Невинные дамские шалости

— Чепуха. — Он ухватился за мою ладонь, заставив мою грудь бурно вздыматься. Стало ясно: я влюбилась в блондина и с вежливостью пережимать не стоило, а ну как вправду уедет, оставив меня на этой дурацкой станции. — Мне совсем не хочется уезжать… Вы замужем? — вдруг спросил он, а я торопливо заверила:

— Нет, — и тут же брякнула: — А вы женаты? — Опомнилась и пролепетала: — Извините. Бог знает что со мной сегодня…

Сережа улыбнулся и сказал:

— Я не женат. Занимаюсь бизнесом. Вечером у меня встреча с одним клиентом… но, почему бы не послать его к черту?

— Если это из-за меня, то не стоит. Мне очень неловко. Хотя, если честно, не хочется, чтобы вы уезжали…

Тут мы оба засмеялись, и разговор пошел веселее. Выяснилось, что в нашем городе мы живем в одном районе. Я поведала некоторые факты своей биографии, самые интересные, разумеется. Из рассказа следовало, что живу я одна, тружусь в редакции областной газеты (это, кстати, почти правда, я там кем-то вроде внештатного сотрудника), по профессии художник-оформитель, интересы разносторонние, люблю путешествовать, а на досуге пишу маслом (все чистой воды вранье, путешествовать я не люблю, к сестре в Израиль выбиралась дважды и чуть не скончалась в самолете, мою мазню маслом только псих обзовет пейзажем, а интерес у меня один: повалять дурака, да чтоб при этом никто не мешал). Однако женщина с моим лицом просто обязана иметь богатый внутренний мир, вот я старательно и сотрясала воздух всякими глупостями. Сережа кивал с пониманием и мою ладонь уже не отпускал, а я стремительно поднималась к вершинам блаженства.

Все испортил Сережин взгляд, исподтишка брошенный на часы.

— Сережа, — засомневалась я. — Может быть, вам лучше уехать? Я чувствую, эта встреча важна для вас. Он тяжело вздохнул, а потом предложил:

— Танечка, поедемте со мной. До города пятьдесят километров. За вашей «Ауди» вернемся завтра. Я с удовольствием составлю вам компанию, завтра у меня как раз свободный день.

Предложение выглядело заманчивым. Я подумала, что не помешало бы мне посоветоваться с Алькой и извлекла телефон из сумки. Подружка общаться не пожелала, а я разозлилась: в конце концов, у нее любовь, а у меня что? «Ауди» никуда не денется, а терять так счастливо найденного блондина совершенно глупо.

— А почему бы и нет? — пожала я плечами в ответ на настойчивый взгляд Сережи.

Он расплатился, и мы покинули ресторан.

— Думаю, стоит заехать на станцию, — сказал он уже в машине.

Мне было все равно, куда ехать и заезжать, думать я могла только о его глазах, лучистой улыбке и ямочке на подбородке. Господи, да неужто мне так повезет, что я заполучу этого парня? Может, еще и замуж выйду. Муж-бизнесмен, это как раз то, что мне нужно. Машина у него очень приличная. Конечно, сейчас полно всякого жулья, но он производит хорошее впечатление… От размышлений меня отвлек вопрос Сережи, правой рукой он рылся в ворохе кассет и поинтересовался:

— Какую музыку вы любите?

А я заметалась мыслями: что бы такое ответить позабористее, подчеркивающее богатство моего внутреннего мира? Не придумав ничего оригинального, я честно ответила, что особых пристрастий в музыке не имею и выбор мой зависит от настроения, в настоящее время с удовольствием послушаю что-нибудь лирическое. Сережа улыбнулся, поставил кассету, и мы покинули городок.

Первые пятнадцать минут все шло просто отлично: мы разговаривали, смотрели друг на друга со значением и даже решили перейти на «ты». Я туманно объяснила, куда и зачем ездила, а он поведал о том же еще туманнее. Потом его рука легла на мою руку, предусмотрительно возложенную на край сиденья, а я на всякий случай взглянула на дорогу: конечно, блондин во всех отношениях мужчина стоящий, но управлять машиной одной рукой при бурном движении дело опасное. К моей радости, бурное движение на дороге отсутствовало, именно поэтому я и обратила внимание на «Тойоту», поначалу просто мазнула по ней взглядом, а через несколько минут отметила, что «Тойота» ведет себя странно: мы двигались со скоростью километров семьдесят (удовольствие совместного путешествия стоило продлить), а она почему-то плелась следом, соблюдая значительную дистанцию, хотя шоссе было свободно и инспекторов ГАИ не наблюдалось. Лично мне не приходилось встречать владельца джипа, который при подобных обстоятельствах стал бы плестись за кем-то сзади. Я подумала, может, сказать об этом Сереже, но он, взглянув в зеркало, как видно, тоже заприметил «Тойоту» и нахмурился.

— Что-нибудь не так? — спросила я.

— Что? — не понял Сережа, потом улыбнулся, сказал: — Все отлично. — И прибавил скорость.

«Тойота» исчезла из поля моего зрения, чему я, признаться, порадовалась и попыталась вернуться к светской беседе. Однако что-то меня беспокоило, причину этого самого беспокойства я попыталась обнаружить, и выходило, что это проклятый джип, хотя его сейчас и не видно, но он мне все равно не нравится. Я покосилась на своего спутника, он весело болтал, однако то и дело поглядывал в зеркало, что он там высматривает, понять было нетрудно. К счастью, движение на шоссе возобновилось, я с облегчением вздохнула, урезонив себя: рядом с мужчиной своей мечты совершенно необязательно забивать голову разной чепухой.

Сережа продолжал мне что-то рассказывать, но в глазах его плескалось беспокойство, и это меня пугало. Человека я совершенно не знаю, и хоть он, конечно, мужчина, о котором я давно мечтала, но неприятностей я не ищу, а назваться бизнесменом может любой, поди отгадай, кто он на самом деле. «Попросить его остановить машину, — пришла мне в голову мысль. — Автостопом вернусь на станцию техобслуживания, Алькину „Ауди“ как раз починят, и я отправлюсь домой». Я уже совсем было собралась обратиться к Сереже с просьбой, как он взглянул на меня с лучистой улыбкой, призывно мерцая глазами, а я слабо охнула. К тому же «Тойота» вроде бы исчезла, а впереди возник указатель «Пост ГАИ 500 м». В этот момент справа показалась проселочная дорога, и Сережа торопливо свернул на нее.

— Отдохнем немного, — сказал он, заметив мой недоуменный взгляд, а я, честно сказать, испугалась, поэтому и заявила, собрав всю свою твердость:

— Сережа, мне это не нравится.

— Танечка, — ласково попросил он, — очень прошу, не думай обо мне плохо. Я сутки за рулем, просто хочу немного размяться, прогуляемся чуть-чуть и поедем дальше.

Выглядел он абсолютно искренним, хотя кто его знает… «А вдруг он какой-нибудь маньяк? Завезет в лес и… Такой симпатичный… а почему маньяк непременно должен быть уродом? Вот как раз симпатичные легко входят в доверие, и романтичные женщины готовы следовать за ними на край света, а заканчиваются такие поездки очень печально. Однако маньяк он странный: выбрал место в пятистах метрах от поста ГАИ. К тому же у меня телефон и газовый баллончик в сумке, просто так я себя укокошить не позволю».

Я вновь покосилась на Сережу, он улыбался мне младенчески невинной улыбкой, и только извращенный ум мог бы заподозрить в нем маньяка. «Нормальная реакция мужика, встретившего на дороге красивую женщину: съехать в сторонку и попытать счастья. Конечно, ему ничего не обломится, и затеял он это совершенно напрасно, женщина я демократичная, но не до такой степени, чтобы заниматься любовью с мужчиной, которого знаю чуть больше часа, да еще в машине, хотя бы и в такой шикарной».

Между тем симпатичная песчаная дорожка, попетляв между берез и елок, оборвалась на лесной полянке, которая радовала глаз веселой зеленью и яркими ромашками. У меня возникла мысль, что Сережа хорошо знал данную местность и выбрал полянку не случайно. Вряд ли, свернув наудачу, можно сыскать такое место. Я бы, например, уж точно оказалась возле песчаного карьера или мусорной свалки, но удача у всех разная. На всякий случай я открыла сумку, делая вид, что ищу зеркало. Сережа вышел из машины, немного прогулялся и махнул мне рукой, крикнув:

— Здесь земляника!

Я покинула машину, крепко сжимая в руке сумку и прикидывая, следует ли приближаться к Сереже. Пока я валяла дурака, он собрал букетик земляники с ярко-красными ягодами, выглядевшими очень аппетитно, и пошел мне навстречу.

— Хорошо здесь, правда? — сказал, протягивая мне букетик.

Я улыбнулась, взяла из его рук землянику и стала есть, повесив сумку на плечо. Сережа, поглядывая в сторону дороги, вроде бы прислушивался. Вряд ли среди деревьев он мог разглядеть машины на шоссе, но его желание свернуть на проселочную дорогу стало мне более-менее понятно. Подозревать мужчину своей мечты во всяческих пакостях — ужасное свинство, поэтому, взглянув на него, я спросила:

— Сережа, ты ждешь, когда они проедут?

— Кто они? — нахмурился он, а я пожала плечами.

— Они или он. Я имею в виду «Тойоту».

— Значит, ты тоже заметила?

— Мне показалось странным, что они плетутся сзади.

— И мне… тем более странно, что я уже видел эту «Тойоту», — говорил он доверительно, при этом смотрел мне в глаза. Во взгляде читалось желание быть кристально честным. Я с облегчением вздохнула и расслабилась. Теперь на маньяка мой спутник и вовсе не походил.

— Сережа, у тебя неприятности? — застенчиво спросила я, не зная, как объяснить, что я очень хотела бы чем-нибудь помочь ему.

— Нет, — покачал он головой, подумал и повторил: — Нет. По крайней мере, я ни о каких неприятностях не знаю.

— Может быть, они вовсе не за тобой ехали? — предположила я.

— Может быть. Утром, как только я выехал из Нижнего, я заметил их. Точно так же держались, на расстоянии. Поначалу я голову себе не забивал, но в Старом Городище зашел в кафе позавтракать и в окно увидел, как «Тойота» проехала мимо, а через час опять обнаружил их за собой.

— Может быть, они тоже куда-то заезжали? — бог знает кого пытаясь обмануть, сказала я.

— Вот это я и хотел проверить. Потому и съехал с шоссе. Здесь неподалеку пост ГАИ, подождем полчаса, и если эта чертова тачка опять окажется у нас на хвосте, значит, сомнений нет, кому-то я понадобился, только вот ума не приложу: кому и зачем?

— Мы можем остановиться на посту ГАИ и заявить, что нас преследуют.

— Не думаю, что наш рассказ произведет впечатление.

— Но они по крайней мере проверят документы у этих типов. Ты не заметил, много их там?

— Мне показалось — двое. За такими стеклами особенно не разглядишь.

Количество предполагаемых врагов меня слегка успокоило, двое — это не пятеро, а у нас есть телефон, газовый балончик, и к тому же Сережа на хлипкого интеллигента нисколечко не походил, я уверена, при случае он вполне сможет постоять за себя.

— Подождем немного и выберемся на шоссе, — предложила я. — Даст бог, это все наши фантазии, и «Тойоту» мы больше не увидим.

Тут я вспомнила о Сережиной встрече и спросила:

— Время у нас еще есть? Ты не опоздаешь?

— Время есть, — кивнул он, взял меня за руку и добавил: — Прости, что втянул тебя во все это. Надо было ехать одному. Только очень не хотелось упускать свой шанс: в жизни не видел никого красивее тебя.

Я улыбнулась скромно и даже покраснела, само собой, после таких слов, просто смешно было принимать во внимание каких-то там типов в количестве двух человек.

— Я думаю, все будет хорошо, — уверенно заявила я и сама взяла Сережу под руку. Мы немного прогулялись, чутко прислушиваясь к шуму, доносившемуся со стороны дороги. Все-таки «Тойота» нас очень беспокоила. — Наверное, они уже проехали, — сказала я почему-то шепотом.

— Я тоже так думаю, — согласился он. — Возвращаемся?

Мы пошли к «Опелю», а я посмотрела в сторону кустов и подумала: «Нанесет урон моему романтическому образу тот факт, что я решу сходить в туалет? Все эти волнения совершенно не сказались на работе моего организма. Мы взрослые люди, и, по-моему, в моем желании нет ничего такого…»

— Сережа, — сказала я. — Я тебя догоню… отлучусь на минутку.

Он кивнул, а я нырнула в кусты. Здесь в обилии произрастала крапива, да и к «Опелю» чересчур близко, я немного углубилась в лес, сорвала ромашку и, остановившись, погадала «любит — не любит». Вышло «любит», я обрадовалась и вприпрыжку поскакала дальше. Наконец расстояние между мной и «Опелем», с моей точки зрения, стало подходящим. Вот тут я и услышала шум машины, она, безусловно, была где-то совсем рядом, скорее всего на нашей поляне, я охнула и бросилась бежать в ту сторону, на ходу достала из сумки газовый балончик, в этот момент хлопнули двери, а Сережа громко и отчаянно закричал:

— Таня, беги!

Господи боже, я завертелась на месте, не сразу сообразив, куда я должна бежать. Наверное, к посту ГАИ… Но, пока я бегаю, эти типы могут избить Сережу или угнать его «Опель» и сотворить еще массу ужасных вещей. «У меня есть телефон», — напомнила я себе, правда, в настоящий момент толку от него немного, раньше чем через несколько минут помощь не подоспеет. Если этих типов только двое, вполне возможно, что мы справимся. У меня хватило ума не бросаться на выручку сломя голову. Сделав несколько шагов вперед, я осторожно выглянула из-за кустов. Картина, представшая моим глазам, буквально вогнала меня в столбняк. На поляне трое типов в масках схватили Сережу, точнее, схватили двое, а третий держал возле его лба пистолет.

— Вы с ума сошли, — белыми губами бормотал Сережа. — Я ничего не понимаю. Я не понимаю…

Я так и не успела оценить ситуацию и решить, что делать: тип в маске переместился чуть левее, и грохнул выстрел. Сережу я не видела до тех пор, пока он не рухнул на землю. Голова его исчезла в траве, и левая рука безвольно откинулась в сторону. А я заорала. Я стояла, сжимая кулаки, и орала так, точно своим криком могла все изменить.

— Черт, девка, — проронил стрелявший тип, сунув пистолет за пояс штанов. Футболка при этом задралась, и я увидела на его спине, чуть выше поясницы, родимое пятно, очень большое, какой-то странной эллипсовидной формы. Пятно это точно заворожило меня, я стояла и пялилась на него, мало что соображая, и неизвестно, сколько бы еще продолжала стоять, но тип в этот момент добавил: — Найдите ее! — И я сообразила, что говорят они обо мне и в самом деле сейчас найдут.

Я слабо охнула, развернулась и бросилась бежать. Ноги сделались точно ватные и не желали слушаться, к тому же я была в туфлях, а на высоких каблуках бежать по лесу — занятие не из легких, но перед глазами стояла картина: Сережина рука, безвольная и неживая, и это видение гнало меня вперед. Ветви хлестали по лицу, я выла, несколько раз начинала кричать «помогите!», совершенно не понимая, что в лесу мне никто не поможет. Разумнее было бы затаиться и таким образом попытаться спастись от преследователей, но размышлять здраво в тот момент я была не в состоянии. Обернуться и посмотреть, что происходит за спиной, казалось невыносимо страшным, горло горело, я задыхалась и вновь начинала орать и тут обо что-то споткнулась и кубарем полетела с обрыва. Сумка зацепилась за какой-то сучок, а я, пролетев еще с десяток метров, больно ударилась затылком о ствол березы. Взвыла и вскочила на четвереньки. Попробовала подняться, но на это моих сил не хватило. «Сумка, — с тоской подумала я. — Проклятая сумка… в ней моя единственная надежда на спасение…» Я пошарила глазами вокруг и увидела сумку, висевшую на тонкой березе, согнувшейся под ее тяжестью.

— Надо ее достать, — произнесла я вслух и поползла вверх, и тут совсем рядом услышала мужской голос, кто-то почти над моей головой кричал:

— Витька, Витька, ты ее видишь?

— Нет, — наконец ответил Витька.

— Она где-то правее, там впереди обрыв, а девка наверняка ломанула к посту ГАИ.

— Господи, — прошептала я, кусая пальцы. — Стоит им подойти чуть ближе к обрыву, и они меня увидят. Или сумку… Если они ищут правее, значит, мне надо двигаться в другую сторону. — На четвереньках я бросилась к кустам, приходя в ужас от производимого мной шума. К счастью, преследователей я тоже больше не слышала. Забилась в кусты и попробовала отдышаться. «Сумка, надо ее непременно достать… там телефон. Конечно, смешно рассчитывать на газовый баллончик, когда у этих типов оружие, но и он сейчас очень бы пригодился, а если они увидят сумку, то непременно будут искать меня здесь…» Я выглянула из кустов и глухо простонала, даже пожаловалась:

— Я не могу. Я боюсь. — А потом поползла, цепляясь за ветки кустов и торчащие из земли корни. Мне казалось, что этот подъем никогда не кончится, сделав последний рывок, я ухватилась за сумку, дернула ее на себя и вновь покатилась по склону, влетела спиной в кусты и взвыла от боли, угодив лопаткой на что-то острое. Закрыла глаза, хватая ртом воздух и чувствуя, как слезы стекают по моим щекам, горестно всхлипнула и, разлепив веки, огляделась. Сумка была со мной, обеими руками я намертво прижимала ее к животу.

— Надо выбираться отсюда, — сказала я вслух. — Как бы эти не вернулись… Нет, сначала позвонить.

Окровавленные пальцы не желали подчиняться, с огромным трудом я извлекла телефон и тупо на него уставилась. «Куда звонить? В милицию, естественно. Сколько здесь до города? О господи! Давай, давай звони куда-нибудь». Я набрала номер. Голос дежурного показался мне каким-то сонным. Надо полагать, я ему показалась ненормальной.

— Вы меня слышите? — заорала я и тут же сжала рот ладонью. — Алло…

— Слушаю, — ответил дежурный.

— Только что убили человека, на лесной поляне. Какие-то типы в масках, они были на джипе «Тойота», красного цвета, номер я не заметила.

— На какой поляне, кого убили?

— Убили моего друга. Застрелили, господи боже, они за мной гонятся…

— Кто гонится? Где вы?

«Он что, идиот?»

— В лесу. Я упала с обрыва, а они пошли в сторону… Да вы едете или нет? — разревелась я.

— Куда? — изумился дежурный. — Какой лес, какая поляна, откуда вы звоните?

— Поляна в лесу, съезд с шоссе направо, перед указателем «Пост ГАИ 500 м», возле поселка Красный Богатырь. Вы слышите?

Тут где-то наверху хрустнула ветка, и я замерла. Дежурный вроде бы что-то говорил, слова я слышала, но не воспринимала. «Они вернулись, — в ужасе поняла я. — Они вернулись и сейчас меня найдут». Я бросилась вправо, где заросли малины выглядели совершенно непролазными, нырнула вниз и поползла на четвереньках, воя и раздирая в кровь руки. «Они меня не найдут, — шептала я. — Не найдут…» Налетев на гнилой пень коленкой, я опять взвыла и замерла. Потом прислушалась. В лесу стояла такая тишина, что давила на уши. «Никого тут нет, — попробовала я утешить себя. — Эти гады ушли. Дураки они, что ли, носиться за мной по всему лесу. Им тоже страшно, ведь там, на поляне, они убили человека… Сережу…» Тут я наконец поняла, что произошло, и разревелась. «Господи, неужели это все по-настоящему? Не могу поверить…» Кажется, в голове у меня все перемешалось, и немудрено: до сей поры я ни разу не видела мертвых, я имею в виду вблизи. А тут прямо на моих глазах убили человека… Я попробовала встать и идти. Где-то через пару метров согнулась пополам, вцепившись в ствол какого-то дерева. Меня долго и мучительно рвало. Я опять подумала о Сереже, заревела еще горше, но заставила себя двигаться. Надо выбираться отсюда.

Минут через десять, когда в мозгах понемногу стало проясняться, я попробовала сориентироваться.

— Мне надо выйти на дорогу, — бормотала я, нервно отбрасывая пряди волос с горящего лба. — Здесь, в лесу, у меня никаких шансов, а на дороге люди, кто-нибудь обязательно поможет. Главное, выбраться отсюда. Нужно двигаться вдоль обрыва, потом подняться наверх, а там до дороги не так уж и далеко.

Кажется, я рассуждала вполне здраво, и это меня порадовало.

Тут в голову вдруг пришло, что Сережа лежит на поляне… а если он жив? Я должна вернуться и посмотреть. Если я что-нибудь понимаю, стреляли в голову. Может человек остаться живым после этого? Мои познания в медицине желали лучшего, точнее, они сводились к нулю: я помнила, что при головной боли надо пить анальгин, все остальное — тайна за семью печатями. А если он все-таки жив? Перед глазами вновь возникла картина: отброшенная в сторону рука, точно тряпичная, неживая. Господи, они убили его…

Тут я сообразила, что никуда не двигаюсь, стою, прислонившись спиной к шершавому стволу, и смотрю в небо. Где-то высоко плыли облака, кроны деревьев мерно раскачивались, легкий ветерок играл листьями. «Это все не правда, — захныкала я. — Так не бывает…» Еще как бывает. Просто мне и в голову не могло прийти, что такое случится со мной… Я должна вернуться к нему. Если он все-таки жив… чем я помогу? Вызову «Скорую»?

Я просто буду рядом, вот что. Нельзя человеку лежать, обливаясь кровью, на какой-то лесной поляне и знать, что никто не придет и не поможет.

Я начала торопливо подниматься наверх, хватаясь за ветки кустов, туфля слетела, я подхватила ее и сжала в руке, сейчас самый удобный способ передвижения был на четвереньках. «А если эти типы там?» — в ужасе подумала я. Дураки они, что ли? Убийцы должны быстро скрыться с места преступления. К тому же меня они не нашли и рассудили, что я брошусь за помощью к посту ГАИ, значит, могут ожидать с минуты на минуту появления милиции. Конечно, они уже уехали. По крайней мере, убрались с поляны, хотя вполне возможно, что затаились где-то и подкарауливают меня.

— Я не хочу туда идти, — пожаловалась я, взглянув на пушистые облака вверху, и горько заплакала, представив, каково это: умирать в полном одиночестве и знать, что никому до этого никакого дела. — Я иду, — заверила я кого-то и с удвоенной энергией заспешила вверх по склону.

Наконец я смогла выпрямиться и оглядеться. Передо мной был молодой ельник, если я до этого момента двигалась вправо, значит, теперь мне надо идти вдоль обрыва в обратную сторону. Я надела туфлю и, повесив сумку на плечо, бросилась бежать. А если убийцы все-таки поджидают меня там? Чепуха. Им и в голову не придет, что я осмелюсь вернуться. Мне бы и самой это в голову не пришло, не тюкнись я так сильно затылком. Нет, эти гады решили, что я пробираюсь к посту ГАИ или выскочила на дорогу… вполне возможно, что там они меня и ждут. Я бы на их месте именно так и сделала. Если они следили за Сережей, а они следили, значит, знают, что мы познакомились всего пару часов назад и нас с ним ничто не связывает. Господи боже, выходит, они знают про Алькину машину… Стоп, стоп, стоп. Когда я заметила «Тойоту»? Когда мы выехали из города. Нет, чуть позднее. Когда я отдыхала на дороге, их точно не было, я бы обратила внимание, дорога вообще выглядела пустынной. А когда Сережа тащил меня на буксире? Я так радовалась тому, что он блондин, что не заметила бы и вертолет на крыше «Опеля». Была «Тойота» или нет? Сережа посмотрел в зеркало, увидел этих типов и нахмурился. А потом сказал, что уже видел их после Старого Городища. Когда он тянул меня на буксире, наверняка смотрел в зеркало заднего обзора и «Тойоту» не видел, иначе бы сказал мне об этом. Так, так… выходит, они пристроились за нами позднее. Окна в «Опеле» тонированные. Вполне возможно, что о моем присутствии в машине они узнали от Сережи, когда он закричал «Таня, беги!». Номер «Тойоты» я не запомнила, кажется, там была тройка. Я даже не уверена, что она из нашей области… Если они видели мою машину… Бог мой, не мою, а Алькину… По номеру найти владельца труда не составит. Что же получается?

Я встала как вкопанная, шаря взглядом по сторонам. Местность казалась совершенно незнакомой, где может находиться поляна, в ум не шло… Если они видели мою машину, им нет нужды подстерегать меня в лесу, достаточно подождать возле станции техобслуживания. Хотя и это маловероятно: раскатывать на такой приметной «Тойоте» довольно глупо. На их месте я бы постаралась убраться отсюда, побыстрее да подальше…

Я еще раз попыталась сориентироваться. От типов в маске я бежала сломя голову и сейчас даже не могла сообразить, в какой стороне поляна. Оставив обрыв за спиной, пошла прямо, чутко прислушиваясь, и вскоре смогла различить шум шоссе. И точно, минут через десять в просвете между деревьями мелькнул автобус. На шоссе сориентироваться будет проще, я прибавила шаг, кусты кончились, а я оказалась на той самой песчаной дорожке, куда мы недавно съехали с Сережей. Бросилась бегом и очень скоро выскочила на поляну. «Опеля» нигде не было. Конечно, они могли отогнать его дальше в лес. Приглядевшись, я вынуждена была отказаться от этой мысли. Если «Опель» и покинул это место, то только по дороге — между деревьями, окружающими поляну, протиснуться было бы невозможно.

Я осторожно продвигалась по примятой колесами траве, следопыт я никудышный, но, на мой взгляд, все здесь было так смято и утоптано, а следы машин так перемешались, что разобрать, кто и где проезжал, попросту невозможно. Тут я остановилась, пытаясь справиться с дыханием. Совсем рядом, за кустами, находилось место, где упал Сережа. Очень страшно было увидеть его мертвым.

— Сережа, — жалобно позвала я, понимая всю глупость подобного поступка, потом быстро сделала несколько шагов и осторожно выглянула. Поляна совершенно пуста. — А где же он? — растерялась я и пробежала по кругу. Место я запомнила очень хорошо, вот здесь стоял тип в маске, а вот здесь Сережа, точнее, не стоял, а висел, зажатый между своими мучителями, с вывернутыми назад руками и низко опущенной головой. Именно поэтому я плохо видела его из-за спины обладателя родимого пятна. И упал он вот сюда. Трава вокруг была сильно примята, я наклонилась и вскрикнула, потом протянула руку, да так и застыла с вытаращенными глазами: на моих пальцах была кровь.

— Господи, Господи, — шептала я, вытирая руку о траву.

Вскочила и опрометью бросилась с поляны, но внезапно остановилась. Эти мерзавцы угнали «Опель» и куда-то спрятали… Сережу. Произносить слово «труп» даже мысленно не хотелось. А если он все-таки был жив и пополз к дороге? Я заставила себя вернуться к ужасному месту и присела на корточки. Крови было много, даже земля, казалось, пропитана ею, но никаких признаков того, что кто-то полз… "Не валяй дурака, — мысленно одернула я себя. — Сережа убит, ты сама видела, этот гад держал пистолет прямо возле его лба, а потом раздался выстрел, и Сережа упал. Не надо разбираться в медицине, чтобы понять: после такого по лесу не ползают. Значит, эти типы куда-то спрятали труп и угнали «Опель». Но мысль о том, что Сережа лежит где-то, отчаянно нуждаясь в помощи, меня не оставляла. Куда они могли его деть? Самое простое: столкнуть с обрыва, там, в зарослях, его не сразу найдут. Хотя это, по-моему, было глупо: если есть свидетель убийства, труп будут искать и, безусловно, смогут обнаружить. Зачем тогда тратить время, да еще и рисковать: милиция может появиться в любой момент и застать убийц на месте преступления.

Тут я сообразила, что занимаюсь не своим делом: рыскаю по лесу с растрепанными, точно у фурии, волосами, изодранными в кровь руками и коленями и пытаюсь угадать, куда убийцы спрятали труп.

— Выбирайся на шоссе! — громко сказала я себе и услышала нечто, заставившее меня торопливо исчезнуть в кустах: по проселочной дороге ехала машина, кажется, даже не одна. «Вот дура», — в отчаянии подумала я и вновь побежала в сторону обрыва. Во второй раз делать это было почему-то труднее.