Последнее дело комиссара Каттани

Издалека послышался гул. Турок направился в самый дальний угол двора. Гул нарастал, превратился в оглушающий рев. Вдруг в том кусочке неба, который позволяла видеть тюремная стена, показался белый вертолет со знаком красного креста на боку. Он кружил над землей, опускаясь все ниже и ниже, пока не завис над тем углом двора, где ждал Ифтер, на высоте около десяти метров. Кто-то спустил вниз веревочную лестницу. Турок ухватился за нее, вертолет набрал высоту и унес заключенного с собой. После побега трое незнакомцев доставили Ифтера в тайное пристанище крестного отца. Ифтер дрожал от страха, он решительно не мог понять, что происходит, и никто не собирался ему ничего объяснять. Когда он оказался перед главой мафии, его беспокойство только усилилось.

- Мы вернули тебе свободу, - сухо резюмировал старый мафиозо.

- Я вам искренне благодарен, - ответил турок, - но не сомневайтесь, я прекрасно знаю, как следует отвечать на дружеские жесты.

В углу угрожающей тенью пошевелился брат старика, Нитто.

- Я знал, что могу рассчитывать на твое благоразумие, - снова заговорил старик. - Ты срочно должен оказать нам одну услугу.

- Какую же?

Лицо старика приняло отсутствующее выражение.

- Мне сказали, что ты владеешь двумя процентами акций Ассикурациони Интернационали.

- Да, - признал Ифтер, - они в Швейцарии.

- Хорошо, - ответил глава мафии. И добавил, как само собой разумеющееся: - Ты отдашь их нам. - Кивком головы он указал на Нитто. - Он проводит тебя в Швейцарию, а там ты подпишешь передачу акций банку Антинари.

- Боже милостивый, - сказал Ифтер растерянно, - вы с ума сошли? Да ни за что я вам не отдам свои акции.

Он встал. Старик невозмутимо сидел в нескольких метрах от него.

- Может, я неясно выразился, - сказал старик и сжал отекшими руками трость, лежавшую у него на коленях. - Ты должен отдать нам акции.

- Можете выбросить это из головы, - возразил турок. Он повысил голос, глаза засверкали. - Вы сволочи, со мной у вас этот номер не пройдет.

Он хотел броситься на старика, но тот внезапно поднял трость и ткнул ею Ифтера в живот. С быстротой молнии Нитто метнулся к турку и схватил его за горло. Некоторое время Ифтер висел, зажатый смертельными тисками рук Нитто, который затем отпустил его, и тот с посиневшим лицом, хватая ртом воздух, упал на пол.

Ифтер лежал рядом со сверкающей тростью старика. Когда турок снова был в состоянии говорить, он прохрипел:

- Ладно, акции ваши, - и поднялся, превозмогая боль. Безразлично железный голос старика прозвучал вновь:

- Трость!

Турок нагнулся, поднял трость, и, унизившись вконец, положил ее на колени старика.

- ЧТО ВЫ ДУМАЕТЕ о Тано Каридди, директоре банка Антинари? Вы ведь его хорошо знаете?

- Это преступник.

Женщина средних лет, которая сидела напротив комиссара, была судьей семейного суда. То, как Каттани характеризовал Тано, ей, очевидно, показалось не очень убедительным, потому что она сделала разочарованное лицо и добавила:

- У вас с ним личные счеты, не так ли?

Комиссара этот вопрос скорее удивил, чем разозлил.

- Вы имеете в виду, из-за того, что он увел Джулию? Нет, из-за этого я на него зла не держу. Я говорю, что он преступник просто потому, что уверен в этом. Например, по его приказу была убита Джулия.

Судья нахмурилась.

- Я пришла, потому что надеялась получить от вас серьезную информацию, а не обвинения, высосанные из пальца. Гибель этой молодой женщины - несчастный случай, это известно всем.

- Вы думаете? А я уверен, что это не так. - Каттани откинулся в кресле. Мысли о Джулии омрачили его лицо. - Но почему вас интересует этот сицилиец.

Потому что Тано Каридди подал заявку на то, чтобы стать опекуном Греты Антинари. Моя задача систоит в том, чтобы решить, годен ли он для этого.

- Но ведь Грета сейчас в Америке.

- Она была в Америке, - уточнила судья. - В данный момент она в самолете, а вечером прибудет сюда, в Милан.

Комиссар в волнении вскочил с кресла.

- Вы не должны давать разрешение на то, чтобы ему доверили ребенка. Он сделает с Гретой то же, что и с Джулией. Он хочет полностью прибрать банк к рукам.

- Как вы можете так говорить? - Постепенно судье становилось неловко, потому что Каттани так говорил о деловом человеке, который - по крайней мере согласно полученной ею информации - гениальным образом спас банк, еще несколько месяцев назад находившийся на грани банкротства.

- Наверное, мне все-таки не стоило к вам приходить. - Она собрала бумаги, разложенные на столе. - На ваши суждения все же очень влияют эти старые истории. Но тем не менее большое спасибо.

На следующий день Каттани отправился к банку Антинари. Ему открыл лакей, и комиссар спросил его, действительно ли прибыла Грета.

- Да, - ответил тот, - она прибыла вчера вечером.

- Я должен немедленно ее видеть. - Комиссар стремительно вошел в дом. Совершенно растерявшийся лакей ковылял за ним и причитал:

- Но этого нельзя делать... Никто не должен ее видеть... Таков приказ...

- Чей приказ? Кто распоряжается в этом доме?

- Синьор Тано. Умолаю вас, у меня из-за вас будут неприятности, причитал слуга.

Но Коррадо уже не прислушивался к его нытью. Он быстро вошел в маленькую комнату, столкнувшись в дверях с медсестрой. Каттани вопросительно взглянул на нее. Она побледнела.

- Вы куда? - спросила она озабоченно.

- Она здесь? - проговорил Коррадо хриплым голосом, в котором звучала горечь.

Не дожидаясь ответа, он вошел. Комната была заполнена игрушками. Машины, куклы, плюшевые звери - настоящий рай для детей. Грета сидела прямо на полу посредине комнаты. Она прижимала к себе плюшевую собаку, отрешенно перекладывая ее из одной руки в другую, а ее глаза смотрели в пустоту, и лицо ровным счетом ничего не выражало. Каттани подошел к ней.

- Грета, - ласково позвал он. - Я Коррадо, ты помнишь меня?

Девочка никак не отзывалась. Казалось, она была неживая, как автомат. Комиссар взял ее на руки.

- Милая моя малышка, что же они с тобой делали?

В этот момент в дверях появился Тано:

- Ты что же ожидал тут найти? Камеру для пыток?

Каттани, не двигаясь, стоял посреди комнаты. Он продолжал держать девочку на руках и, не удостаивая Тано ответом, кинул на него враждебный взгляд. Казалось, рассудок Греты стал проясняться.

- Коррадо, - пролепетала она. - Коррадо...

Он прижал ее к себе и погладил по голове. Малышка залилась слезами, так что сердце разрывалось на части.

- Все будет хорошо, - пробормотал он. - Ведь я здесь. Я не оставлю тебя одну. Он опустил ее на пол и, выходя, остановился перед Тано. Глаза его горели, как угли.

- Если с ее головы упадет хоть один волосок, я вгоню тебе пулю в лоб.

В ответ на эту угрозу Тано даже глазом не моргнул. Но после того, как Каттани ушел, он отдал строгие распоряжения. Теперь никто не имел права входить в дом, абсолютно никто. Без его разрешения слугам запрещалось даже открывать дверь.

Потом он достал из сейфа бумаги и проверил все до мельчайших подробностей. Бумаги были подписаны Ифтером. В сопровождении Нитто турок ездил в Швейцарию и там скрепя сердце передал брату крестного отца бумаги, которые представляли собой два процента акций Ассикурациони Интернационали.

С довольным видом Тано еще раз перелистал бумаги, затем запер их в сейф и ушел. Шоферу он приказал отвезти его в Брианцу, к вилле доктора Рази, отца прекрасной Эстер.

Брианца - это сад в Ломбардии. Вилла Рази находилась на вершине пологого холма, ее окружали большие деревья. Тано встретил Эстер, которая возвращалась с верховой прогулки. Он поднял руки, чтобы помочь ей спуститься с лошади, и несколько мгновений держал девушку, прижав ее к себе.

- Как я рад снова видеть вас...

В дверях дома появился сам доктор Рази. Это был человек, исполненный чувства собственного достоинства, интеллигентный и респектабельный. Они с Тано вошли в дом.

- Я пришел навестить вас, - заявил сицилиец, - потому что вы президент Ассикурациони Интернационали. Дело в том, что я намерен завоевать вашу финансовую империю.

Рази удивленно посмотрел на него. Затем, будто усомнившись в том, что правильно понял, переспросил:

- Завоевать?

- Совершенно верно. Я уже имею два процента акций, теперь я предложу всем мелким держателям акций продать их. Я готов заплатить вдвое против номинала.

На стене за спиной Рази было изображено огромное стилизованное дерево. Ствол украшала надпись, выведенная большими буквами: "Ассикурациоли Итнернационали". Дерево много раз разветвлялось по обе стороны от ствола, и каждая ветка изображала одну из рассыпанных по всему свету компаний, принадлежащих этой огромной финансовой империи.

Рази обернулся. С любовью поглядев на это дерево, он обратился к Тано:

- Какой же из этих компаний соответствуют ваши два процента?

Тано указал на одну из ветвей; Рази бросил на него покровительственный взгляд:

- Ливанский пакет. - Он откинулся на спинку стула и сказал с оттенком отвращения: - грязная вещь. Эти три компании - лишь прикрытие для нелегальных сделок. От этих акций вам не будет никакой пользы.

- Я же сказал, что собираюсь их скупать. Плачу любую сумму.

Рази уже не в первый раз спросил себя, почему он, собственно говоря, согласился принять этого человека, который, как он теперь видел, был ужасающе самонадеян.

- У вас просто не может быть так много денег, - сказал он спокойно.

- Еше как может. И я докажу вам это.

- В таком случае, я не понимаю, что вы от меня хотите.

- Вы президент. Вы знаете все слабые и сильные стороны финансовой группы, - сказал Тано и испытующе посмотрел на него. - Вы можете помогать мне, консультировать меня, вместе со мной разработать стратегию, которая позволит мне добиться абсолютной власти над Ассикурациони Интернационали.

Это было уже слишком. Рази встал, давая понять, что этот неприятный для него и никчемный разговор завершен.

- На меня вы можете не рассчитывать, - отрезал он.

НО ТАНО был не из тех, кто просто так мирится с отказом. Еще не успев покинуть дом Рази, он уже начал строить против него планы, поскольку тот посмел обойтись с ним столь бесцеремонно. Тано решил поставить его на колени.

На следующий день он отправился в Рим, где нанес визит сенатору Салимбени, активному члену одной большой партии. Рабочий кабинет этого политического деятеля был затемнен тяжелыми шторами, которые никогда не открывались. На столе лежали десятки папок, разложенных в небольшие стопки и содержавшихся в идеальном порядке. В них хранились документы рекомендации, сведения о купле и продаже компаний, картотеки с фамилиями надежных людей, которых можно было использовать на самых важных постах. Все это были знаки его власти.

- Я пришел, чтобы сделать вам важное предложение, - начал Тано, - и просить о помощи в осуществлении плана, который я разработал.

- Рад вам помочь.

- Вы ведь знаете издательство "Медиарец"? Ему принадлежат две газеты и частный телевизионный канал. Я хочу часть акций этого издательства и предоставить ее в распоряжение вашей партии. Газеты и телевидение будут вам полезны для оказания влияния на общественное мнение. Вы сможете пользоваться этими средствыами массовой информации по своему усмотрению.

Салимбени слушал не шевелясь.

- Довольно дорогой подарок, - коротко подытожил он. - А что вы хотите получить взамен?

- У меня есть проект, - ответил Тано, - я хочу взять под свой контроль Ассикурациони Интернационали.

Салимбени много повидал в жизни, но то что он услышал, превосходило все.

- Меня предупреждали, что вы страдаете манией величия, - сказал он, но, боже милостивый, не до такой же степени! Объясните же, как вы собираетесь осуществлять это?

Без малейшего признака неуверенности Тано рассказал, что намерен начать компанию по скупке акций Ассикурациони Интернационали. Решительность, с какой он излагал суть своего пректа, развеяла недоверие Салимбени. Жестко, подумал он, отвратительно, но вполне осуществимо. Он принялся взвешивать трудности.

- А как отнесется к этому Рази? - спросил он. - Без его согласия никто не сможет действительно завладеть банком.

- Знаю, - сказал Тано. Вот здесь и должна вмешаться ваша партия. Вы поставили его на этот пост, вы же должны и убрать его оттуда.

- Все не так просто. Это правда, что в игру его включила наша партия. Но Рази пользуется покровительством одной важной персоны, а именно Антонио Эспинозы. Именно он повлиял на партию, помогая Рази.

- Я никогда не слышал этого имени.

- Видите ли, Эспиноза многие годы принадлежал к верхушке руководства государственных концернов. Потом удалился от дел, уехал в Швейцарию. Он живет недалеко от Локарно, но и от туда, из-за кулис, продолжает по-прежнему определять политическую жизнь Италии.

Казалось, Тано очень заинтересовался всем этим.

- Почему бы вам тогда не организовать его встречу со мной?

В то время, как сицилиец строил планы, достойные крупного финансиста, другой человек прилагал все усилия, чтобы расстроить их.

Однажды в кабинет Каттани вошел мужчина, с безупречно ухоженной бородкой, выглядевший вполне безобидно. Он сказал, что его зовут Эгирас, и предъявил документы, удостоверяющие, что он адвокат.

- Чем могу служить? - спросил коммисар.

Тихим голосом, будто стыдясь чего-то, адвокат Эгарис сообщил, что один человек был очень рад встретиться с ним, разумеется, не здесь, а в надежном месте.