Затонувший мир [авторский сборник]

Когда он вышел из лифта, дворик вокруг бассейна был пуст, стаканы, неубранные со вчерашнего вечера, стояли на подносе между опрокинутых кресел. Солнце начало проникать в помещение, освещая желтых морских коньков и голубые трезубцы, выложенные на полу. Несколько летучих мышей висели в тени водосточного желоба над окном спальни Беатрис, но когда Керанс подошел, они улетели, как вампиры, боящиеся дневного света.

Через стекло Керанс увидел, вернее уловил движение Беатрис. Через несколько минут она вышла во дворик, набросив на себя большое черное полотенце. В тени дворика и она казалась усталой и удрученной. Увидев Керанса, Беатрис приветствовала его взмахом руки. Опираясь локтями о бар, она смешала себе напиток, незряче взглянула на одну из картин Дельво и ушла.

Поскольку она не спешила выйти снова, Керанс отправился на поиски. Толкнув стеклянную дверь, он почувствовал, как ему в лицо ударила волна горячего воздуха. Очевидно, как это уже случалось несколько раз за последние месяцы, испортился термостат и температура немедленно начала подниматься, чем частично и объяснялась летаргия и апатия Беатрис.

Керанс нашел ее сидящей на кровати с бокалом виски на коленях. Жаркий воздух комнаты напомнил Керансу каюту Хардмана во время эксперимента, проводимого Бодкиным над лейтенантом. Керанс подошел к термостату и передвинул стрелку с семидесяти до шестидесяти градусов,

— Он снова барахлит, — равнодушно сказала Беатрис. — Генератор испортился.

Керанс попробовал отобрать у нее стакан с виски, но она отвела его руку.

— Оставьте меня, Роберт, — сказала она уставшим голосом. — Да, я неряшливая, пьяная женщина, но эту ночь я провела в марсианских джунглях, и у меня нет сил выслушивать нотации.

Керанс внимательно посмотрел на нее и постарался скрыть свою болезненную и горькую улыбку.

— Посмотрю, нельзя ли починить генератор. Спальня пахнет так, как будто вы провели ночь с целым батальоном солдат. Примите душ, Беа, и постарайтесь взять себя в руки. Риггс уходит завтра, и мы должны кое о чем позаботиться. Что за кошмары вас мучают?

Беатрис пожала плечами.

— Джунгли, Роберт, — неопределенно пробормотала она. — Эту ночь я провела в джунглях на берегу реки. — Она слабо улыбнулась ему, затем добавила с оттенком мрачного юмора. — Не смотрите так сурово, скоро у вас будут такие же сны.

— Надеюсь, что нет. — Керанс с неприязнью смотрел, как она подносит стакан к губам. — Уберите выпивку. Возможно, виски на завтрак и древний шотландский обычай, но это самоубийственно.

Беатрис отмахнулась.

— Знаю. Алкоголь убивает медленно, но и я ведь не тороплюсь. Идите, Роберт.

Керанс встал и отправился по лестнице на кухню этажом ниже, там он нашел светильник, ящик с инструментами и отправился ремонтировать генератор.

Полчаса спустя, когда он вернулся во дворик, Беатрис уже наполовину очнулась от апатии и любовно красила ногти синим лаком.

— Салют, Роберт, у вас теперь настроение лучше?

Керанс уселся на кафельный стол, стирая последние

остатки смазки с рук. Он шутливо шлепнул Беатрис по ноге и проворно увернулся от ее пятки.

— Я исправил генератор; к счастью, поломка была незначительной, и теперь у вас не будет беспокойств.

Он хотел еще что-то сказать, но тут раздался многоголосый шум. Со стороны базы слышались звуки внезапного бурного аврала: скрежетали запускаемые моторы, визжали шлюпбалки под тяжестью запасных моторных лодок, спускаемых на воду, звучали команды, возгласы и топот ног.

Керанс поднялся и подошел к перилам на краю бассейна.

— Неужели они решили уйти сегодня? Может, Риггс решил застать нас врасплох?

Стоя рядом с Беатрис, продолжавшейся кутаться в полотенце, он смотрел на базу. Казалось, были мобилизованы по тревоге все члены отряда: катер и две моторные лодки готовились к отплытию. Медленно вращались лопасти винта вертолета, в который садились Риггс и Макреди. Остальные толпились на причале, ожидая своей очереди на посадку в корабли. Даже Бодкина вытащили из его каюты; он, по пояс голый, стоял у борта испытательной станции и что-то кричал Риггсу.

Вдруг Макреди заметил Керанса. Он сказал что-то Риггсу, тот схватил мегафон и подошел к краю крыши.

— КЕ-РАНС!! ДОК-ТОР КЕ-РАНС!!

Обрывки громогласных фраз перекатывались по крышам, отдаваясь эхом в разбитых окнах. Керанс приставил руки к ушам, стараясь понять, что кричит Риггс, но все заглушал рев вертолета. Риггс и Макреди забрались в кабину, и пилот начал передавать Керансу сигналы через ветровое стекло кабины.

Керанс принял сообщение, переданное ему азбукой Морзе, отошел от перил и быстро двинулся к своей лодке.

— Они подберут меня здесь, — сказал он Беатрис. Вертолет в это время взлетел и по диагонали начал пересекать лагуну. — Вы лучше оденьтесь. Ветер от винта сорвет. с вас это полотенце, как папиросную бумагу. Риггс очень спешит.

Беатрис помогла ему свернуть навес над двориком и ушла в комнаты, когда мелькающие тени от винта заполнили дворик. Уходя, она бросила через плечо:

— Но что случилось, Роберт? Почему Рит: так возбужден?

Керанс прикрывая уши от рева и всматриваясь в зеленую лагуну, почувствовал, как во внезапном приступе тревоги задергались углы его рта.

Он не возбужден, он просто встревожен. Пропал лейтенант Хардман.

* * *

Джунгли, как огромная разлагающаяся язва, простирались под открытым люком вертолета. Гигантские водоросли вздымались с крыш затонувших зданий, густо покрывая белые прямоугольники. Тут и там из болот поднимались остатки старых крепостных стен, воздвигнутых некогда, чтобы остановить напор воды; временные причалы все еще колыхались у полуразрушенных зданий офисов и учреждений, покрытые акациями и цветущими тамарисками. Узкие протоки, которые перебросившаяся с одного берега на другой растительность превратила в тоннели, тянулись от больших центральных лагун, сливаясь в каналы шириной до шести сотен ярдов каждый. Эти каналы обозначали границы прежних жилых массивов. Везде виднелись потоки ила, скапливающегося у железнодорожных насыпей или остатков зданий и просачивающегося сквозь затонувшие арки, как из гигантской клоаки. Большинство мелких озер уже заполнилось илом, желтые диски плесени и грибов покрывали поверхность тины, а вокруг плесени вздымалась обильная поросль конкурирующих растений — обнесенный стеной безумный райский сад.

Крепко привязанный к корпусу вертолета нейлоновым шнуром, охватывавшим его талию и плечи, Керанс смотрел вниз, на развертывающийся ландшафт, следуя взглядом по водным путям, шедшим из центральной лагуны. Пятью сотнями футов ниже тень вертолета плыла по пестрой зеленой поверхности воды, и он сконцентрировал внимание на местности рядом с тенью. Изобилие животной жизни, заполнявшей протоки и каналы, потрясало: водяные змеи скользили среди затонувших в воде бамбуковых стволов, стаи летучих мышей вырывались из зеленых тоннелей, как переносимые ветром облака сажи, в темных углах неподвижно, как каменные сфинксы, сидели игуаны. Часто, как бы потревоженная шумом вертолета, возникала человеческая фигура среди полузатопленных строений, но затем выяснялось, что это крокодил, стерегущий добычу, или комель затонувшего ствола, торчащий из чащи папоротников.

На расстоянии двадцати миль горизонт все еще был затянут утренним туманом, огромные завесы золотистого пара тянулись к небу, как полупрозрачные покрывала, но воздух над городом был чист и ясен, а выхлопные газы вертолета в отдалении превращались в странную волнистую надпись. После того, как они по спирали удалились от центральной лагуны, Керанс перестал смотреть вниз и загляделся на этот загадочный текст, оставленный вертолетом.

Надежды отыскать Хардмана с воздуха были ничтожны. Если только он не скрывался в одном из зданий рядом с базой, то мог избрать любой из водных путей, а там имелось сколько угодно проток, закрытых сверху смыкающимися джунглями.

В кормовом люке продолжали свою вахту Риггс и Макреди, рассматривая окрестности через бинокли. Без обычной фуражки, с тонкими, песочного цвета волосами, развевающимися вокруг лица, полковник выглядел, как взъерошенный рассерженный воробей; раскрытым ртом он ловил набегающий воздух.

Заметив, что Керанс смотрит в небо, он крикнул:

— Ищите его, доктор! Не теряйте времени зря, для успешных поисков нужна предельная концентрация внимания.

Получив замечание, Керанс вновь принялся рассматривать вырезаемый овалом люка и наклоненный диск джунглей внизу; высокие башни центральной лагуны являлись как бы осью, относительно которой кружил вертолет. Бегство Хардмана было обнаружено санитаром лазарета в восемь часов утра, но постель его была холодна и оставлена, несомненно, вскоре после вечернего осмотра в девять тридцать. Все шлюпки были на месте, но Хардман легко мог связать вместе несколько пустых бочек от горючего, кучей сваленных на палубе С, и бесшумно спустить их на воду. Такой плот, хотя и примитивный, легко держался на воде, и за ночь на нем можно было уплыть за десять миль; следовательно, район поисков составлял около трехсот квадратных миль, каждый акр которых был полон полузатонувших зданий.

Так как он не смог поговорить с Бодкиным перед тем, как подняться на борт вертолета, Керанс мог лишь предполагать о причинах, побудивших Хардмана оставить базу. Он не знал, было ли это запланировано заранее или поступок Хардмана был реакцией на внезапное сообщение о том, что отряд через три дня уходит. Первоначальное возбуждение Керанса исчезло, он испытывал странное чувство облегчения, как будто одна из цепей, сковывающих его, лопнула с исчезновением Хардмана. Однако, теперь остаться после ухода отряда будет еще сложнее.

Освободившись от ремней безопасности, Риггс встал с жестом раздражения и протянул бинокль одному из двух солдат, скорчившихся на полу в глубине кабины.

— Сплошное прочесывание на территории подобного типа — пустая трата времени, — крикнул он Керансу. — Мы приземлимся где-нибудь и внимательно изучим карту, а вы поможете нам анализом психологии Хардмана.

Они были в десяти милях к северо-западу от центральной лагуны, башни которой по-прежнему виднелись сквозь туман на горизонте. В пяти милях позади, непосредственно между ними и базой, двигалась одна из моторных лодок, курсировавшая по открытому каналу, за ней вился пенный след, рассекавший поверхность воды. В эту область проникло сравнительно мало ила, так как путь ему преграждали многочисленные здания юга города, растительность была реже и среди зданий виднелись многочисленные зеркала открытой воды. Тем не менее зона под ними была без следов человеческой деятельности, и Керанс чувствовал, хотя никаких доказательств у него и не было, что Хардмана в этом северо-западном секторе они не обнаружат.

Риггс перебрался в кабину летчика, и через мгновение скорость и направление полета изменились. Они спустились до высоты в сто футов и закружили в поисках подходящей для посадки крыши. В конце концов они отыскали полу затонувшее здание кинотеатра и медленно опустились на квадратную крышу над неоассирийским портиком.

Короткое время они разминали ноги, вглядываясь в поверхность сине-зеленой воды. Ближайшим строением от них было отдельно стоящее здание мэрии в двухстах ярдах, и открывшаяся картина напоминала Керансу описанное Геродотом древнее наводнение в Египте с его окруженными валами городами, подобными островам Эгейского моря.

Риггс достал свою карту и расстелил ее на полу вертолета у входа в кабину. Локтем упираясь в края люка, он указал пальцем их местонахождение.

— Видите, сержант, — сказал он Дейли, — мы почти на полпути в Берд. Но ровно ничего не достигли, только сожгли порядочно топлива.

Дейли кивнул, его небольшое серьезное лицо под фиберглассовым щитком шлема оставалось спокойным.

— Сэр, я полагаю, единственная возможность его найти — это тщательно обыскать несколько основных направлений. Тогда есть шанс, что мы что-то обнаружим — плот или масляное пятно.

— Согласен, Но проблема именно в том и заключается, — Риггс постучал по карте своей дубинкой, — где искать. Хардман, вероятно, не далее чем в двух-трех милях от базы. Как вы считаете, доктор?

Керанс пожал плечами.

— Я не знаю, что двигало Хардманом, полковник. Он полностью находился на попечении Бодкина. Возможно…

Он замолчал, так как Дейли прервал его другим предложением, заинтересовавшим Риггса. Следующие пять минут полковник, Дейли и Макреди оживленно обсуждали возможные пути бегства Хардмана, рассматривая только широкие водные пути, как будто Хардман сбежал на корабле. Керанс смотрел на воду, бурлившую в водовороте вокруг кинотеатра. Несколько ветвей и клубков водорослей проплыли, подгоняемые течением с севера, яркое солнце тысячью бликов отражалось в воде. Мерный шум волн, ударявших в портик под его ногами, отдавался в мозгу, постепенно погружая его в безвольное созерцание. Он следил, как небольшие волны безуспешно пытаются захлестнуть крышу и мечтал уйти от всех, кинуться прямо вниз, под воду, раствориться в своих бредовых видениях, вившихся, как птичьи стаи, погрузиться навсегда в темно-зеленую и искрящуюся солнцем воду моря.

Внезапно без тени сомнения он понял, где искать Хардмана.

Он выждал, пока Дейли закончит фразу:

— … я знаю лейтенанта Хардмана, сэр, налетал с ним около пяти тысяч часов, у него случались приступы душевного смятения. Тогда он мечтал вернуться в Берд и не мог ждать даже дня. Я думаю, что он направился на север, и сейчас отдыхает где-нибудь на открытом канале недалеко от города.

Риггс с сомнением кивнул, не убежденный, но готовый последовать совету сержанта, за неимением другого.

— Может, вы и правы. Можно попытаться. А как вы считаете, Керанс?

Керанс покачал головой.

— Полковник, искать к северу от города — пустая трата времени. Хардмана тут нет, здесь слишком открытое и изолированное место. Я не знаю, пошел ли он пешком, или поплыл на плоту, но он никогда не направится на север: Берд последнее на земле место, где бы он хотел оказаться… Есть только одно направление, в котором следует искать Хардмана — юг. — И Керанс указал на пучок нескольких каналов, ведших из центральной лагуны. — Здесь, в трех милях к югу, за болотами ила начинается большой водный поток. Хардман где-то там. Вероятно, поиски главного канала заняли у него всю ночь, и я уверен, что сейчас он отдыхает в одном из небольших заливов, с тем, чтобы ночью двинуться дальше.

Он замолчал, а Риггс, надвинув на лоб свою фуражку, с сосредоточенным видом уставился на карту.

— Но почему юг? — возражал Дейли. — Ведь за этим каналом нет ничего, кроме сплошных джунглей и открытого моря. Температура все время повышается — он просто поджарится.

Риггс посмотрел на Керанса.

— Сержант Дейли прав, доктор. Зачем Хардману двигаться на юг?

Не отрывая взгляда от воды, Керанс ровным голосом ответил:

— Полковник, любое другое направление исключено.

Риггс задумался, затем взглянул на Макреди, подошедшего к Керансу; высокая сутулая фигура сержанта, черневшая на солнце, делала его похожим на ворона. Он украдкой кивнул Риггсу, отвечая на невысказанный вопрос. Даже Дейли шагнул к кабине вертолета, как бы соглашаясь с Керансом, признавая, что только психолог может понять причины поступков Хардмана.

Через три минуты вертолет на полной скорости мчался к южным лагунам.

Как и считал Керанс, они отыскали Хардмана среди илистых отмелей на юге.

Опустившись до трехсот футов над водой, они принялись тщательно осматривать участок большого канала в пять миль длиной… Огромные груды ила поднимались над поверхностью, как спины гигантских кашалотов… Там, где гидродинамические условия позволяли скоплениям ила задержаться, с крыш сползали джунгли и укоренялись в грязи, превращая подвижный ил в прочную почву. Керанс из люка осматривал узкие берега под покровом папоротников, отыскивая признаки замаскированного плота или примитивной хижины.

Через минут двадцать Риггс, однако, с разочарованием отвернулся от люка.

— Возможно, вы и правы, Роберт, но это мартышкин труд. Хардман не дурак, если он захочет спрятаться, мы никогда не найдем его. Даже если он высунется из окна и станет махать нам, десять к одному, что мы его не заметим.

Керанс что-то пробормотал в ответ, глядя вниз. Он смотрел на полукруглое здание, стоявшее на пересечении главного канала и небольшого протока, скрывавшегося в джунглях. Верхние восемь или девять этажей этого здания поднимались над водой, окруженные низким валом из грязно-коричневого ила. Поверхность ила рябила множеством луж. Два часа назад отмель представляла собой широкую полосу вязкой трясины, но к десяти утра, когда над ней пролетал вертолет, грязь начала высыхать и затвердевать. Керансу, прикрывавшему глаза от яркого света, показалось, что на поверхности отмели на некотором расстоянии друг от друга тянутся две полосы, ведущие к балкону здания. Когда они подлетели ближе, он попытался заглянуть под бетонную плиту балкона, но этому мешали свисающие ветви растений.

Он притронулся к руке Риггса и указал ему на полосы, настолько завладевшие его вниманием, что он поначалу даже не заметил между ними отчетливых следов, несомненно принадлежавших высокому и сильному человеку, который тянул за собой тяжелый груз. Посадив вертолет на крышу, Риггс и Макреди вышли, перелезли на балкон и обнаружили там примитивный катамаран, спрятанный среди мусора. Он был изготовлен из двух пустых бочек, привязанных к краям рамы от кровати. Двойной корпус катамарана был покрыт влажным илом. Следы человеческих ног вели от катамарана в комнату и исчезали в коридоре.

— Это, несомненно, он согласны, сержант? — сказал Риггс, выступая вперед на солнечный свет и рассматривая полукруглое строение.

Это был целый комплекс зданий, связанных между собой переходами и лестницами. Большинство окон его было разбито, облицовка из кафельных плит кремового цвета покрыта плесенью, и все это вместе выглядело, как кусок перезрелого камамбера.

Макреди нагнулся над одной из бочек, счистил грязь и прочел кодовое обозначение.

— УНАФ 22-Н-549 — это наш номер, сэр. Горючее из бочек слито вчера, мы сгрузили их на палубе С. А раму он взял в лазарете после вечернего осмотра.

— Отлично. — Потирая руки с довольным видом, Риггс подошел к Керансу и одобрительно улыбнулся. Самоуверенность и хорошее расположение духа полностью вернулись к нему. — Отлично, Роберт. Верх диагностического мастерства: вы, конечно, оказались абсолютно правы. — Он испытующе взглянул на Керанса, как бы размышляя над причинами осведомленности доктора. — Не грустите, Хардман поблагодарит вас, когда мы отыщем его.

Керанс стоял на краю балкона, под ним матово блестел наплыв подсыхающего ила. Он смотрел на безмолвные проемы окон, размышляя, куда мог спрятаться Хардман.

— Надеюсь, вы правы. Но мы еще не нашли его.

— Не волнуйтесь, найдем. — Риггс отдал команды двум солдатам, помогавшим на крыше Дейли привязывать вертолет. — Уилсон, начните поиски в юго-западном углу; Колдуэлл, вы направитесь на север. Будьте осторожны, он может оказать сопротивление.

Оба отсалютовали и двинулись, держа наготове карабины. Макреди взял в руки автомат Томпсона, а Риггс расстегнул кобуру своего пистолета. Керанс спокойно сказал:

— Полковник, мы ведь не выслеживаем бешеную собаку.

Риггс отмахнулся:

— Успокойтесь, Роберт, просто я не хочу, чтобы мне откусил голову крокодил. К тому же, если хотите знать, — тут он одарил Керанса ослепительной улыбкой, — Хардман прихватил с собой кольт сорок пятого калибра.

Оставив Керанса переваривать это сообщение, он поднес к губам электромегафон.

— ХАРДМАН! ЗДЕСЬ ПОЛКОВНИК РИГГС!!! — он бросил имя Хардмана в молчащий зной и, взглянув на Керанса, добавил. — ДОКТОР КЕРАНС ХОЧЕТ ПОГОВОРИТЬ С ВАМИ, ЛЕЙТЕНАНТ!! ДОКТОР КЕРАНС!

Сфокусированный полукругом зданий, его призыв пролетел над болотами и протоками, эхом отдаваясь вдали. Вокруг них все плавилось от невыносимого зноя, и люди на крыше мучились в громоздкой военной амуниции. Тяжелое зловоние струилось от полей ила, покрывало из миллионов насекомых пульсировало и плотоядно жужжало над ними; внезапный позыв тошноты стиснул пищевод Керанса, на Миг вызвав у него головокружение. Стиснув ладонями лоб, он прислонился к столбу, слушая переклик эхо. Звуки его имени — Керанс… Керанс… Керанс… казались Керансу воплями ужаса и отчаяния. В четырехстах ярдах из зарослей выступали две башни с белыми циферблатами часов, и бессмысленное расположение часовых стрелок поразило его больше, чем все окружающее.

Собственное имя все еще слабо отдавалось в ушах Керанса, когда они приступили к осмотру здания. Он занимал позицию в центре, в то время как Риггс и Макреди шли по бокам, сохраняя бдительность и осторожность по мере того, как они поднимались по этажам. Доски пола прогнили или были вырваны, и они медленно двигались по перекрытиям среди разбитых кафельных инкрустаций, осторожно перебираясь от одной анкерной балки к другой. Большая часть штукатурки отвалилась от стен и серыми кучами валялась вдоль плинтусов. Там, где проникало солнце, стенная дранка была покрыта вьющимися растениями или мхом, и казалось, что здание еще не рушится лишь потому, что поток растительности, рвущейся через все коридоры в каждую комнату, поддерживает его.

Через щели пола поднимался гнилостный запах грязной воды из затопленных нижних этажей. Потревоженные летучие мыши срывались с покосившихся перил и в панике летели к окнам, с криками испуга исчезая в бриллиантовом сиянии солнца. Ящерицы выбегали из щелей в полу и скользили по сухим бассейнам и ванным.

Обостренная жарой нервозность Риггса все возрастала по мере того, как они взбирались выше и ничего не находили. Сейчас они были уже под самой крышей.

— Ну, где же он? — Риггс, прислонившись к перилам и тяжело дыша сквозь зубы, жестом разрешил всем отдохнуть и вслушаться в молчание здания. — Отдых в течение пяти минут, сержант. Будьте начеку… Он где-то недалеко.

Макреди перекинул ружье через плечо и взобрался на следующую лестничную площадку, где был слабый ветерок. Керанс прислонился к стене, пот струился у него по спине и по шее, кровь в висках пульсировала от напряжения. Было одиннадцать тридцать, и температура снаружи достигла ста двадцати градусов. Керанс смотрел на блестевшее от пота багровое лицо Риггса, восхищаясь самообладанием и выдержкой полковника.

— Не смотрите так снисходительно, дорогой Роберт. Я знаю, что взмок, как загнанная лошадь, но сегодня я отдыхал куда меньше вас.