Карета прошлого

НАЧАЛО МЛЕКОПИТАЮЩИХ

(Трактат)

Одним принадлежит прошлое, другим принадлежит настоящее. А тем, кому ничего не принадлежит, как правило, принадлежит будущее.

Когда млекопитающие появились на земле, им здесь принадлежало только будущее. Но будущее в то время не имело никакой цены. Земноводные дорожили своим прошлым, в котором у них были стегоцефалы, не уступавшие сегодняшним динозаврам. А динозавры жили только сегодняшним и, отмахиваясь от будущего, заявляли, что после них - хоть потоп. (Потоп действительно был после них: они не дожили до потопа.)

Когда появились первые млекопитающие, на земле был век динозавров, которых за глаза называли ящерами, а в глаза динозаврами, что означало то же самое в переводе на иностранный язык. И хотя динозавры иностранного языка не понимали, они называли себя именно так. Впрочем, они могли называть себя как угодно, это был их век. А лягушки, которых все называли лягушками, потому что век их давно прошел, вспоминали этот прошедший век и тайком напевали уже давно непопулярную песню: "Были когда-то и мы стегоцефалами!"

Необходимо отметить, что царство стегоцефалов было некогда могучим царством и правили им могучие цари, которые ни перед кем не обнажали голову, чем и стяжали славу стегоцефалов (покрытоголовых). Эти стегоцефалы были властителями земли и воды, поскольку небо в то время было еще не освоено. Столица земноводного царства длинной лентой тянулась вдоль берега океанов, морей и рек, а по обе стороны ее простирались провинции, в одних из которых было изобилие влаги, в других - изобилие засухи, что в сумме составляло именно то изобилие, какое требовалось земноводному царству.

Цари земли и воды буквально разрывались между землей и водой: в воде по-прежнему жили рыбы, которые цеплялись за свои старые рыбьи традиции, а на земле зарождалось что-то новое, которое знать не хотело воды. Царство земноводных трещало по всем швам - по всем берегам, соединявшим воду и сушу. И наконец оно рухнуло, похоронив под собой царей земли и воды, стегоцефалов. Из всего царства земноводных только маленькие лягушки да еще тритоны и саламандры дожили до новых времен, потому что они не были царями, они всегда были подданными - и в царстве стегоцефалов, и в царстве динозавров, и во всех царствах, водных и земных, они всегда были подданными, только подданными. И они живут, потому что им нужно всего немного: немножко воды и немножко земли. И еще им нужно: собраться где-нибудь вечерком и, перебивая друг дружку, вспоминать, вспоминать... И запеть, перебивая друг дружку: "Были и мы когда-то стегоцефалами!.."

Итак, лягушкам принадлежало прошлое, динозаврам принадлежало настоящее. Кроме прошлого и настоящего, ничего другого не было на земле. И вот в эти чуждые им времена появились млекопитающие.

Тяжкая пора безвременья, как ее пережить, когда в жилах у тебя горячая кровь, а у всех остальных - кровь холодная?

- Применяться к обстоятельствам, - говорили лягушки, - согласовать свою температуру с температурой окружающей среды. На первых порах почаще смотреть на термометр, потом это войдет в привычку.

Млекопитающие не хотели смотреть на термометр, у них была постоянная температура, независимая от окружающей среды.

- Своя температура! - еще больше холодели лягушки. - Независимая от среды! Ну, знаете... В свое время и мы были стегоцефалами, но даже в те времена... мы не могли себе это позволить.

До млекопитающих никто не мог себе это позволить, они были первыми теплокровными, заявившими о своем несогласии со средой. Подумать только: даже огромные ящеры приспосабливались к среде, а эти, у которых ничего за душой - ни прошлого, ни настоящего...

Конечно, прошлое было у млекопитающих, только оно им не принадлежало. И вообще, это было такое прошлое, о котором лучше всего забыть. В прошлом млекопитающие были пресмыкающимися, правда, не огромными ящерами, а маленькими, незаметными, что было единственным спасением в мире, в котором можно существовать лишь до тех пор, пока тебя не заметят. В то время у них была холодная кровь, совершенно нормальная холодная кровь, приспособленная к внешней температуре.

А потом... Можно придумать много легенд о том, как холоднокровные стали теплокровными. Это может быть легенда о первой большой любви или о первом большом сочувствии, или о первом восхищении красотой. Но факты говорят о другом. Факты говорят о том, что теплокровность в те времена считалась далеко не безобидным явлением. Теплокровных преследовали за теплокровность. Изощренная физиология динозавров дошла до того, что они на расстоянии чуяли теплую кровь, улавливая тысячные доли градуса. И уже за тысячную долю виновный подлежал съедению.

- Просто поразительно, до чего мы сами не умеем себя беречь, - говорили лягушки, хотя они-то умели себя беречь. Впрочем, они имели в виду млекопитающих: - Быть незаметным - что может быть лучше в наш ужасный век? И сделать все, чтоб тебя заметили. И какая разница, что у тебя за кровь, если из тебя ее выпускают?

Лягушкам это было непонятно. Они считали, что нужно иметь такую кровь, какую легче сохранить в сложившейся обстановке. А теплокровность... Ну скажите, разве это так уж принципиально - теплокровность?

Для млекопитающих это было принципиально, потому что причиной их теплокровности было несогласие с внешней средой. Во внешней среде жара сменялась морозами, бросая все население то в холод, то в жар, и, чтобы не зависеть от этого, нужно было иметь свою постоянную температуру. Ведь вот динозавры, могучие динозавры вымерли, когда наступили холода, потому что не имели своей постоянной температуры.

Предыстория человечества не менее героична, чем история человечества. И кто знает, может, не было б на земле человечества, если б не было на земле тех, первых, не имевших ни славного прошлого, ни мало-мальски терпимого настоящего - а только будущее, одно только будущее, да еще горячую кровь.

1970

СУПРУГИ УТКОНОСЫ

Супруги Утконосы, внуки Праутконоса, правнуки Прапраутконоса, помнят еще прапраправремена. Когда ж это было - в триасе или уже не в триасе? Тогда еще жили аммониты, эти головоногие, которые вымерли, потому что действовали больше ногами, чем головой.

- Прапраутконосы, - сказали они, - вы свидетели, что мы вымираем.

- Никакие мы не свидетели, - сказали Прапраутконосы. - Вымирайте на здоровье и не путайте в это нас.

- Мы вымираем, - сказали вымирающие. - Атмосфера становится чересчур ядовитой.

До сих пор Прапраутконосы не замечали, что атмосфера становится ядовитой, они даже снесли два яйца - в знак незыблемо твердых надежд на будущее. Но, проводив аммонитов в последний путь, они призадумались:

- Атмосфера становится ядовитой, а у нас ни капли яда...

И они стали копить яд - не в качестве яда, а в качестве противоядия. В ядовитой атмосфере главное - иметь собственный яд.

Тем временем из снесенных ими яиц вылупились Праутконосы. Собственно, время было уже не то: атмосфера очистилась, яд упал в цене и, кроме соседки Праехидны, его не было ни у кого из млекопитающих. Но супруги Праутконосы помнили слова Прапраутконосов, которые помнили слова аммонитов. И они помаленьку копили яд.

Потом они снесли два яйца, из которых вылупились супруги Утконосы. И супруги Утконосы тоже снесли два яйца.

Все млекопитающие давно перешли с яиц на молоко, но супруги Утконосы предпочитали то и другое. И они откладывали яйца, а выкармливали детенышей молоком (а вдруг не станет ни молока, ни яиц? Не забывайте, что атмосфера становится ядовитой).

Супруги Утконосы помнят слова Праутконосов, которые помнили слова Прапраутконосов, которые со слов аммонитов помнили очень ядовитые времена. Аммониты вымерли, а кому хочется вымирать?

Конечно, сейчас уже не те времена, однако - кто гарантирован? А вдруг вернутся праправремена? Или прапраправремена?.. Когда ж они были - в триасе или уже не в триасе?

1970

РАМАПИТЕКИ

История двигалась снизу вверх, и мы, рамапитеки, пришли на смену дриопитекам. Они убивали нас, побивали камнями, но - история двигалась снизу вверх - и мы все-таки пришли им на смену.

Нам досталась в наследство голая, пустая земля, и нам все приходилось делать своими руками. Своими руками мы ломали сучья, сбивали с деревьев плоды... И лишь позже, гораздо позже на этой, обжитой нами земле появились австралопитеки.

Они родились среди нас, в наших пещерах. Мы научили их ломать сучья, сбивать с деревьев плоды, мы научили их говорить - и как же они с нами разговаривают?

- Дикари, - говорят они, - антропоиды. Разве вы далеко ушли от обезьян?

Это мы-то недалеко ушли! Парапитеки, проплиопитеки, не говоря уже о дриопитеках, которых мы еще успели застать. Но австралопитекам этого не понять, они еще не появились на свет, когда делалась вся эта история.

- Ископаемые! - говорят они нам. - Посмотрите на себя - ведь вы же прошлое человечества!

Для дриопитеков мы были будущим. И для парапитеков были будущим. А тут - смотрите-ка: вдруг стали прошлым.

И главное: история двигалась снизу вверх и мы, рамапитеки, двигались вместе с историей. И теперь, когда мы на самом верху...

Видно, что-то произошло - либо с нами, либо с ними, либо с историей...

1968

ПЕРВАЯ ГИПОТЕЗА О ПРОИСХОЖДЕНИИ ЧЕЛОВЕКА

Завершив подготовительные работы, Он наконец приступил к настоящему творчеству. Ему хотелось создать Человека, но Он не знал, каким должен быть Человек, а из жизни его взять не мог, потому что в жизни его еще не было.

Но его это не волновало. Он был весел и даже беспечен, потому что твердо верил в Свое могущество.

При свете солнца, созданного вчера, он заглянул в водную гладь, позавчера отделенную от суши, и увидел в ней Свое отражение.

- Ку-ку! - сказал Он и вытянул губы, пытаясь нижней захватить кончик носа. И долго смеялся, потому что это было очень смешно.

Потом он растянул рот до ушей, слегка даже потеснив их при этом, так что они улезли вверх, освобождая место для новых потешных действий.

Он надул щеки и свел глаза к переносице. Потом щеки втянул, а глаза развел. И, заведя руки за спину, приставил Себе рожки.

В этих занятиях прошла первая половина дня. Увидев, что солнце уже высоко, Он спохватился и стал создавать Человека по Своему образу и подобию.

Глина послушно мялась в Его руках, принимая все более четкие очертания. Нос приплюснутый. Рот до ушей. И все тело надутое, как мячик.

- Ква! - сказал Человек. И Он понял, что создал лягушку.

Он отбросил лягушку, и она запрыгала по земле, подтверждая свое сходство с мячиком. А Он опять погрузился в работу. Он старательно разминал глину, вызывая в памяти Свой образ.

Губы, вытянутые и слившиеся с носом. И рожки на голове, похожие на два пальца, приставленные к затылку.

- Ме-е! - сказал Человек. И Он понял, что создал козла.

И опять Он месил глину, пытаясь придать ей ту единственную форму, которая отличает Настоящего Человека. Он создавал Человека, создавал его по Своему образу и подобию, но образов было много, и в них не было ничего человеческого.

Подобия, одно другого страшней, множились на Земле: ихтиозавры, бронтозавры, мастодонты и стегоцефалы... Но Человека не было среди них.

Кончился день, наступил вечер, а Он все трудился, ни на минуту не сомкнув глаз. Все смешалось в его голове, и Он подошел к воде, чтобы освежить Себя в памяти.

Он посмотрел в воду и не узнал Себя. Усталое лицо, бессонные глаза и борозды на лбу, каких не было прежде. И во всем этом столько опыта, неудачного опыта, который впоследствии назовут мудростью...

Он отошел от воды и вылепил Человека.

1966

СОТВОРЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА

Вылепил бог человека. Все ему сделал как настоящее, еще и кусок глины остался. Спрашивает у человека:

- Что тебе из этого слепить?

Оглядел себя человек: руки-ноги есть, голова тоже на месте. Чего еще надо?

- Слепи мне, - говорит, - счастье. Остальное вроде имеется.

Призадумался бог, стал вспоминать. Много он повидал на своем веку, а счастья так и не видел. Поди знай, как его лепить.

- Вот тебе твое счастье, - сказал бог и протянул человеку нетронутый кусок глины. - Да, да, в этом и состоит счастье - в куске глины, из которого можно что хочешь вылепить.

Человек взял глину, повертел в руках. Покачал головой:

- Да-а... это ты ловко придумал...

1963

ВТОРАЯ ГИПОТЕЗА О ПРОИСХОЖДЕНИИ ЧЕЛОВЕКА

Все звери относились друг к другу с уважением и даже с трепетом, и только к Обезьяне никто не относился всерьез, потому что она дурачилась и кривлялась, как маленькая. И тогда Обезьяна сказала:

- Произойди от меня, Человек!

Человек не сразу решился:

- Мне бы, понимаешь, лучше от льва. Или от слона.

- А что такое лев? - сказала Обезьяна и тут же изобразила льва. Это было довольно похоже, хотя и не так страшно, как настоящий лев. - А что такое слон? - сказала Обезьяна и приставила к носу руку в виде хобота.

И вдруг она заговорила серьезно:

- Конечно, от льва каждый произойдет. И от слона найдутся охотники. А как быть другим? Зайцам, например? Или нашему брату? - Обезьяна вздохнула. - Я вот изображаю тут разных... А почему? Потому что мне собой быть неохота. - Она помолчала. - Только ты не подумай, что я жалуюсь, у меня этой привычки нет. Просто хочется кем-то стать, чтоб к тебе относились по-человечески. Ты произойди от меня, Человек, а?

Говоря так, она опять скорчила какую-то рожу, в которой Человек мог бы узнать себя, если б посмотрел повнимательней. Но он смотрел невнимательно, потому что думал совсем о другом.

"Действительно, - думал он, - как это устроено в мире. Кто смел, тот два съел. Сила солому ломит. У сильного всегда бессильный виноват. Каждый хочет произойти от слона или даже от мамонта, а от таких, как Обезьяна, никто не хочет происходить..."

- Ладно, - сказал он, - произойду. - И пожал Обезьяне руку.

Так Человек произошел от Обезьяны. Из чувства справедливости. Из чувства внутреннего протеста. Из чувства простой человечности.

1966

ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ

Когда вас на земле много, можно проявлять и холодность, и равнодушие, но когда вас двое и вы одни, как тут удержаться от взаимного интереса...

Так встретились на земле первые двое.

- Посмотри, какие звезды, - сказала она, впервые заинтересовавшись устройством Вселенной.

- Но ты - лучшая из них, - сказал он, пробуя себя в поэзии.

- Такое скажешь... - смутилась она. - Они маленькие, а я вон какая большая.

- Дело не в величине, - сказал он, кладя начало математике. - Величина - понятие относительное. - Положив начало физике, он добавил: - Хочешь, я отнесу тебя к той скале?

Он отнес ее к скале и взобрался с ней на вершину.

- Как хорошо! - вздохнула она. - Ты видел, там ручеек, он течет куда-то... Куда он течет?

- Он течет вниз, а там впадает в реку... Видишь, там, за деревьями, среди высоких кустов...

И это было начало географии, и это было начало ботаники, и это было начало всех начал, как бывает всегда, когда под звездами встречаются двое...

1968

САМЫЙ ПЕРВЫЙ ПРИРОСТ НАСЕЛЕНИЯ