Помоги проекту - поделись книгой:
- У "хохлов" так много голосов в ЦК? - в очередной раз удивился я - Больше чем у армии?
- Хрущев был с Украины, Леонид Ильич тоже из-под Днепропетровска. Сколько их знакомых и друзей пошли по партийной линии - не мне тебе говорить. Перекос с этим, конечно, есть. И большой. Все дотации - Украине. Крым - Украине. Недавно украинцы себе даже отдельное министерство внешней торговли хотели выбить. Большой скандал на Политбюро был.
- Итого, у Громыко 71 голос - подсчитал я - А где же остальные 160 с лишним голосов?
- Семьдесят человек - это первые секретари областных и краевых комитетов КПСС. Как они проголосуют - никто не знает. Обычно их никто и не спрашивал. На Пленум уже выносился готовый список кандидатур членов Политбюро и одну кандидатуру Генерального секретаря. Так было, когда Лёня топил Шелепина и Семичастного.
- А где, кстати, представители КГБ?
- От Комитета в ЦК только Андропов. Так еще Хрущев завел. После Сталина и Берии все боялись усиления политического веса органов. Поэтому ни у Андропова, ни у Щелокова своих людей в ЦК почти нет.
- Ладно, региональные секретари, а куда пропали еще 110 человек?
- Да не пропал никто никуда - поморщился Романов - У Косыгина 45 голосов. Большей частью министры. Союзные и РСФСР. Но он уже сказал, что ничью сторону не примет и его люди будут голосовать, как захотят. Оставшиеся шесть десятков - это разные сталевары, доярки, бригадиры-передовики. "Стахановцы" одним словом.
- Больше половины Центрального комитета никогда не голосовали самостоятельно и кого они выберут неизвестно - подытожил я про себя, останавливаясь возле сугроба. Февральский снег был мокрым и я с удовольствием начал лепить снежок.
- Громыко и его сторонники сейчас окучивают региональных секретарей - они знают о случившимся с Леонидом и уже слетаются в Москву - Романов тоже начал катать снежок - При обычном кворуме 260-270 членов ЦК, ему для победы нужно всего полсотни голосов.
- А вам сотня!
Вот это задачка...
- С Косыгиным никак нельзя договориться? - попытался я нащупать почву под ногами
- Несколько раз разговаривал - пожал плечами Романов - Мне ему нечего предложить. Он сейчас де-факто исполняет обязанности главы государства, Тихонов к нему по пять раз на день советоваться бегает. Кто бы из нас с Громыко не стал Генеральным - Косыгин останется фигурой. За ним правительство, экономика. Очень многое решается в Госплане. А там черт ногу сломит. Только Алексей Николаевич и может разобраться.
Мнда... Вот это надо будет менять в первую очередь. Централизованное планирование в такой огромной стране возможно только на уровне масштабных проектов, но никак не на уровне гвоздей.
- Так вам не со мной гулять надо - сообразил я - А точно так же как и Громыко не вылезать из гостиницы Россия. Встречаться с первыми секретарями...
- Я думал, может быть ты что-нибудь мне посоветуешь - смутился Романов - Одним махом так сказать.
"Одним махом" ему подай. И айфон ничем тут не поможет. Особого компромата на Громыко нет - ему даже бегство полпреда СССР в ООН Шевченко простили. А это между прочим Чрезвычайный и Полномочный Посол, заместитель Генерального секретаря ООН по политическим вопросам. Дипломатический генерал.
- Пленум когда? - я размахнулся и запустил снежок в сторону охранников, что следовали за нами шагах в десяти
- Виктор, перестань дурачиться - нахмурился Григорий Васильевич - Дата Пленума еще не утверждена. Скорее всего, в середине следующей недели
- Вы же понимаете, что любая затяжка - на руку Громыко? А кстати, кто считает голоса?
- Ревизионная комиссия - Романов резко остановился и обернулся ко мне - А Юрий Михайлович Чурбанов у нас кто?
- Кто?
- Член Ревизионной комиссии!
- Нэ важно как проголосуют, важно как посчитают - спародировал акцент Сталина я
- Да, не говорил подобного Хозяин - усмехнулся Романов - Хотя рассказывают, что на семнадцатом съезде Партии в 34-м году у каждого делегата в чернильницах были собственные чернила с какими-то индивидуальными химическими присадками. После голосования, результаты были доложены Сталину. Впоследствии тысяча сто делегатов была арестована и расстреляна. Из почти двух тысяч голосовавших.
- Получается, что больше половины Партии была против Сталина??
- Не Партии, съезда! Хотя в принципе любой съезд - это срез настроений в Партии. Ладно, ты помалкивай об этом. Хотя Никита и разоблачил культ личности Сталина, присадки в чернильницах до сих пор секрет. Ты лучше расскажи, что там с твоими снами? Чего нам ждать?
Ну что? Пора менять реальность?
- В ночь перед отлетом из Нью-Йорка, мне снилась война между Китаем и Вьетнамом. Во сне я был вьетнамским пограничником, китайцы напали внезапно ночью и меня сразу ранило. В госпитале, куда меня привезли на календаре было 14 февраля.
- И ты три дня молчал?! Это же стратегическая информация! Во Вьетнаме полно наших военных советников, да и просто советских граждан!
- Григорий Васильевич, я же не сразу вспоминаю свой сон! Он словно фотография. Постепенно проявляется во мне. Сначала общая картинка, и только потом детали.
- Постепенно - проворчал Романов - И чем война закончится? Это то знает твой пограничник?
- Конечно - заторопился я - В госпитале политинформацию проводили. СССР проведет мобилизацию, перекинет войска в Монголию и на Дальний Восток, проведет ряд масштабных учений. Поставит Вьетнаму военную технику. В марте, не добившись особых успехов, китайцы отступят за границу и начнут мирные переговоры.
- А что же американцы?
- Мне кажется им сейчас не до Юго-Восточной Азии - я пожал плечами - Слишком много внутренних проблем
- Хорошо. На сегодня, пожалуй, все - Романов взглянул на небо, которое покрылось звездами. Я и не заметил, как солнце зашло и в Кремле зажглись фонари - Мне надо все обдумать. Моя машина отвезет тебя.
Глава 3
Свидание с Альдоной прошло на высшем уровне. Я даже не ожидал, что девушка ТАК подготовится ко встрече. Китайский шелковый халат, заколки в виде бабочек в волосах, тонкий аромат духов и благовоний. В квартире играла восточная музыка, мы медленно смаковали роллы с крабовым мясом, корейские салатики. Альдона припасла бутылочку сливового вина и как только алкоголь ударил в голову, "звездочка" начала медленно раздеваться. Из под халата появился сначала лифчик, потом узеньки трусики, почти стринги, и наконец черные чулки. На подвязках! Вот это да! Похоже Альдона не зря провела последний день в Нью-Йорке. Я просто не узнаю "ледяную королеву", равнодушную к своей собственной красоте.
Девушка притянула к себе за шею и впилась жадным поцелуем в мои губы. Она целовала меня как-будто после долгой разлуки. Я вспоминаю, что последний раз мы вместе были в Сан-Ремо. Соскучилась! Я провожу руками по стройным ногам Альдоны, притягиваю ее за талию к себе ближе. Моя одежда летит на пол, ее трусики тоже. Мы ласкаем другу друга возбуждаясь все больше и больше. Внезапно Альдона надавив на мои плечи, заставляет меня лечь на диван. И тут же садится сверху в позу "наездницы". Я чувствую, как вхожу в нее и сразу растворяюсь в ее плавных движениях. Оргазм приходит к нам одновременно. Девушка сильно сжимает бедра, громко вскрикивает и валится на меня. Отдышавшись, Альдона вновь меня глубоко целует, а оторвавшись, шепчет: "Я люблю тебя".
И что мне отвечать в подобной ситуации? "Спасибо"? Бред.
- Я тоже люблю тебя - пересиливаю себя и произношу это почти веря в свои слова
Как там говорится в пословице? "Женщина использует секс, чтобы получить любовь, а мужчина использует любовь, чтобы получить секс".
---
Утро вторника начинается плохо. Со звонка Щелокова. Я сижу в кабинете студии и разгребаю документы. Благо в сейфе осталось факсимиле Клаймича и я могу визировать ведомости на зарплату, заявления о вступлении в профсоюз (нам от МВД полагают всякие плюшки - от бесплатных путевок до денег из кассы взаимопомощи).
После приветствия и традиционного "Как дела?", министр тут же переходит к делу.
- Витя, как продвигается написание новой песни?
Я чуть не взвыл от досады
- Ну, Николай Анисимович, я, что вам, Моцарат, написать песню за два дня?! Вы вообще представляете, насколько это сложно?! У меня же еще запись пластинки на носу.
- Виктор! Ты сейчас не в том положении, чтобы спорить и капризничать. Мне утром звонили из ЦК, снова торопят.
- Да, я все понимаю, но...
- Никаких но. Я тебе русским языком говорю - нам срочно нужен ответ американцам, и этот ответ должен быть ничем не хуже первой песни.
Я вновь сделал слабую попытку отмазаться и объяснить Щелокову ситуацию с песней
- Николай Анисимович, да я же не против! Просто хочу, чтобы вы понимали специфику таких "коллективных" песен. Это очень сложная задача для автора. Намного сложнее, чем писать для одного исполнителя. Такой текст должен распадаться на законченные фразы, чтобы певцы легко перехватывали друг у друга эстафету...
Но мои объяснения были зло прерваны недовольным министром.
- Не морочь мне голову. Старайся, Виктор, старайся! - Щелоков сделал многозначительную паузу и припечатал напоследок - Нам сейчас надо в ЦК очки набирать.
Опомнился. Лучше бы учения какие внутренних войск провел в Москве. Глядишь, первые секретари испугались и проголосовали правильно. Тем более Олимпиада на носу - есть повод.
Что же делать с песней? Вынь им, да положь! Превратили меня в какого-то придворного композитора... Но Щелоков, конечно, в чем-то прав - надо срочно набирать очки в ЦК. Слава богу, партийцы пока не еще до конца понимают какую волну поднял мой американский проект, да что там волну - огромное цунами! Иначе требования к песне были бы вообще запредельные. И нервы бы они мне мотали ой как!
...Вечером после ужина, я предупредив маму, что пойду прогуляюсь - добрался до гаража. С приключениями. У подъезда опять дежурили визжащие фанатки - пришлось отрываться. Бегом по скользким улицам. Я понимал, что все это работает с девчонками. Если меня плотно пасет "семерка", то все мои "рывки" вряд ли помогут. Будем надеяться, что после отставки Андропова КГБ ограничится техническими методами наблюдения.
Войдя в гараж, я включил свет и начал терзать свой айфон на предмет поиска подходящего "шедевра". Но результаты этого поиска особо меня не радовали. Было не так уж и много советских песен, которые исполнялись звездным составом. Часть песен была связана с Олимпиадой (их я тут же взял на особую заметку), а часть была чисто лирического содержания, что в моем случае не годилось совершенно. Искать песню можно было до бесконечности, а время нещадно поджимало... После звонка Щелокова первой моей мыслью было отделаться от ЦК исполнением "Замыкая круг" Криса Кельми. Тем более я ее обещал Пельше и Суслову. Но прослушал ее в очередной раз, понял, что она мне не подходит. Слова совершенно аполитичны и не несут никакого важного посыла, а сама музыка хоть и неплохая, но с явным уклоном в рок... в лучшем случае она годится лишь для того, чтобы красиво закончить ею финал конкурса "Песня года". А мне нужно что-то пафосное и душевное одновременно, и чтобы обязательно было про мир ...про мир... Кстати, о мире...
Быстро набрал в поисковике название давно забытой песни "Здравствуй, мир!" и через минуту довольно ухмыльнулся, вслушиваясь в ее слова. Вот...! Будет вам все-таки песня про мир. Не шедевр, но для 1979 года - просто глоток свежего воздуха. Просмотрел ее еще раз в записи с финала Песни 86, потом прослушал уже в другом исполнении и с другой аранжировкой, и только укрепился в своем первоначальном впечатлении - оно! Вот это мы и будем петь. Про мир! Не теряя времени, начал быстро переписывать текст песни на бумагу, радуясь в душе, что слова там совсем не сложные и легко запоминаются.
Через полчаса я уже с чувством распевал припев "моей новой песни", сидя на кухне перед своей самой благодарной слушательницей, размахивая при этом вилкой с сосиской, и отбивая такт ногой в тапке.
Мама смотрела на меня с таким умилением и восхищением, что мне самому стало неудобно.
- ...Ну, как тебе...?
- Ты еще спрашиваешь?! Да просто замечательно!! Витюш, ну в кого ты у меня такой талантливый уродился? Сходил погулять - написал песню! Просто поражаюсь твоей неуемной фантазии...
Ага... а уж как я-то поражаюсь... Но дело сделано - песня найдена. Теперь нужно достоверно изобразить творческий мыслительный процесс, мне же еще и пару куплетов завтра при "звездочках" "написать". Поэтому застыл с чашкой в руках, глядя остановившимся взглядом в одну точку, а потом сорвался в свою комнату, на бегу поблагодарив любимую музу за ужин. А уже в комнате принялся громко перепевать слова песни на разный лад, пытаясь нащупать нужную тональность. Через зарытую дверь услышал телефонный звонок, а потом и мамин восхищенный голос.
- Ох, Галочка, он сейчас за ужином такую песню про мир сочинил! - маме удалось то, что не получилось у меня - дозвониться до Брежневой - Вот веришь, просто на моих глазах придумал припев и спел его... Понравилось?! Да, не то слово! Песня изумительная! Сейчас сидит, дальше сочиняет, чувствую, утром опять встанет, не выспавшись, и помчится в свою студию...
Все-таки женская коммуникация - страшная сила.
...И на студию утром я, конечно же, помчался. Для того, чтобы побыстрее осчастливить коллектив новой песней и начать над ней работать. Чем быстрее мы ее запишем, тем скорее от меня отстанут, и я смогу вернуться к более насущным делам. Как же мне сейчас не хватало Клаймича...
Сама запись песни в студии пошла на удивление легко. И девочки и ребята работали с удовольствием, и было понятно, что новая песня всем действительно пришлась по душе. В памяти еще свежа была январская запись "Мы - мир", так что ничего нового в профессиональном плане для группы не происходило. Но я заметил, что после Нью-Йорка манера исполнения девчонок стала более свободной и уверенной, на них явно повлияла студийная работа со звездами и участие в концерте, когда они могли вживую наблюдать, как выступают звезды мирового уровня.
Оставив Завадского и Ко с девчатами отшлифовывать "Здравствуй, мир!" - я отправился на Мелодию. Там тоже пришлось как следует потрудиться над своими партиями обоих пластинок. Три часа пролетели в один миг.
По возвращению в студию меня ждал сюрприз. Такой большой, килограмм на сто. Из больницы сбежал Леха. На мои упреки только буркнул недовольно: "Я что тебе калека?". Наивный... Думает, что я не понимаю причину его рвения. Да он просто боится за меня, банально боится! И считает, что его присутствие рядом со мной сможет кого-то остановить. Нет, Лех, этих сволочей только публичный расстрел у Кремлевской стены остановит, и то вряд ли...
К концу дня демо-версия "Здравствуй мир" была записана. Странно, но меня больше никто не дергал и не подгонял, никаких "указивок" по телефону тоже не поступало. Видимо, слухи о моем очередном "гениальном озарении", и последовавшим за этим авралом в студии, быстро дошли до Щелокова, и теперь он терпеливо ждал результатов нашей работы. Что ж, такими результатами можно было гордиться, никто в студии даже ни секунды не сомневался, что песня в ЦК понравится. А последние сомнения в правильности выбора у меня исчезли после того, как в студию к нам заглянули Брежнева с Щелоковой, которые как-то подозрительно "случайно" проезжали мимо.
Пока дочка Ильича шумно здоровалась со всеми, Светлана Владимировна мне осторожно кивнула на Брежневу. Закатила глаза. Я кивнул в ответ. Все и так понятно - про отца ни слова, алкоголь из кабинета убрать в шкафы. Быстро шепнул Лехе сбегать наверх и привести там все в порядок. Но в кабинет Щелокова с Брежневой не пошли. В аппаратной Завадский прокрутили им свежую запись, и на мое неуверенное: "...Ну, как...?" тут же последовало восторженное и искреннее: "Ты еще спрашиваешь?!!". Брежнева меня крепко обняла, взъерошив волосы. Обе дамы были в этот день непривычно серьезными и напряженными, и хотя от чая они не отказались, но засиживаться у нас не стали - быстро распрощавшись, умчались по своим неведомым делам. Улучив момент, уже почти на выходе Светлана Владимировна погладила меня по плечу и тихо шепнула на ухо:
- Витя, хоть ты нас не подведи...
---
Эх, как мне не хватает в 79-м году подземных парковок под домом! Заехал, поднялся в лифте на свой этаж и вот уже не надо протискиваться сквозь толпу фанатов, половина из которых - наглые просители. Тебе суют какие-то бумаги, хватают за руки, что-то выкрикивают... Хорошо, что в помощь к Лехе я догадался после вчерашнего вечернего забега взять "второго" Дениса. Парни своими широкими плечами быстро освободили мне путь и буквально на руках под визг и крики окружающих, занесли в подъезд. Там, на глазах у двух (!) сотрудников ВОХРа, я с ними попрощался, и наконец, уставший и замученный, ввалился в квартиру. В ней было непривычно тихо. Не работал телевизор, молчало радио. На вешалке висело чье-то женское пальто. Свет горел лишь на кухне и я, раздевшись, туда и направился.
- Оля?!
За обеденным столом сидели друг напротив друга и пили чай мама и моя... бывшая одноклассница Ольга Белазар. Девушка при виде меня подскочила и густо покраснела.
- А что ты тут делаешь? - удивился я, почувствовав, что точно также краснею. Этот приоткрытый рот, эти пухлые, красные губы...
- Витя, я... не знаю, как сказать... в общем - Оля нервно теребила подол коричневого школьного платья - Я приехала к тебе.
- В каком смысле ко мне?? - я еще больше изумлялся всей ситуации. Хмурая, раздраженная мама, дрожащая, напуганная Белазар.
- Я очень тебя люблю. После той нашей встречи... Я поняла, что жить без тебя не могу. Прости меня, пожалуйста...
- И ты сбежала из дома?!? Как же ты меня нашла?
- Ты же оставил заучу и директору свой московский адрес. Я сказала Лилии Олеговне, что наша комсомольская организация хочет сделать тебе подарок в связи с вручением Премии Ленинского комсомола.
Поделиться книгой: