Сто эпизодов [повести и рассказы]

Вот и получился полный круг, от Талдома до Шаховской, и потом снова Талдом, с Севера на Восток, с Востока на Юг, с Юга на Запад, с Запада на Север, по часовой стрелке. Таких кругов было сделано несколько, потому что несколько месяцев длилась эта прекрасная эпоха.

Rage Against The Machine[4]

Потом появилась машина и за несколько месяцев погубила этот немного нелепый, чудаковатый, но все же бизнес.

Дальше все кратко, пунктиром, потому что описываемый период жизни стремительно катится к своему завершению.

Отец жены (кажется, это называется прекрасным словом тесть), щедрый и вообще хороший человек, сказал как-то раз слушай, бери мою машину, все равно она никак не продается, бери, пользуйся, мне она все равно не нужна, пусть это будет мой вам (в смысле, с женой) подарок.

Машина ГАЗ-2410, волга, большая, железная, белая. Очень хорошая. Полюбил ее с первого взгляда.

Пошел в автошколу. Газ, тормоз. Сцепление. Первая передача, вторая передача. Отжал сцепление, воткнул первую, плавно отпустил сцепление и одновременно плавно на газ, плавно, нет, не так, плавно, я же говорю, вот так, вот, поехал, поехал, не бойся, поворачивай, заглох. Давай сначала. На нейтралку. Отжал сцепление. Замечательный инструктор попался. Он приезжал на утренние занятия в состоянии катастрофического похмелья и неспособности к каким-либо конструктивным действиям. В этом состоянии он садился за руль и уверенно выезжал на трассу. Трасса представляла собой обычную улицу в Митино, по которой ездили машины. У ларька он тормозил, покупал бутылку пива, жадно отпивал от нее, и занятие начиналось. Потом его уволили. Кажется, за пьянство.

Сдал экзамены, получил права категории B. Сел за руль машины волга. Она большая, в отличие от автошкольных жигулей. Как корабль. Совершенно правильно люди шоферского склада называют ее «баржой». Это так и есть. Сразу начал много ездить. Конечно, машина — серьезное подспорье в чайной торговле. Набил багажник и заднее сиденье чаем, самым разным. Полный ассортимент. И поехал. Например, можно сначала поехать в Дмитров, потом в Клин, а потом еще в Солнечногорск, продать весь чай, имеющийся в наличии, заработать кучу денег и при этом вернуться домой в пять часов, не особенно уставшим. Хорошо. Эх.

А навыков вождения толком-то и нет. Поэтому произошли три мелкие аварии.

1. На Московской Кольцевой Автомобильной Дороге в то время была масштабная реконструкция. К 850-летию Москвы дорогу расширяли. Раньше было по две полосы в каждую сторону, а теперь делали по пять. Часть дороги к тому времени уже расширили, а часть — нет, и поэтому тут и там образовывались «бутылочные горлышки», когда, например, пять полос превращаются в одну. Ехал, ехал по Московской Кольцевой Автомобильной Дороге, попал в бутылочное горлышко. Правый бок волги соприкоснулся с огромным (выше волги) колесом огромного грузового автомобиля. Никто не виноват. Вернее, виноваты оба. Расцепились и поехали дальше. Претензий нет. На правом крыле образовалась вмятина, серьезно ухудшившая внешний вид машины, но не отразившаяся на ее ходовых качествах.

2. Разворачиваясь во дворе, задел передним правым крылом (многострадальным) заднюю фару и крыло мирно стоящих жигулей девятой модели. Фару снес вообще, крыло помял. Волга не пострадала практически, не считая мелкой вмятинки на и без того помятом крыле. Оставил под стеклоочистителем записку: по вопросам причиненного Вам ущерба позвоните по такому-то телефону. И уехал. Приуныл, испугался. Разборки, выплаты. Неизвестно, чья это девятка, может, какого-нибудь начинающего бандита. Ох. Вечером приехал, посмотрел — девятка стоит на месте, записки нет. Проходит день — не звонят. Может, в отпуске люди. Оставил еще одну записку такого же содержания с пометкой «повторно». Позвонили. Приятный женский голос. Подходите к машине, я сейчас спущусь. Молодая девушка, симпатичная. Очень, говорит, интересно посмотреть на человека, который по два раза такие записки оставляет. Да, вот. Тоже очень приятно с вами познакомиться. Думал, может бандит какой-нибудь, а тут — такая симпатичная девушка. Нет, это у меня муж бандит, но он сейчас в больнице лежит, так что вам повезло, а то бы он конечно огого. Симпатичная, интеллигентная, улыбающаяся девушка. Ужас. Ущерб оценила в какие-то копейки, всего триста тысяч, думал, тут на несколько миллионов счет пойдет, ан нет, всего триста. Сразу заплатил, естественно. Потом еще несколько раз встречал эту девушку, улыбались друг другу.

3. Въезжая во двор, не справился с управлением (там пригорок такой земляной) и врезался в большую кучу мусора, которая лежала просто так, посреди двора. Мусор мягкий, обошлось без повреждений.

Машина практически сразу начала разваливаться на части, и все заработанные деньги тратились на ее ремонт. Стало плохо работать рулевое управление. Руль поворачивался с таким трудом, что его уже можно было считать тренажером для наращивания мышечной массы. Одновременно повредилась тормозная система — сломался главный тормозной цилиндр, и тормозящее усилие, вместо того, чтобы поступать одновременно на все четыре колеса, поступало на какое-нибудь одно, и всякий раз на разные. Машину со страшной силой бросало в сторону. В сочетании с практически полной непроворачиваемостью руля это было особенно весело. В таком режиме проехал несколько сотен километров. Потом пришлось полностью перебирать весь передний мост и чинить тормозной цилиндр. Еще потом сломалось сцепление, прямо на перекрестке, остановился у светофора, а потом, когда зажегся зеленый, не смог тронуться с места. И других еще поломок было много, более мелких, и всякий раз на ремонт уходила куча денег, и чайная торговля постепенно потеряла смысл. За всей этой ремонтно-денежной суетой как-то совсем ушло в тень просто удовольствие от езды, от управления машиной (а это действительно большое удовольствие), от свободного, вне зависимости от расписаний, преодоления больших пространств, от ощущения туповатой железной мощности и неповоротливой стремительности этого замечательного, сильного и красивого автомобиля волга, и теперь толком даже и нечего вспомнить, ну да, объехал кучу городков, в сущности, тех же самых, что и раньше, когда ездил на электричке, бесконечная дорога впереди, светофоры в городках, пробки на Московской Кольцевой Автомобильной Дороге, бесчисленные аварийные ситуации, торможение в сантиметре от бампера мерседеса или грандчероки — все это как-то смешалось в мутную кучу мелко-нервных обстоятельств, и ничего в этом нет интересного и поэтического, а в путешествиях на электричках и автобусах почему-то было.

Хотя управлять машиной — приятно, очень приятно. Однажды на новом Каширском шоссе, широком и пустом, разогнался до 140 километров в час. Больше не получилось. Гром и грохот, и дрожь, кажется, сейчас взлетит или развалится, здорово, прекрасно.

Так прошло все лето. Однажды, в конце августа, поехал торговать в священный город Сергиев Посад, и на обратной дороге, на Ярославском шоссе, остановился и вышел из машины. Просто постоять. Уже чувствовалось приближение осени, и в воздухе было как-то холодновато и тревожно, так всегда бывает в конце августа, буквально неделю всего, а в начале сентября это проходит и наступает уже просто осень. Стоял, смотрел на поля, и возникло ясное понимание, что это последняя поездка с чаем, что пора завязывать с чайной торговлей, не то чтобы совсем уж надоело, нет, можно было бы и еще, но не хотелось дожидаться момента, когда возникнет ненависть к этой работе и к себе, занимающемуся этой работой, и поэтому пора было с этим заканчивать.

Опять, опять, объявления о работе. Работа для вас, работа сегодня, из рук в руки. Редактор, корректор, оператор верстки. Пока не найдется нормальная работа, решил заниматься тем, что в России принято сейчас называть словами «колымить» или «бомбить», то есть, оказывать населению услуги извоза. Днем бомбить побаивался, потому что ездить днем по Москве начинающему водителю — смерти подобно. Поэтому выезжал часов этак в восемь вечера, когда уже темнело. Тактика была такая: кружиться по Митино, мимо злачных автобусных остановок, где люди часто «ловят тачку». Стоять на остановке и ждать пассажиров было нельзя, потому что все остановки оккупированы мелкими бандочками бомбил, и если вот так остановиться, то примерно через минуту ударят по физиономии и проткнут шины, потому что место денег стоит, так что приходилось наматывать круги — по Дубравной улице до пересечения с Митинской, потом направо по Митинской, потом опять направо на Барышиху, и снова на Дубравную, это малый круг, а в следующий заход на большой круг — по Барышихе до конца, до Пятницкого шоссе, потом по Пятницкому до 1-го Митинского проезда, потом направо, и опять по Барышихе. Иногда несколько таких кругов давали улов в виде пассажира. В Центр — сто тысяч, до метро — двадцать, в Строгино — тридцать. В Крылатское — пятьдесят. Куда-нибудь на другой конец города, в Выхино, например, — сто пятьдесят. Иногда улова не было. Впрочем, так, чтобы совсем не было — такого не было, конечно. Всегда кто-нибудь находился. Хорошо было, когда ехать надо было далеко, потом по дороге обратно был неплохой шанс подцепить другого пассажира. Ближе к часу ночи ехал к метро Тушинская и кружил уже вокруг метро, через каждые две минуты проезжая мимо автобусных остановок, где толпились припозднившиеся пассажиры, которым надо было в Митино или в Красногорск. До Митино двадцать, до Красногорска пятьдесят.

Машина волга потребляет очень много бензина. Примерно 15 литров на сто километров езды по городу. Это много и разорительно.

Однажды бессмысленно петлял по Митино без какого-либо результата. Уже приближался час ночи и пора было ехать к метро, когда объявился первый пассажир. Странный парень со странной дикцией, немного не в себе, нет, не пьяный, а просто не в себе по жизни, такое впечатление сложилось. Попросил отвезти его в какую-то деревню Дмитровского района Московской области за сто тысяч. А если быстро и если успеть до двух часов, то еще двадцать тысяч сверху. Ох. Не хотелось тащиться в такую даль всего за сто, пусть и двадцать, тысяч. И ведь обратно в любом случае вхолостую ехать. Но все-таки почему-то поехал. По дороге паренек рассказывал про то, что он очень богатый и у него очень много машин. И мерседес, и бээмвэ, и еще у жены какой-то маленький джип… Выглядел паренек как начинающий реализатор на оптовом рынке, недавно приехавший из Украины или Белоруссии. Совершенно сумасшедший. Как-то странно быстро приехали в требуемую деревню, это оказалось недалеко. Получил сто двадцать рублей, поехал обратно. Совершенно пустое, неосвещенное Дмитровское шоссе. Два мужичка толкают заглохшие жигули. Останавливаться не стал, все-таки ночь, мало ли что. Заехал на заправку. Пока заправлялся, эти мужички дотолкали свои жигули до заправки. Один из них подошел. Вы извините, вот, видите, машина сломалась, у нас там небольшой груз, бумажные пакеты, они в багажник умещаются, вы не могли бы подбросить до метро Дмитровская, мы бы пакеты к вам погрузили и я бы с вами поехал, а товарищ мой бы тут с машиной остался бы разбираться, а то нам срочно. Сто тысяч. Приятный, вызывающий доверие человек. Согласился, поехали, доехали, все нормально, получил стольник, потом на Ленинградском проспекте посадил еще одного пассажира, ему в Тушино надо было, бандитского вида, за всю поездку ни слова не произнес, но аккуратно расплатился, а потом в Тушино еще был пассажир, в общем, на редкость удачно все получилось благодаря тому полубезумному пареньку из неизвестной деревни Дмитровского района Московской области.

Так прошел весь сентябрь, и ни разу не кинули, это удивительно, потому что все-таки опасная очень работа, и люди разные садятся в машину, Господь уберег, слава Тебе, Господи.

Надо было на неделю съездить в Мурманск по одному делу, а уже начало октября, скоро снег выпадет, решил на машине зимой не ездить, отогнал машину на специальную стоянку, решил, что по приезде из Мурманска непременно надо будет найти работу, просто вот костьми лечь, но найти. Мурманск — чудесный город, скалы, море, вернее, не совсем море, а Кольский залив. Глубина Кольского залива достигает трехсот метров, а по ширине он в районе Мурманска примерно как Нева. Очень странное зрелище — посреди как бы реки стоит колоссальных размеров танкер. Немного севернее Мурманска базируются ледоколы и подводные лодки. В Мурманске также есть улица с романтическим названием Полярные Зори и место «Долина уюта». Осенью в Мурманске довольно-таки мерзопакостно, темно, дождливо и слякотно, но все равно приятно, уж больно хорош этот город. В Мурманске зимой холодно, но Кольский залив никогда не замерзает, потому что гольфстрим.

Вернулся из Мурманска. Денег нет, долги. Судорожный поиск работы. Звонил по всем объявлениям подряд. Редакторы, корректоры, корреспонденты. Верстальщики. Почти каждый день ездил на собеседования. Везде мимо. Не то, все не то. Или не берут, или какая-то фигня вместо нормальной работы, гербалайф там или что-то подобное. А денег нет. А долги. Что делать-то. Собственно, выбора особого не было. С утра взял две сумки (одну черную через плечо, другую в красно-синюю клетку), поехал на улицу Щепкина, набрал чая и поехал по привычному маршруту — в Выхино, оттуда на автобусе, в славный маленький город Бронницы. Прошел по знакомым конторкам, везде встретили очень приветливо (по старой памяти), продал весь чай, заработал триста тысяч (пятьдесят долларов). А что, неплохо. Когда утром из дома уходил, жена сказала, что вчера звонили, приглашали на собеседование, на бумажке адрес записала. И какое-то такое чувство было после посещения Бронниц, что а на фига на это собеседование вообще идти, опять какая-нибудь хрень, гербалайф опять наверное, ладно, надо заехать, для очистки совести. Приехал в офис, расхристанный, с заляпанной грязью сумкой через плечо. Полное равнодушие, все пофиг. Триста тысяч заработал — и ладно, завтра еще съезжу в Талдом, может, тыщ на четыреста или пятьсот наторгую, постепенно долги раздадим, вообще, все нормально. Предложили пройти тест. Опросный лист с диким количеством совершенно бессмысленных на первый взгляд вопросов, на которые надо отвечать, не задумываясь, потому что нет правильных и неправильных ответов, и если будешь думать, то только хуже будет, а потом компьютерная программа ответы на вопросы сопоставляет друг с другом и делает вывод о кандидате, насколько он полный идиот и законченный негодяй, или все-таки не совсем законченный и полный, каким предается половым извращениям и насколько непоправимый ущерб принесет фирме, если это исчадье принять на работу. Ответил на все вопросы. Сказали приходите завтра на собеседование. На следующий день не поехал в Талдом, хотя хотелось, но собеседование назначили на первую половину дня, оделся поприличнее, поехал. Милая, обаятельная женщина, возглавляющая проект, расспрашивала о профессиональных качествах и опыте. Поговорили. Выяснилось, что работа-то хорошая. Хорошая работа. То, что надо. Говорит ладно, мне еще надо подумать, я вам сегодня позвоню и скажу о своем решении. Приехал домой, лег на диван и лежал в оцепенении. Позвонил секретарь. Вы приняты, приходите в понедельник к десяти.

Так закончилась работа с чаем, черным и зеленым, цейлонским и китайским, и началась работа в качестве главного редактора переводного (с английского) журнала, без систематического знания английского, но ничего, справился, втянулся, хорошая работа, довольно-таки интересная, и зарплата очень немаленькая, но это уже совсем другая история, рассказывать которую совершенно необязательно.

День или часть дня

Итак, что мы видим, что мы видим. Мы видим вот что.

Мы видим цепочку событий, мелких и несущественных, непрерывную цепочку, одно событие за другим, одно перетекает в другое, маленькие суетливые события, и между ними никаких промежутков, сплошное полотно или конвейер или эскалатор, нет никакого зазора между событиями, сплошное тихое медленное время, состоящее из событий; события происходят со стенами, домами, стульями, лампочками, ложками, деревьями, машинами, городом, человеком, вот он, человек, мы его заметили и теперь уже не упустим из виду.

Человек спит, лежа на широкой кровати, вернее, это не кровать, а диван, в сложенном виде это просто диван, так называемая мягкая мебель, а в виде разложенном превращается в большую квадратную мягкую плоскость, то есть, по сути дела, в кровать, на ней легко размещаются два человека и даже могут в таком положении совершать более или менее активные эмоционально-физические взаимодействия, а могут и трое разместиться, например, если вдруг приехали гости и надо их куда-то положить спать, но втроем будет уже тесно, и тут уже не до эмоционально-физических взаимодействий, а чисто поспать, просто чтобы переночевать, но человек лежит один, совершенно один, это довольно-таки удобно — лежать одному на широкой кровати, можно лежать по диагонали, разбросав конечности в разные стороны, что и делает наблюдаемый нами человек.

Кроме кровати и человека, в комнате есть еще несколько предметов: стол с компьютером и телефоном, стул у стола, еще стул у стены, кресло, телевизор на тумбочке, видеомагнитофон, стеллаж с книгами, много интересных и неинтересных книг, много всякой мелочи — компакт-диски, аудио- и видеокассеты, дискеты, бумажки, ручки, всякая мелочь, вроде бы ненужная, но если ее всю выбросить, то наверняка пропадет что-то нужное и даже ценное, ее не выбрасывают, она накапливается, накапливается и лежит тут и там неприятными залежами. Окно, в которое видно заоконное пространство. Утро, лето, голубое небо, утро. Дома и деревья.

Спит, спит, вот вроде проснулся, дернулся всем телом, нет, не проснулся, это пока еще фаза быстрого сна, какой-то сон приснился, может быть, приснилось, что споткнулся-упал, и вот дернулся, или что с большой высоты рухнул, или что оказался на высоченной стене толщиной всего в несколько кирпичей и высотой примерно один километр, на гребне этой стены оказался, и что делать, ни лестницы, ничего, непонятно, как поступить, стоять практически невозможно, ветер сильный, и то ли верхом на этой стене сидеть, то ли лечь и обхватить ее руками и ногами, чтобы не сдуло, а внизу так сумрачно, какие-то неясные очертания чего-то непонятного, дома стоят, улицы, фабрики и заводы, и сумрачно и темно, сильный ветер, что же делать-то, хоть бы какой вертолет что ли прилетел, прилетит вдруг волшебник в голубом вертолете, нету вертолета, не прилетит, или пожарные, у них лестницы такие длинные для спасения людей, нет, не бывает же таких лестниц в километр длиной, что же делать, ветер очень сильный, непонятно вообще, как такая стена может стоять, стена бесконечной длины, у нее же парусность большая, и она такая тонкая, это противоречит законам физики, но стоит как-то, хрен ее знает как, что же делать, может, лестница все-таки какая-нибудь, нету лестницы, ветер усиливается, одно движение — и сдует нафиг вообще, проснулся, открыл глаза.

Повернул голову, посмотрел в окно. Утро, лето, голубое небо, утро.

Повернул голову, посмотрел на будильник. 10.13. Комбинация цифр, из которой что-то следует.

Приподнялся на локте, посмотрел в окно. Утро.

Спать не хочется, и вставать не хочется. Или поспать. Нет, тогда можно все проспать.

Положил голову на подушку, закрыл глаза. Если лежать на спине, хрен уснешь. Мягкие ткани куда-то там западают, в нос или в горло, и начинается храп, и хочешь не хочешь, а проснешься.

Лежит на спине. Снится что-то сквозь реальный мир, как будто идет по улице, а посреди улицы огромная тумба. Улица называется Неглинная, но на самом деле это Шоссейная улица, и вот уже Курьяновская плодоовощная база. Садится в сто шестьдесят первый автобус и едет по Неглинной улице, в сторону депо. Захрапел, проснулся.

Приподнялся на локте и застыл, прикрыв глаза. Неудобная поза.

Да уже пора бы. Или поспать. До трех ночи сидел. Не спал. Читал. До трех ночи. Ладно бы работал. Тогда бы можно поспать. А то хрень какую-то читал.

В такой неудобной позе можно находиться часами, часами.

Повернулся на другой бок, посмотрел в окно. Слышно, как на улице что-то происходит. Небо, солнце, утро.

Повернулся на другой бок. Сел. Встал.

Включил компьютер. Не потому что сразу встал — и за компьютер, нет, конечно, не маньяк ведь какой-нибудь, а просто, пока себя в порядок приведешь, туалет, там, ванная, компьютер как раз включится, потому что это процесс ведь не мгновенный, пока там всякие колонки цифр пробегут, пока надпись виндовс 2000 профессионал латинскими буквами появится, пока то да се, хотя это все длится не более двадцати секунд, все равно лучше, чтобы это все происходило и длилось во время гигиенических процедур, а не сидеть тупо перед монитором и ждать, пока все загрузится.

Туалет. Вошел в туалет, закрыл дверь.

В туалете хорошо посидеть-почитать. Но читать в туалете серьезные книги как-то не получается, неудобно, что ли, хотя, как определить, серьезная книга или нет, неизвестно, вот, например, серьезная ли книга война и мир, или преступление и наказание, или риэлторские и инвестиционно-строительные компании москвы и московской области, или христовщина и скопчество, или постатейный комментарий к части первой гражданского кодекса рф, или холодные закуски, или охота на овец, попробуй в этом разберись, холодные закуски, пожалуй, серьезная книга, потому что ее как-то уж совсем неудобно читать в туалете, а остальные — нормально, можно, почему бы и нет.

Некоторые считают, что в туалете нельзя читать книги религиозного содержания. А некоторые считают, что можно. Наверное, они все правы.

Зато в туалете хорошо читать газету спорт-экспресс. Футбол, хоккей, баскетбол, формулаодин. Дэвид Бэкхем, Хуан Пабло Монтойя, Стив Айзерман, Олег Романцев. Реал мадрид, боруссия дортмунд, боруссия менхенгладбах, динамо тбилиси. Или журнал огонек. Интервью с президентом Назарбаевым, статейка про певицу Бьорк, исследование про американцыдураки. Хорошо. Способствует.

Туалетная бумага кончилась. Зато есть газета спорт-экспресс и журнал огонек. Последний менее удобен.

Когда используешь периодическое издание в качестве туалетной бумаги, нехорошо отрывать фрагмент страницы, на котором изображен человек или крупно написано имя человека, то есть, например, крупный заголовок, в который входят слова Газзаев или Лукашенко или Пол Маккартни, не подойдет для такой цели, а вот если просто в тексте мелко написано Газзаев ответил, что внимательно следит за его выступлениями за марсельский олимпик и если или режим Лукашенко пользуется поддержкой большинства населения страны, однако или московский концерт Пола Маккартни еще раз показал, что, то такой обрывок газеты или журнала подойдет, а лучше всего что-нибудь в этом роде: Чемпионат России. Второй дивизион. Запад. 17-й тур. Видное — Динамо Вг — 1:2. Спортакадемклуб — Спартак Кс — 0:2. Спартак Щ — Светогорец — 0:0. Арсенал — Зенит-2 — 2:0. Торпедо Вл — Мосэнерго — 1:1. Псков-2000 — Текстильщик Ив — 0:0. Волочанин-Ратмир — Спартак-Телеком — 1:1. Центр. 17-й тур. Титан — Динамо Бр — 1:3. Витязь — Орел — 0:1. Дон — Биохимик-Мордовия — 3:2. Елец — Зенит Пн — 2:2. Спартак Лх — Локомотив Кл — 2:0. Спартак Тм — Металлург Вк 1:1. Искра — Торпедо Пв — 0:1. Урал-Поволжье. 17-й тур. Торпедо Вж — Энергетик — 1:1. Волга — Электроника — 1:0. Алнас — ЛУКойл — 0:3. Строитель — Уралец — 4:2. Газовик — Динамо Иж — 2:1. Носта — КамАЗ — 2:0. Тобол — Содовик — 1:1. Зенит Чб — Металлург-Метизник — 2:1, хотя и названия команд для их болельщиков дороги и, пожалуй, они бы посчитали такое использование тоже оскорбительным, ох, ладно…

Вышел из туалета, закрыл дверь.

Вошел в ванную, закрыл дверь. С другой стороны, чего ее закрывать, все равно в квартире больше никого нет. Но все-таки.

Посмотрел в зеркало. Залез в ванну.

Душ. Намылил (вернее, нашампунил, дурацкое какое слово) голову. С закрытыми глазами (потому что если открыть, то произойдет раздражение слизистой оболочки, и будет болезненно) нащупал мыло. Уронил мыло в ванну. С закрытыми глазами пошарил по дну ванны, нащупал мыло. Скользкое мыло опять ускользнуло. С закрытыми глазами пошарил по дну ванны, нащупал мыло. Поймал. Держать крепко. Пошатнулся, чуть не упал. Но мыло не выронил. Держать крепко. Намылил остальную часть головы, не захваченную волосяным покровом. Смыл. Открыл глаза. Губка, гель для душа. Нанес на всю поверхность тела. Особенно тщательно обработал участки с повышенным потоотделением. Смыл. Вытерся полотенцем. Вылез из ванны. Выдавил на зубную щетку зубную пасту, пасты осталось совсем немного, и для ее выдавливания потребовались физические усилия, пошуровал щеткой во рту, прополоскал рот, смыл с окрестностей рта остатки зубной пасты. Надо купить зубную пасту. И дезодорант. Побрызгал дезодорантом в подмышечные впадины. И гель для душа надо купить. А мыло пока есть, можно не покупать. Вытер полотенцем лицо.

А не побрился, потому что борода, и бриться не надо вообще.

Вышел из ванной, закрыл дверь.

Вышел из ванной совершенно голый. Коридор, шкаф. Пошарил в куче тряпья, нашел трусы. Надо постирать, а то трусов уже почти не осталось чистых. И носков. И футболок. Надо постирать. Надел трусы. Перестал быть голым. Можно приступать к деятельности.

Компьютер требует ввести пароль. Зачем он вообще нужен, пароль, все равно этим компьютером больше никто не пользуется, но ладно, пусть будет. Ввел пароль. Пароль совсем простой, примитивный даже, но все равно, догадаться практически невозможно.

Теперь компьютер готов к работе на нем.

В одних трусах, перед монитором. Стул не очень удобный, надо будет потом кресло купить. Правая рука держит мышь, левая совершает мелкие хаотичные движения: чешет ногу или живот, ковыряет в ухе, ковыряет в носу, барабанит пальцами по столу.

Проверить почту.

Программа дозвона. Программа дозвона дозванивается. Скрипит, пищит модем. Долго дозванивается, никак не может дозвониться.

Ладно, пусть пока дозванивается.

Правая рука держит мышь, левая совершает мелкие хаотические движения.

Открыл программу ворд, открыл текстовый файл.

Утро выдалось ветреное и морозное: погода словно решила испытать бывших нефтяников на прочность. Но «где наша не пропадала», и вереница стойких экскурсантов потянулась вслед за гидом, который хотел во что бы то ни стало показать все «по полной программе». А посмотреть действительно было на что: компактный кемпинг по типу подводной лодки, отлично оборудованные растворный узел и насосный блок и, конечно, сама буровая — гордость компании «Дойтаг». Легендарный Вильгельм Маас, поднявшись на буровую площадку и посмотрев «внутренности» станка, так описал свое впечатление: «Для меня это что-то космическое. Когда-то давно на ВДНХ я видел луноход и очень удивлялся дальнозоркости человеческой мысли. Здесь я вижу что-то подобное». Глядя, как загорелись глаза бывалого буровика, спрашиваем: «Не хотелось бы вернуться и поработать на такой вот „пилотируемой станции?“. „Нет, — отвечает Маас, — я свое уже отработал…“»

А вот совет молодым дать — это святое. «О приросте запасов нужно думать», — считают почти все ветераны, с которыми удалось пообщаться. «Чтобы детям и внукам осталось», — беспокойно добавляет бывший первый секретарь горкома партии Владимир Шестаков. И чтобы вчерашние нефтяники убедились, что в компании и о будущем не забывают, делегация отправилась в самое интеллектуальное подразделение компании — Геологический научно-аналитический центр.

Исправил пару ошибок — где наша не пропадала избавил от кавычек, добавил тире, по полной программе тоже без кавычек пусть будет. Слово компания должно писаться с большой буквы. Отменил исправления. Вообще-то, текст давно напечатан в журнале, и его уже читают или не читают читатели. Просто привычка — ошибки исправлять.

Закрыть файл. Сохранить изменения? Да. Хотя, исправления все равно отменил, и получается, что никаких изменений-то и нет, чего тогда сохранять, ладно, какая разница.

Правая рука держит мышь, левая совершает мелкие хаотические движения.

Надо чаю попить. Нет, сначала почту проверить.

Программа дозвона дозванивается. Надо все-таки выделенку ставить. Программа дозвона дозвонилась.

Почтовая программа. На экране появляется летучая мышь с конвертом в лапах. Потом исчезает.

Много ящиков, много почты, на один ящик пришло что-то несусветное, три мегабайта, иллюстрации, наверное, пока качается, надо чай сделать.

Кухня. Налил в фильтр воды. Пусть фильтруется.

Пошел посмотреть, как там почта. Почта качается. Постоял около компьютера. 15 %, 20 %. Качается. 35 %. Повертел в руках компакт-диск. Угол бумажной обложки компакт-диска неприятно загнулся. Открыл коробку, вытащил обложку, вставил правильно, закрыл коробку. Теперь хорошо. 65 %. Вода, наверное, уже отфильтровалась.

Отфильтрованную воду налил в электрический чайник, включил. В заварном чайнике остатки вчерашнего чая. Некоторые такое пьют. Долил туда воды из-под крана, пошел в туалет, взболтал, вылил в унитаз. Закрыл дверь, вышел из туалета. Сполоснул заварной чайник водой из-под крана. Пачка чая фирмы «Ахмад». Хороший сорт викториан бленд. Насыпал пару ложек в заварной чайник. Электрический чайник пока не закипел. Закипает. Походил по кухне. Заглянул в холодильник. Еды мало. Много кетчупа, майонеза. Масло, сыр. Хлеб. Достал масло, сыр, хлеб. Надо будет купить поесть. Подошел к окну. Улица, деревья, дома, машины, люди. Закипел электрический чайник. Налил кипяток в заварной чайник. Накрыл крышечкой. Пусть постоит, заварится.

Пошел посмотреть, как там почта. Почта скачалась. Несколько небольших писем. Спасибо, очень понравилось, вышли еще что-нибудь. На следующей неделе у меня не получится, а начиная со следующего вторника — вполне, давайте спишемся, надо обязательно встретиться. Что будем делать с форумом? Там, в принципе, все готово, надо только определиться с порядком работы. Вышлите мне, пожалуйста, вариант текста с исправлениями Сергея Владимировича.

Правая рука держит мышь, левая совершает мелкие хаотические движения.

Огромное письмо, три мегабайта. Действительно, иллюстрации. Хорошего качества, подходят для полиграфического воспроизведения. Три снимка. На одном изображен мужик в строительной каске на фоне каких-то труб. На втором изображен другой мужик, похожий на первого мужика, тоже в строительной каске на фоне каких-то труб, кажется, тех же самых. На третьем — три мужика, все трое похожи одновременно на первых двух мужиков, все в касках, на фоне автомобиля КамАЗ, везущего какие-то трубы на длинном прицепе. Никаких комментариев в письме нет, только Hello и best regards и обратный адрес. Файлы называются 0001.tiff, 0002.tiff и 0005.tiff. Понятно, что это иллюстрации для журнала. Но кто эти мужики, какую статью нужно проиллюстрировать этими мужиками — неизвестно.

Наверное, уже заварился.

Налил чай в кружку, одну заварку, не доливая кипяток. Две чайные ложки сахара. Размешал, гремя. Взял деревянную доску. Отрезал два кусочка белого хлеба. Отрезал шесть кусочков сыра. Холодный сыр из холодильника приятно режется, ровными пластинками. Ножом отколупал кусочек замерзшего холодного масла, когда масло холодное, трудно от него отрезать кусочки, нож соскальзывает, гремит, но еще хуже, когда масло стояло в тепле и растаяло, гадость, хотя и удобно намазывать. Попытался намазать кусочек замерзшего масла на хлеб, оно не намазывается, а просто вдавливается в толщу хлеба, хлеб крошится, неудобно. Еще один кусочек масла. Нож гремит, хлеб крошится. Еще один кусочек масла, и еще один кусочек масла. Нож гремит, хлеб крошится. Два кусочка хлеба снабжены некоторым количеством масла. На каждый кусочек хлеба — по три кусочка сыра. Два бутерброда. Чай и два бутерброда. Нормальный завтрак. Странно, когда люди едят на завтрак что-то так называемое «существенное», мясо там или картошку или даже суп, как тот мужик в романе писателя Сорокина «Тридцатая любовь Марины», нет, утром надо что-то такое полегче, чай с чем-нибудь, чай и два бутерброда, нормально. Бутерброды положил на тарелку, взял чай и тарелку, понес к компьютеру.

Тарелку с бутербродами поставил слева от клавиатуры, чашку с чаем — справа, где коврик с мышью.

Вообще-то, не рекомендуется есть и пить за компьютером, можно залить клавиатуру или уронить на нее еду или случайно размазать жирную еду по монитору. Но ничего, как-нибудь.

А в интернет-кафе разрешают пить и иногда даже есть за компьютерами. Интересно, что будет, если пьяненький посетитель прольет пиво на клавиатуру? Интересно, взыщут ли с него стоимость клавиатуры, или охранники с позором выставят его вон, или молча, без звука, в мгновение ока заменят клавиатуру, вытрут стол тряпочкой и приятно улыбнутся?

Американцы провели исследование мусора, застревающего в компьютерных клавиатурах. С большим отрывом лидируют крошки пищевых продуктов на зерновой основе. Ну, там, поп-корн, чипсы, хотя, чипсы — это не зерновой продукт, он из картошки, с другой стороны, бывают чипсы из маиса, то есть, из кукурузы, а это уже продукт вполне зерновой, а если бы в России провести такое исследование, то там бы лидировали, наверное, хлебные крошки и маленькие обломки сухариков три корочки, а еще пиво, множество молекул и целых луж пива, а вот следов кока-колы совсем, наверное, не обнаружилось бы, и поп-корна.

Левая рука теперь не совершает мелких хаотических движений, а держит бутерброд с сыром. Правая рука периодически перестает держать мышь и берет чашку с чаем. Обидно и очень глупо — быть совершенно трезвым и пролить на клавиатуру чай. Не надо этого делать. Надо аккуратно.

Надо ответить на письма. Лень отвечать на письма. Надо уточнить про этих мужиков в касках. Здравствуйте, Людмила! Уточните, пожалуйста, что это за дядьки, вообще, нахрен они нужны, куда их пихать-то, а? И, главное, нет чтобы написать в теле письма — к такому-то материалу, или назвать файлы как-нибудь так, чтобы понятно было, например, kozlov. tiff или ahmetzyanov. tiff или melentyev. tiff, ну надо же хоть как-то соображать, вроде ведь нормальные люди, сколько раз объяснял, а все без толку. Здравствуйте, Людмила! Уточните, пожалуйста, какой материал требуется проиллюстрировать присланными Вами иллюстрациями. В письме никаких комментариев не было, а по именам файлов понять что-либо затруднительно. Заранее благодарен. С уважением.