Кредо

Садясь за руль - Татьяна не спорила, - Артём все-таки задал еще один вопрос:

- Почему вы считаете, что я справлюсь лучше, чем сыщики из МУРа? Я одиночка, у них - машины, техника, власть в конце концов!

Женщина молчала.

- Все-таки? - подбодрил ее Артём. - То, что я был рядом с Иваном?

- Вы не обидитесь?

- Постараюсь.

- Человек, который меня допрашивал, Крылов... он вначале все клонил к тому, что я сама замешана... а потом, когда разобрался...

- Ну? - Артём уже понял, что вопрос излишен.

- Он сказал, что тогда проверит хорошенько вас... что давно пора присмотреться к этой... этой инкарнации Пинкертона. А я с детства любила детективы, я только не думала, что Пинкертон был живым человеком. Извините...

Артём долго молчал. Потом притормозил на миг, хлопнул руками по рулю и выдохнул:

- Кондитер!

Казалось бы, что за прок человеку от предыдущей инкарнации?

Принято спрашивать, в чем твое прежнее воплощение добивалось успеха, а в чем, напротив, терпело неудачи. Принято строить свою жизнь, исходя из полученных советов.

Но по сути, по сути-то, что изменится?

Будь ты хоть Наполеоном - это вовсе не гарантирует тебе воинской славы. Знаменитейшей (и позорнейшей) битвой новейшей истории, "Сражением при Нагасаки", руководил с американской стороны молодой, хотя и болезненный адмирал Роберт Хайнлайн, инкарнация маленького французского сержанта, а с японской - генерал Тодзе, воплощение великого Тоетоми Хидэеси. И что же?

Обе стороны допустили такое количество стратегических и тактических ошибок, что только вмешательство Советского Союза под руководством маршала Жукова (инкарнация идеологически правильного уральского рабочего Ваньки Косого) помогло закончить тихоокеанский конфликт.

Есть, конечно, примеры и обратного рода. Прославленный Дали, как известно, был инкарнацией Ван Гога. Компьютерный гений Билл Гейтс в прошлой жизни носил имя Фурье. Воплощением младшего из братьев Люмьер, Луи-Жана, стал режиссер Квентин Тарантино, прославившийся на весь мир своими нежными, лирическими комедиями. Сказочницу Астрид Линдгрен звали когда-то Гансом Христианом Андерсеном.

Но, если отталкиваться от теории относительности Эйнштейна (упрямо отказавшегося проходить Звезду Теслы), совпадения подобного рода неизбежны. Как говорил старый безбожник Бернард Шоу: "К началу цепи инкарнаций всегда прикована обезьяна".

И что остается?

Помимо возможного наследства?

Если повезет - щекочет легонько самолюбие громкая слава, заработанная в прошлой жизни. Щекочет... и давит. Так младший сын в знаменитой семье, не наделенный талантами родителей и старших братьев, всю жизнь пытается "соответствовать", мечется из стороны в сторону... и ловит на себе снисходительно-жалостливые взгляды.

В психологии это явление давным-давно получило название "синдром неадекватной инкарнации", послужило поводом к написанию нескольких сотен диссертаций и выпуску нескольких учебников и методичек для детских психологов.

Артём считал, что к своей прежней личности относится адекватно. Нет, во многом она определила выбор его жизненного пути (несмотря на совет Пинкертона стать актером, потому что "только свинья дважды лезет в одну грязь").

Но особой поддержки от предыдущего воплощения Артём не ждал. И уж тем более не хвастался, даже в детстве. Помимо нескольких государственных чиновников из ЗАГСа, руководства министерства (увы, но в правоохранительных органах ответственным работникам положено сообщать о своей прошлой инкарнации), родителей и бывшей жены, его тайну не знал никто.

Ну, как теперь выясняется, знал еще и Крылов. И мало того, что знал счел возможным распускать язык перед посторонними!

- Он вроде бы просто так сказал, в шутку, - неуверенно произнесла Татьяна. - Но вы поймите, я такие вещи чувствую. Это не шутка была. Вы и вправду инкарнация Ната Пинкертона?

- Его звали Алан, - ответил Артем. - Нат Пинкертон - книжный персонаж.

- Извините...

- Его звали Алан, - повторил Артём. - Его. Понимаете? Это не я! Алан Пинкертон и впрямь был величайшим детективом. Но во мне от него нет ничего!

- Душа, - убежденно сказала Татьяна.

- Душа, - кивнул Артём. - Это ничего не значит, вы же понимаете... Почему Иван так долго не проходил проверку на Звезде?

- Он вам не сказал?

- Сказал, что его смущает допрос прежнего воплощения чужими, незнакомыми людьми. Я не поверил. Почему он отказывался на самом деле?

- Боялся, - Татьяна полезла в бардачок, достала сигареты. Закурила. - У него были страхи... детские совсем... что в прошлой жизни он был убийцей, злодеем, военным преступником.

- Ну и что? Даже Сталин сказал: "Инкарнации друг за друга не отвечают!"

- Ага, сказал, - фыркнула Татьяна. - И сослал в лагеря тех, кто в прошлой жизни угнетал рабочий класс.

- Сейчас другое время.

- Время другое, а страхи всегда одни и те же... Мы поедем или будем стоять?

- Поедем, - Артём кивнул. - Я немного вышел из себя. Знаете, как в таких случаях говорят японцы? В нем пробудилось прежнее воплощение... Таня, я отвезу вас домой.

- Зачем? - возмутилась Татьяна. - Думаете, я сейчас усну?

- Нет, - жестко ответил Артём. - Думаю, вы сейчас будете перебирать фотографии и вещи мужа. Плакать. Пить. Думать о тех неизбежных формальностях, что на вас сейчас навалятся... Но одной вам оставаться не надо. У вас есть хорошая подруга? Которая сможет приехать и провести с вами ночь?

- Есть, - ответила Татьяна, помолчав.

- Позвоните ей прямо сейчас. Если надо, мы за ней заедем.

- Я думала, мы... - она смешалась, - начнем прямо сейчас что-то расследовать. Артём хмыкнул. Больше ничего сказано не было, но Татьяна послушно полезла в сумочку, достала мобильник, набрала номер, быстро и приглушенно заговорила. Артём не слушал, смотрел на дорогу, думал.

"Я сейчас покажу вам..."

Вот что не давало ему покоя. Спокойная фраза - и выстрел. Нет, не сам выстрел. Попадание Не про убийцу же, стоящего с пистолетом в руках, говорил Иван! Не про флэшку от диктофона - что ее показывать, да и не нашли на теле флэшки!

Я покажу вам... что?

- Заезжать не надо, - сказала Татьяна, закрывая телефон. - Подруга живет рядом, сама подойдет.

- Расскажите мне, о ком из коллег Ивана вы чаще всего слышали? Друзья, враги - неважно

Татьяна помолчала, собираясь с мыслями. Артём вел машину. Третье кольцо было на удивление свободным, они уже приближались к Ленинградке.

- Захар Киреев, - сказала Таня. - Его все зовут Киря. Они вместе учились, вместе работают... работали на факультете. Хороший друг Ивана. Он... нет, никогда!

- Вы просто перечисляйте, - мягко сказал Артем.

- Потом - Анатолий Давидович Ройбах. Заведующий факультетом электромагнитных колебаний и вычислительных систем, профессор. Еще молодой, ему и сорока нет. Иван над ним подсмеивался все время, уж больно Анатолий Давидович пытался соответствовать образу профессора - бороду носил, чуть ли не в седину красился... Но так .. нормальный, приятный человек.

- Угу, - ободрил ее Артём.

- Сергей Светов, аспирант с кафедры вычислительной математики. Иван и над ним подтрунивал. Амбициозный и все пытается сделать себе реноме за счет соседних кафедр - на своей кого-либо трогать боится. Но вряд ли серьезные разногласия были, только поддевали друг друга при случае...

- Тоже замечательно, - сказал Артём.

- Профессор Петр Валентинович Агласов, заведует факультетом газодинамики. Ему за семьдесят, но он удивительный человек, энергичный, общительный. Иван, еще когда студентом был, вел для него какие-то расчеты, эксперименты. Знаете, как обычно бывает? Студенты вкалывают, а профессор выпускает очередную монографию. Здесь все наоборот. Помог опубликоваться и в аспирантуру поступить - хотя и не его специальность...

- Хорошо, - поддержал Артем.

- Ну и заведующая кафедрой низко- и высокочастотных колебаний Карина Аслановна Данилян. Строгая такая женщина, знаете, бывают среди армянок эмансипированные по полной программе. Говорят, когда-то считалась хорошим ученым. Сейчас в основном занимается общественными делами. Но хорошо занимается. И никому не мешает делать науку.

- Так, - подбодрил Артём.

- Пожалуй, это все.

- Больше ни о ком Иван не рассказывал?

- Рассказывал, конечно. Но об этих пятерых чаще всего... Вы будете искать убийцу среди них?

- Я просто хочу расспросить их про Ивана... Значит, серьезных врагов у него не было?

- Не нажил, - спокойно ответила Татьяна. - Знаете, годам к тридцати в науке любой человек обрастает союзниками и недоброжелателями. Иван был человек неконфликтный, но никуда бы он не делся... Не успел.

До Фестивальной, где жила Татьяна, доехали молча.

3.

Домой Артём попал к двенадцати, спать лег около часа. В восемь утра он стоял у дверей "Денег на ветер". Пивная только что открылась - к удовольствию немногих страждущих, которым требовалось пиво, и куда большего количества служащих, не успевших позавтракать дома.

Есть Артёму не хотелось совершенно, но позавтракать нужно. Он подождал, пока ранние посетители расселись за столиками (работал пока только верхний зал), вошел в вестибюль. Невольно посмотрел вниз, на лестницу, где вчера лежал рядом с умирающим Иваном.

Разумеется, все было вымыто и вычищено. И даже ковровую дорожку, прижатую к ступенькам медными прутьями, успели сменить.

Артём встал у двери, ведущей на улицу. Протянул руку, сильно толкнул дверь. Та плавно открылась - и замерла, распахнутая, пока отрабатывал доводчик.

- Я вам сейчас покажу... - пробормотал Артём, озираясь.

Что покажу?

Своего будущего убийцу?

Флэш-карту?

Улица. Неширокая, почти всегда пустынная, машины по ней ходят редко. Невысокие, двух-трехэтажные домишки на другой стороне давно бы снесли, вот только представляют какую-то историческую ценность.

И новый корпус Бауманки. Три верхних этажа виднеются над крышами и над кронами деревьев. Часть окон закрыта, часть открыта. Метров девятьсот... да нет, побольше. Километр.

Далеко. Из пистолета можно стрелять хоть до посинения.

Но кто сказал, что стреляли из пистолета?

- Я вам сейчас покажу, где работаю, - сказал Артём.

Кивнул - фраза прозвучала правильно. Так она и должна была прозвучать вчера в полдень. Но не успела. Из окна университета раздался выстрел, которого никто не услышал. И еще один. И еще. Петренко падал, а убийца ловил в прицел стоявшего рядом с ним человека - на всякий случай...

Артёму вдруг стало чудовищно неуютно. Будто на него снова упал холодный, умный, расчетливый взгляд человека, привыкшего и умеющего убивать людей...

Доводчик мягко закрыл дверь, и Артёма передернуло. Он постоял секунду, потом вошел в зал. Едва не наткнулся на давешнего официанта. Тот его узнал еще бы не узнать! - и едва не выронил из рук поднос с кофе, горячими булочками и джемом.

- Мне то же самое плюс сосиски, - сказал Артём, проходя за ближайший свободный столик.

Официант принес завтрак минут через пять. Держался парень молодцом, многие бы на его месте уволились еще вчера - или с полным основанием затребовали больничный лист.

- Мои соболезнования, - расставляя перед Артёмом приборы, сказал официант. - Ваш друг... это ужасно. Артём кивнул. Спросил:

- Вчера вы не заметили убийцу?

- Нет, - официант вздрогнул, но ответил уверенно. - Нет. Выстрел, пуля рядом с головой попала... даже не посмотрел в сторону улицы. А вы?

- И я не посмотрел, - кивнул Артём. - Скажите, Иван часто сюда захаживал?

- Нечасто, - официант не раздумывал, видимо, вчера его допросили как следует. - Но регулярно. По большей части вниз, но мы-то меняемся залами. Сидел долго, но выпивал всего-то пару кружек.

- Один приходил?

- Обычно с друзьями. Чаще всего с таким крепеньким, невысоким... официант неуверенно развел руками, рисуя в воздухе кого-то, комплекцией напоминающего Карлсона. - Кирилл его зовут.

- Киря?

- Да, Киря.

Артём кивнул. Ничего неожиданного он не услышал, но...

- Спасибо, вы мне помогли.

- Вы... из полиций? - с легким сомнением спросил официант.

- Пять лет назад назначен начальником отдела особо тяжких преступлений МУРа, - честно сказал Артём. О том, что три года назад он был снят с должности, Артём предпочел не распространяться.

Официант просиял:

- Как хорошо, что вы здесь! Вчера ваши товарищи просили позвонить, если что-то вспомню.