Помоги проекту - поделись книгой:
Кенвуд # Кали: Привет! А ты девочка или мальчик?
Кали # Кенвуд: А тебя почему интересует?
Кубера # Кали: Только не спрашивай у меня, кто это. Я не в курсе.
Кали # Кенвуд: Процессор в общем неплохой. Хотя есть лучше.
Кенвуд # Кали: Вот и я говорю, отличный процессор! А они твердят, что тут рекламировать ничего нельзя.
Кали # Кенвуд: И действительно нельзя. Но мы же не рекламируем, а так, обсуждаем только.
Кенвуд # Кали: А ты как про процессор узнала?
Кали # Кенвуд: А ты догадайся.
Зарегистрированный пользователь Зевс входит в чат.
Зевс: Привет!
Кенвуд # Кали: А! Догадался! Ты просто логи глянула.
Кали # Кенвуд: Вроде того.
Зарегистрированные пользователи Гермес, Локи, Христос и Аматерасу входят в чат.
Кали # всем: Здороваться будем позже. Начнем, наверное.
Сварог # Кали: Это, по-твоему, все?
Кали # Сварог: Насколько это возможно.
Тор # Кали: Ну, начинай. Не томи.
Кенвуд # Сварог: А она чего, главная?
Сварог # Кенвуд: Притихни, а то забанят. Сиди и слушай тихонько, а лучше вообще сваливай.
Кенвуд # Сварог: Не, мне тут интересно. Вы странные все такие.
Кали: Я буду много говорить. Потом обсудим. Хорошо? Я думаю, у меня есть решение.
Локи: Да какое там решение? Уходить надо было уже давно. Собственные ошибки необходимо признавать. И потом, не лень ли заводить снова одно и то же?
Кали # Локи: А что, в очередной раз слушать разговоры ни о чем? Сочинять новую мыльную оперу? Я предлагаю решить проблему раз и навсегда. Для того, чтобы понять, что медлить нельзя, достаточно посмотреть вокруг. Уничтожено или уничтожается сейчас все. Экология, животный и растительный мир, сама Земля. Любые достижения нетехнической области нивелированы, а любые этические нормы оболганы и извращены. Правильно, я согласна: надо уметь признавать свои ошибки, но если мы такие умные и гордые, то давайте тогда будем и мудрыми. Считаю, что нужно исправлять то, что имеем, чем творить заново. Вы все прекрасно знаете, каких энергетических затрат потребует новое начало. Ни у кого из нас ничего подобного и в помине нет. Ресурсы, которые некоторое время были сконцентрированы в одних руках, теперь распылены. До нас доходят только жалкие крохи, не более того. К тому же неизбежно возникает вопрос избыточности уже имеющихся ресурсов.
Локи: Лихо как завернула. Избыточности…
Кали: Как есть, так и завернула. Мы тут не одни. Мы уже не можем поддержать свое инкогнито, вы уж простите, но такого бардака не было еще ни разу.
Ресурсы, имеющиеся на данный момент, непригодны для нового строительства, а значит, они избыточны. Я думаю, не нужно объяснять, что это значит.
Христос: Изящная концепция Страшного Суда.
Кали: Именно.
Христос: Как раз это мне всегда не нравилось. Изящность концепции, как некий флёр, чтобы подменить некие нелицеприятные слова. Под фразами типа “избыточность ресурсов” всегда скрывается что-нибудь вроде слова “геноцид”. Не подходит.
Кали: Вынуждена согласиться. Не сказать, что с удовольствием. Таким образом, я предлагаю заняться тем, что есть на данный момент.
Локи: Не нравится мне это. К тому же не понимаю…
Перун: Почему?
Локи: Пахнет уж очень дурно. Кали соглашается с Христом, само по себе уже не понятно. И к тому же, мне всегда казалось, что проще спалить помойку, чем разгребать ее.
Кали: Да, разгребать помойку, конечно, не слишком приятно. Но кто-то должен это делать. Сил и возможностей для создания нового нет. Давайте оперировать с тем, что уже имеем. Хотя вопрос избыточности все-таки стоит.
Тор: А почему мы?
Кали: А кто еще?
Зевс: Плебс.
Кали: Плебс на это не способен. Он живет в помойке, и она ему нравится. Плебс не хочет шевелиться, он хочет сыто есть и сладко спать.
Локи: И срать в тепле.
Кали: Помойка всему этому способствует. К тому же, друзья мои…
Христос: Хм…
Кали: …помойка работает на помойку. Система, в которую сейчас вовлечены практически все ресурсы, работает и улучшает только Систему. А значит, любой индивидуум или группа, вставшая на борьбу с Системой, будут объявлены вне закона, и против них будет обращена вся мощь и сила помойки. Плебс не способен вырваться из этого замкнутого круга. Эта задача ему не по силам. Помойка не отпустит.
Локи: И все-таки зачем это нужно нам?
Кали: Прежде всего нужно понять, что только мы способны изменить сложившийся порядок вещей. Это необходимо принять как правило.
А нужно это нам просто потому, что это не нужно больше уже никому.
Локи: Такое уже было…
Христос: Не стоит путать. Я согласен с Кали. Но если мы хотим изменить сложившееся положение, то мы должны отказаться от одного правила, при соблюдении которого подобные действия невозможны.
Кали: Да. Правило невмешательства. Это первое, что необходимо изменить. Отныне мы должны вмешиваться. Участвовать. Тратить, чтобы сберечь.
Сварог: Ты понимаешь, что у нас уже не будет второй попытки? Особенно если все возьмутся за дело всерьез. Сил, энергетических ресурсов настолько мало… Любое, сколь-либо заметное вмешательство сожрет если не весь резерв, то большую его половину.
Кали: Понимаю. Но иначе все бессмысленно. Тупик ничем не отличается от смерти.
Кубера: А что ты предлагаешь конкретно?
Кали: Есть план. Он подразумевает использование все тех же ресурсов, вкупе с тем, что вы все и без того умеете. Нам нужен человек. Точнее, существо. Весь набор. Сверхспособности в лидерстве, лечении, неуязвимости. Ораторское искусство, интеллект. Харизма на максимум. Я думаю, что у каждого здесь найдется что-то из копилки с названием “сверхчеловек”. Я знаю точно, у каждого есть такая закладочка.
Христос: Погодите, но каким образом? Где ресурсы?
Кали: Я думаю достичь этого силами все того же плебса.
Христос: Я против.
Кали: Плевать. Иных вариантов я не вижу.
Тор: Вряд ли кто-нибудь может предложить что-то иное.
Христос: Бред!
Кали: Да, конечно, но основная роль в этом бреду отведена тебе.
Сварог: Почему ему?
Локи: Вот именно, почему?
Кали: Ответ прост. У Христа самый большой опыт в разработке евгенических программ. Сводить все вместе будет он. К сожалению, нужно приготовиться к серьезному сопротивлению. Система только потому и существует до сих пор, что не терпит изменений, санкционированных извне. У меня есть более детальный план. И я готова им поделиться, но не тут и не сейчас.
Зарегистрированные пользователи Кали и Сварог покидают чат.
Кенвуд: Эй, все только началось! Вы куда?!
Зарегистрированный пользователь Локи покидает чат.
Перун # Кенвуд: Удачи тебе, малыш!
Зарегистрированный пользователь Перун покидает чат.
Тор # Кенвуд: Советую вложиться во что-то более существенное, чем акции или деньги.
Зарегистрированный пользователь Тор покидает чат.
Кенвуд: Эй!!! Ой…
Внимание! Чат “Вселенная 542” удален из системы чатов “Вселенная”. Вы отключены от чата “Вселенная 542” ввиду отсутствия такого имени в нашей системе.
Бармен выглядел парнем с головой на плечах, поэтому я обратилась к нему напрямую.
— Послушай мальчик, а как у нас тут с чем-нибудь более серьезным, чем вся эта бижутерия?
На нагрудном жидкокристальном беджике значилось, что бармена зовут Миша.
Он внимательно посмотрел мне в глаза и ничего не ответил.
— Плачу наликом, — я кинула использованную трубочку с синтетической коноплей на стойку. С некоторого времени синтетические суррогаты вставлять перестали.
Миша снова окинул, меня внимательным взглядом. Я знала, что он видит. Довольно высокую, хорошо сложенную брюнетку с простоватой для этих мест прической. Наманикюренные длинные пальчики с покрытыми черным лаком ноготками нетерпеливо барабанят по мраморной стойке. Облегающая одежда, микроскопическая дамская сумочка. Типаж — пай-девочка ищет приключений.
— Триста сорок красненьких, — буркнул Миша и занялся набиванием очередной трубочки.
— Что это будет? — спросила я и прикусила язык.
Вопрос был глупый, я это поняла по глазам бармена. Он даже слегка покачал головой, мол, во дает дамочка.
— Подходит, — я запоздало постаралась исправить положение, выуживая из-за рукава требуемую сумму.
Вообще-то расценки у Миши были еще те, но мне было нужно. Бармен явно колебался. Чтобы поспособствовать ускорению принятия решения, я сделала вид, что собираюсь уходить.
— Погоди, — он сунул руку под стойку и выудил трубочку.
Самую обыкновенную на вид, но я знала, что содержимое этой маленькой, запечатанной чем-то прозрачным головки из красного пластика стоит тех самых трех сотен и отличается от своих собратьев, как солнце от луны. Стараясь, чтобы пальцы не выдали мою дрожь, я ухватила трубочку и отошла от стойки, провожаемая двусмысленным “хм” бармена. Боги, как же я ненавидела его в этот момент! И его, и всю эту шарагу в правительстве. Я ненавидела даже этот бар и всех его посетителей, в сущности, таких же несчастных людей, как я сама. Близость запретного удовольствия туманила голову, руки сделались неловкими, так что я сильно опасалась уронить трубочку на пол. Впрочем, это никого бы тут не удивило. И не такое видали.
Уединившись в отдельной кабинке я, наконец вскрыла колпачок трубки, сунула ее в ноздрю и сорвала прозрачный чехольчик с головки. Трубка ощутимо нагрелась в руке, горький, чуть-чуть отдающий резиной дым заполнил мои легкие. Приход случился сразу же после выдоха. Он был похож на прибой.
Когда дверцы лифта с ленцой отворились, я еще была не в состоянии адекватно воспринимать реальность. Из лифта вышли трое в совершенно одинаковой одежде, и то, как они это сделали, уже должно было навести меня на определенные подозрения. Но теплый прибой никак не хотел меня отпускать, и я металась в его цепких волнах, как в смирительной рубашке, не в силах вырваться на волю, да и желания подобного не испытывая. Наркотик, эта психическая метель, был моей слабостью, одной из тех, что я усиленно культивировала. Слабость — отличительная черта человека. Только человек может позволить себе такую уничтожительную роскошь, как слабость.
А я хотела быть человеком. Очень хотела.
Тем временем одинаково одетая троица быстро обошла наркобар, сунула свои любопытные носы в каждую кабинку, кроме приватных, закрывающихся изнутри, и даже залезли под стойку бара. В этот момент что-то в моей голове щелкнуло, и наркотический прибой отошел на задний план. Нельзя сказать, что “Орбита” — самое спокойное место в городе, но не понять, что в баре затевается неладное, мог только законченный идиот. Впрочем, таких тут было большинство. К идиотам не относился, пожалуй, лишь бармен Миша, который при появлении подозрительных лиц осторожно перекочевал на дальний конец стойки, поближе к запасному выходу. Всю эту картину я наблюдала через прозрачные с внутренней стороны стекла приватной кабинки, прикидывая про себя наилучший выход из сложившейся ситуации. Выход был один.
Я успела упасть на пол за мгновение до того, как троица выхватила короткоствольные автоматы и начала поливать бар от бедра свинцовым дождем.
Стекла лопнули, на меня посыпались мелкие осколки. Крики. Паника.
По залу метались перепуганные наркоманы. Какой-то юноша в свободной мохнатой куртке влетел в мою кабинку с развороченной спиной, бедняга получил очередь между лопаток. Некогда симпатичная девушка с длинными белыми волосами, обильно окрашенными кровью, билась не то в истерике, не то в предсмертных конвульсиях. Публика в баре была не из тех, кто оказывает сопротивление вооруженному противнику, да и невооруженному тоже. Единственным, кто повел себя более или менее грамотно, был бармен Миша, который неведомо откуда выудил пистолет и открыл совершенно беспорядочный огонь по нападавшим. Бармен правильно посчитал, что люди, убивающие всех подряд, явно не стремятся вести переговоры или грабить кассу. Их интересуют только смерть и террор, а следовательно, не стоит сильно надеяться на их милость. Лучше подороже продать свою жизнь. Я метнулась из своей полуразрушенной кабинки.
Погромщики вели беспрерывный огонь по дальнему концу стойки, не давая бармену сделать ни единого выстрела, резво обходя его с флангов. Счет шел на минуты, было ясно, что геройство Миши являлось на деле простой глупостью и жить ему оставалось совсем немного.
Мне повезло: нападавшие оставили без внимания основной зал, вероятно, решив, что очумевших от ужаса наркоманов бояться не стоит. Я кинулась на спину ближайшему противнику, на лету переходя в боевой режим. У него была очень хорошая реакция. Он увидел что-то краем глаза, пригнулся и попытался поймать меня на ствол автомата. То ли мне сегодня везло, то ли я была несколько быстрее его, но мои пальцы ухватились за его кадык на мгновение раньше, чем траектория полета свинцовой болванки пересеклась с моей фигурой. Пуля шваркнула вскользь, обожгла ребра, а потом я сбила его с ног, и мы завертелись на полу, сшибая чудом уцелевшие стулья и столики. Все-таки хорошо иметь идеально сконструированные физические параметры. Крепкие пальцы. Острые ногти. Очень острые ногти. Это позволяет быстро и без излишних усилий вырвать человеку кадык, после чего ему уже становится как-то не до стрельбы. В следующее мгновение автомат был в моей руке, а сама я возле Миши, который скрючился в позе эмбриона на полу, щедро засыпанном каменной крошкой от расщепленной пулями стойки.
— Ты, почему не ушел? — крикнула я ему в побелевшее лицо.
Он только что-то промычал и выставив куда-то вверх руку с пистолетом, произвел два выстрела в стиле “на кого Бог пошлет”. От лифта ответили бодрой очередью.
Поделиться книгой: