– И как думаешь, что дальше?
– А бардак дальше, сейчас более-менее соображающие свалят в тайгу – и здравствуй, партизанщина.
– Да не факт, может те, кто так сильно жаждал истинной демократии, наоборот – обрадуются? – как-то криво усмехнулся прапор. – Да и не в курсе еще никто, вчера объявили вроде всем о некой ЧС, так что купятся и будут дома сидеть, как миленькие.
– Ты-то что радуешься? Думаешь, очень сильно будешь нужен этим из ММС? Твою ж дивизию, как противно! Как специально в «полицаи» реформировали перед всем этим дерьмом, белую повязку на рукав и МР-40 в руки – и вообще красавцы будем!
– Да ладно, не гунди. У меня в 9:00 смена, потом с майором Андреевым с разрешительного, по списку в адреса охотников по моему участку прокатимся, надо же исполнять вводную – разоружать этих потенциальных партизан, – всё так же криво ухмыляясь сказал прапор, – а то неравен час кто-нибудь закатает тебе в каску картечью.
Переходя на кашель астматика, прапор хрипло захихикал, а капитан даже не ответил ничего, бросил окурок, растер берцем и двинулся к машине, где уселся, оставив открытой дверь, откинулся на сиденье и тут же закурил опять.
– И что это за приступ сюрреализма мы только что наблюдали? – потирая трёхдневную щетину, спросил меня Санек.
– Ну, из всего, что мы услышали, можно сделать вывод, что ни хрена хорошего не произошло.
– Ну, это понятно, делать-то что? – начал уже нервничать Санек.
– Во-первых, не ссать и не сраться жидко, – как-то неожиданно для самого себя ответил я, – сейчас отползаем к Басику и так же по ЛЭП катимся к городу, в районе АЗС ЛЭП пересекает федералку, и мы так же, потихоньку через федералку, и вдоль моря к гаражам. Там машину бросим – и по домам. Хватаем стволы, боезапас, пожрать на пару дней. Предупреди жену, что ты типа еще на охоте, и пусть пасутся полицаи. Постарайся ей всё объяснить, только до истерики не доведи. Пускай собирает потихоньку всё необходимое, если есть наличка – едет в супермаркет и покупает сублиматы, крупы, тушняк… да что я тебе рассказываю, сам всё знаешь… Да, Сань, рации поставь на зарядку, пока электричество вроде есть. В общем, дуй домой, выгребай сейф и подтягивайся к машине обратно. Думаю, у нас времени не больше часа.
Молча доехали лесом до гаражей, остановился у ручья за деревьями.
– Всё, разбежались, – сказал я, закрывая машину ключом, дабы не пиликать сигналкой на всю округу.
Подходя к дому со стороны гаражей, встретил соседа Бориса, военного пенсионера лет под сорок, он выгуливал свою собаку – здоровенного ротвейлера по кличке Шах. Я подошел к ним, поздоровался, Шах, доброжелательно виляя хвостом, ткнулся мне в ногу носом, впитывая наверняка приятные для него лесные запахи. Времени уже 8:30, и город наш, по идее, давно должен был проснуться и кипеть жизнью. Однако и машин на улице маловато, и людей тоже.
– А что такое затишье кругом? – спросил я у Бориса.
– А ты откуда вылез-то, такой дикий?
– С рыбалки…
– Понятно. Да вот, вчера с обеда отрубилась вся связь, радио и телек не работает. Потом по городу ездили менты и в матюгальник всем сообщали, что, мол, соблюдайте спокойствие, произошла какая-то чрезвычайная ситуация, с чем и где не сказали, но всё уже под контролем у МЧС. Всем настойчиво рекомендовано из города не выезжать, и в течение пары якобы суток ситуация будет окончательно взята под контроль.
– А что за ЧС-то?
– Хрен его знает, под утро мне вроде показалось, что бахнуло что-то.
– Нет, тебе не показалось. Знаешь что, Борис, – я смотрел ему в глаза и медленно говорил: – Брехня всё это.
– А то я прям домохозяйка тупоголовая, – отшутился Борис. – Понимаю, намечается нечто нехорошее, всерьез и, возможно, надолго.
– Это хорошо, что ты не тупоголовая, а умная домохозяйка, – так же шуткой ответил я. – Менты собираются изымать всё оружие у охотников, как думаешь – зачем?
– Так ежу понятно, чтоб нагибать было не опасно.
– И в Находке какие-то международные миротворцы. Вот и соображай, времени мало.
Я посмотрел на часы, поторопиться бы… Заскочил в подъезд и пешком побежал на седьмой этаж, не хватало еще в лифте застрять, когда свет не ровен час отключат. Ключом открыл квартиру… тишина. «Здрасьте, приехали,» – подумал я. Дома никого: ни детей (двойняшек Димы и Нины одиннадцати лет), ни жены моей Светланы. Не снимая берцев, прошел по комнатам – никого. Зашел на кухню, включил свет… Свет был, и была записка на столе, написанная красивым и аккуратным почерком жены.
«
Налил чайник, поставил греться, снял трубку локального телефона – тишина. Вышел на балкон покурить и собраться с мыслями. В дали над морем заметил пару вертолетов. «Странные какие-то», – подумал я. Ну конечно!!! Кто бы сомневался: над морем пролетали два «чинука» – транспортных вертолета НАТО. Так вот о каких морпехах говорили в рации на КПП! Если «носители демократии» появились уже так явно, то времени вообще не осталось.
Так, понятно. Ну, не будем тянуть кота за яйца…
Забежав в свою комнату – да, у меня целая своя комната в четырехкомнатной квартире, тут инструменты, комп, шкаф с туристической и страйкбольной снарягой, есть такое хобби у меня – выволок восьмидесятилитровый рейдовый рюкзак и начал заполнять его.
Пара камуфляжей («сумрак» и «горка»), наколенники, разрузка, прицел ПСО, фонари, аккумуляторы, еще одна пенка и спальник, «сигнал охотника» с ракетами, пара военных сигнальных ракет, пиротехника – мощные петарды и салютные залпы (фиг знает, может и пригодятся). В общем, собрал всё то, что брал с собой на «поиграть в войнушку», теперь, чувствую, игры кончились, и надолго. Достал из нагрудного кармана походную фляжку на треть литра и пополнил запас коньяка. Начинало уже нервно потряхивать, и то, что не поместилось во фляжку, хватанул прям из горла. Нормально… пятьдесят грамм только на пользу. Теперь самое главное – ружье. Уже почти бегом в кладовку, там сейф – МР-153, двенадцатый калибр, отличное ружье и на охоту, и на всё остальное. Так, надо разобрать, чтоб с этим длинным карамультуком не светиться. Быстро располовинил, в ветошь и замотал скотчем. Отлично! Вроде в рюкзак помещается без палева. Теперь патроны, что у нас тут? Ага, полсотни «утиной» тройки, сотня картечи-восьмерки и пулевых около сотни – всё отправил в рюкзак. Дальше – сумка с причиндалами для снаряжения патронов, капсюлями, порохом и прочим. Следом – набор для чистки, масло, еще ветошь. Вроде всё здесь. Стоп! Вот он – «тревожный чемоданчик», на полке. Правда, на самом деле это обычный старый военный рундук, но его содержимое собирал лично еще год назад, после беседы с одним умным знакомым из МЧС, который мне как-то невзначай намекнул, что, мол, надо бы иметь такое в доме. Я послушался – ну и молодец.
Выволок всё в коридор… М-да, ноша явно больше моего веса, а веса во мне всего семьдесят шесть килограмм, так и геморрой недолго заработать, ну да ладно, дотащу до машины, не обделаюсь. По дороге выдернул рацию из стакана-зарядника, поставил вторую. Включил, вызвал Сашку.
– Кац, ответь Доку, – я решил использовать для связи наши страйкбольные позывные.
– На связи, – запыхавшимся голосом ответил Сашка.
– Что у тебя?
– Подбегаю к твоему дому, смываюсь от пэпээсников.
– Чего?!
– Того!
– Ясно, на болото, за гаражи!
Подбежал детскую – там окно во двор – и увидел, как Санек мустангом пронесся между гаражами и сиганул в чапыжник у болота. Мой дом стоит прямо на окраине города, и часть двора граничит с вечно стоящей зелёной и вонючей лужей метров пятидесяти в диаметре, с камышом, ряской и прочими болотными атрибутами, далее располагает городок кооперативных гаражей, который уже упирается практически в тайгу. Как только Санек затаился, во двор с включенным проблесковым маячком въехал уазик – «коробок».
– Замри и не бзди, – сказал я в рацию.
– Да уж пробзделся, пока бежал… – тяжело дыша, ответил Сашка.
Два пэпээсника вышли из машины, закурили, один что-то говорил в рацию. Ну, пиндыр, сейчас подтянут еще экипажи и начнут облаву. Стоп! Какую облаву? На весь городок ментов-то раз-два и нету. Хм… если на одном КПП двенадцать человек, а есть и второе, и третье (из города официально три выезда), то, наверное, хрен они кого подтянут сюда, реформа МВД в этом случае меня просто порадовала. Прапор вон после 9:00 собирался «в адреса по охотникам». Кстати, 9:20 на часах. Поторопиться бы. Вдруг я услышал не так далеко хлопки калаша вперемешку с гулкими выстрелами гладкоствола. Понятно, кто-то не хочет ствол добровольно сдавать… пэпээсники попрыгали в машину, которая завывая и крякая сорвалась со двора, а я снова заговорил в рацию:
– Кац, дуй к Басику не оглядываясь, вокруг чисто.
– Принял. Ты-то сам что?
– Дай мне десять минут.
– Принял.
Осмотрел двор. Народ вообще притаился. Перешел в кухню, там окна на другую сторону дома – тоже почти безлюдно. Хорошо, напишу ответ любимой.
«
Ну, вроде всё, навьючился, закрыл дверь на два оборота (Света сразу догадается, что я был дома, она всегда на один оборот закрывает). Спускаясь, задержался на втором этаже около почтовых ящиков, посмотрел еще раз на улицу – вроде спокойно. Ну, тогда жопу в горсть и бегом!
До машины оставалось метров двести, я замедлился и крадучись направился к ней. На дистанции сто метров нажал кнопку передачи и пару раз щелкнул по микрофону.
– Что ты там скребешься, я уже тут все ногти сгрыз ждать тебя, – вперемешку с матюгами обозначился Санек.
– Так уже дождался, – ответил я.
Санек сидел на корточках у колеса Басика и действительно грыз ногти.
– Ну и где ты провалился?
– Да своих дома не застал, пока собрался пока сочинение Свете написал. У тебя-то что?
– Ну что, пришел, всё рассказал Маринке, она сначала покрутила пальцем у виска и начала втирать мне, что мы с тобой два идиота и херней страдаем. Я ей поведал про разговор ментов, про беспилотник. Она не верила.
– Вот так, приучил женщину к тому, что ты стебок по жизни, и как тебе верить?
– И ты туда же! Ну так вот, а в моем доме, помнишь, МОБист из администрации живет?
– Ну…
– Гну! Подъехал, короче, уазик, выгрузились менты с МОБистом, значит, с Палычем. Палыч у мента-майора спрашивает: «Да как я буду старостой, мужики, я же ветеран-афганец, я офицер, совсем обалдели?» Мент ему и говорит: «Бери ключи, иди на работу, забирай МОБ-планы, и в отдел». А нам-то с женой всё слышно, второй этаж. Ну, притаились, слушаем. Палыч им: «Да вам надо, вы идите и забирайте, а шестерить перед НАТО не собираюсь». И тут тот прапор – помнишь, с КПП? – как саданет ему прикладом по затылку, я жене аж рот закрыл рукой, она чуть не закричала, испугавшись. Палыч упал, они его попинали и уехали. А Маринку на истерику пробило. Пришлось отвесить ей оплеуху, жалко, но зато собралась сразу как-то и надулась, хоть успокоилась. Я ей еще раз подробно всё объяснил, дал вводные, собрал барахло, ствол и на выход. Выбегаю из подъезда и нос к носу сталкиваюсь с ментом, видать оставили одного – Палыча караулить, ну и как бежал, так со всего маха «штрафной» по яйцам ему и пробил, ногу аж об фартук его броника отбил. Ну, этот с копыт. Я на дорогу, а сверху метров двести УАЗ пэпээсников катится. Ну, я и ходу дворами до тебя, и ты как раз на связь вышел.
– Ясно, – ответил я, протягивая Сашке фляжку с коньяком. – На, глотни.
Санек занюхал кепкой, потом вопросительно посмотрел на меня.
– Хватит, нету раздавать, – сказал я, забирая фляжку.
– Что дальше? – спросил Санек.
– В смысле вообще или сейчас?
– Эм… Сейчас.
– Сейчас грузимся и едем, в районе дач пересекаем федералку на северо-запад и мотаем на треть бака в распадки на северо-запад. А вообще… Не знаю, Саш, скорее всего, воевать придется.
Побросали рюкзаки в салон и уселись в машину.
– С берданкой против пулеметов? – опять начал делать маникюр зубами Сашка.
– На первое время и берданки хватит, а там посмотрим. Не трави душу, и так тошно, а главное, что-то страшновато мне. Ладно, едем, – отхлебнув из фляжки, завел машину, огляделся и включил передачу.
Тот же день
В поисках лагеря
На полном приводе и на пониженной, ползем по лесной дороге. На часах 15:00. Пьяными дорогами без проблем выбрались за город, едем на запад. Километров восемьдесят по спидометру отмотали по прямой, судя по карте – километров на полсотни от города. Нормально, можно передохнуть немного. Горючки полбака и еще полных две канистры в багажнике. Приемник по-прежнему молчит, периодически Санек запускает автопоиск станций – бесполезно. Я достал сигареты, в пачке не густо – три штучки.
– Ну что, бум бороться с курением? – съехидничал Санек.
– Может, и бум, – сказал я, закуривая и глуша движку.
Вышли, огляделись, прислушались. Глушь, нормальная такая таежная глушь. Я прошел вперед по еле заметной в высокой траве колее.
– Очень давно тут никто не ездил.
– Похоже, – задумчиво согласился Санек, всматриваясь в сторону северного склона от дороги. – А что это там? Глянь.
Я повернулся и пригляделся туда, куда Сашка показывал рукой. Метрах в ста виднелось какое-то непонятное нагромождение, причем явно рукотворное. Но было тихо, ни голосов, ни шума.
– Ладно, давай-ка уже экипируемся, что ли, по-боевому, а то навели суету, смылись, а сейчас из-за невнимательности влипнем, не дай бог. Да и треники твои – диссонируют они с окружающей нас красотой.
– Сплюнь, каркуша, – сказал Санек, открывая аппарель салона микроавтобуса.
Выволок рейдовый рюкзак. «Ну, и что тут у нас?» – начал я бубнить себе под нос. Достал сверток с МРкой собрал, дернул затвор, дослал, нажал на спуск – всё работает как часы, как и должно работать ухоженное оружие. Патронташ набил картечью, всего двадцать четыре патрона плюс шесть пулевых в патронташ на прикладе (очень удобная штука) и пять картечи зарядил в «мурку» – так народ ласково прозвал МР-153. Отлично, всего тридцать пять патронов и, бляха муха, почти два кэгэ веса у этого боекомплекта. «Да, – задумался я, – нарезняк в плане веса боекомплекта получше будет. Ну, надеюсь, не проблема скоро будет разжиться старым добрым АК, раз пошла такая пьянка…» Надел поверх армейской «флоры» (я в ней на рыбалку и на охоту всегда езжу) «сумрак» – отличный комок, прям как будто под нашу приморскую растительность сделан. На голову вязаный подшлемник, гарнитуру к рации, рацию в карман «флоры», перетянул лишние провода изолентой, клапан кармана на пуговицы – придется кувыркаться, уже не выпадет. Отстегнул от разгрузки гранатные подсумки (сложить вдруг чего) и флягу и надел на ремень, которым и подпоясался. Кизлярский «Ш-4» на пояс, патронташ на плечо через голову. Покидал в РД дождевик, НАЗ, стропу, еще полсотни картечи, котелок с сублиматами. Ну вот, рюкзачок для пеших прогулок готов, отложим пока его в машину. Перешнуровал ботинки, попрыгал, «погремухи» вроде нет – отлично, я готов. Теперь главное – в зеркало на себя не смотреть, чтобы не обделаться со страха, «кубинос партизанос» хренов, мандраж в коленках так и проскакивает волнами.
Сашка уже тоже успел преобразиться в партизана-охотника, также в «сумраке» и с ИЖ 27 наперевес – отличная двудулка для охоты, а как она для партизанщины, еще надо проверить.
– Ну что, кроме нас пока в округе никого, – сказал Санек, – надо только проверить, что за «берлога» там в низине.
– Хорошо, давай. Я пока обойду по дуге и займу позицию, а ты по свистку спускайся прямо. Рация на втором канале.
– Угу, – кивнул Санек, присаживаясь на колено и готовясь прикрывать мой маневр.
Земля после вчерашнего дождя еще не просохла, так что достаточно бесшумно (как мне показалось) я прокрался по дуге к поляне.
Интересное зрелище. Прицеп, похоже тракторный, на нем восемь ветхих ульев с выцветшей краской, у прицепа спущены колеса, которых почти не видно из-за обвившей их растительности. Метрах в десяти от прицепа – грубо сколоченный стол из горбыля и пара скамеек, тоже сильно заросшие. Чуть в стороне нечто, накрытое несколькими кусками потрескавшегося линолеума и выгоревшим на солнце куском брезента. По силуэту этого лесного памятника догадался, что это мотоцикл с коляской. Еще дальше, метров двадцать от прицепа, в тени от широких крон деревьев и сильно заросший высоким кустарником и лозой актинидии, стоял то ли сарай, то ли щитовой домик со скатной крышей. Два на два метра примерно, я видел дверь и вроде окошко, маленькое, с обрывками пленки, которая когда-то заменяла стекло. Трава нигде не примята, заметно паутину, на столе куча опавших листьев. Здесь давно никого нет, вероятно.
– Кац, я на позиции, прикрываю, как принял?
– Принял, выдвигаюсь.
Вижу, как медленно приближается Санек, сижу… вслушиваюсь, вглядываюсь. Пока тишина. Санек приблизился к мотоциклу.
– Замер, прикрываю…
– Принял, – ответил я и перебежал за прицеп.
– Иду дальше, прикрывай.
Санек медленно обошел все хозпостройки.
– Захожу, – сказал Санек, сделал рывок к двери, а я почти одновременно подскочил и сунул «мурку» в окно. Косой столб света от открытой двери осветил грязный пол, взметнулась клубами пыль и сухие листья. Санек достал фонарь, луч пополз по стенам и полу. Никого. Обошли еще по спирали поляну. Метрах в ста ниже обнаружилось русло высохшей мелкой речки, вместо которой меж белых и гладких камней теперь бежал ручей с чистой и прозрачной водой – хорошо, на водопой можно ходить не оставляя следов. Вернулись в сарайчик. Пара табуретов, тумбочка у стены, рядом в углу сложенная раскладушка со сгнившим и осыпавшимся брезентом, а вдоль противоположной стены старые бидоны из-под молока. Восемнадцать штук, три ряда по шесть, стоят друг на друге. Постучал – некоторые полные.