Стальные пещеры

– Было бы больше проку, – сухо ответил Бейли, – если бы он показал мне место преступления и позволил допросить тех, кто обнаружил труп.

– Сомневаюсь, чтобы вы узнали что-нибудь новое, Илайдж. Мы тщательно проверили все сами.

– Так ли уж тщательно? Вы ничего не нашли. У вас нет никаких улик. Вы не знаете, кого подозревать.

– Не знаем, вы правы. Ответ нужно искать в городе… Точнее говоря, мы подозревали одно лицо.

– Как так? Что же вы раньше не сказали?

– Я не считал это необходимым, Илайдж. Да и для вас не секрет, что подозрение могло автоматически пасть лишь на одного человека.

– На кого? Кто это, чёрт побери?

– Единственный житель Земли, кто оказался на месте преступления, – комиссар Джулиус Эндерби.

10. Вечер полицейского детектива

Служебную машину занесло в сторону, и она резко остановилась перед слепой бетонной стеной автотуннеля. Урчание мотора прекратилось, наступила мёртвая тишина.

Бейли повернулся к сидящему рядом с ним роботу и неестественной спокойным голосом сказал:

– Что вы сказали?

Время растянулось, пока Бейли ждал ответа. Нарастал заунывный вибрирующий звук, который, достигнув своей невысокой вершины, стал постепенно затихать. Вероятно, в миле от них по свои каким-то делам пробиралась другая служебная машина. А может, это пожарная команда спешащая навстречу с огнём.

Где-то в уголке его мозга возникла ответная мысль: «Найдётся ли хоть один человек, который знает все автодороги, извивающиеся в чреве Нью-Йорка?»

Нет такой минуты ни днём, ни ночью, когда бы они совершенно пустовали. И всё же там можно найти места, где в течение многих лет не ступала нога человека. Перед Бейли неожиданно с уничтожающей жестокостью возник кинорассказ, который он видел ещё в детстве.

Местом действия были автодороги Лондона, и всё начиналось, как и положено, с убийства. Убийца пытался скрыться в заранее подготовленном убежище на одной из автодорог, в пыли которой за сотню лет отпечатались следы только его ботинок. В этом убежище он был бы в полной безопасности, покуда не закончатся розыски.

Но он свернул не в ту сторону и в безмолвном унынии извилистых коридоров произнёс безмолвную и богохульную клятву, что назло всем богам найдёт своё убежище.

С тех пор он ни разу не свернул в нужном направлении. Он бродил по нескончаемому лабиринту от Брайтонского сектора на Ла-Манше до Норвича и от Ковентри до Кентербери. Он пробирался, как крот, из одного конца громадного лондонского подземелья в другой, по всей юго-восточной оконечности Старой Англии. Его одежда превратилась в лохмотья, а ботинки истрепались вконец, силы изменяли ему, но никогда не покидали его совсем. Он устал, очень устал, но не мог остановиться. Он мог лишь идти вперёд и вперёд, туда, где его ожидали неверные повороты.

Иногда до него доносился шум проезжавших машин, но они всегда оказывались в соседнем коридоре, и, как бы быстро он туда ни бросался (ибо теперь он бы с радостью сдался властям), коридоры всегда оказывались пустыми. Иногда он замечал далеко впереди выход, который мог вернуть ему жизнь и воздух, но, сколько бы он ни приближался к нему, выход мерцал ещё дальше, а после очередного поворота исчезал вовсе.

Некоторым лондонским чиновникам доводилось видеть издали на подземных дорогах расплывчатый силуэт человека, который бесшумно брёл навстречу, с мольбой протягивая к ним руки и беззвучно шевеля губами. Когда к нему приближались, он словно растворялся и исчезал.

Это был один из тех рассказов, которые из области дешёвой беллетристики перешли в царство фольклора. «Бродячего лондонца» знал весь мир.

В глубинах Нью-Йорка Бейли вспомнил этот рассказ, и ему стало не себе.

Р. Дэниел заговорил, и его голос повторяло слабое эхо.

– Нас здесь могут подслушать, – насторожился он.

– Здесь? Никогда в жизни. Так что вы сказали о комиссаре?

– Он был на месте преступления, Илайдж. Он житель города. Естественно, что мы подозревали его.

– Подозревали? А сейчас?

– А сейчас – нет. Его невиновность была быстро доказана. Прежде всего, у него не было бластера. И не могло быть. Он проник в Космотаун обычным путём; это установлено точно. Как вам известно, все оставляют своё оружие при входе в Космотаун.

– Кстати, удалось вам обнаружить орудие убийства?

– Нет, Илайдж. Мы осмотрели все бластеры в Космотауне, и оказалось, что в течение нескольких недель они не были в употреблении. Проверка радиационных камер не оставляет никакого сомнения в этом.

– Следовательно, убийца либо так хорошо спрятал оружие, что…

– На территории Космотауна оно не обнаружено. Мы тщательно все осмотрели…

– Я пытаюсь представить себе все возможности, – нетерпеливо прервал его Бейли. – Значит, убийца спрятал оружие или унёс его с собой.

– Совершенно верно.

– И если вы признаете только вторую возможность, значит, комиссар вне подозрений.

– Да. Для общей уверенности мы подвергли его цереброанализу.

– Какому анализу?

– Под цереброанализом я подразумевая расшифровку электромагнитных полей живых мозговых клеток.

– Ага… – протянул неуверенно Бейли. – А что это вам даёт?

– Мы получаем данные о типе нервной деятельности данного человека. В отношении комиссара Эндерби мы узнали, что он не способен на убийство доктора Сартона. Совершенно неспособен.

– Верно, – согласился Бейли. – Не такой он человек. Я бы вам сразу сказал.

– Лучше иметь объективные данные. Естественно, все жители Космотауна согласились пройти цереброанализ.

– И конечно, все вне подозрений.

– Несомненно. Поэтому мы убеждены, что убийца живёт в городе.

– Что ж, давайте пропустим всех жителей через эту вашу штучку.

– Это было бы не очень практично, Илайдж. Возможно, лиц, способных по темпераменту на такой поступок, оказалось бы миллионы.

– Так уж и миллионы… – промолчал Бейли и подумал о том далёком дне, когда толпы людей всячески поносили «грязных космонитов», и о недавней осаде обувного магазине не менее грозной толпой.

Бедный Джулиус. Подозреваемый!

Бейли вспомнил, как комиссар рассказывал ему об убийстве. «Это было жестоко, жестоко», – как сейчас слышал он его голос. Не удивительно, что он такого потрясения он уронил свои очки, а потом не хотел ехать с ним в Космотаун. «Я ненавижу их», – процедил он тогда сквозь зубы.

Несчастный Джулиус! Знаток космонитов. Человек, заслуга которого перед городом заключалась в том, что он умел с ними ладить. Интересно, помогало ли это ему делать карьеру?

Не мудрено, что он поручил расследование Бейли. Преданный старина Бейли. Старый приятель! Уж он-то попридержит язык за зубами, если докопается до правды. «Интересно, – подумал Бейли, – как проводится этот цереброанализ?» Он представил себе огромные электроды, деловитые пантографы, вычёркивающие кривые на миллиметровке, автоматические устройства, со щелчком принимающие нужное положение.

Бедняга Джулиус! Если он сейчас в таком ужасном состоянии, в каком у него есть все основания быть, значит, у него перед глазами стоит строгое лицо мэра, который держит в руках его заявление об уходе в отставку, а вместе с ним и конец его блистательной карьеры.

Тем временем машина скользнула в нижние этажи здания городского муниципалитета.

Было уже 14:30, когда Бейли добрался до своего письменного стола. Комиссара на месте не оказалось. Вечно улыбающийся Р. Сэмми не знал, куда комиссар отлучился.

Бейли некоторое время провёл за размышлениями. Он даже не испытывал чувства голода.

В 15:20 к его столу подошёл Р. Сэмми и сказал:

– Комиссар уже у себя, Лайдж.

– Спасибо, – поблагодарил его Бейли.

Впервые вид Р. Сэмми не вызвал у него раздражения. В конце концов у Р. Сэмми было что-то общее с Р. Дэниелом, а Р. Дэниел отнюдь не такое существо – вернее, предмет, – который действует на нервы. «Интересно, – подумал Бейли, – как сложится жизнь на новой планете, где с самого начала у людей и роботов будут равные права?» Эта мысль нисколько не вывела его из себя.

Комиссар просматривал какие-то бумаги, делая на полях пометки.

– Ну и дали же вы маху в Космотауне! – сказал он.

Длинное лицо Бейли вытянулось ещё больше от досады.

– Вы правы, комиссар. Мне очень жаль…

Эндерби бросил на него пристальный взгляд. Сейчас, впервые за последние тридцать часов, он выглядел самим собой.

– Ничего страшного, – сказал он. – Похоже, что Фастольф не обозлился, так что забудем об этом. Странный народ эти космониты. Вам повезло, Лайдж, хоть вы этого не заслужили. В следующий раз посоветуйтесь со мной, прежде чем надумаете изображать из себя героя-одиночку из субэтерикса.

Бейли молча кивнул. С его плеч свалилась огромная тяжесть. Он хотел с треском разоблачить космонитов, но у него ничего не вышло. Что ж, ладно. Его слегка удивило, как безразлично он относится к этому сейчас, но факт остаётся фактом.

– Послушайте, комиссар, – сказал он. – Мне нужна квартира на двоих, для меня с Дэниелом. Я не поведу его сегодня к себе.

– Что это вдруг?

– Всем стало известно, что он робот, понимаете? Может ничего и не случится, но я не хочу подвергать опасности семью, если начнутся беспорядки.

– Чепуха, Лайдж. Я проверил. В городе нет никаких слухов.

– Но Джесси откуда-то узнала, комиссар.

– То есть нет организованных слухов. Ничего серьёзного. Я занимался проверкой с тех пор, как отключился от дома Фастольфа. Собственно, я поэтому и ушёл. Чтобы оперативно проверить источник слухов. Вот сообщения. Смотрите сами. Дори Гиллид побывала в женских туалетах разных районов города. Вы знаете Дорис, он способная девушка. Она ничего не обнаружила. Нигде.

– Тогда как об этом узнала Джесси, комиссар?

– Это можно понять. Р. Дэниел устроил спектакль в обувном магазине. Кстати, Лайдж, он действительно вынул бластер или вы немножко увлеклись?

– Он вынул его в самом деле. И даже направил на толпу.

Комиссар покачал головой.

– Ну ладно. Кто-то узнал его. Признал в нём робота.

– Погодите! – возмутился Бейли. – Его нельзя отличить от человека.

– Почему?

– Вы могли? Я вот не смог.

– Это не доказательство. Мы с вами не специалисты. Предположим, в толпу был роботехник с заводов в Уэстчестере. Профессионал – человек, который всю жизнь занимался постройкой и конструированием роботов. Он замечает что-то странное в Р. Дэниеле, как Р. Дэниел говорит, или его манеру держаться. У него возникают сомнения. Может, он делится ими со своей женой, а та рассказывает подругам. Но это слишком неправдоподобно. Слухи замолкают. Но до Джесси слухи успели дойти.

– Может быть, – неуверенно согласился Бейли. – Тем не менее как насчёт комнаты для двоих?

Комиссар пожал плечами и поднял переговорную трубку. Через некоторое время он сказал:

– Вам могут дать лишь сектор Q-27. Соседство неважное.

– Ничего, сойдёт.

– Кстати, где сейчас Р. Дэниел?

– Он просматривает картотеку. Пытается собрать сведения о подстрекателях.

– Боже правый, да их ведь миллионы!

– Я знаю, но он делает это с удовольствием.

Бейли уже было взялся за ручку двери, но неожиданно обернулся и спросил:

– Комиссар, доктор Сартон рассказывал вам о планах Космотауна? О внедрении культуры С/Fе?

– О чём?

– О введении роботов.

– Немного, – сказал комиссар равнодушно.

– Он говорил вам когда-нибудь, какие цели преследует Космотаун?

– О, улучшение здоровья людей, повышение жизненного уровня. Обычная болтовня, ничего нового. Конечно, я соглашался с ним. Поддакивал и всё прочее. А что мне оставалось делать? Пусть себе тешатся, авось далеко не зайдут. Быть может, когда-нибудь…

Бейли ждал, но так и не узнал, что может произойти «когда-нибудь».

– Он говорил об эмиграции? – упорствовал он.

– Об эмиграции? Нет. Пустить жителей Земли на Внешние Миры им не легче, чем найти алмазный астероид в кольцах Сатурна.

– Я имею в виде эмиграцию на новые планеты.