Тайна Лошади-Призрака

— Ну, а лошадь? — торопил его Франсуа.

— Сейчас дойду и до нее. Однажды Бригоньян подстрелил оленя на территории графа де Тревора… якобы подстрелил: честно говоря, эта история не вызывает у меня доверия. Так вот, граф, рассердившись на Бригоньяна, подъехал однажды к замку, чтобы вызвать того на дуэль. Согласно легенде, он приехал на той самой лошади и стал поджидать Бригоньяна. Дело было в полночь…

— Извините, господин настоятель, я не совсем понял — так граф вызвал Бригоньяна на дуэль?

— Да, и они сразились. Это был страшный бой. Бригоньян упал, смертельно раненный, а у графа, тоже раненного, хватило еще сил добраться до поместья. Но он потерял так много крови, что спасти его не смогли. Де Тревор успел еще позвать капеллана и, осознав, как далеко завела его гордыня, раскаялся и приказал послать свою лошадь за раненым Бригоньяном. Видишь, какая интересная легенда!

— А лошадь? Что стало с ней?

— Она вернулась в замок, неся на спине умирающего Бригоньяна. Противники на смертном ложе простили друг друга. Через некоторое время в память об этом была построена часовня Прощения. Часовня прекрасна, что говорить, но сам факт этого события сомнителен. Знаешь, существует немало историй такого рода; их во множестве рассказывают в наших деревнях. Старые замки навевали на окрестных жителей самые разные фантазии, и теперь отличить правду от вымысла уже трудно.

— Господин настоятель, а вы верите, что такая лошадь существовала в действительности?

— Честно говоря, нет.

— А в призрак вы верите? Священник покачал головой.

— Я ничего не имею против чудес, — сказал он, — Но этой темой нельзя

злоупотреблять. — Он положил руку на плечо Франсуа. — Кермол прекрасный старинный замок. Благодарение Господу Богу, в нем никогда не происходило ничего трагического, и привидения там не водятся. Когда будешь писать свое сочинение, смело можешь рассказать об этом.

— В Кермоле, может, и нет, а в поместье де Тревора?

— Не забудь, что его больше не существует. Оно исчезло. А призраки они как вороны: исчезают, как только рушатся стены, в которых они обитали. Христианин не должен верить в привидения!

— Спасибо вам, господин настоятель. Священник и мальчик распрощались, и Франсуа вышел на улицу, потрясенный услышанным.

НОВЫЙ ПОКУПАТЕЛЬ

Вскоре подъехал Жан-Марк.

— Ну, узнал что-нибудь?

— Лошадь существует. — И Франсуа рассказал другу все, что услышал от аббата Флоика.

— Странно, — прошептал Жан-Марк. — Значит, на лошади действительно был всадник. Но почему же тогда он никак не проявлял себя до последней ночи?

— Видимо, он узнал, что замок может быть Продан и стерт с лица земли.

— Может быть, и так. Поскольку мы все равно ничего не знаем, сомнительное объяснение — это все же лучше, чем вообще никакого… Смотри, ветер изменил направление. Значит, на Святой неделе, как всегда, польют дожди.

А в замке их ждал новый сюрприз. Во дворе стоял великолепный лимузин.

— Еще один покупатель! — вздохнул Жан-Марк.

— К тому же богатый, — отозвался Франсуа. — Посмотри, ведь это «бентли», да еще с шофером.

Водитель в ливрее оливкового цвета с белыми пуговицами читал газету, разложив ее на руле. Когда грузовичок проезжал мимо, он даже не поднял глаз.

— Похоже, что на этот раз мы можем проиграть партию… — вздохнул Франсуа.

Он выскочил из машины и побежал выяснять у Маргариты, в чем дело, но по дороге наткнулся на высокого толстого блондина, которого сопровождал Жауан.

— Это сын господина Робьона, — объяснил Жауан.

Гость протянул Франсуа руку.

— Очень приятно. Меня зовут Ван дер Трост.

На нем был шикарный серый костюм, который, однако, не скрывал его полноту. Ван дер Трост жизнерадостно улыбался и даже вызывал некоторую симпатию.

— Я живу в Амстердам, — заявил он. — Я хочу купить поместье в этом… Я хочу сказать: здесь. Я обожаю. Пожалуйста, извините. Я не хорошо говорю по-французски.

— Вас послал нотариус? — спросил Франсуа.

— Да, нотариус.

— Он вам сообщил цену?

— Да, цена очень интересная. Прекрасный замок.

— Вы приехали прямо из Амстердама?

— Нет, не из Амстердама, а из… как это… Портсподера. Я снял виллу «Чайки» для моей семьи, которая скоро приезжать.

Франсуа замер. Кто-то совсем недавно говорил ему о Портсподере… Ну конечно, это же был аббат Флоик, когда рассказывал о графе де Треворе. Странное совпадение!

Ван дер Трост достал из внутреннего кармана очень красивый портсигар, вынул сигару и прикурил от золотой зажигалки.

— Могу посмотреть? — бросил он.

— Конечно, — ответил расстроенный Франсуа.

Он повел голландца в замок. Этот человек ему вроде бы и нравился, но мальчика отпугивала открытая демонстрация богатства. Франсуа начал обычные для таких случаев пояснения: замок был разграблен во время войны, произведения искусства бесследно пропали, и все в таком духе. Мальчик специально подчеркнул, что дед был очень богат: этот Ван дер Трост не должен думать, что имеет дело с нищими. Если замок и решено продать, то вовсе не из материальных соображений.

— Война! О, ужасно, ужасно! — твердил голландец.

Франсуа надеялся, что Ван дер Трост начнет все критиковать, как делал Дюшизо. Но ничего подобного: голландец просто наслаждался! Он был полон энтузиазма. Франсуа стал даже что-то придумывать, чтобы опорочить замок. Он постучал ладонью по дереву.

— Фанера! Все изъедено и вот-вот рассыплется.

Мальчик слово в слово повторил все, что говорил Дюшизо, но Ван дер Трост продолжал улыбаться.

— Моя фирма все ремонтировать, — отвечал он.

Так Франсуа узнал, чем занимается голландец. Оказалось, что он руководит цементным заводом. «Вот уж повезло», — кисло думал Франсуа. Это же надо — нашелся покупатель, который способен восстановить Кермол, не затратив ни гроша!

— Тут все надо снести, — бросил мальчик, искоса поглядывая на Ван дер Троста. Голландец даже подскочил.

— Никогда!… — вскричал он. — Это прекрасное жилище!

— Это еще ничего, — в Франсуа заговорил дух противоречия, — а вот если бы вы видели, какая раньше была главная башня!

Ван дер Трост по-прежнему был невозмутим.

— Я ее восстановлю.

Франдуа прекратил борьбу. Но беспощадный голландец пожелал еще пройтись по долине. Он явно уже чувствовал себя здесь хозяином. Когда они продрались сквозь колючие заросли утесника и терновника, Ван дер Трост поинтересовался:

— А что это за маленькая штука?

— Да так, старая часовня, — небрежно бросил Франсуа.

— Она тоже… достопримечательность?

— Конечно!

— Очень интересно! Мне она так нравится! «Вот тип! Все ему нравится, лишь бы только меня расстроить!» Начался дождь. Ван дер Трост, не обращая на это внимания, продолжал разглядывать все кругом.

— Мне бы хотелось узнать историю от это место, — заявил он, обводя рукой горизонт.

Франсуа тут же уступил.

— Я могу рассказать вам историю, например, вот этой часовни. Но давайте зайдем под крышу, а то совсем вымокнем.

И пока они стояли в этом маленьком сооружении, почти прижавшись друг к другу, Франсуа поведал голландцу историю часовни Прощения. И в этой обстановке, да еще в полутьме, она показалась ему самому вполне правдоподобной. А дождь продолжал заливать долину, море сердито вздыхало, и, может быть, где-то недалеко от них бродила в это время лошадь-призрак…

Голландец, раскрыв рот, завороженно слушал.

— Потрясающе! — прошептал он. — Моей семье понравится! — Он посмотрел на часы. — О! Я, кажется, злоупотребляю… Я должен уезжать.

Пригнувшись, они побежали под дождем. Шофер вышел из лимузина, снял фуражку, открыл дверь. Выглядело это шикарно! Ван дер Трост рухнул в машину и протянул Франсуа руку.

— До свидания. Все было прекрасно… Я вернусь! «Бентли» бесшумно заскользил по дороге, и скоро его серая тень растворилась в пелене дождя.

— Иди погрейся, — позвала мальчика Маргарита, — а то подхватишь простуду.

Жауаны и Жан-Марк сидели в кухне.

— У меня впечатление, что на этот раз это серьезно, — вздохнул дядюшка Жауан. — Он такой богатый!

Что это с ними? У них такой странный вид. Может, устали? Ах нет, они просто расстроены визитом.

— Ты сказал ему о лошади? — спросил Жан-Марк.

— Нет, ну что ты! Только рассказал историю часовни. У меня такое впечатление, что он готов купить все оптом, даже лошадь-призрак.

Маргарита подняла глаза к небу.

— Не надо над этим смеяться, Франсуа. Жауан встал на пороге.

— Сегодня ночью будет гроза. Вряд ли мы услышим лошадь.

— Будем бодрствовать все вместе, — предложила Маргарита, положив руку на плечо Франсуа.

Разговаривая, они постепенно забыли о Ван дер Тресте и думали теперь только о предстоящей ночи.

Потекли долгие унылые часы. Ветер все усиливался. Жауан прошел по амбарам и расставил всюду тазы и бочки, в которые обычно собирал воду. Жан-Марк в это время трудился над чем-то в «лаборатории». Рядом со своей комнатой он соорудил маленькую мастерскую и в такие вот моменты обычно собирал там разные модели, управляемые на расстоянии.

А Франсуа бродил по замку. Может быть, это в последний раз? Вдруг Ван дер Трост захочет ускорить завершение сделки? Франсуа попытался восстановить в памяти залы замка такими, какими они были до войны. Он не раз рассматривал фотографии: ценных картин в замке не было, но стены гостиной были украшены полотнами, написанными его прадедом. В библиотеке хранились уникальные издания. И все это пропало! Все разворовано квартировавшими в замке немцами. Как жаль!… В залах еще чувствовался запах сигары Ван дер Троста, это был запах нового хозяина. «Лучше бы я остался в Париже!» — прошептал Франсуа.

А лошадь? Эта призрачная лошадь, пришедшая из прошлого? Услышит ли он ее еще раз? Франсуа был уверен: да, она придет. Придет и принесет на себе раненого Бригоньяна.

НОЧЬ НАКАНУНЕ СРАЖЕНИЯ

Они устроились в комнате у Франсуа. Огонь весело потрескивал в камине, но они сидели напряженные, озабоченные. Жан-Марк принес из соседней комнаты кресла. Жауан прихватил кувшин сидра, а Маргарита испекла блинчики. Время от времени все четверо вздрагивали от голубых всполохов за окном. Вдруг шквалом налетел ветер, затем наступило затишье, и снова удары ветра и грома… На улице бушевала весенняя гроза.

Франсуа пытался сосредоточиться подумать, но ему никак не удавалось собрать разбегающиеся мысли. Ситуация абсолютно абсурдная! Как он ни старался, а все-таки не мог представить себе лошадь без кожи и костей. Может, выстрелить в нее из охотничьего ружья Жауана? Или натянуть проволоку поперек дороги? Мозг мальчика отказывался верить в то, что лошадь неосязаема. Может быть, это все плод его фантазии? Маргарита перебирает четки и время от времени подкладывает им блинчиков. Жан-Марк не сводит глаз с циферблата часов. Жауан курит, подолгу затягиваясь. А Франсуа ходит от камина к окну, от окна к камину… Луна спряталась за облаками. Шум ветра настолько силен, что как бы не пропустить лошадь! Может оказаться, что их ожидание напрасно, но зато из-за дождя будут лучше видны следы копыт. А вдруг она не придет? Франсуа снова пережевывает те же мысли: «Это не лошадь… нет, это лошадь… а может, никакой лошади вообще нет… Я должен разрешить эту загадку… в этом есть что-то непостижимое…» Его угнетает ощущение собственной беспомощности.

— Уже скоро, — объявляет Жан-Марк. Маргарита вздыхает. Жауан выбивает трубку и пристраивается на подоконнике.

— Темно, хоть глаз выколи, — ворчит он.

— Можно открыть ставни, — предлагает Жан-Марк.

Но Маргарита протестует:

— Нет! Мне страшно!

Ее муж пожимает плечами и слегка раздвигает ставни, но налетевший ветер тут же захлопывает их. Тогда Жауан решительным жестом разводит створки в стороны и закрепляет. Ветер сразу врывается в комнату, и из камина вылетают искры.

Ночь холодная, влажная. За углом замка мощно гудит море.

— Господи! Господи! — повторяет Маргарита, забившись в самый дальний угол комнаты.

— Без трех минут полночь! — сообщает Жан-Марк. «Интересно, как это лошадь из двенадцатого века определяет время?» Быстро бегущие облака расступаются, освобождая кусочек неба, и в просвете появляется луна.

— Она идет, — шепчет Жауан.

Франсуа и Жан-Марк подбегают к окну. Высунувшись по пояс, они поддерживают друг друга. Им кажется, что так легче избежать опасности… Со стороны ворот слышится ржание. Все настораживаются.

Луна вновь скрывается в облаках, а капли дождя бьют им в лицо.

— Вот она! — вскрикивает Жан-Марк.

— Тихо!

Они наклоняются еще ниже. Да, звук копыт слышен совершенно отчетливо. Такое впечатление, будто лошадь чего-то боится: она то пускается в галоп, то вдруг резко останавливается. Это совсем не те звуки, что Франсуа слышал в предыдущую ночь! Из-за того, что все воспринимается только на слух, это особенно заметно.