Тщательно вытряхнув остатки, Женя развернулась, чтобы пойти обратно, но ее внимание привлек разговор двух женщин. Одна рыдала на плече у другой.
— Валюша, — ну, за что мне такое наказание. — причитала она. — Ведь я всего то на два года его старше, а эта! меня старухой назвала.
— Успокойся. Да, твоему сморчку на вид все сорок можно дать. Чего ты убиваешься? — утешала другая. — Я вообще не понимаю, что эта рыжая крикуха в нем нашла? Пузо отрастил, плешь пробивается… Не мужик, а комедия. — сдвинула она плечами.
Женя невольно посмотрела на лица женщин. Обеим было не больше тридцати пяти лет. Плачущая — брюнетка с короткой стрижкой, ее собеседница — блондинка с пережженной «химией». Она мысленно посочувствовала плачущей. Бывает же такое! Вот так схожие ситуации! У нее тоже есть соперница и тоже выкрашенная в рыжий цвет.
— Но ты ведь слышала, ЧТО! она кричала! И какими словами меня обзывала. — не унималась подруга.
— Да-а… Это не только я слышала, наверное весь дом имел счастье услышать ее вопли. — констатировала та, которую называли Валюшей.
— Как я буду соседям в глаза смотреть?! — запричитала брюнетка.
— А что смотреть? Ты что ли в загул ушла? — удивилась другая. — Ты верная жена, воспитываешь двоих детей, ведешь хозяйство. Не работаешь, так и что, сейчас многие женщины не работают…. В порочных связях не состоишь. Тебе то что? Пусть кобелю твоему будет стыдно… С дурищей такой связался. Это же надо!!! Мужика она пришла требовать!
— А если-и-и он уйдет от меня-а-а! — заголосила несчастливая соперница.
— Уйдет и вернется! — констатировала блондинка с «химией», — Чего ты причитаешь? Неужели он долго продержится с такой страхолюдиной. Серьга в носу, волосы торчком, гольфы в полоску, юбчонка рваная. Точно говорю, через день прибежит. — убеждала Валюша. — Она его котлетами из кулинарии пару раз накормит, он, гастритик твой, и примчится.
Ты же ему супчики перетираешь, как дитю малому, тефтельки паровые… Господи! — театрально подняла она руки вверх и потрясла ими. Да кому оно (видимо женщина мужа знакомой называла существом среднего рода) такое надо кроме тебя. Ни рожи, ни кожи! Только что деньги зарабатывает. Как подумаю, что ты за него еще и замуж выходить не хотела, горе заставило, так вообще удивляюсь, что ты сейчас так унижаешься. Неужели ты, уважающая себя женщина, можешь переживать из — за этого козла? Он и мизинца твоего не стоит!
— Да… если бы я тогда единожды с ним не переспала, и не забеременела… — вздохнула короткостриженая брюнетка и снова заревела.
Женя топталась на месте не в силах пойти домой. Уж больно описание рыжеволосой девицы совпадало с той, что на днях стучала кулаками в ее дверь и требовала отдать Виталика. А может, рыжая, просто больная на голову? Вот и вносит смуту в семьи. Евгения решила поделиться своими выводами с незнакомыми женщинами. Она набралась смелости и подошла.
— Простите, что вмешиваюсь… — нерешительно начала она. — Я случайно услышала ваш разговор.
Женщины как по команде неодобрительно зыркнули на Евгению.
— Я не хотела… Так получилось.. — оправдывалась девушка.
— В чем дело? — повысила голос блондинка. — Вы знаете, что неприлично подслушивать чужие беседы?
— Вот именно. — поддакнула брюнетка, быстро вытирая слезы со щек.
— Дело в том… — Евгения набрала побольше воздуха и выпалила на одном дыхании. — У меня была похожая ситуация. Буквально на днях. Конечно, очень хорошо девицу, которая требовала отдать ей моего мужа, я не рассмотрела, но приблизительно похожа. Рыжие волосы, серьга в носу, в ушах много таких серебристых колечек, яркий макияж и гольфы…, в полоску.
Женщины открыли рты и теперь с интересом уставились на Женю. Та продолжала:
— И вот я подумала, может, она нездоровая, ходит по квартирам, орет всякие гадости…
— Очень похожа… — выдавила из себя плачущая.
— Одно лицо. — подтвердила ее собеседница. — Я специально на лестничную площадку вышла, чтоб посмотреть, кто же вопит в нашем подъезде. Очень хорошо ее рассмотрела. И гольфы, и патлы рыжие.
— Так вот… — Женя неожиданно вдохновилась. Выходит, что Виталик и не изменяет ей. А костюм… костюм — это случайное недоразумение… — Получается, что наши с вами мужья ни в чем не виноваты. — подытожила она, улыбаясь брюнетке.
— Винова-а-ат! — снова разревелась та. — Мой, гад, признался. Действительно был у него роман с этой… этой… — брюнетка никак не могла подобрать ругательного слова в полной мере выражающего все, что она думает о рыжеволосой девице.
Жене пришла в голову неожиданная догадка.
— Простите, а вы в каком доме живете? — поинтересовалась она.
— В этом. — махнула на соседнюю пятиэтажку женщина. — Восемь «А»…
— А квартира у вас не семнадцать? — уточнила девушка.
— Семнадцать. — несчастная даже перестала всхлипывать.
— Тогда, может, действительно роман. — вздохнула Женя. — У меня тоже квартира семнадцать, только я в соседнем доме живу, в восьмом. Наверное, сначала, девушка адресом ошиблась и ко мне пришла. А потом поняла ошибку и уже к вам наведалась. Простите, что вмешалась.
— Ничего… — все еще всхлипывая, посмотрела на нее брюнетка, — Могу себе представить, как ваш муж удивился, когда вы ему про любовницу сказали. Небось, про всех остальных выболтал, а эту никак вспомнить не мог. — сделала она соответствующие выводы.
— Вы знаете, к счастью, я еще на эту тему с ним не разговаривала. — с облегчением сказала Евгения.
— А вы скажите… И посмотрите на его реакцию. — тут же посоветовала собеседница обманутой жены. — Могу вас уверить, узнаете много интересного…
— Спасибо. Я подумаю.
На радостях Женя даже не заметила, что уже больше получаса стоит на улице в домашних тапочках на босую ногу и тонком фланелевом халате при температуре плюс десять градусов. Она быстро поспешила домой, чтобы согреться в ванной и подготовиться к приходу подруги.
Тома выпивала уже четвертую кружку чая и беспрестанно грызла один сухарик за другим — так проявлялось ее особое внимание и переживание. Она умела слушать, поэтому, не прерывала возгласами и комментариями. Когда Женя закончила хаотичный рассказ, больше похожий на картину экспрессионистов, непонятный, рваными кусками, Тома высказала свое мнение:
— Козел!
Вообще то в выражениях она не стеснялась. И увидев осуждающий взгляд Евгении, возмутилась:
— А кто он по — твоему? Разъезжает в шикарной машине, ходит в дорогих костюмах, а тебе рассказывает, что пашет денно и ночно шофером. Да еще и копейки зарабатывает. Ну, что это за мужик такой? А потом… если у него и любовница есть, которая пользуется всеми привилегиями, то такому ублюдку вообще не место рядом с таким нежным существом как ты!
Поделиться книгой: