Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: Плач в ночи - Мэри Хиггинс Кларк на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:

Мэри Хиггинс Кларк

Плач в ночи

Пролог

На рассвете Дженни принялась искать хижину. Всю ночь она пролежала неподвижно в громоздкой кровати с пологом на четырех столбиках, не могла уснуть - тишина в доме подавляла и сжимала, будто в тисках.

Ее уши по-прежнему были настроены на голодный плач младенца, хотя она уже несколько недель знала, что он не прозвучит. Груди все еще полны молока, готовы принять крошечные жадные губы.

Наконец Дженни включила лампу на прикроватном столике. Комната осветилась, ваза из свинцового хрусталя на комоде отразила свет. Кусочки соснового мыла, наполняющие вазу, отбрасывали жутковатые зеленые блики на старинное серебряное зеркало и щетки.

Встав с постели, она надела теплое нижнее белье и нейлоновую ветровку, которые носила под лыжным костюмом. В четыре часа включила радио. Прогноз погоды в районе Грэнит-Плейс, штат Миннесота, не изменился, температура - двенадцать градусов по Фаренгейту[1]. Ветер дул со средней скоростью двадцать пять миль в час. Коэффициент резкости погоды[2] - двадцать четыре ниже нуля.

Неважно. Все неважно. Она будет искать хижину, даже если ей предстоит замерзнуть насмерть. Хижина где-то в том лесу, среди кленов, дубов, вечнозеленых деревьев, норвежских сосен и густого кустарника. За бессонные часы она разработала план. Пока она делала один шаг, Эрих мог сделать три. У него была размашистая походка, из-за этого он всегда невольно шел слишком быстро для нее. Раньше они подшучивали над этим.

— Эй, подожди городскую девчонку, — протестовала она.

Однажды, когда он отправился в хижину, то забыл ключ и сразу же вернулся за ним в дом. Эриха не было сорок минут. Это значит, что для него хижина примерно в двадцати минутах ходьбы от опушки леса.

Эрих никогда не брал ее туда.

— Пожалуйста, Дженни, пойми, — умолял он. — Каждому художнику нужно место, где он будет в полном одиночестве.

Раньше она никогда не пыталась отыскать хижину. Работникам с фермы было строжайше запрещено ходить в лес. Даже Клайд, который тридцать лет был управляющим на ферме, заявлял, что понятия не имеет, где находится хижина.

Глубокий, покрытый настом снег скрыл все тропинки, но благодаря снегу она сможет искать на лыжах. Придется быть поосторожнее, чтобы не заблудиться. Из-за густого кустарника и собственного топографического кретинизма она запросто будет ходить кругами.

Поразмыслив над этим, Дженни решила взять с собой компас, молоток, гвозди и лоскутки ткани. Можно прибивать лоскутки к деревьям, чтобы найти обратную дорогу.

Ее лыжный костюм был внизу, в шкафу рядом с кухней. Пока закипала вода для кофе, Дженни натянула костюм. Кофе помог ей собраться с мыслями. Ночью она размышляла о том, не пойти ли к шерифу Гундерсону. Но он наверняка откажется помочь и просто будет пялиться на нее с этим знакомым выражением пренебрежительного любопытства.

С собой она возьмет термос с кофе. Ключа от хижины у нее нет, но окно можно будет разбить молотком.

Хотя Эльза не показывалась уже больше двух недель, огромный старый дом блестел и сверкал, как наглядное доказательство ее жестких стандартов чистоты. У нее была привычка - перед уходом отрывать листок календаря над висящим на стене телефоном. Дженни шутила над этим вместе с Эрихом:

— Она не только чистит то, что всегда было чистым, она ликвидирует каждый будний вечер.

Дженни оторвала листок пятницы, 14 февраля, смяла его и уставилась на чистую страницу под жирной надписью «суббота, 15 февраля». Ее пробрала дрожь. Прошло почти четырнадцать месяцев с того дня в галерее, когда она познакомилась с Эрихом. Нет, такого быть не может. Это было целую вечность тому назад. Дженни потерла лоб.

За время беременности ее каштановые волосы потемнели почти до черного. На ощупь, когда она заталкивала их под шерстяную лыжную шапочку, волосы казались безжизненными. Зеркало в форме раковины слева от двери было неуместным штрихом в громоздкой кухне с дубовыми балками. Дженни посмотрела в него. Вокруг глаз - густые тени. Обычно оттенок ее глаз был средним между цветом морской волны и голубым, теперь же отражение взирало на нее расширенными зрачками безо всякого выражения. Запавшие щеки. Она слишком сильно похудела после родов. Застегнув до конца «молнию» на костюме, она заметила, как пульсирует жилка на шее. Двадцать семь лет. Дженни подумала, что выглядит по меньшей мере лет на десять старше, а чувствует себя старше на век. Если бы только прошло оцепенение. Если бы только дом не был таким тихим, таким страшно, пугающе тихим.

Она взглянула на чугунную печь у восточной стены кухни. Рядом с печью опять стояла колыбель, наполненная дровами, - ей снова нашлось применение.

Дженни не торопясь рассмотрела колыбель, заставила себя вновь пережить потрясение от ее присутствия на кухне, потом повернулась к колыбели спиной и потянулась за термосом. Налила в него кофе, потом взяла компас, молоток, гвозди и лоскутки. Сунув их в брезентовый рюкзак, она натянула на лицо шарф, обула лыжные ботинки, рывком надела на руки толстые, подбитые мехом перчатки и открыла дверь.

Резкий, жалящий ветер словно смеялся над ее шарфом. Приглушенное мычание в коровнике напомнило Дженни бессильные всхлипы глубокой скорби. Поднималось солнце, ослепительное на фоне снега, суровое в своей ало-золотой красоте - далекое божество, неспособное смягчить мороз.

Сейчас Клайд уже проверяет коровник. Другие же работники разбрасывают сено под открытыми навесами, чтобы накормить несколько десятков коров абердин-ангусской породы, которые не смогут добраться до корма под слежавшимся снегом и по привычке устремятся к навесам в поисках еды и убежища. На этой огромной ферме работает полдюжины человек, и все же рядом с домом никого нет: все они - маленькие фигурки, силуэты на фоне горизонта...

Лыжи стояли за кухонной дверью. Дженни снесла их с крыльца вниз по шести ступенькам, бросила на землю, надела и защелкнула крепления. Слава богу, что в прошлом году она научилась хорошо кататься на лыжах.

Когда она принялась искать хижину, было начало восьмого. Она решила ехать на лыжах не дольше получаса в любом направлении. Начала она с того места, где Эрих всегда заходил в лес. Ветви над головой так переплелись, что солнце едва просвечивало сквозь них. Она проехала настолько прямо, насколько смогла, потом свернула направо, проехала еще футов сто, снова повернула направо и двинулась обратно к опушке. Ветер заметал ее следы почти сразу, но на каждом повороте она приколачивала к дереву лоскуток ткани.

В одиннадцать часов она вернулась в дом, разогрела суп, надела сухие носки, заставила себя не обращать внимания на то, что руки и лоб покалывает, и снова отправилась на поиски.

В пять часов, когда почти исчезли косые лучи солнца, замерзшая Дженни была уже готова сдаться на сегодня, но решила подняться еще на один холм. Там она и нашла ее - маленькую бревенчатую хижину с покрытой корой крышей, построенную в 1869 году прадедом Эриха. Дженни глядела на нее, кусая губы, дикое разочарование полоснуло ее точно стилетом.

Тени вытянулись, дом выглядел заброшенным, словно его уже давно не открывали. Дымовая труба покрыта снегом, внутри ни огонька.

Она что, действительно осмелилась надеяться, что, когда найдет хижину, будет дымиться труба, за занавесями будет свет, что она сможет подняться к двери и открыть ее?

К двери была приколочена металлическая пластинка. Буквы поблекли, но их еще можно было прочесть: «ВХОД СТРОЖАЙШЕ ВОСПРЕЩЕН. НАРУШИТЕЛИ БУДУТ ПРЕСЛЕДОВАТЬСЯ ПО ЗАКОНУ». Подпись - Эрих Фриц Крюгер, и дата - 1903 г.

Слева от хижины - насосная, уборная предусмотрительно скрыта развесистыми соснами. Дженни постаралась представить, как юный Эрих приходил сюда с матерью.

— Каролина любила хижину именно такой, — рассказывал он. — Отец хотел обновить старый домик, но она и слышать об этом не желала.

Уже не замечая холода, Дженни подъехала к ближайшему окну. Вытащила из рюкзака молоток, размахнулась и выбила стекло. Осколок расцарапал щеку, но она не заметила струйки крови, которая замерзала, стекая по лицу. Осторожно, чтобы не задеть зазубренные осколки, Дженни сунула руку внутрь, откинула щеколду и подняла оконную раму.

Сбросив лыжи, Дженни перебралась через низкий подоконник, откинула в сторону штору и шагнула в хижину.

Там была всего одна комната, примерно двадцать квадратных футов. Рядом с печью Франклина[3] у северной стены аккуратно сложены дрова. Большую часть пола из белой сосны закрывает поблекший восточный ковер. Около печки - бархатный диван с широкими подлокотниками и высокой спинкой и такие же кресла. Рядом с окнами - длинный дубовый стол и скамьи. Прялка, похоже, еще в рабочем состоянии. В тяжелом дубовом буфете - фарфор с синими узорами в китайском стиле и масляные лампы. Налево вела крутая лестница, рядом с нею стояли стеллажи, и в них - кипы холстов без рам.

Стены из белой сосны, без сучков, шелковисто-гладкие, увешаны картинами. Ошеломленная Дженни переходила от одного полотна к другому. Хибара оказалась музеем. Даже при тусклом свете была заметна изысканная красота масла и акварелей, рисунков углем и пером. Эрих еще даже не начал показывать свои лучшие работы. Интересно, подумала она, что сказали бы критики, если бы увидели эти шедевры?

Кое-какие из полотен на стенах уже были вставлены в рамы. Должно быть, это следующие, которые он планирует выставить. Навес в снежную бурю. Что же в нем так цепляет? Олениха, склонив голову, прислушивается, вот-вот прянет в лес. Теленок тянется к матери. Синие поля люцерны готовы к сбору урожая. Пресвитерианская церковь, к которой спешат прихожане. Бесконечное спокойствие главной улицы Грэнит-Плейс.

Несмотря на отчаяние Дженни, тонкая красота картин на секунду подарила ей мир и покой.

Наконец она склонилась над холстами без рам на ближайшем стеллаже. И снова ее переполнил восторг. Невероятные измерения таланта Эриха, его способность равно хорошо рисовать пейзажи, людей и животных; игривость летнего сада со старомодной детской коляской...

И тут она разглядела это. Не понимая, стала быстро просматривать другие полотна и наброски.

Подбежала к стене, переходя от одного холста к другому. Глаза ее недоверчиво расширились. Не понимая, что делает, Дженни, спотыкаясь, подскочила к лестнице, ведущей на чердак, и взлетела по ступенькам.

Стены на чердаке были наклонные из-за скоса крыши, и на верхней ступеньке Дженни пришлось наклониться вперед, прежде чем шагнуть в комнату.

Когда она выпрямилась, в глаза бросился кошмарный водоворот цвета на задней стене. Потрясенная, она уставилась на собственный образ. Зеркало?

Нет. Нарисованное лицо, когда она подошла, не шевельнулось. Тусклый свет от узкого окна играл на холсте, полосами затеняя его, точно указывая призрачным пальцем.

Она долго смотрела на холст, не могла оторвать от него глаз, впитывая каждую гротескную деталь, чувствуя, как дрожат губы от безнадежной муки, и слышала ноющий звук, исходящий из ее собственного горла.

Наконец Дженни заставила свои оцепеневшие, непослушные пальцы схватить холст и сорвать его со стены.

Несколько секунд спустя, зажав картину под мышкой, она катила на лыжах прочь от хижины. Усилившийся ветер душил ее, не давал вздохнуть, глушил ее отчаянный крик.

— Помогите! — кричала она. — Кто-нибудь, пожалуйста, помогите мне!

Ветер сорвал крик с ее губ и разнес его по темнеющему лесу.

Глава 1

Было ясно, что выставка картин Эриха Крюгера, недавно открытого художника со Среднего Запада, - потрясающий успех. Прием для критиков и особых гостей начался в четыре, но весь день галерею наводняли посетители, привлеченные «Воспоминанием о Каролине», великолепной картиной маслом, стоящей на витрине.

Дженни ловко переходила от критика к критику, представляя Эриха, беседовала с коллекционерами, следила за тем, чтобы официанты без остановки разносили подносы с закусками и заново наполняли бокалы шампанским.

День был трудным с самого утра, как только она открыла глаза. Бет, обычно такая послушная, не хотела идти в детский сад. Тина, у которой резались зубы, просыпалась раз шесть за ночь и капризно плакала. Новогодний буран превратил Нью-Йорк в кошмарный город с сумасшедшим движением и скользкими грязными сугробами на обочинах. Когда Дженни наконец оставила детей в детском саду и добралась до работы, она опоздала почти на час. Мистер Хартли рвал и метал.

— Дженни, все идет наперекосяк. Ничего не готово. Я тебя предупреждаю. Мне нужно на кого-то рассчитывать.

— Простите, ради бога, — Дженни закинула пальто в шкаф. — Во сколько должен появиться мистер Крюгер?

— Около часа. Представь, три картины доставили всего несколько минут назад.

Дженни всегда казалось, что когда этот невысокий шестидесятилетний мужчина расстраивается, то возвращается примерно в семилетний возраст. Сейчас он хмурился и у него дрожали губы.

— Все картины здесь, ведь так? — успокаивающе спросила она.

— Да, да, но когда вчера вечером звонил мистер Крюгер, я спросил его, отправил ли он эти три полотна. При мысли о том, что они потерялись, он ужасно разозлился. И он настаивает на том, чтобы в витрине выставили портрет его матери, хотя тот и не продается. Дженни, я тебе говорю, ты могла бы позировать для этой картины.

— Ну, это была не я. — Она подавила желание потрепать мистера Хартли по плечу. — У нас все есть. Давайте развесим полотна.

Она быстро разместила картины, собрав вместе полотна маслом, акварели, наброски пером и углем.

— Дженни, у тебя хороший глаз, — отметил мистер Хартли, заметно оживившись после того, как повесили последний холст. — Я знал, что у нас все получится.

«Уж конечно, ты знал!» — подумала она, подавив вздох.

Галерея открылась в одиннадцать. Без пяти одиннадцать портрет был на витрине, а рядом с ним - красивое объявление в бархатной рамке: «ПЕРВАЯ ВЫСТАВКА В НЬЮ-ЙОРКЕ, ЭРИХ КРЮГЕР». Картина сразу же привлекла внимание прохожих на 57-й улице. Сидя за своим рабочим столом, Дженни наблюдала, как люди останавливаются, чтобы рассмотреть полотно. Многие заходили в галерею посмотреть всю выставку. Немало было и тех, кто спрашивал:

— Вы позировали для того портрета на витрине?

Дженни раздавала брошюры с биографией Эриха Крюгера:

«Два года назад Эрих Крюгер добился мгновенной славы в мире искусства. Уроженец Грэнит-Плейс, штат Ми, он с пятнадцати лет занимался живописью как хобби. Его дом - это ферма, принадлежащая его семье уже четыре поколения, где он выращивает призовой скот. Также он является президентом «Крюгер Лаймстоун Воркс». Первым талант Эриха открыл агент из Миннеаполиса. С тех пор художник выставлялся в Миннеаполисе, Чикаго, Вашингтоне и Сан-Франциско. Мистеру Крюгеру тридцать четыре года, и он не женат».

Дженни изучила его фотографию на обложке брошюры.

А еще он потрясающе выглядит, подумала она.

В половине двенадцатого к ней подошел Хартли. Озабоченно-капризное выражение почти исчезло с его лица.

— Все в порядке?

— Все отлично, — успокоила она. И, предупреждая следующий вопрос, добавила: — С поставщиком провизии я договорилась. Критики из «Тайме», «Нью-Йоркер», «Ньюсуик», «Тайм» и «Арт Ньюс» придут точно. На прием можно ждать, по меньшей мере, восемь человек, и примерно сотня людей явится без приглашения. В три часа закроемся для посетителей. Тогда у поставщика будет достаточно времени на подготовку.

— Ты молодчина, Дженни.

Теперь, когда все устроилось, Хартли расслабился и подобрел. Погодите, пока она не скажет ему, что не сможет остаться до конца приема!

— Только что пришел Ли, — продолжала Дженни, говоря о своем помощнике, — так что у нас все путем. — И улыбнулась ему: — А теперь перестаньте беспокоиться, пожалуйста.

— Постараюсь. Скажи Ли, что я вернусь до часа, чтобы пообедать с мистером Крюгером. А сейчас, Дженни, иди перекуси.

Она смотрела, как Хартли бодро выходит. Наступило затишье, новые посетители не появлялись, и ей захотелось получше разглядеть портрет на витрине. Не надевая пальто, она выскользнула на улицу. Чтобы рассмотреть картину как следует, Дженни на несколько футов отошла от витрины. Прохожий, взглянув на нее и на полотно, вежливо обошел ее стороной.

Молодая женщина, изображенная на картине, сидела на качелях на веранде, лицом к заходящему солнцу. Косо падали лучи, красные, пурпурные и розовато-лиловые. Стройная фигура, темно-зеленая накидка. Лицо, уже наполовину затененное, обрамляли крошечные завитки иссиня-черных волос. «Понятно, о чем говорил мистер Хартли», — подумала Дженни. Высокий лоб, густые брови, большие глаза, тонкий прямой нос и крупный рот очень напоминали ее собственные черты. Деревянное крыльцо с тонкой угловой колонной - белые. На заднем плане едва намечена кирпичная стена дома. Через поле к женщине бежит маленький мальчик, темный силуэт на фоне солнца. Судя по насту, грядущая ночь будет пронизывающе холодной. Фигура на качелях неподвижна, взгляд прикован к закату.

Дженни показалось, что в этой фигуре есть нечто странно одинокое, несмотря на бегущего к ней мальчика, солидный дом и всеобъемлющее ощущение простора. Почему? Может, потому, что у женщины такие грустные глаза. Или дело в том, что вся картина говорит о сильном холоде? Зачем кому-то сидеть на улице в такой мороз? Почему не полюбоваться закатом из окна?

Дженни поежилась. Ее свитер с высоким воротом был рождественским подарком от бывшего мужа Кевина. В сочельник он неожиданно заявился к Дженни домой со свитером для нее и куклами для девочек. Ни слова о том, что он не присылает алименты и к тому же должен ей больше двухсот долларов, которые занял. Свитер был дешевый и почти не согревал. Но, по крайней мере, он новый, и бирюзовый цвет - хороший фон для золотой цепочки и медальона Наны. Конечно, мир искусства хорош тем, что люди одеваются как душе угодно, и длинная шерстяная юбка Дженни и широкие сапоги вовсе не обязательно говорят о бедности. Все же лучше вернуться в галерею. Меньше всего ей нужно подхватить грипп, что гуляет по Нью-Йорку.

Она снова посмотрела на картину, восхищаясь мастерством, с каким художник направлял взгляд зрителя от фигуры на крыльце к ребенку и закату.

— Прекрасно, — прошептала она, — невероятно прекрасно.

С этими словами она подалась назад, поскользнулась на обледеневшем тротуаре и на кого-то наткнулась. Сильные руки схватили ее за локти и удержали.

— В такую погоду вы всегда стоите на улице без пальто и разговариваете сами с собой? — в голосе смешались досада и удивление.

Дженни стремительно обернулась. Запинаясь от смущения, сказала:

— Простите меня. Извините, пожалуйста. Я вас не ушибла?

Она отступила и тут поняла, что лицо, на которое она смотрит, - это лицо с брошюры, что она раздавала все утро.

«Боже всемогущий, меня угораздило врезаться в Эриха Крюгера!»

Дженни увидела, как он побледнел, глаза расширились, губы сжались. «Он сердится. Я практически сбила его с ног», — испуганно подумала она и протянула к нему руку:

— Пожалуйста, простите меня, мистер Крюгер. Я так увлеклась, восхищаясь портретом вашей матери. Он... неописуемый. Ой, заходите. Я - Дженни Макпартленд. Работаю в галерее.

Эрих долго не отрывал взгляда от ее лица, изучал его, черточку за черточкой. Не зная, что делать, она молча замерла. Постепенно он смягчился.

— Дженни. — Он улыбнулся и повторил: — Дженни. — И добавил: — Я бы не удивился, если вы сказали бы мне... Ладно, забудьте.

Улыбка невероятно озарила его черты. Их глаза были практически на одном уровне, а сапоги у нее с трехдюймовыми каблуками, так что, прикинула она, рост у него примерно пять футов девять дюймов. На классически красивом лице выделялись глубоко посаженные голубые глаза. Лоб, благодаря густым, правильной формы бровям, не казался слишком широким. Голова в обрамлении золотисто-бронзовых волос, тронутых серебром, напомнила ей изображение на древнеримской монете. У Эриха были такие же тонкие ноздри и подвижный рот, как у женщины на портрете. Он надел кашемировое пальто из верблюжьей шерсти и шелковый шарф. «Интересно, а ты чего ожидала?» — подумала Дженни. В ту же секунду, как она услышала слово «ферма», перед глазами возникла картинка: в галерею является художник в джинсовой куртке и заляпанных грязью ботинках. От этой мысли она улыбнулась и рывком вернулась к реальности. Это нелепо. Она стоит и трясется.

— Мистер Крюгер...

Он перебил ее:

— Дженни, вы замерзли. Простите ради бога.

Он взял ее под руку, увлек ко входу в галерею и открыл перед ней дверь.



Поделиться книгой:

На главную
Назад