Это и моя война

Сварог подошел к печи. Глядя на ало-золотистое пламя, отхлебнул из кружки. Его прошиб легонький озноб – то ли озяб под дождем, несмотря на теплый плащ, то ли, что вероятнее, сказалось все пережитое. Он протянул свободную руку к огню, испытывая одновременно жуткое неудобство от облепившей тело мокрой одежды и щенячью радость от тепла. Да, тепло через руку расходилось по всему организму. И глоток пива здесь сыграл не последнюю роль. А от одежды, особенно от рукава, начал подниматься пар.

Сварог сделал еще один добрый глоток. На вкус пиво никак не походило на привычно жиденькое «Жигулевское». А в короткой небесной жизни его местного пива отведать не довелось. Там подобный «вульгарный» напиток был не в чести. Только один раз он пробовал нечто подобное – на Земле, баночное темное пиво с простым, но все равно запамятовал, ирландским названием, доставшееся как трофей после разгрома базы моджахедов. А ведь моджахедам Аллах не позволял пить пиво. Может, за то и наказал?..

– Значит, вот так вы здесь и живете… – не оборачиваясь, произнес он.

– Так и живем, – откликнулся хозяин. – Таверна захирела, по дороге почти никакого движения, разве что соседи заедут…

– Может, вам в комнату поесть принести? – предложила хозяйка. – Комнат много, поедите, поспите…

– А что, мысль, – сказал Сварог. Ему не хотелось сидеть с незнакомыми людьми, отвечать на их вопросы – очень уж устал. Он вяло повторил: – Это мысль. Несите-ка в комнату побольше еды и выпить тоже не забудьте…

И представил с удовольствием, как разденется догола, развесит одежду сушиться и заберется под теплое одеяло.

Пожалуй, он изрядно продрог. Так и колотит всего. Даже талисман промерз… талисман!

Талисман был ледяным.

Видимо, он все же вздрогнул, потому что хозяин сочувственно спросил:

– Уголек стрельнул?

– Уголек, – медленно сказал Сварог. – Прямо на руку…

Интересно, на чем это приехали соседи, если во дворе не видно повозки, а в конюшне не было лошадей?

Он произнес про себя заклинание. Только не торопиться…

Опустил левую руку в карман, набрал полную горсть серебряных монет и с маху швырнул через плечо в сторону сидящих за столом.

За спиной раздался дикий вопль, упал табурет. Тогда только Сварог обернулся, держа шаур наготове. И чуть не заорал сам – вместо хозяина с хозяйкой, вместо заезжих соседей были четыре чудища, клыкастых и когтистых, мохнатых, с собачьими носами, в нелепо сидящей людской одежде. В точности похожие на того, привезенного в императорский дворец по его душу.

Ямурлакские вампиры.

Они шипели, пятились к двери – между ними и Сварогом неодолимой преградой лежали серебряные монеты, и один из «соседей» неуклюже отставил левую лапу, курившуюся зеленоватым дымком.

Серебряная звездочка ударила «хозяину» в грудь, и взлетели клубы зеленого дыма, вампир навзничь рухнул на пол. Сварог давил на спуск, не отнимая пальца, поливая их дождем свистящей серебряной смерти. От нелюдского воя ломило уши. Твари гурьбой, мешая друг другу, пытались протиснуться в дверь. Но это удалось лишь одному, и выскочивший на крыльцо Сварог срезал его посреди двора. Оглянулся внутрь комнаты. Две твари лежали неподвижно, третий пытался ползти, и Сварог выпустил ему звездочку в затылок. Замер. Прислушался. В конюшне бились и ржали лошади.

– Карах! – позвал он во весь голос, перегнувшись за перила.

Скрипнула дверь, Карах осторожно выглянул наружу, побежал к Сварогу, далеко обогнув лежащего вампира.

– Хозяин, я же предупреждал про раухов, а ты не обратил внимания, нужно было сразу попробовать серебром…

– Ладно, ладно, – сказал Сварог виновато. – В следующий раз буду к тебе прислушиваться, честное слово… Есть еще кто в доме, не чуешь?

– Больше никого…

Сварог все же пошел проверить комнаты. Взял с подставки лампу, принялся обходить дом. Открывал пинком дверь за дверью, светил внутрь, держа шаур наготове. Карах тенью крался следом, выглядывая из-за его ноги. Везде пусто, пыльно, но не видно следов разгрома – все выглядит так, словно хозяева внезапно ушли.

Только никуда они не уходили – в одной из комнат обнаружились два высохших трупа, прямо-таки мумии. Жуткий оскал, прилипшая к костям желтая кожа…

– Хозяев застали врасплох, – сказал Карах. – Если тут и были животные, они убежали… или их съели.

– Но они же пили пиво, эти…

– Они едят и пьют человеческую еду и питье запросто. Но любят полакомиться. – Серенький домовой содрогнулся. – Они и таких, как я, едят…

– Может, они и в самом деле не особенно-то настроены были лакомиться и не собирались нас впускать? – рассуждал вслух Сварог. – Нет, он же мог показаться в натуральном обличье, любой удрал бы сломя голову, плюнув на ливень. А он, паскуда, нарочно отошел подальше, когда я входил в ворота, чтобы лошади не забеспокоились раньше времени…

Если бы не талисман, он преспокойно улегся бы спать. И его прикончили бы. Спасибо тебе за дорогой подарок, милая безымянная волшебница из Фиортена.

– Что будем делать, хозяин? – спросил Карах.

– А что прикажешь делать? – сердито спросил Сварог. – Ворота заперты, до утра перебедуем. Хотя такая скотина может со своими когтями и по забору взобраться… Серебра набросаем вокруг, вот что.

Стараясь не смотреть на недвижно лежащих вампиров, он подошел к бочке и налил кружку до краев. Вы хотели, чтобы я поскорее освоился? Прекрасно, я преспокойно стою посреди комнаты и пью пиво, но меня вывернет, откровенно говоря, если съем хоть кусочек из аппетитно пахнущих кастрюль. Но пива я выпью и постараюсь удержать его внутри…

Спать он улегся в конюшне, завернувшись в плащ.

Долго не удавалось заснуть, мешали всхрапывающие кони, а мысли то и дело возвращались к убитым вампирам. И все мерещилось, что кто-то из них только притворился мертвым и сейчас крадется вдоль бревенчатой стены, чтобы напасть на сонного человека. Ведь только одну из тварей Сварог удостоил контрольного выстрела. Надо было всех… А еще какая-нибудь тварь могла затаиться во дворе, например, в нужнике, ведь дом Сварог обошел, а про двор не подумал. Так и подмывало подхватиться и сделать работу до конца, но ведь он так устал, да и Карах наверняка почувствовал бы…

А потом Сварог очутился в своем родном, затерянном на границе Монголии и Китая гарнизоне. И археологическая Светка поднялась к нему навстречу от костра, вокруг которого сидели курганокопатели, взяла Сварога за руку и потянула в палатку. Совсем как тогда, в неправильном мире, но этот-то мир был правильным, хватит нам неправильностей, накушались досыта, и чем-то неуловимым она была похожа на жену Сварога, только не на наставляющую рога с Витькой стерву, а на ту студенточку из юности, с которой хотелось бок о бок идти по жизни…

Но в палатке ничего эротического у Сварога с археологической Светкой не вышло. Потому что самым невероятным образом деваха обернулась Нохором, до-монгольским предводителем светлобородого народа – первым, кто попытался утащить Сварога из своего времени.

– Не зря меня прозвали Великим Мечом, – самодовольно крутил на запястье широкий золотой браслет с драконьими головами Нохор. – Я тебя не только с Земли, я тебя и с Талара достану! Ты будешь сражаться в рядах моего воинства. А здесь ты вроде как на курсах молодого бойца. Должен научиться мечом размахивать и на лошади скакать, чтоб жопа не болела. Неучи мне не нужны.

– Погоди-ка… – Сварог выдохнул из легких воздух, который вдруг стал плотным и шершавым. – Чтобы попасть к тебе, я должен был пройти сквозь землю, а не входить в темную палатку. И кроме того, ведь тебя я убил золотой пулей! Ты мертв дважды!

– Ну сам посуди, разве можно убить мертвеца золотой пулей? – оскалился Нохор и довольно тряхнул лисьими хвостами на шлеме. – Неужели ты до сих пор не понял, что монгольский колдун работал на меня? И поэтому подучил тебя стрелять не серебряными, как полагается, а золотыми пулями.

Сварог задохнулся от ужаса – воздух в гортани затвердел окончательно, ни туда, ни сюда, – когда понял, как его подставил казавшийся честным старый Мэлсдорж. Но тут же и заметил, что пусть Великий Меч выглядит как Великий Меч, однако ведет себя как спившийся особист из их части. И, значит, никаким Нохором быть не может. Это просто сон. Сон, как и тот, незадолго до боя с гробокопателями…

Сварог попытался проснуться – и проснулся. Он лежал в больничной палате, а напротив него сидел доктор.

– Ну и задали вы нам хлопот… Знаете, сколько вы здесь лежите и бредите? Долгонько… – сказал врач с недовольным видом.

Ну конечно, подумал Сварог, помню, помню. После того как меня подхватило с родимой монгольской земли и понесло вдоль цветных линий, я вдруг оказался в такой же точно палате. И это передо мной никакой не врач, а бесовское отродье в обличье врача, и сейчас оно начнет выспрашивать мое полное имя, чтобы подчинить бедного майора темным силам…

– Будет вам, батенька, всякий вздор измышлять! – нарушив сценарий, вдруг еще пуще разозлился доктор. – Будто мне больше и дела нету, как ваше имя выспрашивать. И без вас все знаю: Станислав Сварог, майор ВДВ, женат, детей нет, и тэ дэ, и тэ пэ. Видите? Я здесь не для того.

– А для чего же, позвольте полюбопытствовать? – Сварог оперся на локоть. Страха он не испытывал. Все было как-то по-детски примитивно. И даже обидно: чего ж меня на мякине-то провести пытаются что ни день? Я ж прекрасно понимаю, что это сон… Хотя и сны бывают вещими.

– Я здесь для того, – приподнялся с вполне советского на вид стула врач и сложил руки на груди, – чтобы помочь вам. Именно помочь и именно вам. Не верите? Напрасно. Не буду убеждать вас, что я действую из чисто альтруистских побуждений – это, разумеется, неправда. Тем более что действую я не от своего имени, но исполняя желание вышестоящего лица. Короче говоря, я уполномочен предложить вам взаимовыгодный обмен услугами – равноценный, от которого обе стороны только выиграют.

– И что же вы хотите? – спросил Сварог.

– Немногого, – непринужденно ответил «врач». – Мы хотим, чтобы вы покинули Талар, и как можно быстрее. Пока не стало слишком поздно… Как видите, я с вами откровенен. Вы несколько мешаете моему руководителю, и это вносит небольшой дискомфорт в ситуацию. Вы являетесь камушком… даже не камушком, так, песчинкой, попавшей в жернова, но создается незначительный, едва заметный, однако неприятный крен… Я не излишне образно изъясняюсь?

– Что вы, что вы. Все предельно ясно: камушек, который разнесет жернова, что ж тут не понять…

– Ну, – мягко улыбнулся «врач», – скорее всего, жернова разотрут эту песчинку в пыль. Только не подумайте, что я угрожаю! Ни в коей мере. Но посудите сами: вы здесь совершенно чужой, вы занимаете чужое место – место настоящего графа Гэйра, вы ничего не понимаете в сложившейся на планете ситуации… Полный наив, одним словом. А такого человека грех не использовать в каких-нибудь закулисных играх. Политика, знаете ли… Вам ведь уже предлагали принять чью-то определенную сторону, не так ли? Можете не отвечать, я по глазам вижу, что предлагали… Вы всегда за кого-то воюете, майор, и там, на Земле, и здесь, на Таларе, такова уж, наверно, ваша суть… Но можете ли вы вспомнить хоть одну войну, где вы боролись бы за действительно правое дело? И существует ли вообще правое дело, если за него приходится убивать людей, которые думают не так, как вы? А ведь те, другие, тоже полагают, что их дело – правое…

– Ладно, бросьте демагогию, – поморщился Сварог. – Стало быть, вы, со своей стороны, никуда меня втягивать не собираетесь…

– Ни в коей мере! – всплеснул руками «врач». – Наоборот, для нас, не скрою, выгодно, если вы будете сохранять полный нейтралитет…

– Ага. Значит, все ваши очаровательные твари, которые пытались ухайдокать меня до сих пор, только на то вежливо и намекали…

«Врач» поморщился.

– Это была ошибка. От которых никто не застрахован, не правда ли? Просто тогда мы еще не разобрались в ситуации и решили, что ампутация будет самым простым решением… Согласен с вашей недоверчивостью – сила, которую я представляю, здесь считается неким темным носителем вселенского зла. Спорить с этим бесполезно – возможно, со своей точки зрения местные жители и правы… Но только со своей точки зрения. Ребенок ведь тоже ненавидит доктора, который делает ему больно. И не понимает, что эта боль ему же во благо… Ладно, в самом деле, оставим пустопорожние беседы – все равно без конкретных фактов я вам ничего не докажу. Короче, мы предлагаем вам соглашение. С нашей помощью вы немедленно покидаете Талар, а взамен получаете существование, какое выберете сами. Вы ведь военный человек? Хотите – станете генералом действующей армии на какой-нибудь экзотической планете. Пожелаете – проведете остаток дней в безмятежности под теплым солнцем. Или в морозец, как угодно. Пределов почти нет. Науки, развлечения, приключения, знания, наслаждения, опасности, страдания, величие, прозябание… А хотите попроще – вернетесь обратно в гарнизон. Или в Москву. Должность начальника военкомата одного из столичных районов устроит? Синекура, а не должность. Ну, например…

Он щелкнул пальцами… и Сварог опять проснулся.

В комнате. Другой. Но тоже знакомой. Номере самого дорогого борделя в одном из городов одной далекой страны – под его стенами он на правах инструктора давал рекогносцировку, когда бой закончился. Шальным снарядом снесло угол дома, и он увидел нетронутую взрывной волной широченную кровать с малиновым одеялом и подушками и розовые обои, на которых кровь, в отличие от малинового белья, была очень даже заметна.

В теперешней комнате войной и не пахло, а пахло хорошим коньяком. Сварог поискал глазами, потому как голова знакомо болела, и нашел на журнальном столике с гнутыми ножками початую бутылку. Потянулся к ней и задел лежащее рядом тело. Теплое. Рядом спала раскинувшись, весьма впечатляющая блондинка. А поодаль на стуле Сварог вдруг заметил брошенный кое-как мундир полковника.

И вновь вспомнил беседу в капитанской каюте на «Божьем любимце». И громко сказал, не боясь блондинку разбудить:

– А не пошел бы ты к дьяволу!

После старого пива в таверне во рту стоял неприятный медный привкус. Сварог нехотя поднялся, стараясь не потревожить лошадей, вышел из конюшни на двор. Сплюнул горькую слюну. Карах, по традиции домовых предпочитающий днем отсыпаться, а ночью бодрствовать, сунулся за хозяином, но только до порога. Выходить наружу не захотел, хотя мерзкий дождь наконец кончился.

Человек, стесняясь домового, зашел за угол и справил малую нужду. Поежился от холода. Но это был не тот замогильный холод, которым веяло от ямурлакских вампиров, когда те были еще живыми. Сварог посмотрел туда, где серебряная звездочка настигла последнего. В темноте чудовище выглядело чуть более темной, нежели все окружающее, бесформенной грудой.

Почесывая затекшую шею, Сварог вернулся в тепло конюшни и лег досыпать. В голове не было ни единой мысли, сон отступил в глубь сознания, и думать о нем не хотелось совершенно. Глухое равнодушие чувствовал Сварог. Он пробормотал лишь, укладываясь. «Что ж вы докопались до меня, сволочи… – и сразу провалился в тяжелое забытье, пару раз просыпался, слушал спокойное пофыркиванье лошадей и вновь засыпал. А потом Карах осторожно потеребил его за рукав, и он открыл глаза. Солнечные лучи проникали в конюшню, стояло такое ясное утро, что все вчерашнее показалось дурным сном. Но посреди двора лежал на прежнем месте мертвый вампир, и пришлось, поборов брезгливость, оттащить падаль подальше – иначе лошади ни за что не хотели выходить из конюшни, храпели и пятились.

Еще можно было бы, по-христиански смилостивившись, похоронить настоящих хозяев таверны. Выкопать могилку, поставить крест. Что им, горемыкам не похороненным, скитаться призраками вокруг ветшающего пустого жилья?.. Но было влом. И Сварог просто пальнул из пальца огненной струей в занавеску. Пусть похоронную церемонию возьмет на себя очистительный пожар… А кроме того, столб дыма отвлечет преследователей, если таковые имеются. Пока они разберутся, что здесь произошло и что среди обгорелых трупов нет Сварога, виновник пожара будет далеко-далеко.

– Я всю ночь караулил, – сказал Карах, когда они выехали за ворота. – Ближе к рассвету поднялось какое-то странное зарево на полнеба. Вон в той стороне.

– Пожар где-нибудь, – предположил Сварог, боясь даже самому себе признаться – в надежде, что это кто-нибудь из людей капитана Зо оказался в схожих со Сварогом обстоятельствах и пришел к решению применить такой же, как и Сварог, отвлекающий маневр.

– Хозяин, я столько пожаров в ночи видел… Очень странное было зарево, совсем не похожее на пожар, оно вдруг поднялось к самым звездам, медленно так… – Он запнулся, поискал слово: – Равномерно. Поднялось, замерло, потом враз пропало. Нехорошее зарево.

– Нехорошего здесь навалом, я смотрю, – процедил сквозь зубы Сварог.

Некоторое время он еще размышлял, придавать ли значение пригрезившемуся за ночь. Да, был в его прошлом и пытавшийся утянуть советского военспеца в свой клан посредством магии светлобородый Нохор, был и монгольский колдун Мэлсдорж, помогавший советскому военспецу противостоять свалившейся невесть откуда напасти… Но помог лишь отчасти: спустя какое-то время после того, как Сварог убил Нохора, он – бац! – и вдруг провалился в дыру во времени. И вот он здесь, на Таларе…

Интересно, в странном сне – сне ли? – этой ночи не было места последовавшему за перемещением периоду его пребывания на летающих островах ларов. Значит ли это что-нибудь?..

Но постепенно дневные заботы вытеснили мудреные думы из головы напрочь.

Вернувшись в поле, он быстро отыскал место, где они вчера сбились с дороги. Отдохнувшие лошади шли бодрой рысью. Сварог узнавал урочища, холмы и повороты, испытывал приятное нетерпение при мысли, что, возможно, вновь увидит фиортенийскую подружку, рассеянно слушал болтовню Караха, прочно зациклившегося на ямурлакских вампирах.

То поднимавшаяся, то опускавшаяся дорога наконец уверенно пошла в гору. Все чаще копыта цокали по камням. Валуны вокруг лежали старые, обветренные, обтесанные ливнями и градом. Кое-где успевшие врасти в землю, заросшие мхом. Между камнями пробивались кривобокие чахлые деревца, похожие на березки, и опрятные, малахитовой свежести елочки. А там, где не было камней, росли кустарники – вроде малинника, только ягоды были восково-желтые, и было неизвестно, можно ли ими полакомиться. Больше всего местность напоминала предгорья Урала.

Сварогу даже не требовалось торопить коней, те поспешали сами, словно чуяли близкий финал долгого путешествия. Ему уже виделось, как он въезжает в ворота Фиортена, спрыгивает с коня, перво-наперво в таверне закажет горячую ванну, а завтрак и долгая беседа со старостой – на потом. Сварог оглянулся туда, где над лесом вилась черная полоска маслянистого дыма, и снова повернулся вперед.

И остановил коня на вершине горы, долго всматривался, не веря. Взялся за подзорную трубу и убедился, что все так и есть.

Не было Фиортена. Весь окружающий пейзаж остался прежним, кроме Фиортена. Вот оно, странное зарево. Простой пожар такого натворить не мог. Черный валик угля на месте окружавшей деревню стены, вместо домов и садов, хлевов и амбаров – невысокие кучки пепла. Странная, страшная карта. Никаких развалин, ничего полуобгоревшего – один пепел.

И тишина. Дома и постройки в деревне были главным образом каменные, и если уж камень превратился в пепел… Это не орда налетчиков с горшками горючей смеси. Это оружие, мощное устройство. На них что-то сбросили. Или рвануло на земле. Как бы там ни было, деревня сгорела в один миг. Это бомба – но ни в одном государстве Талара нет столь мощных бомб. Разве что лары… но зачем им расправляться столь страшно с никому не мешавшей и никому не угрожавшей деревней в Пограничье?

Фиортен, Фиортен… Богатая фригольдерская (то есть не обремененная сеньором) деревня, просуществовавшая три тысячи лет для того, чтобы исчезнуть в один миг. Три дня назад – или прошла вечность? – Сварог встретил черноволосую колдунью, имя которой так и не узнал. На память остались картинки с деревенского праздника: кавалеры кружат дам, взметаются юбки, повсюду слышны смех, музыка, плеск молодого вина… На память остались подаренные женщиной тепло страстного тела, запах душистого сена… и амулет – алар – дух-покровитель из тех времен, когда лары еще не ушли за облака. Амулет не может уберечь своего хозяина, если тому грозит опасность, но может предупредить. И он спас Сварогу жизнь сегодня ночью…

Колдунья сказала ему: «Когда-нибудь мы уйдем, но это будет в предпоследний миг…» Вряд ли эти слова значили, что жители уничтоженной деревни нашли возможность спастись. Хотя какая-то надежда брезжила… Скорее всего, пустая надежда.

– Говорят, в старину случались такие битвы, – сказал Карах. – Камень горел, как сухое дерево, а дерево вспыхивало, как солома…

– А люди? – зачем-то спросил Сварог.

Карах промолчал. Конечно, глупо думать, что кто-то спасся, если рвануло посреди ночи. Это даже не Хиросима – гораздо хуже…

Вспомнив про Хиросиму, Сварог погнал коней галопом. Но вскоре опомнился – во-первых, это не похоже на атомный взрыв, во-вторых, поработай здесь атом, они и так давно схлопотали бы смертельную дозу. Бог ты мой, не остановись он поболтать с Карахом, не начнись ливень, не сбейся конь с дороги – Сварог вполне мог добраться к ночи до Фиортена и оказаться там в момент взрыва… Вообще-то и такое оружие лару не страшно – но как знать…

Кто-то наносит удары, нервничая, спеша и оттого ошибаясь и опаздывая…

– Карах, это правда, что дьявол никогда не делает ошибок? – спросил он вдруг.

– Говорят, сам дьявол никогда их не делает, – ничуть не удивившись, ответил Карах. – А вот его слуги частенько ошибаются, нет в них того совершенства… Нет, это люди, хозяин, я отчего-то чувствую. Очень плохие люди, очень злые, но все-таки люди.

Они тронулись в путь по безжизненной древней широкой дороге, мимо одиноких брошенных домов, целых деревень и пустующих замков, спустя день проехали то место, где боцман Блай убил маскирующегося под бродячего циркача харланского шпиона и изрубил в мелкую капусту василиска…

Дьявола или не дьявола рук было дело, только из окрестностей напрочь исчезли и без того немногочисленные крестьяне, словно разбежались кто куда, наконец уступив возделанные поля в полное владение нечисти.

Теперь Сварог даже жалел, что за ним нет погони. Он развернул бы коня и на всем скаку помчался бы врагу навстречу, сжимая в руке подаренный его величеством случаем волшебный топор. И – будь что будет.

Хотя нет, это было бы даже не мальчишеством, а предательством – и Борна, и всех тех, кто сложил голову, чтобы узнать правду о собираемом войске мертвецов. И если Сварог считает себя чем-то обязанным этим людям, людям, вытащившим его из Хелльстада, то он должен, сжав зубы, добраться до тех, кто сможет правильно использовать информацию, – до наместника королевы, а еще лучше до барона Дальга, являющегося в Харлане кем-то вроде резидента имперской разведки ларов. Дальг, минуя должностные ступеньки, напрямую доложит лорду Гаудину. Все. Необходимые меры будут приняты…

К сожалению, только в том случае, если это выгодно ларам и угодно королеве четырех планет. А если нет… Вот тогда и придет час помчаться навстречу преследователям, сжимая топор, – будь это хоть люди, хоть сам дьявол.

…Через несколько часов Сварог и сам уверился, что дьяволом тут и не пахнет, когда его конь, пугливо выгибая шею и осторожно ставя ноги, шагал посреди обугленных развалин Старой Гавани, Фир Норта. Эти дома спалили самым обычным образом – кое-где еще шипели головешки, лениво поднимались струйки дыма, колеблемые ветром с реки. Каменные стены уцелели, но покрыты копотью снизу доверху. Это уже были злоба и ненависть, не укладывавшиеся в обычные человеческие понятия. Уничтожение Фиортена еще можно как-то понять с военной точки зрения, но Фир Норт…

Сварог искал Басса и нашел в конце концов – израненного, обожженного, распятого на дверях «Приюта моряка» – единственного здания, оставленного нетронутым. Большие ржавые гвозди загнали в лодыжки и запястья по самые шляпки, кровь темными вертикальными полосами засохла на грязной двери, но Басс, казалось, еще жив. Ученый горьким опытом прошлой жизни, Сварог сначала внимательно осмотрел окрестные пепелища.

Нет, на засаду не похоже: нигде за руинами не раздавалось приглушенное дыхание, нигде из-за камней не вылезала человеческая тень. Будем надеяться, что здешние изверги не научились минировать пленных, и многие другие подлые хитрости земной второй половины двадцатого века им незнакомы. Моджахеды – те, например, любили привязывать ночью пленника где-нибудь поближе к блокпосту. И когда дозор обнаруживал беднягу в прибор ночного видения, то стрелял без раздумий, никак не подозревая, что пуля летит в своего… Один парнишка во взводе Сварога свихнулся после такого…

Нет, здесь все было чисто. Враг ушел, оставив распятого Басса умирать. Когда спешившийся Сварог остановился перед ним, немилосердно ругаясь про себя, веки Басса дрогнули, медленно приподнялись, стекленеющие глаза раскрылись, и Сварог напрягся, осознав, каких трудов Бассу стоило сфокусировать на нем осмысленный взгляд.

– Граф Гэйр… Где все…

– Не знаю, – почти крикнул Сварог. – Кто это сделал? Где…

– Быстрее уезжайте отсюда, – внятно выговорил Басс и уронил голову на грудь.