Калиюга

— Почему?

— Не берусь утверждать это априори, но диапазоны мысленных излучений человека и панспермита могут не перекрываться полностью, в таком случае передачи всегда будут сопровождаться шемом…

— Спасибо, понял.

Координациооный совет заседал в одной из военных палаток лагеря, достаточно теплой и просторной. Среди присутствующих находился и адмирал Киллер, олицетворявший собой силы безопасности лагеря и службу сохранения секретности исследований, хотя на полигон и были допущены ученые из многих стран.

После того памятного раза, когда панспермит Тихоня-Равана «заговорил» с людьми, Алиссон и Кемпер уже дважды совершали восхождения на живые горы суперзавров, в том числе, и на Стрелка-Индру, и оба раза воспринимали их мысленные — ксенологи предложили термин — пси-передачи, хотя понять в них ничего не смогли. Контакты были больше эмоциональными, чувственными, чем информационными, что породило в среде ученых массу дискуссий, считать ли панспермитов разумными существами, пусть и негуманоидного типа, или же «умными» животными, предрасположенными к приручению или дрессировке. Споры шли и вокруг сути термина «разум», в результате которых оппоненты нередко обвинялись в отсутствии такового.

Алиссон в спорах не участвовал, но имел свою точку зрения, основанную на идее Кеннета, который продолжал возиться со скелетом древнего суперзавра.

Идея состояла в том, что скелет выполнял несколько функций, среди которых опорная и двигательная были не главными, главной же была роль хранилища мозга! Не костного мозга, а подобного тому, который у человека помещался в позвоночнике и в голове.

— То есть ты хочешь сказать, что панспермиты обладают колоссальными запасами нервного вещества, — сказал ошарашенный Алиссон, будучи в гостях у Кеннета. — И в то же время этот «длинный» мозг не является носителем интеллекта.

— Абсолютно справедливо. Этот мозг нужен панспермитам для иных дел, кои нам еще предстоит выяснить.

— А Тимоти считает, что старый дракон сдох, а труп его усох и фоссилизировался (фоссилизирование — переход в ископаемое состояние с сохранением структуры).

— Тиммери мыслит стереотипами, как и большинство стариков, но мы-то с тобой помоложе…

— …доктор Алиссон? — услышал Норман и очнулся.

— Что, простите?

К нему обращался коротышка Хойл. Физик выглядел усталым и помятым, но в глазах его блестел живой, острый ум и проницательность.

— Нам до сих пор неизвестен источник энергии панспермитов, — терпеливо повторил Хойл. — От термоядерного реактора они избавились, если судить по прекращению гамма— и рентгеновского излучений, но что вырастили взамен — загадка. Я считаю, кварковый реактор, однако нужны замеры волнового фона.

— Не обязательно кварковый, — возразил коллега Хойла физик из России Романецкий. — Судя по тонким полевым эффектам, которые регистрирует наша аппаратура, панспермиты используют вакуумный резонанс.

— Для того, чтобы источником энергии служил вакуум-резонанс, им необходимо сбрасывать либо адронные струи, либо тепловое излучение в сопрвождении нейтринных потоков, чего не наблюдается.

— Ошибаетесь, коллега, у панспермитов уже отмечено несоблюдение гомойотермии (гомойотермия — поддержание постоянной температуры тела), температура многих участков тела резко отличается от соседних. Это не доказательство?

Ученые заспорили, но разгореться спору не дал Киллер:

— Господа, успокойтесь, здесь не место для дискуссий. Доктор Хойл, что вы хотели сказать доктору Алиссону?

— Во-первых, два моих прибора перестали выдавать информацию, а во-вторых, неплохо бы установить еще с полсотни датчиков, на телах панспермитов.

— Доктор, вы и так покрыли суперзавров слоем своих датчиков, зачем вам столько?

Хойл замялся, пытаясь сформулировать ответ так, чтобы его понял неспециалист, и Киллер не преминул заметить:

— Вы, ученые, явно неспособны объяснить коллегам содержание гипотезы, ради которой затевается исследование. Убеждаюсь в этом еще раз. Док, — адмирал хмуро взглянул на Алиссона, — у вас появляется еще одна задача: приручить драконов.

Последовала секунда полной тишины, затем раздался шум: заскрипели стулья, ученые и организаторы заговорили, кое-кто засмеялся. Алиссон боковым зрением поймал жест Кемпера, покрутившего пальцем у виска.

— Как вы себе это представляете?

— А это уж ваши заботы! Вас тут сорок человек, придумаете что-нибудь.

Выигрыш при этом настолько велик, что мы заплатим вам любую сумму.

«Мы» — это военные, понял Алиссон. Подумал: для них это действительно находка колоссального значения. Во-первых, открывается перспектива решения многих инженерных задач и применение физических открытий в военных областях, во-вторых, панспермиты, по сути, уникальные эффекторы, способные для достижения своей цели изменять самих себя. К тому же, вполне вероятно, что они обладают свободой выбора материала.

— Попробуем, — услышал палеонтолог свой голос, не отвечая на изумленный взгляд Кемпера. — Хотя добиться того, чтобы драконы слушались нас in euxtenso (полностью), вряд ли возможно.

Киллер кивнул, оставаясь недовольным и хмурым.

— Теперь поговорим об оставленных ими яйцах. Что если мы заберем их в Форт-Брагг? Лаборатории там мощные. Доктор Тиммери, вы уже выяснили? — адмирал не договорил, в палатку вбежал дежурный офицер:

— Драконы ползут сюда!

Все повскакивали с мест, бросились гурьбой из палатки. В лагере трижды взвыла сирена, поднывшая приличную панику. От городка исследователей до «пастбища» суперзавров было всего двенадцать километров, а звери могли передвигаться со скоростью до шестидесяти километров в час. Четверть часа — они в лагере.

Алиссон выскочил вслед за физиком Хойлом, и, еще не увидев за палатками ничего, услышал далекий вибрирующий вопль — это кричал Тихоня.

В стороне транспортной базы взревели двигатели вездеходов, раздались команды охране и призывы забираться в машины. Один за другим в низкое серое небо взлетели вертолеты наблюдения и охранения.

— Что будем делать? — возникший сзади Кемпер хлопнул друга по спине.

— Тревожно мне что-то.

— Мне тоже, — признался Алиссон, застегивая теплую меховую куртку. — Может быть, драконы зовут нас? Я имею ввиду — не только криком, но и в мысленном диапазоне? Отсюда и тревога.

— Пошли навстречу, выясним. Только наденем «силзы», без них я чувствую себя голым.

Спустя несколько минут, предупредив гражданское начальство в лице Тиммери и военное в лице Киллера, друзья рысили к приближающимся панспермитам, которые с грохотом и гулом вспахивали каменистую почву пустыни. Их следы — четыре громадные рваные борозды — были заметны даже из космоса, со спутников.

Встретились всего в трех километрах от опустошенного лагеря. Суперзавры остановились первыми, подождали, пока люди подойдут ближе, и вдруг, как по команде, вытянули шеи и положили головы на землю перед людьми, словно предлагая обойтись без «скалолазания».

— Никак они нам кланяются! — раздался в наушниках веселый голос ошеломленного Кемпера. Зря я материл Киллера, драконов-то и приручать не надо, они уже кем-то выдрессированы.

Алиссон был потрясен не меньше летчика и ответил не сразу, по привычке анализируя событие со всех точек зрения.

— Видимо, драконы раньше нас преодолели коммуникативный барьер… и понимают нас больше, чем мы их.

— В таком случае, они умнее, чем думают твои яйцеголовые коллеги.

— Что ж, продолжим диалог.

Они приблизились к страшной морде Тихони, снисходительно разглядывающего их передним щелевидным глазом — боковые глаза-радары зверя были закрыты, — и остановились, озадаченно разглядывая новую деталь на носу — центральном рыле панспермита, — три ветвистых, сверкающих золотом рога.

— Этого вчера не было, — хмыкнул Кемпер. — Вырастили за ночь. — Он чуть отошел, чтобы взглянуть на второго дракона. — У Стрелка то же самое.

Вот бы мне так: захотел — вырастил рога… — Он подумал. — Впрочем, женюсь, они и так вырастут. А вот крылья не помешали бы. Или пистолет на пузе.

Алиссон улыбнулся, а летчик вдруг завопил во всю мочь, так, что Норман вздрогнул:

— Эй, Тихий, рога себе зачем соорудил?

— Не ори, они реагируют не на звук и радио, только на мысленный зов. А рога вполне могут играть роль вибрисс. Может быть, это проявление какого-то этапа эволюции драконов, но сдается мне, что рога выращены специально для связи с нами. Чтобы преодолеть высокий порог мысленного восприятия… Сейчас проверим.

Алиссон подошел поближе к рогам — Тихоня лежал смирно в отличие от стрелка, который то и дело поднимал голову и поглядывал в сторону тарахтевших на горизонте вертолетов, — машинально передал мысленный привет и постарался легко и четко представить голову суперзавра без рогов. Затем пририсовал к ней рога и поместил рядом фигуру человека.

Ответ последовал сразу же.

Алиссона растянули, как резиновую куклу, до толщины карандаша, так что голова вошла в облака, а ноги — глубоко под землю, затем ноги отпустили, и удар в заднее место бросил его в космос. Короткая темнота, боль в позвоночнике, отчетливый хруст костей, верчение огненных спиралей — и вот он уже сидит верхом на суперзавре, ощущая в теле странную раздвоенность, даже «растроенность». Суперзавр смирно стоит в стаде таких же исчадий ада со всадниками в «седлах», только всадники эти не люди, а жуткие монстры, закованные не то в каменно-керамическую, не то в металлическую броню.

Больше всего они напоминали разрубленного пополам, до пояса, гигантского пещерного медведя. Обе половины (размер всадников соответствовал размерам «коней» — суперзавров, рост их достигал никак не меньше ста двадцати метров), опиравшееся на одно седалище, имели по две бугристые лапы и тяжелые медвежьи головы, вытянутые вперед, с крутыми лбами, на которых светилось по одному желтому щелевидному глазу. Многосегментные «латы» всадников отсвечивали тусклым золотом, покрытые на первый взгляд слоем полупрозрачного стекла, а в центре каждого сегмента торчал раскаленный до оранжевого свечения острый шип.

Алиссон, как зачарованный, разглядывал фиолетовую, почти черную, равнину с рядами суперзавров, молчаливых всадников, горы на горизонте, похожие на искусственные сооружения, и снова поймал себя на ощущении, что видит всю эту картину как-то своеобразно не из одной точки, вернее, не одной головой. Глянул вниз, на свои ноги, и обомлел: он увидел обтянутые «стеклянным металлом» громадные, бугристые конечности, заканчивающиеся чем-то вроде копыт. А руки — четыре толстые, бликующие глазурью лапы — держались за высокую переднюю стенку «седла» суперзавра.

В следующее мгновение невероятная картина пропала, Алиссон всплыл сквозь кипяток сознания на поверхность реальности и ощутил себя стоящим у морды суперзавра. Голова слегка кружилась, поташнивало, но отрицательных ощущений, подобных первым, от контактов с драконами не было. Панспермиты и в самом деле «подстроили» свои мыслепередатчики под параметры «приемников» в головах людей.

Палеонтолог оглянулся на Кемпера, топтавшегося сзади.

— Ты тоже видел — Что именно?

Алиссон вспомнил зловещие фигуры, оседлавшие суперзавров, и сглотнул горькую слюну. Каждое живое существо подчиняется закону соответствия среды и организма, поэтому рыбы могут жить только в воде, а птицы в воздухе, но представить среду, сформировавшую этих биторсных монстров, было невозможно.

— Всадников Апокалипсиса?

— Кого? Нет, не видел. Обычный набор — призрачные тени, фейерверк, космос… Что за всадники?

— Потом расскажу. Иди к своему альтер эго — Индре, мой Тихоня настроил пси-резонанс со мной, может быть, Стрелок сделал то же самое для тебя. Только вопросы задавай не словами, а образами.

Кемпер, заинтригованный, ушел ко второму дракону, не удержавшись, чтобы рявкнуть:

— Опусти голову, скотина! Да не вздумай дергаться или стрелять из своей пушки, я тебе не мишень в тире.

Норман покачал головой, глубоко вздохнул, собираясь с духом, и представил двухтуловищного медведеподобного «динозавра» на панспермите, сопроводив образ эмоциональной вопросительной интонацией.

Тихоня ответил не сразу. Прошла минута, прежде чем на Алиссона обрушилась пузырящаяся волна эмоций животного, ЧУЖИХ эмоций, из которых Норман уловил только одну знакомую — недоумение. Затем последовал тот же набор ощущений: растягивание в струну, «выстрел из рогатки», падение, шум полета — хотя никуда он, конечно, не летел, и финальное ощущение — палеонтолог сидит на суперзавре, но уже не в виде монстра, а как нормальный человек в седле лошади. Под ногами дракона — твердая, белая, как кость, поверхность, над головой — чужое небо с мириадами ярких звезд, и впечатление такое, будто он сейчас прыгнет в небо и полетит.

Алиссон повернул голову и увидел рядом второго панспермита, всадником которого был знакомый двутелый урод. Ксенурс — пришло на ум название существа, составленное из двух латинских слов: xenos — чужой и ursus — медведь. Существо поманило человека лапой — жест был вполне понятен, второй лапой похлопало суперзавра по шее, и в тот же миг они исчезли — всадник и конь. свет перед глазами померк…

Зрение вернулось через две-три секунды, но слабость и тошнота от мощной волны пси-излучения Тихони прошли не сразу. Алиссону показалось, что взгляд дракона выражает добродушие и сочувствие. Было ли так на самом деле, неизвестно, однако страха перед гигантскими животными, прирученными двутельными существами — сомнений в этом не осталось, — у палеонтолого не было давно.

— Да стой ты спокойно, урод, не брыкайся! — донесся голос Кемпера. — Никто тебе не угрожает, трус.

— Что там у тебя?

— Чуть не задавил, дьявол одноглазый. Ты знаешь, что он мне показал?

Аж живот схватило!

— Всадника? Два туловища на одной заднице?

— Точно! Ну и химера! А ведь ты был прав, док, суперзавры — «домашние» животные, «рысаки», для тех… монстров.

— Я придумал им новое название — ксенурсы.

— Не слишком ли заумно? Я бы назвал их проще — наездниками. Но пусть будут ксенурсы. И где такое родится, а?

Алиссон вспомнил жест всадника на суперзавре — Тихоня явно предлагал «прокатиться». Но куда? И каков способ его передвижения? Ведь тот «наездник» просто исчез… вместе с «конем».

Рация принесла запрос Киллера, и палеонтолог коротко рассказал о рогах суперзавров и телепатическом контакте. Затем предложил Кемперу проверить свою мысль. Летчик согласился без колебаний, жил он раскованно и любил риск не меньше Алиссона. Правда, если палеонтолог при этом был больше теоретиком, то Кемпер был практиком и всегда рассчитывал последствия каждого своего рискованного шага.

— А если они «лошади» космоса? Унесут куда-нибудь в дальнюю галактику, и не вернемся.

Норман задумался.

— Не должны. Если мы правильно поставим задачу, все будет о'кей.

Главного — взаимопонимания, — мы, кажется, добились.

— Но как это выполнить практически?

— Наверное, надо взобраться в «седло» и снова установить мысленный контакт.

— Тогда полезли на твоего Тихоню, Стрелок все время дергается, что-то его беспокоит.

Через полчаса они влезли на спину суперзавра и устроились в одной из рытвин «седла».

— Не страшно? — спросил Алиссон.

— Страшновато, — признался Кемпер, доставая флягу с виски. — Но интересно, дух захватывает. Как говорил один мой приятель: «Только делая прыжок в неизведанное, мы ощущаем свою свободу» (Т. Уайлдер). Зови своего коня.

Алиссон поманил Тихоню, и Кемпер оценил шутку смехом.

***

Группа наземного визуального наблюдения базировалась на специально оборудованной передвижной платформе и имела в своем распоряжении мощные бинокли, телескопический монитор с фотоумножителем и выходом на экран, а также набор подзорных труб разного калибра.

Дежурили по трое, сменяясь каждые два часа: один человек — у пульта телескопа, двое — в кабине (шахматы, кроссворды, треп).

Старший оператор смены, заканчивающий дежурство, лейтенант Морган, равнодушно вглядывался в фигуры суперзавров на экране телескопа. Вдруг он выругался, протер глаза, переключил аппаратуру на максимальное увеличение, схватился за бинокль. Еще через несколько секунд он докладывал по рации об исчезновении одного из драконов с людьми в «седле».

К платформе срочно прибыл адмирал Киллер в сопровождении офицеров связи. Оглядев «пастбище» суперзавров в бинокль и обнаружив только одного из них, мирно дремлющего между глыбами песчаника, адмирал вызвал локаторщиков и вертолетчиков. Но и они не смогли выяснить причин исчезновения дракона Раваны с двумя исследователями. Объяснение физиков: панспермит телепортировался в космос — ничего не объясняло, хотя Киллер и признал во всеуслышание, что в этом что-то есть. Не то чтобы он доверял интуиции ученых или верил в их «сумасшедшие» идеи, но и не верить совсем не мог. Слишком уж необычны были сами гигантские твари, таившие в себе неизведанные запасы тайн и чудес. А главное — возможностей их применения.

Как сказал Хойл:

— Они более загадочны, чем египетский Абу-аль-Хавл (девнее имя Сфинкса), и потенциал их наверняка превышает скромные объемы нашей фантазии.

Я бы даже ввел термин: сфинктура — степень загадочности объекта. У панспермитов она максимальна.