В ожидании Годо (сборник)

Сэмюэль Беккет

В ожидании Годо (сборник)

В ожидании Годо

[1]

Действующие лица

Эстрагон.

Владимир.

Поццо.

Лаки.

Мальчик.

Действие I

Деревенская дорога. Дерево. Вечер. Эстрагон сидит на земле и пытается снять ботинок. Тяжело дыша, стаскивает его обеими руками. В изнеможении останавливается, переводит дух, начинает сначала. Сцена повторяется.

Входит Владимир.

Эстрагон(вновь останавливаясь). Гиблое дело.

Владимир (подходит к нему мелкими шажками, широко расставляя негнущиеся ноги). Мне тоже начинает так казаться. (Молчит, думает.) Сколько лет я гнал от себя эту мысль, все уговаривал себя: Владимир, подумай, может, еще не все потеряно. И опять бросался в бой. (Задумывается, вспоминая тяготы борьбы. Эстрагону.) Я смотрю, ты опять здесь.

Эстрагон. Думаешь?

Владимир. Рад тебя снова видеть. Я думал, ты больше не вернешься.

Эстрагон. Я тоже.

Владимир. Надо как-то отметить нашу встречу. (Задумывается). А ну-ка, встань, я тебя обниму. (Протягивает Эстрагону руку.)

Эстрагон (раздраженно). Погоди, погоди.

Пауза.

Владимир (оскорбленный, холодно). Позвольте узнать, где месье изволил провести ночь?

Эстрагон. В канаве.

Владимир (в изумлении). В канаве?! Где?

Эстрагон (не шевелясь). Там.

Владимир. И тебя не били?

Эстрагон. Били… Не очень сильно.

Владимир. Все те же?

Эстрагон. Те же? Не знаю.

Пауза.

Владимир. Вот я думаю… давно думаю… все спрашиваю себя… во что бы ты превратился… если бы не я… (Решительно.) В жалкую кучу костей, можешь не сомневаться.

Эстрагон (задетый за живое). Ну и что?

Владимир (подавленно). Для одного человека это слишком. (Пауза. Решительно.) А с другой стороны, вроде кажется, сейчас-то чего расстраиваться попусту. Раньше надо было решать, на целую вечность раньше, еще в тысяча девятисотом году.

Эстрагон. Ладно, хватит. Помоги мне лучше снять эту дрянь.

Владимир. Мы с тобой взялись бы за руки и чуть не первыми бросились бы с Эйфелевой башни. Тогда мы выглядели вполне прилично. А сейчас уже поздно – нас и подняться-то на нее не пустят.

Эстрагон с новой силой принимается снимать ботинок.

Что ты делаешь?

Эстрагон. Разуваюсь. Можно подумать, тебе самому не приходилось.

Владимир. Сколько можно повторять – ботинки нужно снимать каждый день. Мог бы, наконец, и запомнить.

Эстрагон (жалобно). Помоги мне!

Владимир. Тебе что, больно?

Эстрагон. Больно! Он еще спрашивает.

Владимир (с горечью). Можно подумать, один ты на этом свете страдаешь. Остальные не в счет. Вот побывал бы хоть раз в моей шкуре, то-то бы, наверное, запел.

Эстрагон. Тебе что, тоже было больно?

Владимир. Больно! Он еще спрашивает!

Эстрагон (показывая пальцем). Это же не повод, чтобы ходить расстегнутым.

Владимир (наклоняясь). Ну да. (Застегивает брюки.) Распускаться не следует даже в мелочах.

Эстрагон. Ну что тебе сказать, вечно ты ждешь последнего момента.

Владимир (задумчиво). Последнего момента… (Раздумывает.) Можно и подождать, если есть чего ждать. Чьи это слова?

Эстрагон. Ты что, не хочешь мне помочь?

Владимир. Иногда я думаю, ведь когда-то же он наступит. И чувствую себя как-то странно. (Снимает шляпу, заглядывает в нее, засовывает в нее руку, трясет, снова надевает.) Как бы это сказать? Вроде становится легко и в то же время… (Ищет подходящее слово.) жутко. (С силой.) Жут-ко! (Снова снимает шляпу, заглядывает в нее.) Надо же. (Стучит по шляпе, словно надеясь вытрясти из нее что-либо, снова заглядывает в нее, надевает на голову.) Ну и ну…

Эстрагон (ценой невероятных усилий наконец снимает ботинок. Смотрит в него, засовывает руку вовнутрь, переворачивает, трясет, смотрит, не выпало ли оттуда что-нибудь, ничего не находит, снова засовывает в него руку. Выражение лица отсутствующее). И что же?

Владимир. Ничего. Дай посмотрю.

Эстрагон. Смотреть тут не на что.

Владимир. Попробуй его снова надеть.

Эстрагон (осмотрев ногу). Пусть немного проветрится.

Владимир. Вот, полюбуйтесь – человек во всей красе: набрасывается на ботинок, когда виновата нога. (Снова снимает шляпу, заглядывает в нее, засовывает руку, трясет, стучит по ней, дует на нее, надевает на голову.) Ничего не понимаю.

Пауза. Эстрагон тем временем разминает ногу, шевелит пальцами, чтобы их лучше обдуло ветром.

Один из разбойников был спасен. (Пауза.) В процентном отношении вполне честно. (Пауза.) Гого…

Эстрагон. Что?

Владимир. Может, нам покаяться?

Эстрагон. В чем?

Владимир. Ну, там… (Пытается подыскать слово.) Да вряд ли стоит вдаваться в подробности.

Эстрагон. Уж не в том ли, что мы на свет родились?

Владимир начинает хохотать, но тут же замолкает, с искаженным лицом схватившись за низ живота.

Владимир. Даже смеяться не могу.

Эстрагон. Вот ведь беда какая.

Владимир. Только улыбаться. (Растягивает рот в невероятно широкой улыбке, держит ее некоторое время, потом так же внезапно убирает.) Только это совсем не то. Хотя… (Пауза.) Гого!

Эстрагон (раздраженно). Ну, что еще?

Владимир. Ты читал Библию?

Эстрагон. Библию? (Размышляет.) Наверное, когда-то просматривал.

Владимир (удивленно). Где? В школе для безбожников?

Эстрагон. Для безбожников или нет, не знаю.

Владимир. А может, ты ее с тюрьмой путаешь?

Эстрагон. Возможно. Помню карту Палестины. Цветную. Очень красивую. Мертвое море бледно-голубое. От одного взгляда на него пить хотелось. Я мечтал: вот там мы проведем медовый месяц. Будем плавать. Будем счастливы.

Владимир. Тебе надо было быть поэтом.

Эстрагон. Я и был. (Показывая на свои лохмотья.) Разве не видно?

Пауза.

Владимир. Так о чем это я говорил… Как твоя нога?

Эстрагон. Опухает.

Владимир. Ах да, вспомнил, о тех разбойниках. Ты знаешь эту историю?

Эстрагон. Нет.

Владимир. Хочешь, расскажу?

Эстрагон. Нет.

Владимир. Так быстрее время пройдет. (Пауза.) Это история про двух злодеев, которых распяли вместе со Спасителем. Говорят…

Эстрагон. С кем?

Владимир. Со Спасителем. Два злодея. Говорят, что один был спасен, а другой… (Ищет подходящее слово.) был обречен на вечные муки.

Эстрагон. Спасение от чего?