Четвертая воздушная

С этими раздумьями я и пришел к начальнику школы. Рассказав ему обо всем, попросил либо освободить меня от занимаемой должности и откомандировать в пехоту, либо послать на переучивание в Качинское училище летчиков. Котов внимательно выслушал меня и спросил:

- Значит, переучиться на летчика хочешь?

- Хочу.

- Ну и правильно, Константин Андреевич. Хотя тебе уже за тридцать, все равно - дерзай. Люблю таких людей! С округом я все согласую. Думаю, возражений не будет о твоем переучивании в Качинском училище.

Рассказывать подробности процесса переучивания пет необходимости. Скажу только, что весь курс учебы удалось закончить немногим более чем за месяц. В этом мне помогли требовательные и отлично знающие свое дело инструктор Аистов, командир звена Долгополов и командир эскадрильи Семенов. И еще, пожалуй, моим негласным помощником по овладению летной профессией в рекордно короткий срок был начальник ВВС РККА Яков Иванович Алкснис, который сам, не имея специального летного образования, за очень короткий промежуток времени освоил трехгодичную программу и в ноябре 1929 года, здесь же, в Каче, сдал экзамены на военного летчика.

Возвратившись из Качи, я снова принял свою эскадрилью.

В августе 1938 года меня, уже в звании полковника, назначили помощником начальника наших высших авиационных курсов усовершенствования по летной подготовке. К тому времени я самостоятельно летал на всех типах самолетов, имевшихся в распоряжении курсов, в том числе и на СБ.

Совершенствуя подготовку слушателей, мы отдавали себе отчет в том, что выпускники наших курсов, разъезжаясь в строевые части, должны обучать летчиков самым современным методам боевого применения авиации, основанным на достижениях советской военной науки, в том числе оперативного искусства и тактики. При этом учитывался опыт боевых действий в районах озера Хасан, реки Халхин-Гол и на Карельском перешейке.

Мы отдавали себе отчет в том, что в условиях напряженной международной обстановки, когда агрессивные империалистические государства то в одном, то в другом конце земного шара создавали конфликты, развязывали так называемые "малые войны" и в конце концов готовились к большим и жестоким битвам против Советского Союза, - в этих условиях кадрам, которые мы готовили, не сегодня-завтра придется вести в бой эскадрильи, полки и дивизии.

Учитывая это, командный и преподавательский состав курсов добивался того, чтобы слушатели настойчиво повышали свое боевое мастерство, перенимали опыт летчиков, участвовавших в борьбе с авиацией противника, творчески подходили к решению тактических вопросов в самых сложных ситуациях.

Шло время. Один выпуск слушателей сменялся другим, по принцип обучения и воспитания авиаторов оставался все тот же - учить тому, что необходимо на войне.

К сожалению, в жизни не все бывает так, как запланировано или рассчитано. Случилось непредвиденное и у нас на курсах.

В соответствии с приказом о предстоящих авиационных учениях мы готовили большую группу самолетов к перелету в Москву. Погода позволяла выпустить экипажи в воздух. На маршруте никаких изменений не ожидалось, как сообщил начальник метеослужбы Седов. И все же летчики были предупреждены, что в случае ухудшения метеоусловий, в частности уменьшения высоты до 800 метров, им следует возвратиться на свой аэродром.

Некоторое время спустя после старта самолетов начал накрапывать дождь. Я хотел возвратить экипажи, однако генерал Васильев не разрешил это сделать, тем более что Седов снова заверил: метеоусловия в районе Москвы хорошие. Но оказалось не совсем так. В результате пять экипажей не дошли до аэродрома назначения.

Потерять пять бомбардировщиков - дело серьезное. Взяв У-2, я полетел на поиски. Оказалось, что два экипажа приземлились ночью вполне благополучно, а три - потерпели аварию...

Начальник курсов уехал с докладом в Москву. Дело его совести, как он себя там вел, однако из Москвы к нам тут же прибыл следователь, который возбудил против меня судебное дело. Накануне заседания трибунала состоялась окружная партийная конференция. Как член парткома курсов в ее работе принимал участие и я. Это означало, что коммунисты доверяли мне, не считали меня виновником чрезвычайного происшествия, случившегося несколько дней тому назад.

На заседании окружного военного трибунала я подробно рассказал все обстоятельства, предшествовавшие ЧП, В мою защиту выступили и несколько участников перелета. Разобравшись, трибунал не признал за мной никакой вины. Но все же меня освободили от занимаемой должности, понизили в звании и направили заместителем командира 49-й авиадивизии.

А через четыре месяца я получаю из Москвы грозную телеграмму: "Срочно возвращайтесь". Прибыв туда, познакомился с новым приказом, на основании которого вместо генерала Васильева назначили меня. Коллектив летных курсов продолжал работу по переучиванию командиров для строевых частей. План учебно-летной подготовки был чрезвычайно напряженным. Впрочем, в предвидении военного столкновения с германским фашизмом с максимальной отдачей сил трудился весь советский парод, мобилизованный решениями XVIII съезда партии.

В 1939 году Политбюро ЦК ВКП(б) приняло постановление о строительстве девяти новых и реконструкции девяти старых самолетостроительных заводов. В 1940 году в авиационную промышленность было передано семь предприятий из других отраслей, возводились и новые.

По решению ЦК ВКП(б) значительно улучшилась научно-исследовательская база авиации. В 1938-1939 годах фактически полностью реконструируется ЦАГИ, организуются новые конструкторские бюро во главе с С. В. Ильюшиным, С. А. Лавочкиным, А. И. Микояном, В. М. Петляковым, А. С. Яковлевым и другими творцами боевой техники. Одновременно создаются совершенные по тому времени авиационные двигатели. Это позволило увеличить скорость, дальность, высотность полета крылатых машин. Уже в 1940 году промышленность выпустили 8331 боевой самолет, а в следующем году началось их серийное производство.

С 1940 года командование ВВС приступило к формированию авиационных дивизий, которые стали основными тактическими соединениями истребительной и бомбардировочной авиации. В феврале 1941 года ЦК партии и Совнарком утвердили план дальнейшего развития Военно-Воздушных Сил страны. В нем предусматривалось развитие и укрепление военно-учебных заведений, создание 106 новых полков, вооружение их самой совершенной техникой. Уже к июню 1941 года общее количество авиационных частей увеличилось по сравнению с началом 1939 года на 90 процентов.

XVIII партийная конференция нацелила советский народ на дальнейшее укрепление всех родов и видов войск, в том числе и Военно-Воздушных Сил. "Многое было сделано, чтобы во всеоружии встретить агрессора. Но, к сожалению, не все... Это было в значительной мере связано с просчетом, допущенным в оценке возможного времени нападения фашистской Германии"{18}.

С началом Великой Отечественной войны на руководство наших высших авиационных курсов усовершенствования возлагалась задача формирования, обучения и отправки на фронт боевых полков, оснащенных самолетами СБ и Пе-2. О летно-тактических качествах скоростного бомбардировщика я уже говорил выше. Следует лишь добавить, что к лету 1941 года эта машина, несмотря на модернизацию, уже несколько устарела. Отдельные детали и агрегаты ее часто приходилось ремонтировать своими силами, поскольку запасных частей недоставало. Однако как ни латай старую материальную часть, она все же остается изношенной. Поэтому случались порой досадные отказы и поломки, тормозившие переучивание летного состава.

Другое дело Пе-2, фронтовой пикирующий бомбардировщик, созданный группой конструкторов под руководством В. М. Петлякова накануне войны. Он имел два двигателя ВК-105ПФ мощностью по 1250 лошадиных сил каждый, его максимальная скорость достигала 580 километров в час, потолок - 8800 метров, дальность полета - 1500 километров. На вооружении самолета было 2 пулемета калибра 12,7 миллиметра, 2 пулемета калибра 7,62 миллиметра и 1000 килограммов бомб. Экипаж, состоявший из трех человек - пилота, штурмана и стрелка-радиста, защищали от вражеского огня боковые броневые листы и бронированные сиденья.

Вполне понятно, что большинство летчиков предпочитало воевать на Пе-2, но, к сожалению, не всегда представлялась такая возможность: надо было кому-то драться с врагом и на СБ.

Полки, как правило, комплектовались из экипажей, уже имевших летную практику. Молодежь - выпускники военных школ - составляла не более 6-7 процентов.

За месяц мы готовили примерно четыре авиационных полка и сразу отправляли их на фронт. В период комплектования и переучивания частей к нам приезжали представители из округа и центра. Все они - инспекторы, члены различных комиссий - торопили инструкторский и руководящий состав.

И мы спешили, не считаясь ни с чем. К концу сентября сорок первого года было сформировано и подготовлено к боевым действиям 9 авиационных частей. Таких темпов довоенная авиация не знала. Впрочем, война переиначила весь ритм жизни советского народа.

В двадцатых числах сентября меня неожиданно вызвали в штаб ВВС. "Немедленно прибыть в Москву" - гласила телеграмма. Начались раздумья: "Зачем вызывают?" Волнение было небезосновательным: возможно, вспомнили историю с потерей трех самолетов во время перелета в Москву, а может быть, серьезный оборот приняло дело с поломками машин, которые совершили в течение трех последних месяцев молодые летчики в процессе переучивания.

Так или иначе, но телеграмма приказывала: "Немедленно прибыть..." Простившись с семьей, я собрал небольшой чемодан и вылетел в Москву. В штабе ВВС меня встретил невысокого роста, подтянутый и симпатичны и человек генерал П. А. Соколов-Соколенок. Он работал в Главном управлении обучения, формирования и боевой подготовки. Доложив ему о своем прибытии, я спросил, не знает ли он, по какому делу меня вызвали.

- Может, снимут и...

- Могут снять,-развел руками Соколов-Соколенок,- и... - При этом он одну руку опустил вниз, а другую поднял вверх: как, мол, хочешь, так и гадай. Давай-ка, Константин Андреевич, сначала попьем чайку, потом доложим начальству о твоем прибытии.

Нам принесли по маленькому ломтику черного хлеба, два кусочка сахару и по стакану чаю. Стало быть, жесткая продовольственная норма пришла и в управленческий аппарат... Подкрепившись, я позвонил генералу П. Ф. Жигареву, бывшему однокурснику по академии, возглавлявшему теперь Военно-Воздушные Силы страны. К вечеру раздался ответный звонок.

- Вершинин? - прозвучал в трубке голос Жигарева. - Решением Политбюро и Ставки Верховного Главнокомандования вы назначены командующим ВВС Южного фронта.

Были какие-то напутствия, которых я теперь не припомню. Соколов-Соколенок пожал мне руку, с облегчением улыбнулся и пожелал ни пуха ни пера. А рядом стоял чемоданчик с бельишком и сухариками. "Возьми, Константин, на всякий случай", - трогательно сказала мне жена, Валентина Александровда.

Утром следующего дня на самолете Ли-2 я вылетел из Москвы. По пути на фронт произвел посадку на школьном аэродроме, попрощался с товарищами и семьей.

Глава четвертая. На Южном фронте

Военно-Воздушные Силы Южного фронта были созданы на базе авиации Одесского военного округа. В первый день войны они насчитывали 827 самолетов: 427 истребителей, 285 бомбардировщиков и 115 штурмовиков. Около 20 процентов боевых машин составляли новые образцы, разработанные конструкторскими бюро и прошедшие войсковые испытания: МиГ-3 и Пе-2.

Немецкое командование сосредоточило против войск Южною и Юго-Западного фронтов румынскую авиацию и свой 4-й воздушный флот (командующий - генерал Лер), насчитывавший в общей сложности до 1300 самолетов различных типов. Таким образом, противник имел почти двойное количественное превосходство в авиации. Не утруждая читателя статистикой, замечу, что вражеский истребитель "Мессершмитт-109а" почти по всем тактико-техническим данным и по вооружению превосходил наши И-16, "чайки" (И-153) и даже "миги" на малых высотах; что же касается бомбардировщиков, то лишь один наш ДБ-3 имел большую, чем у "Хейнкель-111" и "Юнкерс-88" дальность и бомбовую нагрузку, однако в скорости он уступал "юнкерсу".

Немецкие летчики занимались воздушным разбоем еще во времена абиссинских и испанских событий и затем несколько лет в большинстве государств Западной, Центральной и Южной Европы. Поэтому гитлеровское командование предполагало уничтожить авиацию наших приграничных округов в первые же дни войны.

В канун вероломного нападения фашистской Германии на Советской Союз в Одесском военном округе проходили авиационные учения. Командующий ВВС генерал-майор авиации М. Г. Мичугин, его заместитель по политчасти бригадный комиссар А. С. Горбунов и штаб во главе с генерал-майором авиации А. З. Устиновым находились в Тирасполе. Большинство полков перебазировалось на полевые аэродромы. Личный состав подготовил материальную часть к предстоящим полетам, рассредоточил ее и замаскировал, как того требовали учения, проводившиеся в условиях, максимально приближенных к боевым.

Находясь, по существу, в готовности номер один, авиаторы округа и не подозревали, что с рассветом им придется не "играть в войну", а вступить в бой с реальным противником. Лишь руководящему составу было известно о возможности нападения немцев в ближайшие двое суток. В директиве Наркома обороны и начальника Генерального штаба, посланной в ночь на 22 июня в западные приграничные округа, предписывалось: "...б) перед рассветом 22.6.41г. рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировать;

в) все части привести в боевую готовность..."

На исходе ночи с 21 на 22 июня одновременно с передовыми отрядами фашистских наземных войск начала боевые действия и вражеская авиация. Массированными действиями с воздуха противник намеревался блокировать стационарные аэродромы и вывести из строя значительную часть самолетов. Однако этим намерениям не суждено было осуществиться: большая часть авиационных полков находилась на полевых аэродромах, остальная сумела выйти из-под удара и немедленно вступить в борьбу с противником.

Беседуя с героями первых воздушных схваток и их командирами, изучая различные документы, я впоследствии восстановил события, имевшие место на Южном фронте в начальный период Великой Отечественной войны. Не претендуя на полноту показа боевой работы авиаторов, расскажу лишь о некоторых, наиболее ярких примерах инициативы, находчивости и мужества наших летчиков.

Находясь в полевых условиях, штаб ВВС ОДВО заранее установил связь с частями и дал им необходимые указания. Вот почему массированный налет вражеской авиации на рассвете 22 июня оказался малоэффективным.

В 5 часов 10 минут около трех десятков Ю-88 в сопровождении девяти Ме-109 появились в районе Грассулово, где базировались наши самолеты СБ и Пе-2. Противник не без опасения предпринимал налет, раз его бомбардировщиков прикрывали истребители.

Ведущая девятка "юнкерсов" сбросила бомбы с высоты 1000 метров. Они разорвались в полукилометре от стоянки рассредоточенных самолетов и не причинили никакого вреда.

На цель устремились остальные бомбардировщики, прикрываемые "мессершмиттами". И тут появился МиГ-3, пилотируемый командиром эскадрильи капитаном Кармановым Афанасием Георгиевичем. Имея преимущество в высоте, комэск быстро сориентировался и устремился в атаку на "юнкерсов". Удар сзади сверху - и один из бомбовозов рухнул вниз.

Переполошенные летчики остальных вражеских экипажей, опасаясь такой же участи, сломали боевой порядок, рассыпались и повернули от аэродрома. Истребители же, рассчитывая на легкую победу, бросились на "мига". Девять против одного.

У Карманова три пулемета: БС (конструкция Н. Е. Березина и А. А. Суранова) калибра 12,7 миллиметра и два ШКАСа (конструкции Б. Г. Шпитального и И. А. Комарицкого) калибра 7,62 миллиметра. У вражеской девятки - как минимум 18 пулеметов и 9 пушек "эрликон" двадцатимиллиметрового калибра, а по максимальному варианту - 36 пулеметов и 18 пушек. Только боец необыкновенной воли и завидного мужества может не дрогнуть в такой ситуации. И Афанасий Карманов принял бой.

Отлично владея техникой пилотирования, капитан буквально выскользнул из-под удара истребителей противника и сам атаковал одного из них. "Мессершмитт" загорелся. Решив во что бы то ни стало уничтожить "миг", фашистские летчики открыли огонь из всех пулеметов и пушек.

Отбиваясь от восьмерки "мессов", Афанасий Карманов и сам нападал на них. Но вот нескольким гитлеровцам удалось атаковать его сверху сзади. Снаряды и пули буквально изрешетили самолет, однако советский летчик продолжал сражаться. Затем он перевел машину в резкое пикирование и почти у самой земли вышел из боя. "Мессершмитты" бросились в погоню, но было уже поздно. На бреющем полете капитан Карманов оторвался от преследователей. А на земле догорали два сбитых им немецких самолета - бомбардировщик и истребитель.

На горизонте показались еще две группы вражеских бомбардировщиков. Однако паши зенитчики не допустили их к Грассуловскому аэродрому.

Фашистская авиация пыталась бомбить и другие наши аэродромы. В частности, она произвела крупный налет на Бельцы. Там базировался 55-й истребительный авиационный полк, которым командовал майор В. П. Иванов.

Посты воздушного наблюдения, оповещения и связи (ВНОС) доложили, что с запада на высоте 3000 метров идут более 20 бомбардировщиков "Хейнкель-111" под прикрытием 18 истребителей "Мессершмитт-109". Дежурная эскадрилья в составе 8 истребителей МиГ-3 немедленно поднялась в воздух и в 5 часов 15 минут вступила в бой. Ни относительно большая высота, на которой "хейнкели" шли к Бельцам, ни заход на цель с приглушенными моторами не обеспечили немцам внезапности удара с воздуха. Наши истребители, разбившись на две группы, вступили с ними в схватку. Одна четверка "мигов" отвлекла внимание "мессершмиттов", вторая устремилась на бомбардировщиков.

"Хейнкели" не выдержали решительных и дерзких атак и, не доходя до аэродрома, беспорядочно сбросили бомбы. Лишь одному бомбардировщику удалось прорваться к стоянке самолетов. От взрыва его осколочно-зажигателъных бомб возник пожар на складе ГСМ, незначительные повреждения получили три "мига". При развороте бомбардировщика на обратный маршрут он был подбит нашими истребителями и рухнул вниз вместе с другим Хе-111, подожженным "мигами".

"Мессершмитты", имея более чем двойное численное превосходство, решили сковать боем нашу восьмерку. "Миги" приняли вызов противника и не пускали его на запад до тех пор, пока с аэродрома Бельцы не подоспели остальные истребители 55-го полка, подготовленные авиационными специалистами под вражеским огнем.

Теперь преимущество было на стороне советских летчиков, и гитлеровцы поспешили повернуть на запад. Один из оторвавшихся от боевого порядка "мессершмиттов" был сбит. Охваченный огнем, он врезался в землю на границе аэродрома.

Таким образом, и по Бельцам противнику не удалось нанести внезапный удар. Его план был сорван благодаря бдительности постов ВНОС, активным действиям наших летчиков.

Закончился провалом и воздушный налет фашистов на район базирования 67-го истребительного авиационного полка, которым командовал майор Б. А. Рудаков. Надо сказать, что летчики этой части в довоенное время служили примером для всех авиаторов Одесского военного округа. Высокая выучка как нельзя лучше пригодилась им в пору тяжелых испытаний.

...В направлении аэродрома Болгарика на высоте 2500 метров шел вражеский разведчик. Майор Рудаков приказал лейтенанту Ермаку перехватить его и уничтожить. Юркий И-16 немедленно взмыл в воздух. Заметив его, фашист круто изменил курс, пытаясь уклониться от ее 1 речи. Но спастись бегством ему не удалось. Ермак догнал разведчика и, хотя тот искусно маневрировал, сбил его. Так он открыл боевой счет своего полка.

Летчики майора Рудакова уже знали о том, что фашистская Германия напала на Советский Союз без объявления войны. На аэродроме только что состоялся митинг, и весь личный состав части находился в боевой готовности, Поэтому, когда на командный пункт поступило донесение о том, что к аэродрому приближаются девять вражеских бомбардировщиков (а это произошло вскоре после того, как лейтенант Ермак сбил разведчика), Рудаков поднял в воздух группу истребителей во главе со старшим лейтенантом А. И. Мокляком, Ведомыми у него были Ермак, Курочка и другие комсомольцы

Перехватив бомбардировщиков, наши истребители атаковали их. Ведущему удалось сбить один бомбовоз. Остальные самолеты были рассеяны.

Потерпев две неудачи, противник убедился, что аэродром Болгарика - крепкий орешек, что к нему не подойти малыми силами. И немецкое командование предприняло массированный налет, в котором участвовало 50 бомбардировщиков и 30 истребителей.

Вражеские самолеты шли волнами, с интервалом между группами в две-три минуты; каждую девятку "хейнкелей" прикрывала шестерка "мессершмиттов". Обнаружив первую волну, майор Рудаков поднял в воздух все наличные силы - 50 истребителей. Разделившись на две группы, наши летчики атаковали одновременно и бомбардировщиков и "мессеров". Боевой порядок "хейнкелей" был сразу же расстроен. Отсеченные от "мессершмиттов", они сбросили бомбы на дальних подступах к аэродрому и повернули назад. Однако пяти бомбовозам не удалось уйти. Охваченные огнем, они рухнули на землю. Дерзкими лобовыми атаками были сбиты и два "мессера".

В этом жарком и напряженном бою отвагу и самоотверженность проявил коммунист А. И. Мокляк. Два вражеских самолета он сбил пулеметным огнем, третьего - таранил. Таран - оружие сильных духом. И летчик-герой без колебаний применил его. Ценой своей жизни он спас от бомбового удара и аэродром, и десятки находившихся там людей...

В течение дня часть майора Рудакова успешно отразила три воздушных налета противника, сбив при этом 14 самолетов. Шесть летчиков, выпрыгнувших с парашютами, были взяты в плен. Весть о внушительной победе 67-го истребительного авиационного полка облетела все авиационные части Южного фронта.

Наряду с налетами на аэродром враг пытался бомбить железнодорожные узлы и магистрали, чтобы парализовать работу транспорта. Утром 22 июня более 20 бомбардировщиков Хе-111 на высоте около 1300 метров появились на подступах к железнодорожной станции Кишинев. Однако здесь они напоролись на группу наших истребителей. Смело атакуя, советские летчики сумели поджечь две машины. Спасаясь от гибели, вражеские экипажи покинули горящие "хейнкели" на парашютах. Остальные бомбовозы, освободившись от груза, повернули назад. Ни одна бомба не упала на Кишиневский железнодорожный узел.

В то же утро немцы предприняли попытку разрушить на Днестре Бендерский мост, снизывающий молдавскую группировку войск Южного фронта с основными пунктами снабжения. 60 бомбардировщиков и истребителей противника были встречены сначала мощным зенитным огнем, а затем нашими "ястребками".

Они вынудили гитлеровцев отвернуть от цели и возвратиться.

Второй налет на мост фашисты предприняли в 14 часов 30 минут. В нем участвовало также 60 "юнкерсов" и "хейнкелей". И снова они натолкнулись на мощный огневой заслон наших зенитчиков и летчиков-истребителей. Из 400 бомб, сброшенных противником с высоты 1500- 2000 метров, ни одна не попала в цель.

Немецкое командование и позже неоднократно бросало свою авиацию на уничтожение Бендерского моста. Однако все попытки врага оказались безуспешными. Мост продолжал функционировать.

Характерно, что в первый день войны наша авиация вела не только оборонительные бои, но и наносила ответные удары. В частности, бомбардировщики СБ и Пе 2 совершили несколько налетов на мосты через реку Пруг в районах Ясс и Галаца. Во время боевого вылета семнадцати самолетов 5-го бомбардировочного авиационного полка были отмечены прямые попадания в Галацкий мост. Надо было обладать поистине исключительным хладнокровием, чтобы в такой напряженный момент решать столь сложные боевые задачи.

Полагаю, что приведенных примеров вполне достаточно, чтобы иметь хотя бы общее представление о действиях ВВС Одесского военного округа в первый день Великой Отечественной войны. Эти факты свидетельствуют о том, что противнику, несмотря на его численное превосходство в авиационной технике, не удалось уничтожить паши самолеты на аэродромах и лишить нас возможности наносить ответные удары. Второй, более важный по своему значению вывод состоит в том, что советские летчики продемонстрировали высокое профессиональное мастерство, твердость морального духа, проявили массовый героизм в борьбе с иноземными захватчиками. В ожесточенных воздушных схватках с врагом они уничтожили 40 вражеских бомбардировщиков и истребителей. Наши потери в этот день составили 23 самолета, причем большинство из них мы потеряли во время налетов авиации противника на аэродромы. Одним словом, сравнение явно не в пользу врага.

Объективности ради следует заметить, что действия ВВС Одесского военного округа в этот день были слабо увязаны с боевыми усилиями наших наземных войск (в основном 9-й армии), вступивших в приграничное сражение с немецко-фашистскими оккупантами.

В самом начале Великой Отечественной войны из Москвы в Винницу выехала оперативная группа в составе командующего ВВС Южного фронта генерал-майора авиации П. С. Шелухина, ранее занимавшего должность заместителя командующего ВВС МВО; заместителя командующего по политчасти бригадного комиссара В. И. Алексеева, бывшего начальника отдела спецкадров Главного политуправления РККА; начальника оперативного отдела майора К. Н. Одинцова, работавшего начальником разведотдела штаба ВВС МВО; начальника разведывательного отдела подполковника Г. А. Дроздова, выдвинутого на этот пост с должности начальника штаба истребительного авиаполка; начальника связи военного инженера 1 ранта К. А. Коробкова, назначенного с равноценной должности в ВВС МВО; флагманского штурмана подполковника В. И. Суворова, бывшего флаг-штурмана ВВС МВО. Два дня спустя на фронт отбыла остальная часть управления.

Вновь сформированному штабу поначалу пришлось встретиться с большими трудностями. Во-первых, он был укомплектован личным составом только на 60-65 процентов. Во-вторых, с большинством подчиненных частей еще не была налажена связь. В-третьих, штабисты пока не знали в деталях обстановки на фронте и возможностей своих полков. Все это, вместе взятое, осложняло организацию четкого и непрерывного управления боевыми действиями авиации. И тем не менее уже к 1 июля работа штаба была в основном налажена, действия ВВС фронта стали носить более целеустремленный характер.

Несколько слов об общей обстановке на юге страны. Известно, что наряду с одним из основных стратегических направлений наступления немецко-фашистских войск (из района Люблина на Житомир-Киев), предусмотренных планом "Барбаросса", намечался вспомогательный удар из Румынии, на территории которой, вдоль западного берега Прута, были сосредоточены 11-я немецкая, а также 3-я и 4-я румынские армии. Эти войсковые объединения входили в состав группы армий "Юг", имевшей в своем составе 57 дивизий и 13 бригад.

Перед 11-й немецкой, 3-й и 4-й румынскими армиями стояла задача сковать противостоящие им войска Одесского военного округа, а затем по мере развития общего прорыва в направлении Люблин - Житомир - Киев - Запорожье перейти в наступление и во взаимодействии с румынской авиацией и соединениями немецкого воздушного флота препятствовать организованному отходу советских частей.

До начала июля наземные войска противника, сосредоточивая свои силы и готовясь к форсированию реки Прут, не предпринимали массовых активных действий, исключая бои с нашими пограничниками. Немецкая и румынская авиация, как я уже говорил, пыталась наносить удары по аэродромам, чтобы завоевать господство в воздухе, парализовать действия советских наземных войск, разрушить железнодорожные узлы, мосты и другие коммуникации.

Военно-Воздушные Силы Южного фронта оказывали врагу упорное сопротивление. Летчики-истребители вели ожесточенные воздушные бои, прикрывали от налетов противника Кишинев, Тирасполь, Винницу, Одессу и другие крупные населенные пункты, а также железнодорожные узлы, мосты через Днестр и Днепр, штаб фронта и штабы 9-й и 18-й армий. Бомбардировщики и штурмовики наносили по врагу ответные удары.

В ходе этих боев многие авиаторы показали пример самоотверженного выполнения своего воинского долга. Так, известный уже читателю капитан А. Г. Карманов 23 июня в воздушной схватке над Кишиневом сбил три "мессершмитта". Приземлившись на аэродроме Ревака, чтобы заправить самолет горючим и пополнить боеприпасами, летчик заметил, что к аэродрому приближаются четыре Ме-109. Штурмовыми действиями они могли вывести из строя самолеты и причинить немало других бед. Не ожидая полной заправки самолета, капитан немедленно поднялся в небо и смело вступил в схватку с противником. В этом бою Афанасий Георгиевич погиб, не допустив штурмовки аэродрома. За этот подвиг он был посмертно удостоен высокого звания Героя Советского Союза.

Восьмидневная подготовка позволяла немцам начать переправу через Прут одновременно в нескольких местах. Чтобы сорвать замыслы врага и нанести ему как можно больший урон, командование ВВС Южного фронта организовало 2 июля бомбардировочный налет по скоплению его войск, артиллерии и танков в районах Костешти и Стефанешти. 49 бомбардировщиков ДБ-3 под прикрытием 18 МиГ-3 и 18 И-153 последовательными эшелонированными ударами нанесли противнику довольно ощутимые потери. Днем раньше наша авиационная группа в составе 12 СБ, 3 Пе-2, 24 И-153 под прикрытием 15 МиГ-3 разрушила железнодорожный мост у Скулени.

3 июля генерал Шелухин поставил перед авиацией Южного фронта задачу: частями ВВС 18-й армии наряду с боевыми действиями в интересах наземных войск разрушить вновь наведенные переправы и уничтожить живую силу противника в районе Стефанешти; авиационным полкам 9-й армии основные усилия сосредоточить на разрушении переправ через Прут и уничтожении войск, скопившихся в районе Стефанешти, а также подавлении вражеской авиации на аэродромах Яссы, Роман, Пьятра, Бакэу, Фокшаны, Бузэу, Рымникул-Серат и Брайлов.

Из-за плохой погоды - густого тумана над территорией противника - удары по аэродромам не состоялись. Остальная же часть боевой задачи была успешно выполнена.

Сдерживая натиск численно превосходящего врага, наши наземные войска в последующие дни отходили из Молдавии на Украину. Тем временем Военно-Воздушные Силы Южного фронта прикрывали их отход, разрушали переправы на Пруте и Днестре, бомбили аэродромы в районах Ясс, Роман, Пьятра, Бакэу, Фокшаны, Рымникул-Серат, Брайлов, вели разведку войск противника в окрестностях Бакэу, Думени, Фокшан, уничтожали живую силу и технику врага на главном оперативном направлении.

Приведу несколько примеров, характеризующих инициативные и умелые действия авиаторов в те нелегкие дни.

Командование 88-го истребительного авиационного полка (командир майор А. Г. Маркелов, заместитель по политчасти батальонный комиссар В. Е. Потапов, начальник штаба капитан Г. А. Пшеняник) получило сведения о том, что северо-западное Винницы противник накапливает авиацию. На разведку послали одного из лучших летчиков - младшего лейтенанта В. Ф. Демсика. Командир экипажа отлично справился с этой задачей: в районе Погонное он обнаружил аэродром, на котором было сосредоточено до 70 немецких самолетов.

О результатах воздушной разведки А. Г. Маркелов тут же доложил командующему ВВС Южного фронта. Генерал Шелухин приказал немедленно нанести удар по скоплению вражеской авиации. Андрей Гаврилович Маркелов подобрал экипажи для выполнения этой задачи, проинструктировал их. Вывести группу на цель поручили младшему лейтенанту Деменку, который уже летал в расположение немецкого аэродрома.

Подойдя к цели, Деменок первым устремился в атаку. Затем майор Маркелов вместе с остальными летчиками обрушили огонь на вражеские самолеты. За первым заходом последовал второй, третий. На стоянках запылало десять машин. Когда зенитная артиллерия открыла огонь, наши истребители уже легли на обратный курс.

Во второй половине июля штурман того же полка капитан В. Б. Москальчук, летчик большого таланта, мужества и героизма, вылетел на разведку войск противника в район Умани. Обнаружив крупную вражескую группировку, он развернулся в сторону своего аэродрома, но вскоре был подбит огнем зенитной артиллерии. Однако, несмотря на выход из строя мотора и на то, что в планере оказалось множество пробоин, капитан сумел произвести посадку на своей территории - буквально в нескольких метрах от переднего края. Попав под сильный артиллерийский и пулеметный огонь, Москальчук сжег свой самолет и доставил командиру механизированного корпуса генерал-лейтенанту Новосельскому цепные сведения о противнике. В результате части этого корпуса уничтожили крупную вражескую группировку и захватили много трофеев.

С большим напряжением действовали наши авиационные полки 22 и 23 июля. Они наносили бомбовые удары по скоплениям вражеских войск, которые настойчиво рвались к западному берегу Днепра, чтобы лишить советские наземные части возможности организованно переправиться на восточное побережье реки, привести себя в порядок и занять там оборону.

Сложившаяся обстановка вынудила штаб ВВС Южного фронта за период с 24 июня по 19 августа семь раз менять место своего расположения. Это обстоятельство в значительной мере усложняло управление подчиненными частями. Основным средством общения были самолеты У-2. И тут нас выручали офицеры связи. В условиях господства в воздухе вражеской авиации они на легкомоторных самолетах разыскивали свои наземные части и садились нередко перед носом противника. Передав кому следует приказ или боевое распоряжение, они получали информацию об изменениях обстановки на фронте и спешили своевременно доставить ее в штаб ВВС фронта. Следует особенно отметить слаженную и четкую работу личного состава 8-й Отдельной авиационной эскадрильи связи.

Упорное сопротивление наших наземных войск, активно поддерживаемых авиацией, не позволили противнику с ходу форсировать Днепр.

Накапливая силы на западном берегу реки, гитлеровцы готовились к рывку в направлении Запорожья. Им удалось было захватить Хортицу но советские войска мощной контратакой вынудили их оставить остров.

В течение девяти дней армии Южного фронта укрепляли оборону на левом берегу Днепра. Авиация также приводила себя в порядок. Одновременно мы вели непрерывную воздушную разведку, наносили бомбоштурмовые удары по скоплениям немецко-фашистских войск, по переправам, возводимым неприятелем у Запорожья и Каховки. В то время было установлено, что на днепропетровском направлении сосредоточивается танковая армия Клейста для нанесения удара по линии Новомосковск - Синельникове - Пологи - Орехов и далее на Мариуполь. Цель этого удара - окружить и уничтожить армии Южного фронта. Вспомогательный удар гитлеровцы намеревались нанести в направлении Берислав (Каховка) - Мелитополь. В дальнейшем враг планировал наступление на Перекоп и Крым, а также преследование наших отступающих войск, с тем чтобы в районе Бердянск Мариуполь соединиться с армией Клейста.

К началу Каховской операции немцы сосредоточили на этом участке до 180 самолетов против наших 150. Вражеская авиация непрерывно наносила удары по боевым порядкам войск Южного фронта и по его тылам.

Тяжелые бои шли и на ближних подступах к Днепропетровску. Недостаток авиационных сил на правом крыле фронта генерал Шелухин в какой-то мере компенсировал использованием в качестве дневных бомбардировщиков машины Р-5 Мелитопольского авиационного училища. Они летали на задания группами до 10-12 единиц под прикрытием И-16. Однако Р-5 несли значительные потери.

В воздушных схватках с врагом, как и прежде, особенно активно дрались летчики 88-го истребительного авиационного полка. Вот несколько примеров.