Раки

Аглая Ивановна (недоверчиво). Что-то удивительно, чтобы у одного человека было все сразу - и прошлое, и настоящее, и будущее.

Серафима. Мама, он крупный инженер. Имеет массу наград. Один брат у него адмирал, другой профессор, третий еще кто-то, я уже не помню... Ему тридцать семь лет.

Аглая Ивановна. И он еще не женат?

Серафима. Ему некогда было думать о любви, об увлечениях. Это человек науки и... техники. Только теперь, когда он немного разгрузился от работы, стал жить не только для общества, но и для себя, он понял, что ему надо жениться, надо создавать семью.

Аглая Ивановна. В прошлом году твой доцент из Мичуринска тоже "понял", что ему надо создавать семью, а потом выяснилось, что у него есть жена и трое детей. Может быть, и этот такой же?.. Где ты с ним познакомилась?

Серафима. На пароходе.

Аглая Ивановна. Почему ты до сих пор ничего о нем не говорила? Ты уже три дня дома.

Серафима. Мама, мы с Леонидом решили сначала проверить наши чувства. Сегодня мы оба поняли, что должны быть вместе.

Аглая Ивановна. Ты так мало с ним знакома...

Серафима (горячо). Мама! Мама, что ты говоришь? Что значит "мало знакома"? Разве для того, чтобы понять настоящего человека, нужны месяцы, годы?.. Да хорошего, приличного человека сразу видно! По тому, как он себя ведет, о чем говорит, какие высказывает мысли, суждения... Разве ты сама не говорила, что можно век прожить вместе и так и не узнать человека? Вот Самсон Петрович Кареглазов! Двадцать лет с женой прожил и бросил ее с двумя детьми. А ведь за двадцать лет она, кажется, могла бы узнать его как человека?

Аглая Ивановна. Но все ж... Такой поворот в твоей жизни...

Серафима. Мама, когда-нибудь это должно было случиться?

Аглая Ивановна. Конечно. Обязательно. Непременно... Но все же это так неожиданно для нашей семьи. Что скажет отец? Он еще не забыл твоего мичуринского доцента... Право, меня даже знобить начало!

Серафима. Мама, главное ведь, чтобы я была счастлива? А я счастлива. (Неожиданно начинает плакать.)

Аглая Ивановна бросается успокаивать дочку, обнимает ее,

прижимает к своей груди. Серафима продолжает

всхлипывать.

Аглая Ивановна. Симочка моя! Куколка моя! Ну успокойся, успокойся!.. Расскажи лучше, откуда он взялся? Что он делает у нас в городе? Он в командировке?

Серафима (перестав всхлипывать). В нашем городе он только из-за меня. А вообще он москвич, и о себе он все вам расскажет сам. Одним словом, это лучшее, на что я могла бы нарваться в жизни!

Аглая Ивановна. Он красивый по крайней мере? Опиши мне его наружность.

Серафима (совсем успокоившись). Ну, как тебе объяснить, мама? У него очень положительная внешность... Только это в нем не главное. Он вежлив, тактичен, образован, умен, но больше всего меня подкупило в нем то, что он необычный человек! Не такой, как все!

Аглая Ивановна (испуганно). Не такой, как все? А какой же?

Серафима. Мама, он сказал мне такое, что в наше время не от каждого услышишь.

Аглая Ивановна (крайне заинтересованная). Что же он тебе сказал?

Серафима (задыхаясь от волнения). Он сказал мне, что соединит свою судьбу с моей только в том случае, если я дам согласие... на церковный брак.

Пауза.

Аглая Ивановна (ошеломленно). Да-а-а... Прямо так и сказал?

Серафима. Прямо так и сказал!..

Аглая Ивановна. На церковный брак?!

Серафима. На церковный брак! Ты понимаешь, мама? В его положении - и вдруг такое условие! Может быть, это странность. Он ученый человек, а у ученых людей бывают странности, это всем известно. Но это меня подкупило. Буквально подкупило!

Аглая Ивановна. Ты меня просто поразила!

Серафима. Мама, я сама сначала своим ушам не поверила. Но потом, когда он доказал мне, насколько это все для него серьезно, я поняла, что это не какое-нибудь мальчишество, а настоящее предложение. До гражданской записи мы будем венчаться в церкви, а потом уже оформим наш брак по закону в загсе.

Аглая Ивановна. Чем он объяснил тебе свое такое экстраординарное желание?

Серафима. Он сказал, что, по его твердому убеждению, такой брак гораздо прочнее.

Аглая Ивановна (схватившись за голову). Ой, Серафима! А что скажет отец? Что будут говорить в городе? Дочь члена партии - и вдруг венчается в церкви. Да нашего отца после этого обязательно проработают на каком-нибудь совещании. А тебя исключат из комсомола. Ты ведь, кажется, комсомолка?

Серафима. Ну, какая я комсомолка! Мама, решается моя судьба! Мое личное счастье! Я, может быть, с этим человеком проживу всю жизнь. Ты должна повлиять на отца!

Аглая Ивановна. Ты себе с ним ничего не позволяла? В ресторан ты с ним не ходила?

Серафима. Мама, за кого ты меня принимаешь? И потом он себе этого никогда не позволит. Ты его просто плохо знаешь!

Аглая Ивановна. Господи боже мой! Какая, однако, неожиданность! Как снег на голову!

Входит Лопоухов.

Лопоухов (еще в дверях). Уклейкин здесь?

Аглая Ивановна. Здесь, в кабинете сидит. Твой доклад пишет.

Лопоухов (целует дочь, бросает портфель на диван). Дотянут до последнего, а потом за них отдувайся. Прошлый раз такой доклад подсунули, сам черт язык себе сломает. Каких только слов не понаставляли - и все невпопад. А почему? Потому что лень-матушка! Нет того, чтобы заранее посидеть, подумать, привести к общему знаменателю, перепечатать на машинке, проверить, выправить, еще разок перепечатать и уж потом, в готовом виде, дать докладчику. Никак не научишь людей работать с головой! Раков привезли?

Аглая Ивановна. Леша поехал.

Лопоухов. Никто не звонил? (Достает из холодильника бутылку пива. Садится к столу.)

Аглая Ивановна. Люция Кареглазова звонила, спрашивала, когда ты будешь.

Серафима. Говорят, у нее в театре какие-то неприятности.

Лопоухов. А я что, театрами заведую? Нет, это им, наверное, опять на дачу чего-нибудь не хватает. Или теса, или железа. Пусть Самсон сам где хочет достает. Я Синице никаких указаний давать не буду. Ох эта мне Синица, Синица!.. Вот ведь невелика пташка, а коготки показывает!

Аглая Ивановна. Да как он смеет? Удивительно, что ты его до сих пор терпишь!

Лопоухов. А я и не потерплю. Найду подходящего человека - выгоню эту Синицу. Изыму из аппарата! (Смотрит на жену и дочь.) А вы что такие?

Серафима. Какие?

Лопоухов. Красные. Поругались, что ли?

Аглая Ивановна. Тут у нас свои разговоры были... женские...

Лопоухов. Женские? Ну-ну...

Уклейкин (приоткрывает дверь из кабинета). Не помешаю, Степан Феофанович?

Лопоухов. Заходи, заходи! Ну, как там у тебя? Готово?

Уклейкин. Подходим к финишу. Осталось только резюмировать и переписать.

Мать и дочь, переглянувшись, выходят.

Лопоухов (Уклейкину). "Резюмировать"... "резюмировать"... Ты мне поменьше таких-то слов вписывай. Ты попроще пиши, как народ говорит. Я ведь с народом толковать буду. Ну покажи, что там у тебя... Большой доклад получился?

Уклейкин. Чистого тексту, как вы читаете, минут на сорок пять. Плюс реакция зала: смех, аплодисменты... Около часу выйдет, Степан Феофанович.

Лопоухов. Юмор есть?

Уклейкин (мрачно). Есть, Степан Феофанович. Есть! Перед зеркалом читал, сам смеялся.

Лопоухов, надев очки, вникает в написанное Уклейкиным.

Уклейкин (перегнувшись через плечо начальства.) Цитатки я разбросал по всему тексту. Хорошие подобрал. Сверил. Вот, обратите внимание, любопытная цитатка из "Робинзона Крузое". Просто блеск! Насчет проявления личной инициативы и мобилизации внутренних ресурсов. (Показывает.)

Лопоухов. Из кого, из кого цитатка?

Уклейкин. Из "Робинзона Крузое". Вы не беспокойтесь, Степан Феофанович, не подведу! Очень она к слову будет, эта цитатка! Это в том месте, где вы подвергаете критике наш деревообделочный комбинат.

Лопоухов (приподняв очки). А я его критикую?

Уклейкин. Обязательно! Вот здесь. (Показывает.)

Лопоухов (прочитав указанное место). А не слишком ли я его, а?

Уклейкин (убежденно). Не слишком, Степан Феофанович. Нисколько не слишком! Я бы даже сказал, что вы их щадите. Вышестоящие организации осудили порочную практику комбината. Резко осудили.

Лопоухов. Я что-то не слышал.

Уклейкин. Готовится специальное выступление газеты. Вы не беспокойтесь, уж я вас не подведу! Себе дороже.

Лопоухов (в раздумье). Тогда, может быть, мне следует их как следует? А? Критика - вещь полезная, от нее никто еще не помирал. (Смеется.)

Уклейкин. Завидный у вас характер, Степан Феофанович! Хорошо вы критику воспринимаете: с вас как с гуся вода!

Лопоухов. А ты, Уклейкин, критику принимаешь?

Уклейкин. Принимаю, Степан Феофанович. Принимаю, когда прописывают. Три раза в день по столовой ложке. Ну, а больше-то не рекомендуется. Может иметь обратное действие! (Смеется.)

Лопоухов (возвращаясь к теме доклада). Так добавь сюда еще две-три ложки. Да покрепче!

Уклейкин. Добавлю, Степан Феофанович! (Делает карандашом пометку в докладе.)

Лопоухов. С критикой как будто нормально получается. А как с самокритикой? Не скажут, что маловато?

Уклейкин. Что вы, Степан Феофанович! Никак не скажут! Уж я постарался. Учел прошлые нарекания. Учел!.. Вы эти странички пропустили? Двадцать вторая, двадцать третья, вот тут еще половинка... (Показывает.) Я здесь со всей принципиальностью, со всей, так сказать, резкостью обрушился. На вас лично, на товарища Кареглазова... Одним словом, останетесь довольны.

Лопоухов. Вот за это, брат, спасибо!

Уклейкин. Так ведь для дела, Степан Феофанович!

Лопоухов. Ладно. Перепишешь начисто, а если успеешь, то и перепечатаешь в двух экземплярах: один - мне, один - в наш архив. Черновик порвешь. Ясно?

Уклейкин. Не в первый раз, Степан Феофанович!

Лопоухов. И не в последний... Завтра утром дашь мне доклад. Я его на свежую голову просмотрю. Может быть, чего забыли. А в основном ничего получилось? Как твое, личное?

Уклейкин. Боевое, целеустремленное выступление. Просто блеск! Разрешите идти, Степан Феофанович? Я сегодня в баньку собрался, как бы не опоздать...

Лопоухов. Иди мойся, Уклейкин. Объявляю тебе благодарность. Выпишу премиальные... (Как бы про себя.) Паршивое это дело - с докладом выступать. А надо... надо!..

Уклейкин. Надо, Степан Феофанович! На то вы и начальство. А за доклад вы не беспокойтесь. Не один докладик мы о вами провернули и, как видите, держимся на поверхности. Держимся на волне, так сказать!

Лопоухов. "Держимся"... Ты у меня за это зарплату получаешь. Премиальные! Пивка!.. (Наливает Уклейкину бокал пива.)

Уклейкин (выпив пиво). Стараемся, Степан Феофанович! Нравится мне с вами работать! Так сказать, расти под вашим непосредственным руководством... Получать ценные указании.

Лопоухов. Иди, иди! Не люблю подхалимажа! Иди! Дай знать, когда все будет готово.

Уклейкин. Супругу поприветствуйте!

Лопоухов. Поприветствуем, поприветствуем...

Уклейкин уходит.

Серафима (появляясь в дверях). Отец, ты свободен? Мне нужно с тобой поговорить по личному делу.

Лопоухов. Пройдем в кабинет.

Отец и дочь уходят в кабинет. Затем туда проходит Аглая

Ивановна.

Сцена некоторое время пуста.

Аглая Ивановна (выходит из кабинета, останавливается в раздумье посредине комнаты). Подумать только, такой заслуженный деятель, и вдруг такое стремление - венчаться! Удивительно! Однако не зря, значит, говорят, будто есть еще ответственные работники, которые верующие. И на пасху разговляются, и с попом хоронят, и детишек крестят... (Прислушивается к голосам в кабинете.) А лучше жениха, пожалуй, не найдешь!..