Денис Белохвостов
Булавки и бабочки
Моя смерть разрушит цепи сна,
когда мы будем вместе…
Синяя. Синяя с белым — цвета неба и облаков. Это цвет куртки Насти. Если слегка прикрыть глаза, когда предметы перед тобой начинают расплываться, то кажется, что кусочек неба случайно попал на землю. Я люблю смотреть на нее рано утром с третьего этажа школы, когда учеников еще нет, и приятно, и другим не видно, что пялишься. И еще немного об Асе или Насте. Ее полное имя Анастасия, двойное, можно Асей звать, а можно Настей, мне оба нравятся. Она красивая и какая-то хрупкая, кажется беззащитной, но это иллюзия, Настя может постоять за себя. А кто я? Я просто сумасшедший мальчик, ее одноклассник. Сумасшедший в прямом смысле. А как еще называть человека, который видит глюки? Некоторые глотают всякую дрянь, чтобы их увидеть, а ко мне они сами приходят, да еще и разговаривают. Наверно дело в конце концов закончится психушкой. Мне неприятно от этой мысли. Но психиатры говорят, что признаков их заболеваний у меня нет. Родители меня по всем врачам протащили. Все как сговорившись, качают головами, и списывают все на начавшийся переходный возраст. Глюки у меня начались вскоре после двенадцатилетия. Впрочем зря я так о врачах, они все же кое-что сделали: поставили диагноз — быстрая утомляемость. Потому что иногда я засыпаю прямо на уроке. Или мне кажется что настолько устал, еще сделаю два шага, а потом упаду и отключусь.
А год назад я влюбился в Настю. Сразу, как только она пришла в наш класс. Ее имя только назвала учительница, а я смотрел на нее и понимал, все — я влюбился. Только вот я никогда не смогу ей признаться в этом. Слишком большое расстояние между красивой спортивной девочкой и средним «серым» мальчиком, у которого к тому же «едет крыша». Втайне мне мои глюки удержать не удалось, о них узнали сначала родители, потом одноклассники. Слухи распространяются быстро. Одноклассники сначала проявили интерес, расспрашивали что я вижу. Потом посмеивались, потому что, иногда, забываясь, я начинал разговаривать с глюками вслух. И только смех или одергивание учительницы возвращало меня к реальности. Чувствуешь себя при этом полным дураком, смущаешься и стыдишься. А затем все стали принимать мои странности как должное. Равнодушие как духота — обычное явление в нашем классе, никому ни до кого нет дела. Впрочем если есть повод, то всякий норовит посмеяться над тобой. Придираются естественно к тем кто слабее. Поэтому о дружбе среди ребят в классе и речи не идет, есть только хорошие знакомые, у которых можно списать или позвонив, узнать уроки. В других классах тоже самое, а иногда еще хуже.
Сейчас я стою около окна, но не близко, а на расстоянии. Около метра от стекла. Так меня незаметно с улицы. В коридоре и у дверей класса еще никого нет. Я люблю приходить раньше всех, так уж повелось с младших классов и сейчас это вошло в привычку. Есть и еще повод — подойдя к окну можно увидеть как одноклассники идут в школу. Но кроме Насти меня никто не интересует. Она идет с подругами, они выше ее ростом, поэтому кажется что маленькая принцесса идет под охраной. Тьфу! Хватит сентиментальности, этак и вслух можно начать говорить! Не хватало еще чтобы кто-то догадался, что я к ней неравнодушен. Тогда такое начнется, хоть в другую школу переходи! Я мотаю головой, и протираю глаза. Кусочек неба исчез. Над головой тяжелая серая хмарь неба. Конец марта. Снег уже почти стаял, но холодно и сыро. Впрочем в школе этого не чувствуется, топят хорошо к тому же на мне теплый свитер.
—А она действительно красивая…, — слышу я задумчивый голос раздающийся справа от меня. Медленно поворачиваю голову. Так и есть. Призрак, он же глюк. Стоит у второго окна. Это парень лет четырнадцати-пятнадцати в черном костюме, при галстуке и больших солнцезащитных очках. Всем своим глюкам я даю имена. Этого зову Гробовщиком. Слишком черный у него костюм, неестественно черный. А белая рубашка лишь подчеркивает это и темноту стекол в его очках. Я ни разу не видел его без них, поэтому о глазах ничего сказать не могу. И он всегда курит сигарету, которая никогда не кончается, не превращается в окурок. Запаха табачного дыма я тоже не чувствую.
—Заткнись! — как можно злее говорю я. Обычно это действует и призраки исчезают. Рассеиваются как дым. Они вообще не любят сильных эмоций, как только начинаешь волноваться или психовать — сразу пропадают. Но не в этот раз.
—Не сердись Максим, я просто констатирую факт, — он с удовольствием затягивается и выпускает струю серого дыма. Меня начинает тошнить, терпеть не могу запаха табачного дыма, а сейчас мне достаточно одного вида этого нахального курильщика. Но неожиданно я успокаиваюсь. Хоть с ними, призраками можно поговорить о моей тайне. Они по крайней мере ее никому не выдадут.
—Скоро сюда придут твои одноклассники, — бесцветным тоном сообщил Гробовщик.
—Это я и сам знаю, — раздраженно ответил я, мне хотелось, чтобы этот призрак исчез.
—Если от кого-то что-то хочешь, то так и скажи! — вдруг громко и твердо сказал Гробовщик и исчез. Быстро растворился в воздухе без следа, как и подобает призракам.
Через пару минут в холл третьего этажа стали заходить одноклассники Максима. К нему сразу же подошел Сашка.
—Дай математику списать! — быстро попросил он.
—Держи, — ответил Максим, после того как медленно подойдя к своему рюкзаку вытащил тетрадку по математике и протянул ее Сашке.
—Отойдем, — предложил Сашка, кивнув головой в сторону стены. Максим пожал плечами и вместе с ним отошел к дальнему подоконнику. Сашка стал лихорадочно списывать, боясь опоздать к началу урока. Максим на всякий случай загородил его так, чтобы учительница идя к классу, случайно, не заметила что Сашка списывает.
—Слушай, — не переставая писать заявил Сашка, — я знаю, почему ты глюки видишь, — и замолчал, ожидая вопроса. Но его не последовало. Максиму уже надоела тема призраков до отвращения. Неприятно осознавать себя психом, белой вороной. Некоторые одноклассники его уже и погадать просили, и спрашивали, не похищали ли его инопланетяне. Вот Вовка Гасников, тот бы уж разошелся в этой ситуации, с три короба бы наврал. Он уже имел неприятности когда утверждал, что ему звонили террористы и предупредили о взрыве, и он конечно, как честный человек перезвонил в милицию. В итоге уроки были сорваны и всех послали домой. Самого Гасникова быстро «вычислили» и провели воспитательную беседу. Завуч тогда ехидно сказал, что террористы почему-то решили заминировать школу как раз в день контрольной в их классе.
Максим продолжал молчать. Не дождавшись ответа Сашка продолжил:
—У тебя третий глаз открыт, вот ты им и видишь то чего на самом деле нет.
—Я бы тогда ауру людей видел, — возразил Максим, — как тибетские монахи. А так — всего несколько глюков, — он уже давно пожалел, что рассказал одноклассникам о призраках, но с другой стороны что было делать, когда он вдруг стал разговаривать на уроках и переменах неизвестно с кем. «Надо было не подавать виду, держатся как шпиону, хранить свои тайны в себе», — запоздало сожалел Максим.
—Вот что тебе надо сделать, — с важным видом, даже остановившись списывать сказал Сашка, — дырку тебе надо во лбу просверлить. Ну, там где третий глаз находится. Вот он у тебя тогда и закроется, перестанешь всякую муть видеть.
—Ага! — возмутился Максим, — ты мне чтоли хочешь дрелью черепушку сверлить? Тогда уж лучше из пистолета дырку эту во лбу сделать, чтоб наверняка глюки исчезли, а заодно и все глаза закрылись. И потом, с чего ты взял, что третий глаз, если кость просверлить — закроется?
—Ну мое дело предложить, — хмыкнул недовольно Сашка, и тут же спросил, — новеньких видел?
—В смысле? — не понял Максим.
—Ну глюки новые видел? — уточнил Сашка.
—Не, — покачал головой Максим, — Гробовщик утром приходил.
—И что сказал? — сразу заинтересовался Сашка.
—Как всегда, ничего особенного, — вздохнул печально Максим, — они никогда почти толково не говорят. Несут непонятно что, чушь одним словом.
—Понятно, — разочарованно протянул Сашка, отдавая ему тетрадку. Как раз прозвенел первый звонок, учительница открыла дверь и ребята стали заходить в класс.
В классе я сижу один. Раньше сидел с Колькой Дымченко, но он пересел на две парты назад, чтобы можно было обсуждать с Петькой Ильяскиным футбольные новости. Они оба заядлые болельщики, а я к спорту равнодушен.
Учительница потребовала раскрыть тетрадки с домашним заданием, быстро прошла по рядам, проверяя его наличие, обычно у нас их собирают и мы пишем во второй тетради, но сегодня она сделала исключение. Потом вызвала к доске Симулину — отличницу, высокую девочку в очках и с косой до пояса, типичную «зауканку», та написала пример из учебника и стала его неторопливо и основательно решать. Стало ужасно скучно и меня потянуло в сон. Я уже закрыл глаза и готов был плавно перейти в царство грез как вздрогнул от громкого и заунывного голоса:
—Помните ли вы Ваше Величество…
Я чуть не вскочил со стула, и не заорал «Помню, кретин!». Но всего лишь открыл глаза и посмотрел в направлении, откуда раздался голос. Так и есть, Китайский Император, призрак. А может и не император, а один из высоких сановников. Во всяком случае одет он роскошно, и на голове смешная шапочка с качающимися бусинками на ниточках. Эх, не надо было тогда смотреть фильм «Император и убийца». Через неделю после просмотра в кинотеатре этого фильма, появился этот призрак. Но на Императора из фильма он не похож, да и ко мне всегда обращается «Ваше Величество». Осталось надеть треуголку как у Наполеона, и добро пожаловать в психиатрическую лечебницу. Максим грустно улыбнулся. А может фильм тут не причем? Гробовщик и Синий Крокодил вроде в фильмах не мелькали, и вообще он их раньше нигде не видел. Призрак стоял у противоположной от окна стороны доски и почтительно кланяясь, продолжил:
—Помните ли вы Ваше Величество, свое обещание…
—Помню, — шепотом, склонив голову к тетрадке, чтобы никто не услышал ответил Максим, — пригласить на дискотеке…, — имя он даже шепотом боялся произнести. И это обещание он дал полгода назад, когда ни призраков, ни дискотек в его жизни еще не было. Он хотел на первой же дискотеке, которые устраивали с шестого класса, набрался смелости и пригласить Настю танцевать.
—Вам вряд ли удастся выполнить Ваше обещание, — мягко сказал и опять поклонился Китайский Император.
—Да уж сам знаю, — невесело усмехнулся Максим, — какое уж там обещание, в дурок бы не загреметь.
—Вы опять ошибаетесь, Ваше Величество, — вкрадчиво продолжал с тем же церемониальным поклоном Китайский Император, казалось, без этих поклонов он не может обойтись, — обстоятельства не зависят от вас. На этом разрешите мне покинуть ваше общество, — и он исчез.
Максим давно уже не боялся призраков, и разговаривал или спорил с ними на равных. В первый раз, когда он увидел Гробовщика, он тоже не испугался, хотя это случилось в полутемном школьном коридоре. Он в тот хмурый осенний день пришел в школу слишком рано. Когда он заметил идущего рядом и курящего Гробовщика, то решил, что это просто наглый старшеклассник таким способом показывает свою «крутость». В то время только завершилась мода на черные очки и пиджаки. «Матрица-2» и «Люди в черном-2» прочно завладели умами ребят. Школьной формы у них не было уже очень давно, Максим слышал о ней только по рассказам учителей. Поэтому все ходили, кто в чем хотел и кому что нравилось. Пара девчонок на класс старше сами сшили и носили мантии в стиле Гарри Поттера. А одна модница из параллельного класса «косила» под вампира. Это часто было похоже на какой-то странный карнавал. Максиму иногда казалось тогда, что их школа превратилась в филиал центра обучения секретных агентов и телохранителей. Одна девочка из их класса, татарка по национальности, с очками и в длинном плаще выглядела вылитой Тринити, за что и получила прозвище «Маша-Тринити». Мода прошла, а вот прозвище у нее так и осталось, чему она теперь совсем не рада. Пару раз огрызалась, но бесполезно. С прозвищами очень тяжело бороться поэтому обычно человек смиряется и привыкает.
Когда Гробовщик заговорил с ним, Максим тоже не испугался, мало ли странных ребят у них в школе учатся, а этот может вообще новенький. Но вот когда тот у него на глазах растворился в воздухе Максим долго не мог придти в себя. Все стоял посреди пустого коридора и тяжело дышал.
Синего Крокодила он тоже не сильно испугался, хоть тот и был под три метра ростом. Но он появился во время урока в классе, и Максим увидев, что все спокойно сидят и пишут упражнение по русскому языку, а не вопят и не пытаются сбежать, сумел подавить вырывающийся крик ужаса. К тому же Крокодил заговорил с ним довольно доброжелательно.
Страх пришел позднее, когда он понял, что это не единичные случаи, и что у него начались настоящие глюки. Вот тут он испугался по настоящему. Болен ли он? Что с ним будет дальше? Он сильно переживал по этому поводу, но набрался смелости и рассказал родителям о своих «гостях». Те первым делом спросили про наркотики, отец даже попросил показать вены на руках. Потом его потащили по врачам. А призраки не исчезали. Те таблетки, что выписали психологи и психиатры тоже не дали эффекта. Сначала Максим послушно принимал их и от этого ходил все время вялый и сонный. На уроках постоянно клевал носом и ничего не понимал из объяснений учителей. С трудом делал домашние задания. Когда он понял, что дальше так он уже учиться не сможет, то бросил пить успокаивающие и транквилизаторы. Он и без них быстро уставал, днем после школы почти всегда спал пару часов. Настроение оставалось подавленным и часто накатывал депрессняк.
К доске вызвали Настю Архипову. Максим с тоской смотрел на нее. И вдруг она обернувшись, перехватила его взгляд. Он конечно тут же опустил глаза, но все же ему показалось, что на миг она посмотрела на него с сочувствием. А она продолжила решать пример у доски.
—Кхе-кхе, — раздалось слева, со свободной парты. Болотова и Марьяненко заболели и стол слева от Максима пустовал. Уже по этому кашлю Максим понял с кем он сейчас будет говорить. Конечно он мог бы не оборачиваться, уткнутся в тетрадку, но сейчас ему стало как-то все равно. Только говорил он шепотом, чтобы учительница не сделала ему замечание, и одноклассники не смеялись. Он повернул голову, словно хотел посмотреть на свинцовые тучи за окном, но сам равнодушно оглядел чудовище, спокойно сидящее в классе. Стул ему казался наверно маленькой табуреткой и был не очень удобен.
—Привет, — прошептал Максим, он еще давно заметил, что как бы тихо он не говорил призраки всегда слышали его. Он решил — это еще одно доказательство, что видит он собственные глюки, а не реальных призраков.
—Здравствуй, — вежливо поздоровался Синий Крокодил и выпустил из трубки клуб дыма, после чего словно продолжил прерванный разговор, — а у меня что-то сердце опять прихватило… Наверно от погоды, не люблю я когда так пасмурно и холодно.
—А может курить надо меньше? — Максим отчего-то испытывал симпатию к этому призраку, Гробовщику он никогда не говорил ничего подобного, правда тот никогда не жаловался на здоровье.
—Яблочка бы скушать, но не сезон, — печально вздохнул призрак.
—На рынке всегда сезон, любые есть — красные и зеленые, были бы деньги, — возразил Максим.
—Да мне не такие… мне другие нужны, ваши я есть не могу. Сам ведь должен понимать, — с грустью в голосе ответил Синий Крокодил.
—Извини, призрачных яблок у меня нет, — без всякого сочувствия ответил Максим, разговор ему уже стал надоедать, он то смотрел на Настю, то косился на призрака.
—Не призрачных, а из Междумирья… я ведь там обитаю, сюда только в гости захаживаю, — объяснил призрак.
—Где же это Междумирье находиться? И зачем ты сюда приходишь? — Максиму еще ни разу не удавалось получить ответ, зачем к нему приходят призраки. Они всегда уходили от этого вопроса.
—О Междумирье тебе лучше Гробовщик расскажет, — с охотой ответил Синий Крокодил, — а то у меня плохо получается, ну короче… это… между тут и там.
—Ну здорово, а главное точно, — не смог не усмехнуться Максим.
—А прихожу я потому что скучно! И кроме тебя тут в общем-то поговорить не с кем, не все могут видеть нас. Но нельзя нам в вашем мире долго находится, вот и приходится обратно возвращаться, — оживился призрак.
—Черемухин! — от окрика учительницы Максим вздрогнул, — что ты там все бормочешь себе под нос. Делать нечего? Иди решай пример вместе с Архиповой.
Максим встал и покорно побрел к доске, но все же успел прошептать с укором:
—Помог бы, я же за примером не следил.
—Извини, — грустно ответил Синий Крокодил, — в математике или что тут у вас за наука, я слабоват. Вот в языках — пожалуйста. Латынь, древнегреческий, египетские диалекты, их я очень хорошо знаю.
У Архиповой как раз закончился мелок, и оставался только один большой прямоугольник. Максим попробовал разломить его руками, но сил не хватило. Что делать он не знал. Второго мелка у доски не было, это он хорошо знал, в их школе на всем экономили. Настя выжидающе смотрела на него, и он чувствовал, себя так неловко, что готов был сквозь землю провалится. Отдать его ей, но тогда чем самому писать?
—А ты его об доску, — посоветовал Синий Крокодил, — сразу сломается.
«Как это я сам не догадался?», — удивился Максим и легко расколол мел о выступ классной доски. Половину отдал Насте, а сам стал бегло просматривать пример. В алгебре Максим разбирался довольно хорошо. В последнее время он конечно стал учиться хуже, это касалось всех предметов. Но вдвоем с Настей они быстро «добили» пример под замечания учительницы.
На большой перемене после завтрака Максим поднялся на второй этаж, он решил зайти в библиотеку. Их школа представляла собой старое четырех этажное здание со множеством лестниц и коридоров, некоторые из которых заканчивались тупиком. Строилась она явно не как школа, говорили, что раньше это было то ли госучреждение, то ли какая-то военная контора. Здание, похожее на крепость, послевоенной постройки с толстыми кирпичными стенами и широкими подоконниками. Но лет десять назад в школе провели капитальный ремонт и сейчас она выглядела очень даже современно. Линолеум, который постелили на старый паркет глушил шаги, в пустом коридоре, освещенном светом из кабинетов доходившем сюда сквозь маленькие окошки под потолком. Люминесцентные лампы здесь сегодня не включили, было мрачновато. Около библиотеки в стене привычно белела ниша, в которой когда-то стоял на постаменте бюст Ленина, потом его убрали вместе с постаментом. А ниша осталась. Иногда ребята баловались изображая там какую-нибудь скульптуру в карикатурной позе посмешнее. Но сейчас там стояла вроде бы настоящая статуя. Однако Максим почувствовал, что это не камень. Или кто-то шутит, или что похуже. Белый балахон с надвинутым капюшоном не позволял разглядеть лица изваяния. Высотой статуя была с Максима, но у него почему-то сложилось впечатление, что тот кто выдавал себя за статую согнулся и скрючился, чтобы казаться меньше ростом. «Так и есть, призрак», — подумал Максим, белый балахон казался серым и гипсовым, ни единого движения, никто так пошутить не мог. Он еще надеялся, что это глупый розыгрыш, когда подходя, издали заметил фигуру в нище, но теперь сомнений не оставалось, и он решил просто не обращать на нового призрака внимания. Чем меньше призраков будут являться к нему, тем лучше. Он просто пойдет вперед, словно ничего не заметил. Но у фигуры под балахоном похоже были совсем иные планы. Когда Максим поравнялся с ней он услышал низкий старческий голос:
—Ну что, не пора ли точить косу?
Максим остановился, поняв что разговора не избежать, но смотрел прямо перед собой. Он все же немного боялся — слишком мрачная обстановка вокруг.
—Если статуи начинают разговаривать, то дело совсем плохо, — вполголоса сказал он сам себе. И резко развернулся к призраку. Это была Смерть. Она действительно согнулась и теперь медленно распрямлялась, становясь все выше. Под полами балахона как дым колебался непроглядный мрак.
—Ты пришла за мной? — невольно поежился Максим, ему стало совсем страшно. Теперь призрак возвышался над ним, но продолжал становится все больше.
—Нет, — усмехнулась Смерть, выходя из ниши, — просто пришла навестить старого знакомого.
—Что-то я не припомню, чтобы мы виделись, — сглотнув появившийся комок в горле ответил Максим. Он смог побороть свой страх и теперь открыто смотрел на безглазый череп, который впрочем очень хорошо передавал мимику «лица», словно был сделан из резины.
—А ты смелый… всегда был смелым, — усмехнулась Смерть, теперь она достигла потолка. Максим невольно отступил на шаг назад.
—Если ты не мой глюк, — с вызовом спросил он, — то ответь, что там, после тебя происходит? Рай, ад, реинкарнация?
—Во-первых! — голос Смерти стал греметь на весь коридор, — я не такая простая как вы люди себе это представляете. Я намного сложнее. Вы не понимаете собственной жизни, а хотите понять меня?!, — она сделала паузу, и уже тише продолжила, — что касается твоего вопроса, то я отвечу на него. Все зависит от человека и обстоятельств.
С этими словами призрак Смерти растворился в воздухе, оставив стоять испуганного и удивленного Максима посреди пустого коридора.
Он постоял немного в растерянности, обдумывая слова призрака Смерти. Потом, вздохнул, и решив не забивать себе голову, спокойно открыл дверь и вошел в библиотеку. Взяв пару нужных книг для внеклассного чтения, Максим пошел к кабинету физики, где должен начаться следующий урок. Большинство одноклассников еще не вернулись из столовой, где скорее всего стояли в очереди в буфет, покупая что-нибудь вкусненькое, поэтому холл, в который выходили двери классов был почти пуст. Несколько ребят из младших классов что-то увлеченно обсуждали, а потом со смехом побежали в коридор. Несколько мальчишек и девчонок стояли у двери класса физики, Мащенко что-то рассказывал. Максим огляделся и тяжело вздохнул, настроение и без того плохое еще больше ухудшилось. Сидя на батарее, около окна его уже дожидался Гробовщик. Но что хуже всего рядом с ним, опершись на подоконник и естественно не видя Гробовщика смотрела в окно Настя. Максим круто развернулся и подошел к группе одноклассников.
—Может все же подойдешь? Мне тебе кое-что сказать надо, — довольно резко окликнул его Гробовщик. Максим сделал вид, что не заметил его реплики.
—Ты ведь сегодня Смерть видел, — не унимался Гробовщик, — не хочешь узнать побольше? Например, где ты ее раньше встречал?
От последнего вопроса Максим вздрогнул. Он медленно подошел к окну и робко, запинаясь попросил Настю.
—Слушай, перейди к другому окну или вообще отойди…, — убедительную причину своей просьбы он никак не мог придумать, правду же говорить побоялся, поэтому после паузы агрессивно выпалил, — лучше вообще катись отсюда!
—А вот возьму и не уйду! — рассердилась Настя, — сам катись!
«Ну вот что теперь делать?», — задумался Максим. Настя меж тем с вызовом смотрела на него. Максим опустил голову:
—Насть, отойди пожалуйста, а то глюки у меня опять. И я с этим глюком поговорить хочу. Надо мне это… понимаешь? — тихо сказал он, глядя в пол. Ярость в глазах Насти мгновенно потухла, она тоже опустила голову.
—А можно я все же здесь постою…, — робко попросила она, — ты не бойся я никому не скажу. Я тайны хранить умею.
—Ты смеяться будешь, — неуверенно начал протестовать Максим, — и к тому же ты не будешь слышать что говорит глюк.
—Ничего, я так просто постою, ты на меня внимания не обращай, — быстро сказала Настя, — говори, не стесняйся.
—Хорошо, — кивнул Максим, — только встань справа, а то ты как раз между мной и Гробовщиком стоишь, — Настя быстро и молча выполнила его требование, мельком взглянув на то место, как показалось Максиму с некоторым страхом.
—Ну что разобрались в своих отношениях? — с ухмылкой спросил Гробовщик, сейчас он был похож на обычного старшеклассника.
—Ты хотел мне рассказать, о том где я раньше встречался со Смертью, — напомнил Максим, садясь рядом с ним на батарею, говорить он старался тихим шепотом, и при этом смотрел себе под ноги, чтобы одноклассники не обращали внимания.
—А ты всего лишь об этом? — притворно усмехнулся Гробовщик, но сразу же стал серьезным, как только начал свой рассказ, — тебе тогда лет пять было. Дома один остался. Стало скучно, вот ты и взял бабушкину брошку и сунул ее в розетку. Тебя конечно током ударило. Двести двадцать вольт это не шутка. Сердце остановилось. Ты упал на пол. А в другой руке точилку сжимал. Импортная, красивая такая, чтоб карандаши затачивать и перочинные ножики. Ты и сам не понял, что произошло, может поэтому нисколько не испугался. Встал и глазеешь на свое тело. Вот тут Смерть к тебе и явилась, чтоб с собой забрать. Точилка была твоей любимой игрушкой. Ты возьми да и ляпни: «Хотите бабушка я вам косу заточу?». Ты ее совсем не боялся. Смерть засмеялась и говорит: «Ну чтож, заточи, если сам вызвался», и лезвие тебе прямо к горлу протянула. А ты аккуратно, но с силой провел своей точилкой по лезвию. Понимаешь, ты искренне захотел заточить косу Смерти, поэтому к тебя это и получилось. Смерть тогда расхохоталось: «Спасибо, мальчик, иди-ка ты обратно. Потом встретимся». И снова у тебя сердце забилось. Ожил короче. Вот собственно и все. Очнулся ты лежащим на паркете, на руке конечно ожог остался, но родителям ты ничего не сказал, а брошку спрятал. А потом и вовсе все забыл.
Призрак замолчал. А Максим вспоминал. Он конечно помнил какие-то отрывки из рассказанного ему Гробовщиком, но они всегда казались ему его детскими снами и игрой воображения. Точилку он хорошо помнил, и как потерял ее в третьем классе тоже. Бабушкину брошку в виде бабочки, сидящей на булавке, с оплавленной заколкой даже вспоминать не пришлось, она до сих пор где-то валялась в ящиках его письменного стола. Теперь Максим вспомнил как засунул ее в розетку, и появившуюся фигуру в белом балахоне. Сверкающее лезвие и как он проводил по нему точилкой. Все встало на свои места. Воспоминания ожили и вернулись.
—Так это поэтому у меня глюки… или все же призраки, — рассуждал сам с собой Максим, шепча, — но почему они появились только сейчас?
—Время, понятие тоже сложное, — ответил на его вопрос Гробовщик.
—А как ты умер? — в упор спросил его Максим.
—А тебе не все равно? — усмехнулся Гробовщик, — важно, что я всегда был Гробовщиком, скачала учеником, потом подмастерьем, сейчас недавно мастером стал. Ладно, мне пора, а то на нас обращают внимание, вернее на тебя и на нее, — он показал рукой на Настю. Максим невольно оглянулся в направлении, которое он указал, а когда повернул голову обратно, Гробовщик уже пропал. Он посмотрел в сторону одноклассников и сразу почувствовал на себе ехидные взгляды девчонок, да и Сашка тоже довольно неприятно улыбался. Максим испугался что сейчас покраснеет. Он понял — все решили, что он разговаривает, причем не просто разговаривает, а шепчется с Архиповой, словно обсуждая какие-то свои секреты. Настя это тоже поняла и тут же отошла к подружкам. Максим отвернулся и стал смотреть в окно, сейчас ему больше всего хотелось провалиться сквозь землю. Кто-то хлопнул его по плечу. Вздрогнув Максим оглянулся, рядом стоял Сашка.
—Ты о чем с Архиповой шептался? — бесцеремонно спросил он.
—Я не с ней шептался, — осунувшись ответил Максим, — призрак приходил. Говорил, что один раз я уже умирал, вернее не умирал, а встречался со Смертью. Я ее сегодня видел, она со мной здоровалась как со знакомым, а Гробовщик объяснил почему.
—А-а-а, — со скукой в голосе протянул Сашка, истории про призраков, которые видит Максим ему уже стали неинтересны, — а я думал тебе Архипова нравится и ты к ней подкатываешься. Знаешь, что на той неделе, Жукалин ее на дискотеку в Детский досуговый центр пригласил?
—Круто, — равнодушно ответил Максим, но сердце его бешено забилось, — и что?
—А ничего, Архипова послала его подальше. Он ведь до этого, ее же подружке свою любовь предлагал, та согласилась, они гуляли вместе, Жукалин вроде хвастался что целовался, но по моему врет, а потом он ее бросил и на Настьку переключился, — Сашка как и многие в классе недолюбливал Жукалина.
—Дорого это наверно стоит… Я в рекламе по телеку видел, что там все есть: и компьютерный зал, и дискотека, и кафе, — равнодушно протянул Максим, внутри облегченно вздохнув.