Командиры Третьего рейха

В должности командира этой дивизии Зейдлитц принял участие в своем первом сражении во второй мировой войне. В мае 1940 года он участвовал в прорыве "линии Мажино", восточное Трелона, в июне форсировал Сомму. 15 августа он был награжден Рыцарским крестом, а его дивизия до декабря оставалась во Франции для выполнения оккупационных функций. Затем она была переведена в Нидерланды, а в мае 1941 года переброшена в Польшу и 22 июня вторглась на территорию Советского Союза, продвинувшись в первый же день на 30 миль.

В первые месяцы Русской кампании Зейдлитц снова отличился во время окружения Невеля и отчаянных зимних боев в районе Холма, где сыграл ведущую роль в предотвращении решительного прорыва советских войск. 31 декабря 1941 года он был вызван в ставку фюрера, где его произвели в генерал-лейтенанты, и сам Адольф Гитлер добавил к его Рыцарскому кресту Дубовые Листья. На следующий день Зейдлитц был переведен в резерв фюрера. Было очевидно, что его успехи во Франции и России поразили Гитлера, и теперь тот приберегал его для более важных операций. А пока Зейдлитц выполнял временные обязанности в Ставке Верховного Командования. Находясь здесь, он участвовал в заседании военного трибунала над генерал-лейтенантом Хансом фон Шпонеком, командиром корпуса, который в декабре 1941 года принял решение об отступлении, не имея на то разрешения. Зейдлитц считал действия Шпонека вполне оправданными и был глубоко разочарован, когда суд признал его виновным и председатель военного трибунала Герман Геринг, действуя в соответствии с приказом Гитлера, объявил смертный приговор. Возможно, гнев Зейдлитца и послужил одной из причин того, что Гитлер заменил первоначальный приговор шестилетним тюремным заключением{14}. Вскоре после этого Зейдлитц был снова отправлен на Восточный фронт. Перед ним была поставлена задача по спасению II корпуса, который попал в окружение под Демянском, в 30 милях за русскими оборонительными рубежами.

Поспешно сформировав для этой цели группу, в которую вошли 5-я стрелковая и 122-я и 329-я пехотные дивизии, Зейдлитц 21 марта 1942 года повел ее в атаку на крепко стоявшие на своих позициях советские войска. Пробиваясь по глубокому снегу сквозь густую чащу, отражая многочисленные контратаки, немцы, наконец, достигли Демянского котла и 21 апреля прорвали кольцо, установив с окруженным корпусом ненадежную связь. Но даже в таких условиях шесть дивизий II корпуса (насчитывавшего когда-то 103000 солдат) оставались в очень уязвимом положении. Фельдмаршал фон Кюхлер, командующий группой армий "Север" предложил немедленно ликвидировать выступ, убрав их. Такое действие могло уменьшить линию его фронта на 120 миль. В начале мая в сопровождении Зейдлитца он вылетел в ставку фюрера, чтобы получить разрешение на отступление. Хотя с предложением Кюхлера был согласен начальник генерального штаба сухопутных войск генерал-оберст Гальдер, Гитлер своей санкции на отступление не дал. Он хотел использовать эту зону в качестве плацдарма для нанесения будущего удара. Тогда в спор вступил Зейдлитц. Он подчеркнул, что болотистая, поросшая лесом местность Демянска непригодна для проведения танковой атаки, как предлагал Гитлер. Но аргументы генерала услышаны не были. Гитлер даже не стал смотреть снимки, сделанные фотографами Зейдлитца, на которых были запечатлены густые леса и непролазная грязь Демянска . "Это мой приказ!", - закричал фюрер и закрыл совещание.

"Я согласен абсолютно со всем, что вы здесь сказали", - заметил, обращаясь к Зейдлитцу, начальник оперативного управления ОКВ Альфред Йодль.

"Но тогда почему вы не поддержали меня в присутствии Гитлера?" поинтересовался Зейдлитц. Последовала неловкая пауза; на этот вопрос Йодль не ответил{15}. И солдаты II корпуса были обречены удерживать бесполезный выступ еще в течение девяти месяцев, отражая удары многочисленных советских армий. Предполагаемое наступление Гитлера ввиду его невозможности так и не было предпринято. Выступ был ликвидирован только в феврале 1943 года, после падения Сталинграда.

* * *

8 мая 1942 года на Вальтера фон Зейдлитц-Курцбаха было возложено командование LI корпусом (входившим в состав 6-й армии Паулюса). 1 июня того же года он был произведен в генералы артиллерии. Он принимал участие во втором сражении за Харьков, как теперь называют советское летнее наступление 1942 года. Здесь на протяжении нескольких дней его корпус вместе с XVII корпусом Карла Холлидта силами всего шести дивизий удерживал 16 дивизий Красной Армии и пять бронетанковых и моторизованных бригад, ожидая подхода 1-й танковой армии генерал-оберста фон Клейста, которая ударила по советским войскам с тыла, образовав к югу от Харькова между 6-й и 1-й танковой армиями огромный котел. Когда сражение окончилось, было взято в плен 239000 советских солдат, захвачено и уничтожено 1250 танков и 2026 орудий{16}. Но для немцев эта победа оказалась прелюдией к катастрофе

* * *

Летнее наступление 1942 года (план "Блау") Гитлер начал 28 июня. Наконец научившись на своих прежних ошибках, советское командование поспешно издало приказ об отступлении, чтобы избежать окружения и сопутствующих ему тяжелых боев, которые так дорого стоили русским на протяжении предыдущих 12 месяцев. 7 июля, несмотря на то, что он не сумел достичь того решающего успеха, на который надеялся, Гитлер разделил группу армий "Юг" на группы армий "А" и "В" и отправил их в двух расходящихся от оси наступления направлениях. Группа армий "А" (фельдмаршал Вильгельм Лист) следовала на юг, чтобы завладеть кавказскими нефтяными скважинами. Группа армий "В" (генерал-оберст барон Максимилиан фон Вейхс) двигалась на восток, в сторону Сталинграда. Если бы Гитлер выбрал одну, главную цель и сконцентрировал бы против нее все имевшиеся в его распоряжении силы, то наступление могло бы оказаться более или менее успешным. Но вышло так, что ни одна из групп не имела достаточно ресурсов, чтобы справиться с возложенными на нее задачами, 6-я армия Паулюса совместно с 4-й танковой армией Гота возглавляла поход на Сталинград. Но продвижение было очень медленным. Несколько раз из-за отсутствия горючего и амуниции Паулюсу приходилось останавливаться. Тем не менее, у Острова над советскими войсками он одержал впечатляющую тактическую победу. К 28 июля он уничтожил более 1000 танков противника и взял более 55000 пленных. Находясь под впечатлением собственного успеха, Паулюс доложил об уничтожении советских 1-й танковой и 64-й армий. 23 августа, обновив полностью припасы, он приказал XIV танковому корпусу. Витершейма прорваться к Волге севернее Сталинграда - более чем на 30 миль в сторону. С этой задачей Витершейм справился. Волги он достиг на следующий день. Но Паулюс недооценил силы Красной Армии и ее способности к восстановлению. Русские нанесли XIV танковому корпусу контрудар с тыла и практически отрезали его от остальных. Витершейму ничего не оставалось, как организовать круговую оборону и ждать помощи. Но Паулюс двигался очень медленно и не смог установить контакт с танковым корпусом до 2 сентября, когда в бой вступила 4-я танковая армия и заставила отойти советскую 62-ю (об уничтожении которой Паулюс докладывал за два месяца до этого) на окраины Сталинграда. Поход Паулюса на Волгу уже стоил 6-й армии 38000 человеческих жизней, что составляло 10 процентов от общего числа живой силы. Генерал Вейхс хотел, чтобы Паулюс атаковал город уже 2 сентября, пока русские не перегруппировались. Но удрученный тяжелыми потерями, нерешительный гессенский штабист колебался в течение 5 дней, которых вполне хватило Сталину, чтобы подтянуть к Волге свежие силы. Наконец 7 сентября начался штурм, возглавляемый LI корпусом Зейдлитца. Продвижение Зейдлитца было крайне медленным, потому что приходилось расчищать завалы и убирать преграды, к тому же советские войска яростно сражались за каждый дом и постоянно наносили локальные контрудары. 13 сентября Зейдлитц захватил возвышавшийся на 300 футов над городом Мамаев курган. Но это только усилило сопротивление русских. Зейдлицу понадобилась еще неделя, чтобы пройти треть мили, что отделяла его от Волги, и разрезать таким образом советскую 62-ю армию на две части. Но на этом битва еще не закончилась.

* * *

В битве за Сталинград, которую Паулюс провел как серию лобовых атак, он не проявил какого-либо тактического мастерства. Сама местность не способствовала проведению маневра, все преимущества ландшафта и позиций выпали на долю оборонявшихся. Генерал Виктор фон Швельдер, опытный командующий IV корпуса, предвидя катастрофу, обратился к Гитлеру с просьбой остановить наступательную операцию в районе Сталинграда, которая была, по его мнению, тактически непродуманной и могла привести к огромным материальным и людским потерям. За это его немедленно отстранили от командования и отправили в отставку. Напряженные отношения между Паулюсом и Густавом фон Витершеймом, который также критиковал командование 6-й армии, 15 сентября достигли критической точки, и Паулюс освободил его от командования корпусом. В Генштаб обратился генерал-оберст Люфтваффе Вольфрам фон Рихтгофен, племянник Красного Барона, командующий 4-м воздушным флотом на юге России с просьбой назначить вместо Паулюса более компетентного командующего. Но Гитлер все еще доверял Паулюсу который исправно выполнял его приказы. Более того, он уже остановил свой выбор на Паулюсе, решив сделать его преемником Йодля в должности начальника оперативного управления ОКВ. Никакие действия против пронацистски настроенного Рихтгофена предприняты не были, но не были сделаны и какие-либо изменения.

* * *

Как видим, Фридрих Паулюс с легкостью поддавался влиянию людей, обладавших более сильной волей. До 1942 года он находился под влиянием фельдмаршала фон Рейхенау. После его смерти он уверовал в полную непогрешимость фюрера и позволил этому чувству увлечь себя. Теперь над ним довлела сильная воля начальника его штаба генерал-майора АРТУРА ШМИДТА.

Шмидт никогда не был женат. Он родился в Гамбурге 25 октября 1895 года в семье коммерсанта. Подобно Паулюсу, он происходил из семьи, лишенной каких-либо военных традиций. Но как только началась первая мировая война, он добровольцем вступил в армию и с тех самых пор был образцовым солдатом. В 1915 году в 26-м пехотном полку он получил первый офицерский чин. Его полк сражался в Бельгии, на Марне, на Сомме, а также участвовал в других кровавых битвах на Западном фронте. Шмидт прошел всю войну и остался жив, после ее окончания он, по-видимому, стал членом Генерального штаба. Свято веривший в гений фюрера, он с приходом нацистов к власти начал быстро продвигаться по служебным ступенькам. Имея чин майора в 1937 году, он в 1942 году стал генерал-майором и в начале 1943-го - генерал-лейтенантом. В течение предыдущих пяти лет он служил начальником оперативного управления (1а) VI корпуса (1937-1939), 5-й армии (1939) и 18-й армии (1939-1940) и начальником штаба V корпуса (1940-1942). 20 июня 1942 года Шмидт стал начальником штаба 6-й армии.

У Шмидта были худощавое лицо и глаза навыкате. Подобно Паулюсу, он был педантичным человеком, но на этом их сходство кончалось. Шмидту не доставало совестливости Паулюса, хорошего воспитания и безукоризненных манер. Он был властолюбивым и своевольным грубияном, который мог в любой момент, как только ему вздумается, оборвать человека. В отличие от Паулюса, большинство офицеров корпуса, с кем ему приходилось сталкиваться, испытывали к нему неприязнь . К несчастью, когда уверенность Паулюса в себе совершенно пошатнулась и общее положение на фронте ухудшилось, он все чаще прислушивался к мнению своего начальника штаба и практически позволил ему командовать 6-й армией, что, в свою очередь, закончилось тем, что сталинградской операцией фактически руководил Шмидт.

Не будучи человеком большой отваги и не проявляя инициативы, Шмидт обладал упрямым оптимизмом, настойчивостью и готовностью безоговорочно повиноваться приказам вышестоящих начальников. Возможно, в других ситуациях он и добился бы успеха, но только не под Сталинградом.

* * *

Пока Паулюс изматывал свою армию в Сталинградском сражении, барон фон Вейхс не мог найти германских резервов для прикрытия тыла. Тогда на северо-западном фланге Паулюса он поставил 8-ю итальянскую и 3-ю румынскую армии. 4-я танковая армия использовалась в качестве резервной. Ее части использовались в качестве подкреплений на нескольких участках фронта, включая и 6-ю армию. К 19 ноября в 4-й танковой армии остались всего три недоукомплектованные дивизии. Уже в начале ноября Зейдлитц понял, что капкан скоро захлопнется. Он обратился к Паулюсу с предложением вывести из уличных боев 14-ю и 24-ю танковые дивизии и, используя резервы и подкрепление, усилить их. В случае, если советским войскам удастся прорваться к ним в тыл (а такую возможность он предвидел), их можно было бы использовать в качестве "пожарной бригады". Но Паулюс и Шмидт отвергли эту идею.

ОКРУЖЕНИЕ ПОД СТАЛИНГРАДОМ, ноябрь 1942 года. Прорвавшись через порядки 3-й и 4-й Румынских армий и слабой 4-й танковой армии 19-20 ноября 1942 года, русские 22 ноября окружили 6-ю армию. Вновь созданная группа армий "Дон" фельдмаршала Эриха фон Манштейна стала ответственной за этот участок группы армий "Б" Вейхса (27 ноября 1942 года).

19 ноября Красная Армия предприняла против 3-ей румынской армии массированную атаку, разбив ее в пух и прах. Единственным резервом Германии в этом секторе оставался XLVIII танковый корпус, в котором была только одна германская дивизия (22-я танковая), всю силу которой составляли лишь 20 танков. Она тоже вскоре потерпела поражение. На следующий день был нанесен удар по 4-й румынской армии и по обескровленной 4-й танковой армии, находившейся на южном фланге Паулюса. 21 ноября в тыл 6-й армии, практически не встречая никакого сопротивления, ворвались советские части, окружая ее двойным охватом. К полудню бронетанковая колонна русских оказалась рядом со штаб-квартирой Паулюса в Голубинском. Генералу и его штабу, чтобы не попасть в начавший быстро формироваться Сталинградский котел, пришлось поспешно отступить в южном направлении, бросив ядро 6-й армии. В 2 часа ночи 21 ноября Паулюс и Шмидт, прорвавшись сквозь оборонительные рубежи противника, вышли на аэродром Гумрак, где устроили командный пункт и попытались взять ситуацию под контроль, но это уже было невозможно.

В тот же день в Калаче соединились советские передовые части. 6-я армия оказалась в котле 30 миль длиной (с востока на запад) и 24 мили шириной. Большинство ее тыловых складов были опустошены или преданы огню, чтобы не дать им попасть в руки противника. Запасы продовольствия, одежды, горючего и снаряжения были на исходе. 21 ноября Гитлер отдал приказ, оказавшийся роковым. 6-й армии, несмотря на опасность окружения, следовало твердо стоять на своих рубежах. Об отступлении из Сталинграда не могло быть и речи.

С самого начала все генералы, кроме Шмидта, высказались за немедленный прорыв. 21 ноября, еще до получения решительного приказа Гитлера, Паулюс рекомендовал 6-й армии прорываться в юго-западном направлении и отступить на 100 миль вниз по течению рек Чир и Дон. Но узнав о приказе фюрера, Паулюс воспринял его волю с молчаливой покорностью. Такая безжизненная подобострастность была характерна для Паулюса на протяжении всего периода осады. Право заниматься деталями сражения он предоставил своему агрессивному и энергичному начальнику штаба Артуру Шмидту.

22 ноября Паулюс и Шмидт встретились с Германом Готом и генерал-майором Вольфгангом Пикертом,{17}. командиром 9-й дивизии зенитной артиллерии. Шмидт спросил своего старого друга Пикерта о том, что им теперь следует делать. "Убираться отсюда к чертовой матери", - ответил офицер Люфтваффе{18}. Гот, много лет прослуживший командиром танковых частей и бывший хорошим тактиком, тоже был склонен к прорыву. Шмидт заявил им, что паниковать пока рано, а ситуация еще не экстраординарная, чтобы оправдать принятие решения без ведома Берлина. За все время совещания Паулюс не сказал ни слова, лишь молча кивал Шмидту.

Поздно вечером Паулюс и Шмидт организовали новую штаб-квартиру - в старом, примитивном русском ДОТе в северной части котла, примерно в 30 ярдах от штаба LI корпуса. Возможно, они хотели установить наблюдение за независимым Зейдлитцем, который с самого начала не был согласен с ними. Он настаивал на немедленном прорыве и уже начал составлять сообщение, которое предстояло отправить в ставку фюрера. В конце почти каждого предложения Паулюс и Шмидт спрашивали: "Не слишком ли это резко? Можно ли так говорить?" В конце концов Паулюс отверг просьбу Зейдлитца о несанкционированном прорыве, дав такую мотивировку: "Я не могу идти против воли Гитлера и не могу двинуться без его разрешения."{19}.

Может быть, Паулюс и не мог, но Зейдлитц мог. В ночь на 24 ноября он отвел большую часть своего корпуса в южном направлении, сократив фронт на 7 миль. Его цель была очевидна: он намеревался вывести из боя те части, которые затем беспрепятственно смогут принять участие в несанкционированной попытке прорыва. Но ему не повезло. Его перемещение не осталось незамеченным советскими военачальниками, и прежде чем оно было завершено, по корпусу был нанесен удар, вызвавший в 94-й пехотной дивизии серьезные потери. Паулюс тотчас поспешил в штаб Зейдлитца и потребовал объяснений. Шмидт настаивал на отстранении Зейдлитца от командования и привлечении его к суду. Но Паулюс не стал заводить дела: боевой дух 6-й армии и так был подорван. Кроме того, к этому времени уже и сам Паулюс обратился непосредственно к Гитлеру с просьбой разрешить начать прорыв. С этой целью, на случай, если Гитлер даст согласие, он даже сформировал ударное соединение, состоявшее из бронетанковых частей, артиллерии и моторизованной пехоты. Но Паулюс не хотел давать сигнал к началу атаки, не получив одобрения из Берлина.

По иронии судьбы, Гитлер очень высоко ценил и Зейдлитца. Решив сделать Паулюса после победы под Сталинградом преемником Йодля, фюрер одновременно намеревался поручить Зейдлитцу командование 6-й армией. Узнав об отводе LI корпуса, Гитлер заключил, что это действие было санкционировано Паулюсом, и, неправильно расценив его поведение, пришел к выводу о том, что прорыв готовил тоже он.

Чтобы исключить такую возможность, Гитлер вечером 24 ноября приказал переподчинить северный сектор Сталинградского котла непосредственно ОКХ. Это сообщение Паулюс получил примерно в 6 часов вечера 25 ноября и лично отнес его Зейдлитцу. Похоже, он оценил иронию судьбы. "Теперь вы можете действовать по своему усмотрению и прорываться!" - сказал он.

По всей вероятности, Паулюс шутил. Но Зейдлитц принял его всерьез и возразил гессенцу: "Это утопия! Как я могу прорываться, имея только часть армии? Чтобы прорыв был успешным, армия должна действовать как единое целое."{20}. Он снова принялся убеждать Паулюса действовать по собственной инициативе, но командующий 6-й армией опять отказался.

Тем временем Герман Геринг спокойно заверил Гитлера в том, что он сможет снабжать 6-ю армию с воздуха. Генерал Люфтваффе Мартин Фибих и барон фон Рихтгофен, два командующих Люфтваффе, задействованные в этой операции, уже высказали свое мнение на сей счет, заявив, что это невозможно. Рейхсмаршал их не поддержал. Генерал Курт Цейтцлер, который только что сменил Гальдера на посту начальника генерального штаба сухопутных войск, прямо в лицо сказал Герингу, что тот лжец. Но Гитлер поддержал "толстого Германа", поскольку хотел верить, что поставки всего необходимого по воздуху осуществимы. Реакция Артура Шмидта была аналогичной. "Это должно быть исполнено! - воскликнул он, обращаясь к Пикерту и Готу. Армия могла бы помочь в этом, - добавил он, - съев сначала своих лошадей, чтобы у Люфтваффе было время для организации операции по снабжению"{21}. Мягкий Паулюс согласился с начальником штаба.

Решение не сдавать Сталинград и начать осуществление снабжения 6-й армии по воздуху означало для нее начало конца. Армии грозило полное уничтожение. Спасти ее мог только командующий, отважившийся бы действовать по собственному усмотрению.

27 ноября в штабе армии состоялось совещание командиров корпусов с Фридрихом Паулюсом и начальником его штаба. Все они, как один, настаивали на отведении армии, невзирая на приказы Гитлера. Зейдлитц настоятельно рекомендовал Паулюсу "идти курсом Льва", ссылаясь на генерала Карла фон Литцманна, который при аналогичных обстоятельствах во время первой мировой войны пошел на прорыв вопреки приказам, чем спас от русского плена все свое соединение. Однорукий генерал Ханс Хюбе, недавно ставший командиром VIII корпуса, любимец фюрера, воскликнул: "Прорыв - наш единственный шанс!" "Мы не можем оставаться здесь и ждать смерти!" - поддержал его Карл Штрекер. Генерал Гейтц, командир VIII корпуса, тоже призвал к немедленному прорыву, чего бы это ни стоило. Генерал Эрвин Йенеке, личный друг Паулюса, сменивший Швельдера на посту командующего IV корпусом, призвал на помощь память об учителе Паулюса. "Рейхенау начал бы пробиваться, отбросив все сомнения", - сказал он. "Я не Рейхенау", - возразил Паулюс{22}.

Йенеке приложил все усилия, чтобы надавить на старого друга и спасти армию. Вдруг Зейдлитц объявил, что уже приказал LI корпусу уничтожить все снаряжение, которое в долгом марше будет служить помехой. Он первым подал пример, предав огню все, кроме военной формы, что была на нем. Все командиры корпусов с жаром выразили свое одобрение. Даже те из них, которые считались ярыми сторонниками нацизма, призывали к прорыву, вопреки приказам Гитлера. К сожалению, последнее слово оставалось за Шмидтом. "Мы должны подчиниться", сказал он, "Я подчиняюсь", - отозвался Паулюс.

В конце ноября оберст Динглер, офицер 1а 3-й моторизованной дивизии, также предложил Паулюсу пойти на прорыв. Тот ответил: "Я считаю, что вы как солдат должны выполнять приказы фюрера. Точно так же и фюрер как мой непосредственный начальник может ждать от меня исполнения его приказов"{23}.

Но Вальтер фон Зейдлитц-Курцбах даже сейчас отказывался смириться с фатальным решением Гитлера. Он обратился к барону фон Вейхсу, командующему группой армий, отдать приказ о прорыве. "Бездействовать, - говорил он в своем сообщении командующему группой армий "В", - в такой ситуации с военной точки зрения преступно. Это преступно и по отношения к германскому народу"{24}.

Генерал-оберст фон Вейхс ответа не дал. И 6-я армия не сдвинулась с места.

* * *

Офицеры, встречавшие Паулюса в тот период, испытывали к нему чувство сострадания, поскольку он взвалил на свои плечи ношу, которую был не в силах вынести. Заново переживавший приступы дизентерии, которой заразился во время первой мировой войны, он, кроме того, заработал нервный тик. Все же Паулюс продолжал верить в гений своего фюрера. 30 ноября его преданность была вознаграждена. Гитлер произвел его в генерал-оберсты. В свою очередь Паулюс рекомендовал произвести Артура Шмидта в генерал-лейтенанты. Этот чин тот получил 17 января 1943 года{25}.

* * *

В конце ноября командование операциями в южном секторе Восточного фронта взял на себя талантливый полководец, фельдмаршал Эрих фон Манштейн, командующий группой армий "Дон". Несмотря на превосходящие силы противника, в самый разгар русской зимы он отправил в район Сталинграда LVII танковый корпус, который остановился в 40 милях от Сталинградского котла, и 20 ноября наладил переправу через реку Мышкова. Но поскольку продвигаться дальше он не мог, то отправил в Сталинград своего 1с, майора Георга Эйсмана, чтобы тот убедил Паулюса пойти на прорыв. На этот раз даже Гитлер дал негласное одобрение. .

К этому времени стало ясно, что воздушный мост потерпел крах. Все лошади, собаки, кошки, а также нерасторопные крысы в Сталинграде были уже съедены. Из 270000 человек, попавших в котел, только 40000 могли еще активно сражаться. Большей части немецких солдат приходилось спать в воронках, оставленных бомбами, или прямо на мерзлой земле, поскольку бункеры не смогли вместить даже одну их треть. В городе совершенно не осталось горючих материалов (все деревянные строения были давно сожжены), и тысячи людей замерзли до смерти, а десятки тысяч страдали от обморожений. На 7 декабря дневной рацион состоял из одной буханки черствого хлеба на пятерых. Но потом и этого не стало. "Солдаты больше не ищут спасения от русских снарядов, - написал один из них. - У них нет сил ходить, бежать или прятаться"{26}. Но и теперь Паулюс отказывался от прорыва, пока не будет организовано снабжение. Он подсчитал, что имевшегося в его распоряжении горючего хватит только на 18 миль и ни на милю больше. Передовым отрядам Манштейна следовало продвинуться вперед еще на 20 миль, чтобы он смог начать отвод 6-й армии.

Майор Эйсман попытался урезонить Паулюса и Шмидта, но безуспешно. "6-я армия простоит на своих рубежах до Пасхи, - заявил Шмидт. - Все, что от вас требуется, это получше снабжать нас." Паулюс согласился с ним. "Настроения в штабе 6-й армии, - позже напишет Манштейн, - целиком и полностью зависели от мнения начальника штаба" Он сделал вывод, что все увещевания Эйсмана "стекали с них, как с гуся вода."{27}.

Пока Паулюс колебался, советское командование сконцентрировало все силы против 8-й итальянской армии и смело ее с лица земли. Не имея больше резерва, Манштейн, поскольку иного выбора у него не было, принял решение об отводе основной массы LVII корпуса, чтобы противостоять новой угрозе. На месте он оставил только части, которые могли оборонять переправу через Мышкову. 27 декабря под натиском советских атак этот слабый отряд начал сдавать позиции. На следующий день, чтобы не попасть в окружение, он поспешно отошел. Так пропала последняя надежда спасти сталинградский гарнизон.

* * *

8 января 1943 года советское командование обратилось к Паулюсу с ультиматумом: если он не согласится сдаться к десяти часам утра следующего дня, все находящиеся в окружении немцы будут уничтожены. Паулюс даже не потрудился ответить. Заключительная советская атака началась 10 января. Оказанное немцами сопротивление было отчаянным. Постепенно в результате мощного натиска советских армий 6-я армия была раздавлена. У Паулюса оставалось менее сотни танков, к тому же кончались горючее и боеприпасы. 22 января был занят последний аэродром. Рассчитывать на снабжение с воздуха больше не приходилось. На улицах разрушенного города оставалось 12000 раненых, нуждавшихся в срочной медицинской помощи. К этому моменту немецкие солдаты стали сдаваться в плен целыми ротами. На следующий день русские рассекли котел надвое. Паулюс, все еще послушный своему фюреру, не сдавался. Он приказал не кормить раненых, тот жалкий запас продуктов, что еще не был исчерпан, должны были получать только солдаты, способные держать в руках оружие.

Вальтер фон Зейдлитц решил, что с него хватит. Утром 25 января он предложил Паулюсу сдаться по собственной инициативе. Когда Паулюс отказался, он отдал приказ по корпусу, который разрешал полковым и батальонным командирам сдаваться в плен, не спрашивая разрешения, как только станет ясно, что сопротивление невозможно. Капитуляция позволила бы избежать человеческих жертв. Когда на следующий день об этом узнал Паулюс, он сначала решил арестовать Зейдлитца. Но передумал и назначил командовать над ним фанатичного нациста генерала Гейтца, который отдал приказ прямо противоположного содержания, гласивший, что о сдаче не может быть и речи и всякий, кто будет уличен в переговорах с противником, будет расстрелян на месте. Командные пункты VIII и LI корпусов располагались в одном бункере. Так что Гейтц имел возможность контролировать все действия Зейдлитца.

Тремя днями позже, 28 января, Красная Армия рассекла надвое южную часть котла. Паулюс оказался изолированным в самой южной из трех образовавшихся частей. Он скрывался в развалинах крупного сталинградского универмага. 30 января Паулюс отправил Гитлеру воодушевленное послание, в котором поздравлял фюрера с десятой годовщиной прихода к власти и выражал надежду на то, что упорная борьба 6-й армии послужит примером последующим поколениям никогда не сдаваться, какими бы неравными ни были силы.

В тот же день всего в нескольких сотнях ярдов от командного пункта Паулюса был окружен и вынужден сдаться штаб XIV танкового корпуса. В центральной части котла советские танки прорвались к командному пункту Гейтца. Зейдлитц и еще пять генералов попали в плен.

В эту ночь, предчувствуя дурное, Гитлер, по подсказке Цейтцлера, произвел Паулюса в фельдмаршалы. Он также отправил ему радиограмму, в которой напоминал, что еще ни один германский фельдмаршал не попадал в плен, что было явным намеком Паулюсу совершить самоубийство,

В 6 часов 15 минут утра из штаб-квартиры 6-й армии в ОКХ поступил сигнал о том, что русские у дверей штаба. Правда, ничего не говорилось о том, что в этот самый момент Артур Шмидт уже вел с ними переговоры по поводу сдачи в плен 6-й армии. Последняя передача состоялась в 7.15 утра. Вскоре после нее Фридрих Паулюс сдался в плен. Один только генерал Штрекер отказывался сдаваться. Вильям Крейг назвал его длительное упорство "бессмысленным жестом открытого неповиновения."{28}. Последнее сопротивление прекратилось в 8.40 утра 2 февраля, когда Штрекер сдал Красной Армии северную часть котла и остатки XI корпуса. Из 270000 человек, попавших в окружение в Сталинграде 22 ноября, около 240000 были немцами. Из них, если исключить примерно 25000 (преимущественно больных и раненых), в плен было взято 91000 человек. Все остальные лежали мертвыми в руинах Сталинграда.

ВАЛЬТЕР ФОН ЗЕЙДЛИТЦ-КУРЦБАХ был отправлен в советский лагерь военнопленных, где он подвергся идеологической обработке. Слова комиссаров нашли благодатную почву, ведь фон Зейдлитц был жестоко разочарован и озлоблен. Кроме того, став свидетелем бессмысленной бойни в Сталинграде, он утратил душевное равновесие. Незадолго до конца он начал обдумывать возможность самоубийства. Еще до того как он попал в плен, Зейдлитц был глубоко убежден, что любое действие, которое могло бы ускорить падение Гитлера, станет для Германии благом, даже если для этого придется сотрудничать со Сталиным. К началу сентября его окончательно убедили в этом, и Зейдлитц начал активно помогать Советам. 11-12 сентября, в Лунево, он и еще 93 офицеров, включая генерал-лейтенанта Эльдера Александра фон Даниельса, генерал-майора д-ра Отто Корфеса и генерал-майора Мартина Латтмана (все были взяты в плен в Сталинграде) образовали Лигу германских офицеров, военный аналог Комитета Коммунистической Народной Свободной Германии. Зейдлитц был избран председателем Лиги. Советы очень надеялись, что проводимая Лигой пропаганда будет действовать на немцев деморализующе и убедит попавших в окружение сдаваться. Но их надежды не оправдались. Первый экзамен Лига держала в Черкассах, где в феврале 1944 года были окружены германские XI и XLII корпуса. Командовавший окруженными частями генерал артиллерии Вильгельм Штеммерман 14 февраля отправил в ОКХ донесение, в котором сообщил о том, что получил от Зейдлитца письмо с требованием сдаться, но отказался на него ответить. В распоряжение Лиги были предоставлены передвижные радиоустановки, громкоговорители, агитационные грузовики, но это не принесло результатов. Почти никто не сдался. В ночь на 17 февраля окруженным удалось вырваться из котла. Из попавших в окружение 54000 человек 32000 сумели спастись. Большинство остальных погибло.

После Черкасс советское командование уяснило, что офицерская Лига оказалась неудачной выдумкой, но иногда все же использовало Лигу, однако не возлагало на нее больших надежд. И, действительно, толку от нее было очень мало. Зато нацисты на действия Зейдлитца отреагировали почти мгновенно. 26 апреля - 1944 года военный трибунал Дрездена признал его виновным в государственной измене и заочно приговорил к смертной казни. Со свойственным нацистам лицемерием эта новость была обнародована 18 октября 1944 года, во время похорон фельдмаршала Эрвина Роммеля, которого за участие в заговоре 20 июля вынудили совершить самоубийство. Разумеется, истинная причина смерти Роммеля скрывалась от общественности до самого конца войны. Фельдмаршал Кейтель сообщил Ингеборг Зейдлитц о том, что ждет от нее развода с мужем. В противном случае он не гарантировал безопасность ей и ее четырем дочерям. Это предупреждение фрау Зейдлитц приняла к сведению и немедленно начала бракоразводный процесс. Документ о разводе был подписан 20 июля 1944 года, всего за несколько часов до неудачного покушения графа фон Штауффенберга на Адольфа Гитлера. После провала покушения гестапо начало проводить повальные аресты всех, кто мог иметь хотя бы отдаленное отношение к заговору, а также их семей. Фрау Зейдлитц была арестована в Верден-Аллере 3 августа и заключена в тюрьму Бремена. Ее старшие дочери (Мехтхальд, 19 лет, и Дитлинд, 16 лет) были взяты двумя днями позже. Примерно в то же время был арестован зять Зейдлитца д-р Эберхардт Барт. Две младшие дочери генерала (10-летняя Ингрид и 8-летняя Ют) были помещены в детский концентрационный лагерь в Бад-Саксе под девичьей фамилией их матери. Благодаря свидетельству о разводе, а также хлопотам рейхсминистра Альберта Шпеера{30}. жена и все дочери Зейдлитца были выпущены на свободу.

Зейдлитца же отправили в Ростов, где содержали под стражей в довольно жестких условиях с явной целью наказать за провал Лиги. Он был заключен в одиночную камеру и подвергался психологическим пыткам. Яркий электрический свет горел в его камере 24 часа в сутки 4 года. Зейдлитцу не разрешали поддерживать связь с семьей. Он даже не знал, живы ли его близкие. Все это постепенно разрушило его самоуверенность и привело к нервному срыву, случившемуся 26 ноября 1954 года. После этого его перевели в Бутырскую тюрьму в Москве, где он содержался в менее жестких условиях.

В сентябре 1955 года Москву посетил канцлер ФРГ Конрад Аденауэр. Он заявил, что отказывается устанавливать дипломатические отношения с Советским Союзом до тех пор, пока из советских тюрем не будут выпущены немецкие заключенные. Советское правительство неохотно, но согласилось с этим условием, дав выездные визы всем, кроме 749 заключенных. Оставшихся , за совершенные ими военные преступления, надлежало предать суду в Западной или Восточной Германии.

Вальтер фон Зейдлитц вышел из тюрьмы 4 октября 1955 года. Два дня спустя он воссоединился со своей семьей. Большинство его старых друзей встретили возвращение Зейдлитца каменным молчанием. Похоже, генерал усмотрел в этом приговор судьбы. От его былого высокомерия не осталось и следа. Зейдлитц жил в уединении в Бремен-Хорне до 28 апреля 1976 года, когда скончался в возрасте 87 лет. Спор о том, был он предателем Германии или нет, продолжается и сегодня.

ФРИДРИХ ПАУЛЮС так никогда и не смог оправиться от Сталинграда - ни физически, ни психологически. Сначала он отказался вступить в Комитет Народной Свободной Германии или Лигу германских офицеров, потому что не одобрял военных, попавших в плен и занявшихся политической деятельностью. Однако, узнав подробности антигитлеровского заговора 20 июля, фельдмаршал изменил свои взгляды. Оберcт фон Штауффенберг служил под его началом в ОКХ, кроме того, Паулюс был исключительно высокого мнения и о двух других участниках заговора фельдмаршале Эрвине фон Вицлебене и генерал-оберсте Эрихе Хепнере. 8 августа 1944 года, в тот самый день, когда Вицлебен и Хепнер были повешены, Паулюс впервые выступил по радио с антифашистским заявлением, призывая сражавшиеся на Восточном фронте германские армии повернуться против Гитлера. В тот же день гестапо арестовало всю его семью. Сын Фридрих четырьмя месяцами раньше был убит в Анцио (Италия).

В отличие от семьи Зейдлитца, семья Паулюса так и не воссоединилась. На Нюрнбергском процессе в 1946 году Паулюс выступал в качестве свидетеля со стороны советского обвинения, но до 1953 года был в заключении. Он так и не увиделся со своей женой. В конце войны она была освобождена из концлагеря американцами и умерла в 1949 году в Баден-Бадене. Уверовав в то, что коммунизм - единственная надежда Европы, бывший фельдмаршал поселился в Дрездене в ГДР, где работал инспектором народной полиции и безуспешно пытался защитить свою военную репутацию от нападок как историков, так и своих бывших товарищей. Несмотря на то, что его единственному, оставшемуся в живых сыну Эрнсту разрешали иногда навещать отца, последние годы жизни Паулюса прошли в одиночестве. Эрнст открыто не одобрял переход отца на сторону коммунистов. Фридрих Паулюс умер (очевидно, от рака) в Дрездене 1 февраля 1957 года, день спустя после 14-й годовщины сдачи в плен в Сталинграде. Его сын Эрнст в 1970 году совершил самоубийство.

В отличие от Паулюса и фон Зейдлитца, АРТУР ШМИДТ отказался сотрудничать с советской властью, в какой бы то ни было форме и сохранил на протяжении всего периода заключения враждебное отношение к ней. Ни пытки, ни длительное пребывание в одиночке склонили его к работе с коммунистами, которым очень хотелось использовать Шмидта в пропаганде против Гитлера. Когда русские, наконец, поняли, что сломать его не удастся, приговорили генерала к 25 годам каторжных работ. Его, вместе с другими пленными, освободили в октябре 1955 года.

Шмидт вернулся в свой родной Гамбург. Ему неоднократно приходилось отрицать, что во время Сталинградской битвы он оказывал на фельдмаршала Паулюса неблагоприятное влияние. В конце семидесятых годов Шмидт еще был жив и здоров.

В отличие от Фридриха Паулюса, фанатичный нацист генерал ВАЛЬТЕР ГЕЙТЦ пытался покончить с собой, но застрелиться ему помешал начальник его штаба оберст Шильдкнехт. Как и Паулюс, Гейтц получил повышение (он стал генерал-оберстом) 30 января 1943 года, в день 10-й годовщины прихода Гитлера к власти. Таким образом, он оказался вторым по рангу германским пленным, взятым в Сталинграде, и третьим из взятых к тому моменту союзниками (после Рудольфа Гесса и Паулюса). Как и многие из тех, кто попал в плен в городе на Волге, Гейтц не перенес трудностей советского заключения. Он умер в Москве в 1944 году. Причина его смерти неизвестна.

Подобно другим генералам Люфтваффе, ВОЛЬФГАНГ ПИКЕРТ, командир 9-й дивизии ПВО, оставил котел еще до падения Сталинграда. Позже он был произведен в генерал-лейтенанты и стал командующим III корпусом ПВО. Во время Нормандской кампании его неспособность сработаться с фельдмаршалом Роммелем стала одной из причин поражения немцев. Но поскольку Геринг и "Лис пустыни" друг друга терпеть не могли, это не повредило его дальнейшей карьере. Получив к Рыцарскому кресту Дубовые Листья, Пикерт стал генералом армии ПВО ОКХ в Берлине, а 1 марта 1945 года был произведен в генералы ПВО. Когда в апреле 1945 года русские подошли вплотную к Берлину и Гитлер разрешил второстепенному персоналу оставить город, Пикерт направился на юг Германии, в Баварию. Здесь в начале мая 1945 года он помог освободиться из-под стражи СС Герману Герингу, арестованному за несколько дней до этого по приказу Гитлера. Пикерт, родившийся 3 февраля 1897 года, был еще жив в начале восьмидесятых годов{31}.

ЭРВИН ЙЕНЕКЕ родился в 1890 году во Фререне. В армию он вступил фаненюнкером в 1911 году. Первый офицерский чин он получил в 10-м инженерном батальоне в 1912 году.

Большую часть карьеры он сделал в инженерных войсках. Но известность получил, работая начальником специального штаба "W", во время гражданской войны в Испании. В 1938 году он служил начальником штаба инспекции крепостей. После всевозможных назначений в инженерных частях в Польше, Бельгии, Париже и на Западном фронте на протяжении первых трех лет войны Йенеке 1 ноября 1941 года был произведен в генерал-лейтенанты. Его дорога к Сталинграду началась в феврале 1942 года, когда в Праге он принял командование 389-й пехотной дивизией. В мае она вошла в состав 6-й армии и принимала участие в боях под Харьковом. Его старый приятель Паулюс, после того как с поста командующего IV корпусом был уволен Швельдер, назначил на это место Йенеке. Благодаря Паулюсу Йенеке 1 ноября 1942 года был произведен в генералы инженерных войск.

Казалось, генералу Йенеке придется разделить участь своих многочисленных соратников по Сталинграду, однако в последние дни осады он нашел выход. Имеется две версии его таинственного спасения. Согласно первой, он был ранен шрапнелью и с 16 ранами был эвакуирован{32}. Вторая версия - куда менее героическая. Согласно ей, в здание, где скрывался генерал, угодил советский снаряд, при этом от стены откололся кусок штукатурки и попал генералу в голову, разбив ее в кровь. Йенеке, не долго думая, при первой же возможности эвакуировался как раненый. Он оставался в госпитале до полного "выздоровления". Говорят, что, если бы Гитлер или кто-то другой из его ближайшего окружения узнали бы, как незначительна была рана Йенеке, то ему вряд ли удалось бы пережить Сталинградскую кампанию{33}. К марту он совершенно поправился и 1 апреля взял на себя командование LXXXVI корпусом, располагавшимся в ту пору на юго-западе Франции{34}. 1 июня 1943 года Йенеке был назначен командующим 17-й армией, воевавшей в Крыму, а 30 января 1944 года был произведен в генерал-оберсты.

Вполне понятно, что руководить еще одним Сталинградом Йенеке совсем не хотелось. По мере продвижения к Крыму советских войск он все настойчивее требовал скорейшего оставления полуострова и даже провел ряд мер по подготовке эвакуации. Это едва не привело в конце октября 1943 года к отстранению его от командования армией и назначению на его место фельдмаршала Эвальда фон Клейста. После того как в результате советского наступления в ноябре того же года Крым оказался отрезан, Йенеке продолжал обращаться к командованию группы армий, ОКХ и фюреру с просьбой разрешить эвакуацию 17-й армии морем. Но, как в случае со Сталинградом, Гитлер отказал.

7 апреля 1944 года три советские армии, в составе которых было 27 дивизий и 200 танков, атаковали позиции Йенеке на Перекопском перешейке и в районе Керчи. Йенеке, располагавший всего 5 недоукомплектованными германскими дивизиями и 7 румынскими (которые не отличались высокой боеспособностью), начал 10 апреля планомерное отступление, чем привел Гитлера в дикую ярость. Фюрер кричал, что Йенеке совершенно потерял голову. Но командующий 17-й армией был не в силах удержать промежуточные оборонительные рубежи и продолжил отступление до Севастополя, цитадели на юго-западе Крыма.

28 апреля Гитлер вызвал Йенеке в Берхтесгаден и пообещал ему "щедрое" подкрепление. Но когда Йенеке узнал, что это означало четыре батальона новобранцев, которые даже не успели пройти полный курс боевой подготовки, то решил возложить ответственность на плечи истинного виновника надвигавшегося несчастья (Гитлера), предложив переподчинить 17-ю армию непосредственно ОКХ. После этого Йенеке был отстранен фюрером от командования{35}.

Штурм Севастополя советское командование начало 5 мая, а к 12 мая были подавлены последние очаги сопротивления. Около 26700 немцев сдались в плен. Части, которые успели эвакуироваться, должны были сдать все свое снаряжение. Они были расформированы и подверглись полной реорганизации.

Гитлер приказал не назначать Йенеке на командную должность до тех пор, пока военный трибунал не разберется, сделал ли он все возможное, чтобы удержать Крымский полуостров. Трибунал так и не был созван, но и нового назначения Йенеке не получил.

В январе 1945 года, когда Йенеке осознал, что конец Германии не за горами, он направил Гитлеру личное письмо, в котором изложил положение рейха и выразил надежду, что фюрер сделает правильные выводы. 31 января 1945 года Йенеке был изгнан из рядов армии. Проживая в восточной части Германии, 11 июня 1945 года он был арестован русскими и депортирован в Чехословакию, где был судим как военный преступник и приговорен к 25 годам лишения свободы{36}. В 1955 году он вышел из заключения и в 1958 году еще жил в Кельне, в полном забвении.

После падения Сталинграда Гитлер признал, что критика кампании ВИКТОРОМ ФОН ШВЕЛЬДЕРОМ была вполне обоснованной. Несмотря на его умеренно антифашистские взгляды, Швельдера 1 марта 1943 года снова мобилизовали и назначили командующим 4-м военным округом, штаб-квартира которого располагалась в Дрездене. Швельдер отвечал за пополнение в Саксонии и Северной Богемии. Кроме того, в его обязанности входило формирование новых дивизий и реорганизация старых. Как и многие другие генералы, Виктор фон Швельдер с сочувствием относился к участникам антигитлеровского заговора, но, когда 20 июля 1944 года взорвалась бомба, он занял выжидательную позицию. Когда стало совершенно ясно, что заговор был обречен на провал, Швельдер однозначно осудил позицию заговорщиков.

Генерал фон Швельдер продолжал командовать 4-м военным округом до 31 января 1945 года, когда к этому округу почти вплотную подошли советские части. В возрасте 60 лет он ушел в отставку. Девять лет спустя Швельдер умер во Фрейбурге.

ГУСТАВ ФОН ВИТЕРШЕЙМ после поражения под Сталинградом тоже был мобилизован, но занял совершенно отличное от Швельдера положение. Войну он закончил рядовым фольксштурма. После крушения "третьего рейха" он удалился в Валлерсберг-Бонн, где прожил до 1957 года.

КАРЛ ШТРЕКЕР, бывший сочувствовавший нацистам офицер полиции, пребывал в советском тюремном заключении до 1955 года. Выйдя на свободу, он обосновался в Идар-Оберштейне, где прожил до конца пятидесятых годов. Он утверждал, что в последние дни Сталинградской битвы получил из Берлина радиограмму, в которой говорилось, что его произвели в генерал-оберсты. Если принимать во внимание его пронацистские настроения, это вполне могло соответствовать истине, но доказательств тому никаких нет.

Возможно, самым лучшим генералом Сталинградской битвы был ХАНС ВАЛЕНТИН ХЮБЕ, командующий 16-й танковой дивизией, который 15 сентября 1942 года заменил Густава фон Витершейма в должности командующего XIV танковым корпусом.

Хюбе родился в гарнизонном городке Наумбург в 1890 году. В армию он вступил в 1909 и на следующий год в 26-м пехотном полку был произведен в лейтенанты. Проведя два года на Западном фронте, он получил такое тяжелое ранение в бою под Верденом, что пришлось ампутировать его правую руку. Казалось, что на этом его военная карьера закончилась. Но с железной решимостью молодой Хюбе сумел побороть физический недостаток и, выздоровев, вернулся в строй. Войну он закончил гауптманом.

Когда в 1919-1920 годах осуществлялся набор в офицерский корпус, насчитывавший тогда 4000 человек, управление кадров сухопутных войск отбирало туда самых лучших, самых сильных по физической подготовке и умственному развитию. Ханс Валентин Хюбе оказался единственным одноруким офицером, которому было позволено остаться в армии.

Известный своей решительностью, движением к новому, энергичностью, скрупулезностью Хюбе стремился довести до совершенства все стороны своего профессионального мастерства. Но продвижение по службе у офицеров сухопутных войск Веймарской республики было чрезвычайно медленным. Хюбе стал майором только в 1929 году. Звание оберстлейтенанта получил только в 1934 году, в том же году его назначили командиром особого экспериментального моторизованного батальона, который отличился в летних маневрах и способствовал механизации вермахта. Затем Хюбе поручили командование престижным пехотным училищем в Доберитце, предместье Берлина. Это назначение было случайным, но взлет Хюбе только начинался.

В 1935 году Хюбе был назначен комендантом Олимпийской деревни, которую следовало возвести на пустырях, по соседству с казармами. Кроме того, он также отвечал за безопасность участников Олимпийских игр. Поскольку Гитлер лично следил за подготовкой "своей" олимпиады, ничего противоестественного не было в том, что он часто советовался с Хюбе. Вскоре стало ясно, что однорукий офицер был настоящим мастером своего дела. Это произвело на Гитлера такое сильное впечатление, что тот в августе 1936 года специально наградил Хюбе и произвел его в оберсты.

Когда началась вторая мировая война, Хюбе обратился в ОКХ с прошением поручить ему боевое командование. В начале октября 1939 года он стал командиром 3-го пехотного полка, но эта часть не была моторизованной, а почти все ее офицеры происходили из консервативной Восточной Пруссии. Оставшись недовольным таким назначением Хюбе использовал все свои связи в Берлине (возможно, и с самим Гитлером), чтобы добиться перевода. 15 мая 1940 года он получил командование 16-й пехотной дивизией, командир которой заболел. Это соединение должно было в скором времени быть преобразовано в танковую дивизию. Часть его уже была моторизована. Оберст Хюбе с исключительным профессионализмом возглавлял ее во Франции и 11 июня был произведен в генерал-майоры.

После капитуляции Франции Хюбе следил за преобразованием 16-й в танковую дивизию и присутствовал на учебной подготовке ее личного состава. Она должна была принять участие в захвате Югославии, но страна сдалась так быстро, что дивизия Хюбе не успела принять участия в боевых действиях. После того как Хюбе и его солдаты с триумфом вошли в Белград, они были направлены сначала в Силезию, а затем в Советский Союз.

Хюбе проявил себя выдающимся командиром танковых войск, блестящим тактиком при разработке и проведении как наступательных, так и оборонительных операций. Он принимал участие в ликвидации Уманского котла, в сражениях за Киев и за Ростов. Зимой 1941-1942 годов его войска обороняли плацдарм на реке Миус, сражались под Харьковом. Хюбе был награжден Рыцарским крестом с Дубовыми Листьями. 1 апреля 1942 года его произвели в генерал-лейтенанты. Вскоре во всей армии Хюбе завоевал репутацию стойкого, справедливого, не лишенного здравого смысла командира, известного отвагой и тактическим мастерством. Солдаты называли его "Der Mensch" ("человек"), имея в виду, что никто другой в вермахте не приближался к его положению. Подобные чувства испытывали к нему почти все солдаты 6-й армии.

Мерой уважения, которое выпало на долю Хюбе, служил тот факт, что, хотя он поддержал Витершейма в его возражениях против проведения Сталинградской кампании, а также критиковал Гитлера за вмешательство в дела подчиненных ему частей, Хюбе так высоко стоял в глазах фюрера, что его критические замечания не только сошли ему с рук, но 1 октября 1942 года он был даже удостоен повышения, получив звание генерала танковых войск, всего 6 месяцев спустя после предыдущего повышения. В январе 1943-го, когда, конец сил, зажатых в Сталинградском котле, был не за горами, Гитлер велел Хюбе на самолете покинуть гиблое место. Многие из тех, кто находился в этот момент в городе, отдали бы все ради получения аналогичного приказа, но Хюбе категорически отказался подчиниться. Он отправил в Берлин сообщение, в котором говорилось, что он привел своих солдат в Сталинград и приказал им сражаться до последней пули. А теперь он намеревался показать им, как это делается. В ответ Гитлер на самолете прислал в Сталинград своих четырех телохранителей из СС. Хюбе и четверо членов его штаба были вызваны в штаб-квартиру 6-й армии, где их поджидали охранники, которые тотчас самолетом и вывезли его из котла{37}.

В 1943 году Хюбе восстановил XIV танковый корпус и командовал им в сражении на Сицилии, где в течение 38 дней вместе с 4-мя неполными германскими дивизиями отражал удары 12 дивизий союзников (включая удвоенные дивизии генерала Паттона), несмотря на то, что в небе и на море полновластными хозяевами были союзники. Затем Хюбе, вместе со всей своей командой, отступил, переправившись через Мессинский пролив. "Человек" отбыл на самой последней лодке

Прослужив некоторое время в Италии, где он сражался под Салерно и короткое время командовал 10-й армией, Хюбе был назначен командующим 1-й танковой армией в России и, к большой радости фюрера, получив помощь со стороны фельдмаршала Манштейна, в марте 1944 года сумел вывести ее из окружения. 20 апреля, в день своего рождения, Гитлер произвел Хюбе в генерал-оберсты и наградил его Бриллиантами к Рыцарскому кресту с Дубовыми Листьями и Мечами. Намечалось поручить Хюбе командование группой армий "Южная Украина", после того как ее командующий Фердинанд Шернер получит командование группой армий "Север". Но на следующий день Ханс Валентин Хюбе погиб, когда его самолет потерпел катастрофу в нескольких милях от Берхтсгадена. За несколько недель до собственной смерти Адольф Гитлер все еще оплакивал безвременно ушедшего "Человека", называя его одним из трех величайших командующих, которых дала вторая мировая война.

 

Глава четвертая. Генералы Западного фронта

Николаус фон Фалькенхорст, Хуго Шперрле, Фридрих Долльман, Рудольф Штегман, Барон Хассо фон Мантойфель, Барон Генрих фон Люттвиц

НИКОЛАУС ФОН ФАЛЬКЕНХОРСТ, завоеватель Норвегии, родился в Бреслау (Силезия) 17 января 1886 года. Солдат до мозга костей, подобно своему отцу, он происходил из старинной силезской военной семьи фон Ястшембски. Фамилия казалась Николаусу слишком не немецкой, поэтому он сменил его на Фалькенхорст (соколиное гнездо).

После учебы в военных училищах, в 1903 году Николаус стал под знамена имперской армии в качестве фенриха и в 1904 году был назначен в 7-й гренадерский полк. Дослужившись до гауптмана, он в 1914 году стал членом Генерального штаба и занимал различные штабные и полковые посты во время первой мировой войны, снискав при этом безупречную репутацию. Он отвечал за операции дивизии "Остзее" генерала графа Рюдигера в Финляндии в конце войны и остался там в составе фрейкора (добровольческого корпуса) до начала 1920 года. По возвращении в Германию Фалькенхорст вступил в рейхсвер и к 1925 году находился в оперативной дивизии Министерства обороны.

С 1933 по 1935 год Фалькенхорст служил военным атташе в Праге, Белграде и Бухаресте, а в 1935 году возглавил штаб группы армий 3 в Дрездене.

Продолжая свое продвижение по карьерной лестнице по мере расширения количественного состава армии, в 1936 году Фалькенхорст стал первым командиром 32-й пехотной дивизии в Кеслине, а в 1939 году был назначен командовать XXI корпусом, сформированным в Алленштейне в Восточной Пруссии. Повышения в чине следовали один за другим: майор - в начале 20-х, оберстлейтенант - 1930 год, генерал-майор -1935, генерал-лейтенант - 1937 год, генерал от инфантерии - 1 октября 1939 года.

Корпус Фалькенхорста сыграл незначительную роль в завоевании Польши и находился в окрестностях Трира в Западной Германии, готовясь к компании против Бельгии и Франции, когда его командующий в феврале 1940 года был вызван в Берлин. Он не знал, что ОКВ занялся планированием операции "Везерюбунг" (вторжение в Норвегию) еще 14 декабря 1939 года. Гитлер не воспринимал этот план всерьез вплоть до 19 февраля 1940 года, когда британский военный корабль вошел в норвежские территориальные воды, захватил в плен немецкое вспомогательное судно "Альтмарк" и освободил около трехсот моряков, захваченных в плен несколькими неделями раньше линкором "Граф Шпее".

Этот инцидент убедил Гитлера в том, что англичане без колебаний посягнут на нейтралитет Норвегии, когда это будет отвечать их интересам. Таким образом, чтобы предупредить высадку британцев в Норвегии и захватить жизненно важные запасы шведской железной руды, которую должны были транспортировать через норвежский порт Нарвик, фюрер решил первым нанести удар. Разные источники утверждают по-разному, кто же именно, Кейтель или Йодль, порекомендовали Фалькенхорста на пост командующего этой операцией, но в данном выборе решающую роль сыграла его служба в Финляндии в 1918 году. Фалькенхорст впервые встретился с Гитлером в рейхсканцелярии 21 февраля и, в отличие от многих других, не был напуган его присутствием. Генерала удивило предложение Гитлера возглавить силы вторжения, включавшие в себя пять пехотных дивизий, но он охотно принял новое назначение. Гитлер велел ему вернуться в 5 часов дня для разработки плана операции.

Поскольку у Фалькенхорста не было ни карты, ни чего-либо другого в этом роде, первым его действием стало посещение книжного магазина, где он приобрел туристический путеводитель "Бедекера". После этого он вернулся в свой гостиничный номер, где решил использовать одну дивизию для захвата главных портовых городов Норвегии - Осло, Ставангера, Бергена, Тронхейма и Нарвика. Хотя концепция Фалькенхорста, естественно, не была проработана столь подробно, как план ОКВ, она все же была очень похожа на него, и Гитлер тотчас же ее одобрил. После этого он снял с поста Фалькенхорста, обратившись к нему с увещеваниями, чтобы тот разработал подробный план и как можно быстрее. Для этой цели ему было разрешено оставить за собой свою собственную штаб-квартиру, которая 1 марта получила более высокий статус и была переименована в XXI группу. Важно отметить, что Браухича (главнокомандующий армией) и Гальдера (начальник Генерального штаба) держали в неведении относительно операции. Оперативный штаб ОКВ действовал в качестве координирующей организации в тех случаях, когда XXI группе нужна была поддержка со стороны прочих служб, а сам Фалькенхорст подчинялся непосредственно Гитлеру.

Когда Фалькенхорст попросил две горнострелковые дивизии, фюрер одобрил просьбу без консультаций с ОКХ.

Операция предусматривала тесное взаимодействие всех родов войск, но Фалькенхорст фактически командовал лишь сухопутными частями. Авиацией командовали, в порядке очередности, генерал Люфтваффе Ханс Хейслер, генерал-оберст Эрхард Мильх и генерал Люфтваффе Ханс-Юрген Штумпф. Штаб военно-морских сил под началом гросс-адмирала Эриха Редера занимался планированием самостоятельно. Фазой операции, связанной с захватом Дании ("Везеробунг Зюд") должен был руководить XXXI армейский корпус генерала Люфтваффе Леонарда Каупиша, который должен был подчиняться XXI группе вплоть до 12 апреля, но затем должен был быть возвращен под контроль ОКХ. Тот факт, что генералам Люфтваффе было приказано сотрудничать с Фалькенхорстом, вызвал к генералу смертельную ненависть Германа Геринга, взбешенного тем, что с ним не посоветовались. Он испытывал жгучую ревность к позиции Фалькенхорста как командующего объединенных служб - первого в истории "третьего рейха", несмотря на то, что его авторитет в ВМФ и Люфтваффе был чисто номинальным.

Вторжение в Данию и Норвегию началось 9 апреля 1940 года. К 10 апреля были захвачены все запланированные цели, но сопротивление норвежцев оказалось более упорным, чем ожидалось, поэтому Фалькенхорст решил дальше действовать с большей осторожностью. Первым делом он взялся за организацию оперативной базы в Осло и до 12-13 апреля не наносил удара в западном и юго-восточном направлениях, пока не связался с другими плацдармами. В Нарвике 13 апреля королевский ВМФ атаковал немецкие эсминцы, чем сильно напугал Адольфа Гитлера, которого сильно разгневало и вывело из себя продолжительное сопротивление норвежцев. В тот же день он вынудил Фалькенхорста подписать приказ, предусматривающий захват 20 заложников, включая епископа Бергграва, на случай, если сопротивление будет продолжаться или будут предприняты акты саботажа. Фалькенхорст не выполнил этот приказ. Пессимизм Адольфа Гитлера являл собой диаметральную противоположность оптимизму, царившему в штаб-квартире Фалькенхорста в Осло даже после того, как англичане и французы 14 апреля высадили десанты неподалеку от Нарвика и в Намсосе (в 127 милях севернее Тронхейма), а также в Андальснесе.

Не склонный поддаваться панике Фалькенхорст методично рассчитал один сектор за другим, несмотря на огромные трудности и серию неприятных сигналов от фюрера. Целью атак Фалькенхорста было не завоевать пространство, а разбить войска противника и затем преследовать их без передышки, пока они снова не погрузятся на суда или не капитулируют.

В последующих боях войска союзников понесли большие потери в живой силе и технике.

Андальснес пал 2 мая. На следующий день союзники эвакуировались из Намсоса.