Выяснилось, что Таилег не переносил качки.
Торговый корабль «Кориам», пассажиром которого он был, шел по спокойному морю — волны едва ли поднимались выше двух-трех футов, но и этого Таилегу хватило, чтобы совершенно позеленеть, потерять и аппетит, и самый интерес к жизни.
Похоже, что корабль был худшим из тех, какой смог найти герцог. Глядя на хмурые лица команды и на снисходительные усмешки других пассажиров, Таилег мысленно перебирал все проклятия, какими наградил бы этого индюка с сигарой в клюве, стань он хоть на минутку богом.
Список был внушительным, и его с лихвой хватило бы на большую аристократическую семью.
Он ехал, в сущности, немного проветриться, за чужой счет, с кучей золота в рюкзаке, но почему-то не ощущал себя счастливым. Причиной тому, кроме тошноты, был пергамент с золотым обрезом, который ему вручил герцог три дня тому назад.
Там было сказано: «Выполнить задание, которое даст Совет Наблюдателей». Легко сказать! Неизвестность была сама по себе неприятна, но другое обстоятельство тяготило Таилега гораздо сильнее.
Необходимость иметь дело с нелюдьми.
Бабушка, которая в основном занималась воспитанием Таилега, сумела привить внуку острую неприязнь ко всему нечеловеческому. То покрытое чешуей лицо, которое он видел совсем недавно, в детстве появлялось только в худших кошмарах. Давление, которое ощущал Таилег, было почти непереносимым. Хорошо хоть, экипаж и пассажиры были люди… по крайней мере на вид.
«Там написано особое поручение»… «Следовать до порта Киннер, далее на северо-запад, до входа в заброшенный подземный город». Таилег фыркнул, когда впервые прочел эти слова. «Следовать!» Вход в руины Даи-Годдара, Двух Золотых Лун, как примерно переводилось название города, он отыскал бы на ощупь. Руины были настолько изучены и просеяны, что все окрестные горожане приезжали туда на пикники. Побродить по подземным переходам, коснуться рукой древности… Да уж.
С кем теперь ему предстоит там встретиться? И почему, черт побери, сами Наблюдатели не могут вернуть эту булавку на место, раз уж на то пошло? Никто ему ничего не пояснял.
«Следовать до входа»!
Никогда не хотел следовать чьей-то воле, но вот приходится…
Рейс до Киннера должен был продолжаться три дня. Корабль шел неторопливо, поскольку был основательно загружен. Да и сам рейс проходил всегда поблизости от берега. Это не в Штормовой пояс плавать: двадцать дней в открытом море — при попутном ветре — и дальше проявлять чудеса навигации, чтобы вернуться назад живым и невредимым.
Право же, Таилег предпочел бы отправиться к Штормовому поясу… или отработать наказание в Киншиаре, если Наблюдатели считают, что он провинился. Впрочем, кто сможет понять их нечеловеческую логику. Правда, ольты… Но и ольты не совсем люди. А значит, нельзя до конца доверять им.
Утром второго дня чья-то рука похлопала его по плечу.
Таилег поднял глаза и увидел какую-то желтоватую пастилку, лежавшую на подозрительно знакомой ладони, которую пересекал наискось глубокий шрам.
Леглар.
Таилег был до того измучен сочетанием страха, голода и тошноты, что не смог даже улыбнуться. Он подобрал пастилку и положил ее в рот, с ужасом ожидая, что его немедленно стошнит.
Однако во рту разлилась терпкая горечь, клубящийся туман заполнил голову и схлынул, забрав с собой морскую болезнь.
Ощущение было просто божественным.
— На, ученик, — Та же рука протянула юноше пакетик с пастилками. Таилег нехотя оторвался от поручней, которые служили ему опорой добрые сутки, и по-новому взглянул на окружающий мир. Корабль, правда, не стал от этого приличнее, но сумрак, окутывавший все вокруг, рассеялся. Что здесь делает Леглар?
— Ты не беспокойся, я здесь случайно. — Леглар ловко пододвинул к себе шаткое деревянное кресло и устроился поблизости. — Мне показалось, что несколько дополнительных уроков тебе не повредит. Вот, держи. — Леглар протянул объемистый пакет, завернутый в парусину. — Позже поглядишь. Я так и знал, что путешественник из тебя никудышный. Половину полезных вещей покупать не стал… Когда только дурь из тебя вылетит?
Его строгий тон плохо сочетался с улыбкой, которая пряталась где-то в глазах. Таилег вымучено улыбнулся и сел в соседнее кресло. Тут только он понял, до чего приятно сидеть и наслаждаться покоем. Тут же захотелось есть.
— Ясно. — Леглар поднялся и задумчиво потянул себя за бороду. — В этот раз урок начнем с обеда.
— Итак. — Леглар обвел взглядом сидевших за соседними столиками. Он встретился взглядом с мрачным толстяком в богатых одеждах и усмехнулся: — Во что корабль превратили… Тьфу! Итак, одно небольшое предупреждение.
Герцог надеется, что больше тебя в Киншиаре не увидит.
Таилег едва не подавился.
— Что я ему сделал? — проговорил он возмущенно. Судя по негодующему тону, излечение от морской болезни прошло более чем успешно. — Что я, обокрал его родственников? Знакомых? Или он на это покушается? — Он извлек злосчастную булавку и задумался, глядя на нее. — В море, что ли, выбросить…
— Давай, — согласился Леглар. — Герцог, конечно, не заставит тебя нырять за ней, но… Таилег побледнел.
— Спрячь игрушку, — посоветовал магистр Леглар Даал. Он оглянулся. Толстяк неприязненно осматривал их обоих. Рядом с ними сидел худощавый седой мужчина с девочкой на коленях. Та весело смотрела на Леглара и его спутника, не подозревая, какие страсти там бурлят. Таилег медленно спрятал булавку в потайной карман и усилием воли придал лицу спокойное выражение.
— Ладно. — Леглар с хрустом потянулся. — У нас мало времени. На берег мы сойдем вместе, но в город ты пойдешь один.
Таилег вновь побледнел. На сей раз как снег.
— Знаешь, ученик, — Леглар побагровел, — пора, наконец, взрослеть. Есть вещи, которые приходится делать помимо своей воли. И есть дела, помочь в которых тебе никто не сможет. Уяснил?
Таилег кивнул.
— То-то же. — Цвет лица магистра постепенно приходил в норму. — Я не знаю, придется ли тебе встречаться с рилдарами…
— С кем? — подозрительно перебил его Таилег.
— Так звали их на нашем Острове. — Леглар ухмыльнулся. — У вас в городе ими пугают детей и называют слугами смерти. Сами они зовут себя хансса. Наше название, правда, тоже не очень лестное…
— И что оно значит? — спросил Таилег, уже готовый посмеяться.
— Не скажу. — Леглар перестал улыбаться. — Не то с тебя станется ляпнуть это при них, а тогда тебе не позавидуешь.
— Что они со мной сделают? — презрительно спросил его ученик, откидываясь в кресле. «Быстро приходит в себя», — с удовлетворением отметил магистр и закрыл глаза, изображая на лице мечтательную улыбку.
— Давным-давно, — пояснил он, — когда люди еще воевали каменными топорами, они придумали очень эффективный способ бороться с умалишенными, преступниками и еретиками…
Таилег вопросительно смотрел на своего наставника.
— Они их поедали. — Леглар мрачно воззрился на ученика, побледневшего в третий раз. — Это, конечно, давно уже не практикуется, но заруби себе на носу, парень, что это не люди. У них свои понятия о долге. О морали. О порядке. Они нас знают как облупленных, а мы до сих пор только и умеем, что пугать ими детей.
Так что заткнись и слушай меня. Многому я тебя не научу, но основы хорошего тона преподам.
— …Нет, — сказал Леглар в сотый раз за третий день путешествия и закатил глаза. — О боги, ну неужели у меня настолько плохое произношение? Итак, повторяй снова: анс ассаи, халиан ормасс…
— Мне надоело. — Таилег поднялся и захлопнул тетрадь в толстой кожаной обложке. — Слушай, Леглар, я с этими крокодилами на задних лапах говорить не собираюсь. Если им охота, пусть говорят со мной сами. На человеческом языке. Нелюди — они и есть нелюди, и относиться к ним, как к людям, за один день ты меня не научишь.
Он обернулся к учителю, рассчитывая увидеть гримасу гнева на его лице, но Леглар только обреченно вздохнул и покачал головой.
— Нет, — после неловкой паузы проговорил Леглар. — Действительно, зачем я тебя учу? Зачем я вообще увязался за тобой? Что с того, что из тебя может выйти первоклассный специалист? Зачем я стараюсь из рядового воришки сделать образованного человека? Дурную голову только топором и вылечишь… — и сокрушенно покачал головой.
Таилегу стало непереносимо стыдно.
— Я… Леглар… — пробормотал он наконец.
— Говорить буду я, — мягко прервал его магистр. Говорил он тем тоном, услышав который к полу примерзают даже самые отчаянные храбрецы. — А ты будешь говорить, когда я попрошу.
Он отошел к иллюминатору и заметно оттаял постояв там с минуту.
— Вернемся к уроку, — продолжил он как ни в чем не бывало, — У нас еще будет вечер и завтрашнее утро.
Оба помолчали.
— Леглар. — Голос Таилега был серьезен и совершенно спокоен. Это было так на него не похоже, что Даал удивленно воззрился на своего ученика. — Ты только о них и говоришь, словно свет на них клином сошелся.
— В определенном смысле, ученик, в определенном смысле. Для тебя он несомненно сошелся. Или сойдется в самом ближайшем будущем. Ты наступил на хвост самим Наблюдателям, а девять десятых Наблюдателей — Хансса. Давай, раскрывай свой блокнот и записывай…
Киннер менее всего выглядел величественным в такую скверную погоду.
Судьба распорядилась так, чтобы у Даала разболелась голова вскоре после заключительной перебранки с Таилегом. Остаток пути он мрачно просидел в собственной каюте, глядя на собиравшиеся тучи. Погодя, кратко отвечал он на все вопросы о своем самочувствии и из лекарств потребовал только розового киннерского вина. Наставнику всегда виднее. Утром они спустились на скользкую и неприветливую землю Киннера, местами закованную в камень, а местами превратившуюся в грязную кашу. Последние два года славились затяжными дождями, и этот, судя по всему, решил укреплять традицию.
— Какие странные дома, — произнес Таилег с восхищением. Ни один дом не страдал от недостатка внимания; все выглядело новеньким, ухоженным, радующим глаз. Все здания имели куполообразные в сечении крыши, с круто опускающимися у краев скатами.
— Остров — место не очень сухое, — пояснил его наставник, — Но в Киннере дожди — особенно частые гости. Никому еще не удавалось это объяснить. Как и везде на Островах, здесь очень порывистые ветра, и в конце концов архитекторы остановились вот на такой форме.
Пока Леглар обменивался фразами с неприметными людьми, что собирались вокруг приезжих в поисках поручений, Таилег осмотрелся. К северо-западу сквозь завесу дождя просматривались гладкие, низкие вершины Змеиного хребта. Самый богатый железной рудой, с трудом припомнил Таилег. Уроки обязательной начальной школы забывались легче всего…
Послав гонца занять номер получше в главной гостинице города, Леглар решительно направился в ближайший портовый кабак, и Таилегу ничего не оставалось, как последовать за ним.
— Ужасная погода, — сообщил в очередной раз Леглар, осушая второй кувшинчик местного пива и удовлетворенно похлопывая себя по животу. — На твоем месте я бы не торопился спускаться в руины. Подожди денек-другой, походи по городу, поговори с людьми…
— Так мне же приказано — «срочно»! — недоуменно воскликнул Таилег.
— Сразу видно, что ты никогда не был солдатом, — усмехнулся его наставник. — Или гонцом у герцога, да не оскудеют запасы его сигар. Кто тебе мешает думать, что именно в этот момент ты с наибольшим рвением выполняешь приказ? Кстати, в записке от Совета Наблюдателей сказано буквально: «прибыть туда-то и сделать то-то». Ни слова не сказано, что это срочно, немедленно, никаких угроз…
Таилег позволил себе немного расслабиться и отхлебнул из своего кувшинчика. На его взгляд, вкус у пива был отвратительный, но все остальные напитки были здесь куда крепче.
— Так что ты хотел мне сказать еще? — спросил Таилег после долгой паузы.
— Ага, память еще не засорилась! — радостно воскликнул Леглар и заказал еще пива. — Зайди как-нибудь в «Розовый камень», парень и попробуй тамошних угрей. Карлики — лучшие повара на свете, да не оставит их заботой богиня…
— Что-то стал часто богов поминать, — неодобрительно отозвался Таилег. Его пожирало нетерпение — с одной стороны, ему не терпелось узнать побольше (а его наставник оказался неистощимым кладезем премудрости), а с другой… Впрочем, о другой стороне знания он предпочитал не думать. Пока, во всяком случае.
— У каждого города свои порядки, — отозвался его собеседник. — Здесь принято часто желать всем упомянутым всего самого доброго. Иначе на тебя начнут косо смотреть.
Таилег молча ждал продолжения.
— У меня все еще ноет голова, — поморщился Леглар, немного помолчав и покончив с очередной порцией десерта. — Так что я скажу тебе только самое важное. Остальное сам прочитаешь в библиотеке.
— Как в библиотеке? — Таилег не поверил своим ушам. — Ты хочешь сказать, что все, что ты мне рассказал, ты прочел в какой-то книге?
— Разумеется. — В тоне Леглара прорезались знакомые раздражительные нотки. — Ты думаешь, что это у хансса я обучился срезать кошельки, вскрывать сейфы, расследовать кражи, заниматься слежкой и прочее? Большинство знаний я обнаружил в книгах. И тебе советую почаще читать. А то голова всякой ерундой забита, да простят меня небеса…
— С чего ты взял, что в книгах написана правда?
— Надо будет выяснить, что ты понимаешь под правдой… Но это в другой раз. Ладно, ученик. Ты снова забываешься. Так что рот закрой, а уши открой. — В голосе Леглара вновь появился металл.
Пришлось повиноваться.
— …Итак, главное, что тебе надо запомнить, — что они выработали очень сложную систему жестов. Никогда не прикасайся к ним первым, если не уверен в том, что делаешь. Никогда не делай резких движений. Можешь на них кричать, можешь им угрожать словами, можешь даже рискнуть оскорбить собеседника лично — они не очень-то на это обижаются, но всегда следи за своими жестами.
В случае острой необходимости можешь взять хансса за плечо — вот здесь, — чтобы привлечь внимание, остановить, да мало ли еще для чего. Все остальное имеет вполне однозначный смысл, и не стоит вводить их в заблуждение. И помни, что нашу мимику они знают в совершенстве, хотя собственной не обладают…
— Я видел, как у него… нее… — Таилег сбился. — В общем, как менялся цвет глаз.
— Правильно, но не у всех. Итак, запомни. Формулы приветствия. Жестикуляция. Ни слова о богах, пока они сами не спросят. Соблюдай эти три правила, и тебя съест кто-нибудь другой.
Таилег даже не улыбнулся.
— Как отличить, кто из них какого пола? — спросил он наконец, и уши его предательски порозовели по краям. Леглар снисходительно улыбнулся.
— Боишься, что приударишь не за тем? — спросил он язвительно и полюбовался богатой гаммой красок, что посетили уши его собеседника. — Ну что за жизнь — чего ни коснись, у тебя кругом сплошные предрассудки. Хорошо, собирай вещички и пошли ко мне в гостиницу. Тут слишком много народа, и на нас уже полтаверны уставилось…
Леглар оставил хозяину солидные чаевые, вежливо приподнял шляпу, подмигнул одной из помощниц владельца заведения и вышел наружу, в дождь и слякоть.
После доброго завтрака Леглар заметно подобрел.
— …Они яйцекладущие, и — поверь мне на слово — вопросы пола и размножения у них занимают столь же много внимания, как, гхм, прочие естественные потребности… Одним словом, наши сексуальные привычки и горы всяких условностей, которые мы понаворотили, им совершенно не свойственны. Например, если ты обратишься к хансса местоимением не того пола, тебя не будут поправлять. Скорее всего, решат, что тебе удобно считать собеседника существом именно такого пола и доставят тебе некоторую радость, поддерживая эту иллюзию.
— И все же, как их различать?
— Очень просто. Если ты встретишь хансса где угодно, но не у них в городе — значит, ты встретил женщину.
Таилег открыл рот и не нашелся что сказать.
— Хансса несколько тысяч лет не ведут войн, — пояснял Леглар. — Так что самцы для размножения им нужны постольку, поскольку им не хочется вырождения расы. Самки в состоянии откладывать яйца, так сказать, собственными силами. Они вообще размножаются, когда этого захотят. В этом смысле они намного нас опередили…
— Да уж, — хмыкнул Таилег, который еще помнил картины своего полуголодного существования — нищенствующие дети на задворках города… у бедняков всегда было множество детей. И если кто-то из них умирал, оставалось еще очень много. Для правительства это было проклятием, но отменить кастовые традиции указом еще никому не удавалось.
— Самцы у них занимаются в основном воспитанием, — закончил Леглар, когда они наконец подошли к входу в гостиницу. Множество экипажей стояло неподалеку — видимо, в гостинице собрались какие-то важные персоны. — Ну и некоторыми другими вещами, где много специалистов не нужно. И войнами. Так что не думай о том, о чем беспокоиться не имеет смысла. Тем более что отличить их самцов от самок проще всего по запаху, а в этом мы, люди, ни на что не годимся.
Таилег посмотрел на гостиницу, возвышавшуюся над остальным городом всеми пятью этажами, и почесал голову в нерешительности.
— Заходи, — махнул рукой Леглар. — Тут отлично кормят и содержат первоклассный оркестр. Высохнешь, почитаешь, послушаешь музыку… Я тут останусь на недельку, по мелким торговым делам, так что меня ты сильно не обременишь. Пока ты не перестанешь трястись от мысли о путешествии в руины, тебе все равно не стоит заниматься своим особым поручением… — Леглар выделил тоном слово «особым». — Кстати, номер я тебе уже снял. Вычтем из твоих денег, если желаешь.
В конце концов Таилег согласился.
Сказались уроки Леглара: уже на второй день пребывания Таилег заметил слежку.
Вначале он не придавал этому значения. По многим признакам в нем можно было заподозрить практикующего вора, и в традициях местных воровских Гильдий было принято изредка устраивать подобные спектакли. Дескать, нас голыми руками не возьмешь. Свои территории они охраняли лучше, чем собака — родную миску.