Трололо [Нельзя просто так взять и выпустить книгу про троллинг]

Преобладание недвусмысленно расистского юмора в мире троллей с очевидностью доказывает, что тролли получают удовольствие от проявлений расизма. Я не хочу этим сказать, что сами тролли – расисты. Такое утверждение не поддается проверке и, следовательно, спорно. Зато поддается проверке вполне наблюдаемый факт – тролли поистине упиваются откровенно и беззастенчиво расистским языком. Тролли не только не упускают возможности использовать расу как приманку для «цивилов» (т. е. нетроллящего контингента Сети), они также используют расистский контент в присутствии других троллей как одну из форм демонстрирования своего превосходства.

Хороший пример – употребление троллями, в частности на /b/, слова «ниггер». За исключением краткой передышки в 2011 г., когда на «Форчане» поставили фильтр, который заменял слово nigger и все его производные ненамного менее оскорбительным roody-poo, это самое ядовитое из оскорблений столько раз употреблялось на борде, что его использование приобрело абсурдный, почти дадаистский оттенок. Тролли на /b/ используют его как существительное. Используют как глагол. Используют как прилагательное, как союз и как стандартный односложный ответ на вопрос вместо «да» или «нет». Как правило, тролли относятся к этому слову как к пустому, не имеющему смысла «плавающему означаемому».

С другой стороны, тролли полностью осознают, что это слово дальше всего отстоит от не имеющего смысла плавающего означаемого. В действительности они рассчитывают на его политическое значение, точно так же как рассчитывают на политическое значение всех оскорблений, которые используют. Джудит Батлер, анализировавшая язык ненависти, пришла к заключению, что расовые оскорбления всегда содержат отсылку к истории расовой дискриминации, независимо от того что подразумевает человек, когда их использует{195}. В полном соответствии с этим выводом троллям нужно, чтобы их язык содержал ядро ненависти. С точки зрения троллей, это вопрос исключительно практический. Если бы оскорбления не были «политически заряженными», они были бы бесполезны в качестве наживки для троллинга.

Тролли знают о силе расистского языка и фактически от нее зависят, часто они не воспринимают всерьез свою роль в воспроизводстве расистских идеологий (тех самых, следует отметить, которые они так радостно и бесцеремонно стремятся использовать). И тут нельзя не вспомнить феномен, который антрополог Джейн Хилл описывает как бытовой белый расизм, носители которого прибегают к следующей аргументации:

Я хороший, нормальный, типичный Белый человек. Я не расист, потому что расисты плохие, маргинальные люди. Поэтому, если вы восприняли мои слова как расистские, вы ошиблись. Я мог использовать выражения, которые были бы расистскими в устах расиста, но, если я так сделал, я шутил. Если вы решили, что я вкладывал в свои слова расистский смысл, вы не просто серьезно оскорбили меня, у вас еще нет чувства юмора и вы излишне чувствительны{196}.

Сходную аргументацию выдвигают и тролли. Они могут повторять расистские высказывания, но, как утверждают многие тролли, которых я интервьюировала, сами они не являются расистами. Они троллят, а это в их понимании совсем другое дело. Таким образом (еще раз вспомним сделанный Хилл анализ субъектов бытового белого расизма){197}, тролли представляют себя единственными, кто решает, что значат их слова. Более того, если мишень не поняла или не смогла принять, что тролль «просто троллил», этот факт только оправдывает нападение. Если бы мишень не была слишком чувствительна к «безвредным» словам (словам, которые тролли используют потому, что они действительно вредны, и еще как), ее бы не затроллили; следовательно, жертва сама виновата.

Конечно, троллям не принадлежит монополия на выражение расизма. Как показывает анализ ситуации с «Обамой – социалистическим Джокером», расистский «выхлоп» троллей часто поразительно, чтобы не сказать «до степени неразличимости», похож на контент, без всякого стеснения распространяемый мейнстримными СМИ. Вопрос: что хуже? Расистские утверждения, транслируемые как «истина» при институциональной, медийной поддержке, или расистские утверждения, транслируемые людьми, чья заявленная цель – изо всех сил демонстрировать, что они расисты и подонки? Мое глубокое убеждение состоит в том, что, хотя обе формы проявления расизма безоговорочно уродливы, тролли о своем по крайней мере объявляют. Чего нельзя сказать про мейнстримные издания, чей расизм часто спрятан глубоко в тексте.

Обама как социалистический Джокер

3 августа 2009 г. газета Los Angeles Times сообщила о таинственном плакате, который начал появляться на лос-анджелесских фривеях и выездах на главные дороги{198}. Грубо, в четыре краски напечатанный плакат напоминал принты Энди Уорхола и изображал Обаму, с помощью «Фотошопа» загримированного под Джокера из «Темного рыцаря»{199} (рис. 6) – окровавленный рот растянут в жуткой гримасе, кожа покрыта белилами, глаза в черных кругах. Под портретом написано «социализм», и что-то в расположении надписи подсказывает – это не комплимент.

Хотя история про Обаму – социалистического Джокера уже несколько месяцев мелькала в Сети{200}, блогосфера накинулась на статью в Los Angeles Times. Внезапно все захотели знать – кто возьмет на себя ответственность за плакат? Почему художник хранит анонимность? Боится, что его разоблачат как тайного республиканца? Залег на дно, боясь гнева боготворившей Обаму художественной тусовки?{201} Нет ли тут какой зловещей тайны?

«Ты почему такой серьезный?»

Медиа не считали возможным, что в создании и распространении темы с Обамой – социалистическим Джокером сыграли роль тролли с форчановской /b/-борды. Это понятно – человеку, незнакомому с культурой троллинга, распознать меметические истоки образа и расшифровать его происхождение трудно, пожалуй, и невозможно. А жаль – связь между злополучным плакатом и троллями не только объясняет происхождение плаката, но и служит примером того, как схожи были продукция троллей и продукция мейнстримных СМИ летом 2009 г. Как-никак, это было лето «Чайной партии» (изначально называвшейся «движением чайных мешочников», Teabaggers), лето «рожденцев» (Birthers) и «смертников» (Deathers). «Обама – социалистический Джокер» прекрасно вписался в контекст.

Джокеризация

Первый фрагмент головоломки «Обама – социалистический Джокер» – это популярность среди троллей фильма Кристофера Нолана «Темный рыцарь». И дело не только в шумихе, которую вызвала смерть актера Хита Леджера (он умер от передозировки снотворных и антидепрессантов вскоре после выхода фильма на экраны). Помимо этого, троллям с /b/ так импонировало воплощенное в персонаже Леджера стремление сеять хаос, что они сделали Джокера неофициальным символом борды.

Кроме того, тролли почувствовали меметический потенциал фильма. Мгновенно появилось множество мемов с Бэтменом, включая абсурднейшие диалоги Бэтмена и Джокера. В одном из них Бэтмен заявляет, что он только что «случайно целую бутылку кока-колы» (обыгрывался ранний, не связанный с фильмом мем), и спрашивает у Джокера, плохо ли это. Популярны были макросы с толстяками в костюме Бэтмена и нелепыми подписями, включая жалобное «Вот почему у нас не может быть ничего хорошего»{202}.

Тролли пришли в восторг от вирусной рекламы фильма, в которой Джокер писал кровью ставшую знаменитой фразу «Ты почему такой серьезный?». Созвучная правилу троллей о том, что ничего не следует принимать всерьез, фраза быстро вошла в лексикон троллей и вдохновила массу макросов (рис. 7). Все, от Майли Сайрус до Гитлера и тогда еще кандидата в президенты Обамы, получили свою «порцию Джокера», и джокеризированные изображения котят, младенцев и персонажей мультфильмов появлялись в изобилии. В зависимости от контекста «Ты почему такой серьезный?» превращалась в «Ты почему такой любопытный?» (Why so cereal? на джокеризированном изображении героя детских книжек, обезьянки по имени Любопытный Джордж), «Ты почему такой кашка?» (Why so cereal?) (отсылка к известному ляпу Эла Гора, которому на шоу Опры Уинфри послышалось cereal вместо serial), «Ты почему такой подвал?» (Why so basement) (отсылка к Йозефу Фрицлю, который держал годами в подвале и насиловал собственную дочь) и «Ты почему такой мертвый?» (Why so Dead!!) на изображениях самого Леджера{203}.

Еще во время президентских выборов 2008 г., когда республиканцы истерически обвиняли Обаму в социализме, тролли начали сопровождать изображения Обамы подписью «Ты почему такой социалист?», спустя некоторое время сокращенной до единственного слова «социализм». 29 августа 2008 г. один из пользователей Encyclopedia Dramatica загрузил на сайт изображение, в котором объединялись оба образа – Обама в гриме Джокера и подпись «социализм»{204}. В общем, образный ряд «Джокер» и «социализм» (и даже Обама как социалистический Джокер) был хорошо представлен на /b/ к тому моменту, как пресса заинтересовалась пресловутым плакатом. Но это только половина истории.

«Чайные патриоты»

Проблемы начались в апреле, когда правые блогеры ввели в употребление (точнее говоря, возродили) идею «Чайной партии» в знак протеста против налоговой политики Обамы, программы помощи проблемным активам TARP (принятой при президенте Буше) и экономической программы администрации Обамы в целом. Идея была проста: консервативных избирателей просили послать пакетики с чаем или их фотографии конгрессменам и сенаторам от своих округов{205}. Сторонники этого движения сначала называли себя «тибеггерами», но, похоже, кто-то погуглил и обнаружил, что на сленге teabagging означает, что один человек опускает свои тестикулы в рот другому, и «тибеггеры» по-тихому провели ребрендинг, превратившись в «Чайную партию». Эти онлайновые протесты сменились протестами реальными, на которых, казалось бы, должны были обсуждаться проблемы экономики, но в большинстве случаев просто собирались противники Обамы.

Движение достигло апогея 15 апреля 2009 г.[16], когда тысячи протестующих вышли на демонстрации. К этому моменту участники движения, которые почти на 100 процентов состояли из белых и принадлежали к нижним слоям среднего класса, уже забыли, против чего протестовали вначале, и сползли к идеологии уровня «Если мы не согласны с X, то X = Гитлер». Такие настроения легко прочитывались на многочисленных гневных, озлобленных и просто нелепых плакатах типа «Американские налогоплательщики – евреи для печей Обамы», «Барак Хусейн Обама – новое лицо Гитлера» и «Завтра они отнимут у нас наше оружие». Во Флориде ребенок шести лет размахивал плакатиком «Мы не отправимся покорно в социалистическую ночь», а хорошо одетый бизнесмен, закрыв лицо листом бумаги, на котором было написано, что Обама – «СОЦиАЛИстИческая СВИНЬЯ», «Вздернуть их!», требовалось на плакате, где были перечислены «предатели в Конгрессе», в числе которых были Нэнси Пелоси, Гарри Рейд, Барни Фрэнк и Тед Кеннеди{206}.

«Чайные патриоты» ввели эту риторику в публичную сферу, а «рожденцы» (группа людей, не уверенных в том, что Обама родился в США, и, соответственно, не уверенных в его легитимности как президента) довели до критической массы. Возглавляемые юристом и дантистом Орли Тайц (бывшей советской гражданкой, впоследствии израильтянкой, получившей американское гражданство в 1987 г.) и подбадриваемые правыми политическими обозревателями, такими как Раш Лимбо, Лу Доббс и Гленн Бек, «рожденцы» утверждали, что Обама родился за пределами Соединенных Штатов и поэтому не может быть избранным на пост президента. Белый дом предъявил свидетельство о рождении Обамы, Обама являлся гражданином США, но дело было не в этом. Для «рожденцев» Обама был Иным, неамериканским, опасным. Как Тайц объясняла в интервью Стивену Кольберу, ничто не убедит ее в легитимности Обамы – он всегда будет подозрительным потому, что его отец из Африки{207}.

Поскольку Тайц не только дантист, но и юрист, крайне сомнительно, что ей никогда не попадался на глаза термин «гражданин по рождению». Но, независимо от того, знала или не знала Тайц юриспруденцию, которую сделала своей профессией, ее заявление обнажило подтекст движения «рожденцев», подтекст, от которого никуда не деться. Это было движение рассерженных. Это было движение ксенофобов, но при этом достаточно умных, чтобы скрывать свой расизм. Вместо того чтобы прямо поднять вопрос о расе президента, протестующие прибегли к более «телегеничным» обвинениям, прежде всего к сомнениям в его гражданстве и к ассоциациям с Гитлером и социализмом. Ведь, в отличие от других оскорблений, слова «Гитлер» и «социализм» вы можете говорить прилюдно.

Эти не слишком скрываемые призывы были особенно слышны во время летней серии городских митингов. Задуманные как общественные форумы для обсуждения предлагавшейся администрацией Обамы реформы здравоохранения, эти митинги стали питательной средой для дальнейшего раскола общества. Как сухо заметил экономист и публицист Пол Кругман, подавляющее большинство протестующих не выглядели заинтересованными в дебатах по существу. Хороший пример – часто раздававшиеся на митингах крики «Уберите ваши чертовы государственные лапы от моей Медикэр!»{208}. Однако Медикэр (Medicare), на минуточку, – это государственная программа медицинского страхования. Против чего же на самом деле протестовали протестующие? Согласно Кругману, сердитую толпу больше интересовало не то, чем занимался Обама, а то, кто такой Обама{209}. Проще говоря, их интересовало, что он не такой, как мы – и это «мы» несло глубокий расовый и социально-экономический смысл.

В отличие от инициатив «снизу», организованных гражданами, многие из этих городских митингов были хорошо срежиссированными кампаниями, зачастую проводившимися при поддержке корпораций{210}. И тем не менее, в движениях «чайных патриотов» и «рожденцев» нашли реальное отражение гнев и беспомощность многих американцев. Возникло даже движение – «смертников». «Смертники» верили, что Обама планирует создать так называемые комитеты смерти, цель которых – уничтожить всех старых, больных и неполноценных в стране. «Такая система – абсолютное зло»{211}, – писала в своем «Фейсбуке» бывший кандидат в вице-президенты и звезда ТВ-шоу Сара Пейлин, и нашлось немало людей, которые решительно ее поддерживали.

Патологичность «смертников» во всей красе можно было наблюдать на встрече Обамы с избирателями в Портсмуте, штат Нью-Гэмпшир, 11 августа. Протестующие размахивали плакатами с грозными текстами «Абортируйте реформу Обамы», «Медицина Обамы – медицина концлагеря», «Государственное здравоохранение = убийство» и «Остановите троянского коня ислама!». Был даже плакат с Обамой – социалистическим Джокером, но с подписью просто «Джокер» и сопровождавшийся отдельной распечаткой, призывавшей аудиторию «выбросить этот мусор»{212}. Были среди собравшихся и сторонники свободного ношения оружия – к счастью, лишь один из них решил прихватить свой «Смит и Вессон» на митинг{213}.

Плакат на все времена

Короче говоря, это было весьма неспокойное лето. И когда в августе в Los Angeles Times вышла история про Обаму – социалистического Джокера, блогосфера была уже подготовлена к бурной реакции. Консерваторы, которым было не очень уютно (да и невыгодно, как показали выборы в Конгресс в 2010 г. и всеобщие выборы в 2012 г.) находиться в одной компании с «чайными патриотами», «рожденцами» и «смертниками», были счастливы поставить эту историю себе в заслугу. С их точки зрения, плакат подтверждал то, о чем они твердили месяцами: Обама пытался своим социализмом уничтожить Америку, совсем как Джокер пытался уничтожить Готэм. Правда, Джокер потерпел поражение, но это к делу не относилось – для консерваторов, одержимых идеей дискредитации президентства Обамы, образ подходил идеально.

При этом, поскольку плакатом был залеплен весь Лос-Анджелес, правые блогеры поспешили приписать эту акцию простым людям, движению низов, бросивших вызов якобы социалистической программе Обамы. К примеру, консервативная радиоведущая Тэмми Брюс на своем сайте сопроводила фотографию плаката фразой «Вы знаете, что у Б. Обамы проблемы, когда…»{214}. Ее фразу закончил правый блог Atlas Shrugs, дописав «когда у простых людей лопается терпение» и поставив смайлик{215}. В отсутствие видимой поддержки консерваторы пытались опираться на такую риторику.

Сходным образом либералы после длившихся несколько месяцев расово заряженных нападок на президента не могли не усмотреть в образе Обамы-Джокера расизм. Филип Кенникот из газеты Washington Post писал, что плакат сравнивает Обаму со всем опасным и непредсказуемым в жизни города, и, развивая эту аналогию, связывал президента с теми «темными пятнами», что угрожают чистоте некой одобренной Сарой Пейлин «настоящей» Америки. Забудьте о вурдалачьей белизне грима Джокера; забудьте об утверждении, что Обама – социалист; забудьте, что Джокер Хита Леджера был анархистом, что делает его связь с социализмом или поддержку социализма крайне маловероятной. Согласно Кенникоту, в сухом остатке то, что в расовом смысле Обама – волк в овечьей шкуре{216}. Стивен Микулан из LA Weekly согласился с Кенникотом, добавив: «Единственное, чего не хватает на плакате, – петли»{217}, а Джонатан Джеральд из журнала Bedlam подчеркнул его «злобную, расистскую природу»{218}.

Страх и отвращение были не единственными эмоциями, которые вызывал плакат. Художник Шепард Фэри, автор популярнейшего тогда плаката «Обама – надежда», сказал журналисту Los Angeles Times Марку Милиану, что арт-объект «Обама-Джокер» сообщал зрителю, что Обама замышляет что-то очень недоброе, и в этом смысле был успешным. Тем не менее, продолжал Фэри, «я сомневаюсь в интеллекте художника», поскольку скрытый смысл противоречит самому образу, что заставляет думать о не особо глубоком понимании темы{219}. Похожее ощущение сложилось и у Дэвида Нга, который писал в Los Angeles Times, что образ «оставляет очень тревожное впечатление, поскольку полностью лишен контекста – литературного, политического, любого», но при этом все же считал, что у автора, вероятно носителя консервативных убеждений, имелся злой умысел{220}.

И тут 17 августа вдруг нашелся автор «Обамы-Джокера». Ко всеобщему удивлению, это не был оголтелый консерватор или крайне правый. Собственно говоря, автор был человеком более чем умеренных взглядов. Самое резкое, что Фираз Альхатиб, старшекурсник Иллинойского университета, мог сказать про Обаму, было «какой-то он немного говорун». Фираз не ходил голосовать во время выборов президента, поскольку, как он объяснил, его голос ничего бы не значил. Итак, самым шокирующим в этой новости оказалось то, что ничего сенсационного в ней не было. За семь месяцев до описываемых событий Альхатиб осваивал программу «Фотошоп». С помощью, как писал журналист Марк Милиан, самоучителя по джокеризации портретов, скачанного из Интернета, Альхатиб загрузил портрет Обамы с обложки журнала Time и провел полдня за созданием фотожаб. Довольный полученным результатом, он загрузил изображение на свою страницу во «Фликре»{221}.

В этом месте история становится запутанной. В некий момент между январем и августом кто-то увидел работу Альхатиба, загрузил ее на свой компьютер и убрал гарнитуру журнала Time. Дальше можно только гадать, когда добавили тег «социализм» и кто придумал превратить изображение в объект стрит-арта. «Для меня в этом вообще нет никакого смысла, – признался Альхатиб Милиану. – Обвинять [Обаму] в том, что он социалист – это совсем как-то… инфантильно. Прежде всего, кто сказал, что быть социалистом – это плохо?»{222}

В следующие несколько дней ряд онлайн-газет и блогов опубликовали статьи, по косточкам разбиравшие Альхатиба и его прославившуюся фотожабу. Как это обычно бывает с большинством резонансных сюжетов, появились разнообразные тезисы: Фираз Альхатиб, типичный студент колледжа, ничего плохого не имел в виду. Он скрывался от журналистов, сколько мог, потому что боялся реакции либералов. Он не знает, кто изменил его файл, не знает, кто развешивал плакаты. Независимо от того, как подавалась эта информация (одни начинали с изображения, другие – с Альхатиба), независимо от того, под каким углом рассматривал ее журналист (многие обращали внимание на роль фотохостинга «Фликр», администрация которого удалила файл Альхатиба, «чтобы не нарушать авторское право», другие предпочитали освещать «человеческий элемент» истории), все журналисты до единого игнорировали главный момент – если не считать Альхатиба, все, кто были связаны с историей плаката «Обама-Джокер», остались анонимными.

«Эта статья является частью темы “Тролли”»

Остались анонимными. Или, что более вероятно, остались Анонимусом. На самом деле можно установить связь между призрачным коллективом троллей и человеком или группой, ответственными за размещение плакатов в Лос-Анджелесе, что заставило бы усомниться в том, что история «Обамы-Джокера» началась с Альхатиба и на нем завершилась.

Слабым звеном между Анонимусом и лос-анджелесской плакатной эпидемией является сам Альхатиб. Как уже было сказано, мем «Ты почему такой серьезный?» с Джокером был изначально популяризован на форчановской /b/-борде. Если бы Альхатиб действительно посетил сайт с руководством по джокеризации изображений (похоже, никто так и не выяснил, о каком конкретно сайте он говорил), обработанное им в «Фотошопе» изображение содержало бы следы оригинального мема и потому указывало бы на культуру, из которой возник оригинал. Не так важно, распознал ли сам Альхатиб меметический след, как то, что имелся след, который можно было распознать.

И именно это сделали тролли. Фактически образ «Обама – социализм» был настолько узнаваем, а его эксплуатация – настолько характерна для троллей, что Encyclopedia Dramatica связала перекрестными ссылками статью «Фираз Альхатиб» со своей давно существовавшей серией статей о троллях{223}. Я вовсе не утверждаю, что Альхатиб троллил сам или что он когда-нибудь заглядывал на /b/ – в Интернете хватало форумов, где он мог наткнуться на мем «Обама-Джокер (социализм)». Однако стоит заметить, что тролли постулировали наличие такой связи и считали историю с плакатом своим коллективным успехом.

Альхатиб был не единственным связующим звеном между изображением «Обамы-Джокера» и Анонимусом. Один из участников дискуссии на сайте журнала Bedlam спустя несколько дней после начала шумихи написал: «Не знаю, кто был автором оригинального креатива, но, что касается распространения плаката, я видел, как на /b/ об этом болтали еще две недели назад – одни аноны хвастались, сколько плакатов расклеили и предлагали другим делать то же самое… Одни видели в этой затее дерзкую шутку, другие обсуждали ее как провокацию, цель которой – развести либеральных комментаторов на обвинения в расизме»{224}.

Учитывая эфемерность контента на «Форчане», невозможно проверить свидетельство на сайте Bedlam, как нельзя перелопатить историю правок в Encyclopedia Dramatica (как уже говорилось, все редакторские правки до 2011 г. утрачены). Но зная историю мема и тот факт, что конечный продукт так идеально вписался в этос Анонимуса, в высшей степени вероятно, что ответственными за лос-анджелесские плакаты были сами аноны – либо как минимум люди, имевшие представление о субкультуре троллинга.

Конечно, на каком-то этапе эволюции изображения правый активист мог наткнуться на файл Альхатиба и добавить к нему слово «социализм» в знак протеста против реформы здравоохранения Обамы. Но если бы постер был работой стихийных правых активистов, можно было бы ожидать, что какая-нибудь группа поставит его себе в заслугу или по крайней мере использует в своих интересах бесплатную рекламу на протяжении целого лета. Но ни одна живая душа не выступила с заявлением, и даже ультраправые блогеры были не уверены в происхождении плаката. Вдобавок, как отмечали многие комментаторы, комбинация «изображение и слово» была в лучшем случае бессмысленной – еще один плюс в пользу того, что только человек, знакомый с этим мемом, понял бы месседж плаката.

Даже если бы в деле участвовали правые активисты – а у меня есть все основания считать, что тролли как минимум распространяли плакат «Обама-Джокер», – история была бы гораздо сложнее, чем эксперименты аполитичного студента с «Фотошопом». Но именно это выбрали СМИ для освещения. И как только на главный вопрос «Кто это сделал?» получили ответ, дебаты завершились. Неизвестно было, кто отредактировал оригинальный файл Альхатиба, неизвестно было, кто расклеивал плакаты, неизвестно было, зачем их расклеивали. Собственно говоря, после признания Альхатиба СМИ знали меньше, чем до того, как он вышел из-за кулис. Но СМИ удовлетворились малозначащими деталями. Это был Фираз Альхатиб. В компьютерном классе. В программе «Фотошоп».

И, в общем, это был удачный выбор – во всяком случае для СМИ. В конце концов, если приписать авторство одному, да еще такому простодушному источнику, СМИ спокойно смогут забыть о том, что их освещение истории с плакатом питало и множило именно тот сорт расистского дискурса, который провоцировал этот плакат. Они смогут закрыть глаза на то, что не было особой разницы между расистским контентом троллей и расистским контентом СМИ. Признание Альхатиба положило конец серьезным дебатам до того, как эти дебаты могли начаться.

Кто кого троллит?

Не оборвись эта дискуссия в самом начале, оказалось бы, что наиболее последовательным расистом был канал Fox News. Я не утверждаю, что конкретные обозреватели на Fox (и где бы то ни было) – расисты. Как невозможно проверить, что у троллей за душой, так же невозможно проверить убеждения этих обозревателей. Поэтому я не буду пытаться определить, чей расизм искренен, а чей – проект («Я не расист, просто изображаю расиста на телеэкране»). Такая информация не только не поддается проверке, но и не имеет значения – независимо от того, верит ли человек в то, что говорит с экрана, тот факт, что он делает расистские заявления, ощутимо влияет на тех, кто вынужден это слушать. Поэтому я не утверждаю, что расизм, использовавшийся на Fox News – где угодно, если на то пошло, – более искренен, чем расизм, демонстрируемый троллями. Я утверждаю, что он более опасен.

Итак, читатель предупрежден. Давайте посмотрим, как на Fox освещали споры из-за места рождения Обамы, начавшиеся во время президентских выборов 2008 г. В мае, спустя месяц после того, как официальный представитель Департамента здравоохранения Гавайев подтвердил подлинность выданного на Гавайях свидетельства о рождении Обамы, утренняя программа Fox News пригласила писателя и правого публициста Джерома Корси в эфир, чтобы обсудить якобы каверзный вопрос. Корси заявил, что проведенный онлайн-анализ пресловутого свидетельства о рождении выявил на документе фотошоповские водяные знаки – что, согласно Корси, доказывало недостоверность документа{225}.

Спустя почти год Fox продолжал раскручивать ту же самую «неисторию». Как отметил журналист Media Matters Эрик Хананоки{226}, особенно красноречив был один из заголовков Fox Nation – «Должен ли Обама предъявить свидетельство о рождении? Или это протухшие новости?». Конечно же, это были протухшие новости – прошло девять месяцев с тех пор, как Обама предъявил все необходимые документы. Все же некоторые люди остались при своем мнении – момент, который пресс-секретарь Белого дома Роберт Гиббс был вынужден затронуть в мае 2008 г. на брифинге. В Fox Nation опубликовали текст брифинга под заголовком «Гиббс наконец отвечает на вопрос о свидетельстве о рождении». «Этот вопрос продолжает изумлять меня, – сказал Гиббс, прежде чем в очередной раз подтвердить то, что уже было подтверждено. – Я надеюсь, что на четвертый год работы нашей администрации мы сможем покончить с этой продолжающей разрастаться полемикой»{227}.

Как оказалось, со сроками Гиббс не обманулся. Fox продолжал раскручивать тему на протяжении всего лета и в июле взялся за историю американского военного, который по совету юриста и дантиста Орли Тайц отказался выполнить приказ и отправиться в Афганистан на том основании, что Обама «ненастоящий» американец. 14 июля Берт Байер, ведущий программы на Fox, сказал, что это одна из десятков юридических претензий к гражданству президента, забыв добавить несущественную деталь – что каждая из этих претензий не имела юридического веса. Шон Ханнити сходным образом преподнес эту же историю и охарактеризовал претензии военного как «неоднозначные» (в противоположность «безосновательным»). Ханнити не только не усомнился в выдвинутых военным обвинениях, но и не счел нужным отметить, что ко времени выхода его программы в эфир газета Ledger-Inquirer (первой опубликовавшая историю) уже сообщила, что командование отменило командировку «отказника» в Афганистан без уточнения причин{228}.

И даже это не положило конец подпитывавшейся Fox навязчивой идее «рожденцев». На той же неделе сайт Fox Nation опубликовал фотографию Обамы в национальной сомалийской одежде рядом со статьей, где подвергалось сомнению гражданство президента. 14 июля под фотографией появился заголовок «В деле, касающемся свидетельства о рождении Обамы, одержана маленькая победа». В статье шла речь о том, что не желавший ехать в Афганистан военный подал иск в федеральный суд о признании его лицом, отказывающимся от несения военной службы по политическим или религиозным соображениям, но никак не упоминалось, что «победа» – принятие иска – лишь часть обычной судебной процедуры. Спустя шесть дней, 20 июля, ту же фотографию сопроводили новой подписью: «Генерал-майор в отставке присоединяется к иску, оспаривающему гражданский статус Обамы»{229}.

Спустя еще неделю на foxnews.com разместили статью, в которой утверждалось, что в скандале виноват Обама – не опубликовал свое свидетельство о рождении. «Даже если вы один из фанатичных Обама-ботов, то должны признать, что отказ Обамы публиковать оригиналы документов о рождении само по себе инфоповод», – рассуждал автор Fox News Томми Де Сано{230}. Затем в августе на утреннюю программу Fox & Friends пригласили Марка Уильямса, известного «рожденца» и организатора «Экспресса “Чайной партии”» (пропагандистские поездки по штатам, которые финансировались республиканским комитетом «Наша страна заслуживает лучшего»). В анонсе сюжета с Уильямсом второй ведущий передачи Брайан Килмид назвал «Экспресс “Чайной партии”» возможностью для граждан высказать свою озабоченность реформой здравоохранения и пообещал сообщить зрителям, как вступить в это движение{231}.

Хотя Fox ни разу не высказался прямо, без обиняков назвав Обаму опасным темнокожим иностранцем, это легко прочитывалось. Помимо избирательного подхода к фактам (например, в статье «Должен ли Обама предъявить свидетельство о рождении…») и предоставления «рожденцам» благожелательной площадки, Fox без тени смущения давал эфирное время маргиналам и фрикам на равных с новостями.

Например, параноидальные спекуляции не были эквивалентны тому факту, что Обама родился в США. Размещая безосновательные утверждения рядом с поддающимися проверке фактами, словно первые и вторые заслуживали доверия в равной степени, Fox легитимизировал – тем самым косвенно одобрял – открыто ксенофобские и расистские заявления.

Шумиха, поднятая «рожденцами», – собственно, и шумихи бы никакой не было, не подхвати консервативные издания эту историю – стала не первым случаем, когда Fox, освещая историю происхождения Обамы, подключился к расистскому дискурсу и усилил его. В преддверии выборов 2008 г. Fox несколько раз бил в расистский набат. Даже имя Обамы, особенно его второе имя, не давало каналу покоя («Барак Хуссейн Обама» стало в то время клише на Fox){232} наравне с его якобы симпатиями к мусульманам. Несмотря на то что Обама отнюдь не скрывал свое христианское исповедание, Fox на все лады муссировал теорию о том, что Обама – «тайный мусульманин». Когда поступила новость, что Обама, живя в детстве в Индонезии, посещал медресе, Fox возбудился не на шутку. Стив Дуси, один из ведущих Fox & Friends, подчеркнул, что отец Барака Обамы (иностранец!) дал сыну второе имя «Хуссейн», что юный Обама ходил в медресе, что медресе финансировались саудитами и были связаны с ваххабизмом, ультраконсервативным течением в исламе, и что в детстве Обамы основы ваххабизма, наверное, не входили в школьную программу, но могли и входить, что Обама, как говорят, ходит в церковь в Чикаго, но был воспитан как мусульманин. И на случай, что зрители могли что-то упустить с первого раза, Дуси повторил, что Обама в детстве ходил в медресе{233}.

В том же духе был выдержан и второй эфир. Дуси дважды с нажимом повторил, что Барака Обаму в детстве воспитывали как мусульманина, и намекнул, что это разоблачение стало (или должно стать) переломным моментом{234}. Когда лагерь Обамы стал протестовать против лживого утверждения о том, что Обама посещал экстремистскую школу, Дуси не стал исправлять свое изначальное заявление, но сказал, что, по словам сторонников Обамы, Обама не посещал экстремистскую школу{235}.

Спекулирование на слухах о мусульманских корнях Обамы и цвете его кожи достигло апогея в июне 2008 г., когда Обама стал единым кандидатом от Демократической партии. После победной речи Обама обменялся со своей женой Мишель приветственным жестом – соприкоснувшись кулаками. Ведущая новостной программы Fox News И. Д. Хилл легкомысленно сравнила этот жест с «приветствием террористов» (terrorist fist jab){236}. Комментарий Хилл вызвал ожесточенную критику, и спустя пару дней Fox заменил программу Хилл на ток-шоу консервативного политического обозревателя Лоры Ингрэм (однако Хилл не уволили). Пройдет два месяца, и Лора скажет Биллу О’Рейли, что в Мишель Обаме есть что-то отталкивающее и зловещее{237}.

Спустя год Гленн Бек повторил в точности эту точку зрения, рассуждая о том, что Обама может ненавидеть белых людей или белую культуру – Бек не был уверен, что именно. Под давлением Бек отыграл назад (немного) и объяснил, что он вовсе не имел в виду, что Обаме не нравятся белые люди, он только хотел сказать, что полагает, что Обама – расист{238}.

В это же время тролли с форчановской /b/ и прочих площадок с радостью присвоили (провели детурнеман) самые грязные приемы из арсенала Fox, что привело к появлению тролльского контента, временами почти неотличимого от контента Fox. Вот яркий пример – сравните два изображения. Одно использовалось в упоминавшихся выше статьях Fox Nation, другое циркулировало на /b/-борде, прежде чем попасть в Encyclopedia Dramatica (рис. 8).

Тюрбан, фигурирующий на обоих изображениях, был, безусловно, не единственным визуальным, риторическим или политическим совпадением тролльского и мейнстримного контентов. В тот период тролли зациклились на втором имени Обамы, охотно педалировали его тайные кенийские, и (или) мусульманские, и (или) социалистические связи и осуждали его якобы антипатию к белым. Тролли в «Фотошопе» приделывали голову Обамы к телам черных мужчин с гипертрофированными гениталиями, многие из которых занимались сексом с белыми женщинами. Они помещали рядом с президентом арбузы, корзины жареных кур и продовольственные талоны и создали великое множество изображений, уподоблявших его Гитлеру, Сталину и, конечно же, Джокеру.

Тролльский контент мог быть экстремальным, но месседж в его основе – Обама другой, опасный, антиамериканский, неполноценный – отражал общую тенденцию не только Fox, но и якобы более нейтральных изданий. Так, ветеран CNN, ведущий Луи Доббс, которого в 2007 г. критиковали за яростные нападки на иммигрантов и готовность пригласить лидеров белого шовинистического движения к себе на передачу{239}, провел лето 2009 г. в тревогах за «пропавшую» полную форму свидетельства о рождении Обамы. Доббс так настырно и настойчиво возвращался к этой теме, что вынудил Фила Гриффина, президента конкурирующего канала MSNBC, заявить напрямик: «Это расизм. Давайте называть вещи своими именами»{240}. Возглавлявший в то время CNN/U. S. Джон Клейн не согласился с этим, настаивая, что освещение Доббсом истории со свидетельством было «легитимным» (хотя и признал, что история со свидетельством была «дохлая»){241}.

Но даже те издания и программы, что сторонились публикаций откровенно расистского содержания, были виновны хотя бы в том, что предоставляли национальную трибуну расистам и тем самым способствовали нормализации расистского дискурса и стереотипов (есть за что критиковать и Фила Гриффина, поскольку на его канале долгое время работал «главный консерватор Америки» Пэт Бьюкенен, которого в конце концов «ушли» с канала за расистские, антисемитские и гомофобные мотивы его книги, опубликованной в 2012 г., под названием «Самоубийство сверхдержавы. Доживет ли Америка до 2025 г.?» (Suicide of a Superpower: Will American Survive to 2025?){242}. Снова повторю – это не значит, что работавшие в СМИ люди, даже те, кто больше всех были замешаны в закреплении расистского освещения новостей, сами являлись расистами. Это не поддается проверке и не в этом суть. А суть в том, что расистские истерики из-за места рождения Обамы, его второго имени и цвета кожи стали «легитимными», используя выражение Клейна, новостями – не потому, что хоть какая-то из этих новостей была легитимной, но потому, что расизм в отношении Обамы был прибылен, и потому СМИ сочли, что стоит повторять эти новости, и повторять, и снова повторять. Без разницы, какими были мотивы – белый шовинизм или капиталистическое стремление к прибыли либо и то и другое, – результат был один.

«Ну правда, ты почему такой серьезный?»

Учитывая, какая каша из открытого и замаскированного расизма заварилась в первые годы первого срока президента Обамы, неудивительно, что к изображению Обамы как социалистического Джокера отнеслись всерьез (и во многих случаях активно использовали) и тролли, и сенсационные медиа. Демонстрация расизма такого сорта была обычным делом и для троллей, и для мейнстримных СМИ (где специального приза заслуживает Fox News).

Следующий пример – очередная иллюстрация того, какой размытой может быть граница между расистским юмором троллей и «легитимным» экспертным мнением. Сразу после победы Обамы на президентских выборах на /b/-борде появилась фотография чернокожего рэпера Лил Уэйна – с покрытым татуировками лицом, инкрустированными бриллиантами зубами, тщетно пытающегося сфокусировать разъезжающиеся в разные стороны глаза. Подпись под фотографией гласила «МЫ ТЕПЕРЬ ПРЕЗИДЕНТ»{243}.

Макрос «МЫ ТЕПЕРЬ ПРЕЗИДЕНТ» хотя и был очевидно и откровенно расистским, созвучен публичному заявлению, сделанному ультраконсервативной блогершей Тэмми Брюс, которая первой использовала изображение Обамы как социалистического Джокера в интересах Республиканской партии. Лора Ингрэм, корреспондент Fox News, заменившая Хилл после неприятной истории с «приветствием террористов» и приглашенная ведущая программы «Фактор О’Рейли», попросила Брюс, частого гостя программы, вместе с ней провести радиоэфир 23 марта. «Знаете, что мы получили? – обратилась Брюс к слушателям в прямом эфире. – Мы получили треш в Белом доме». Она мгновенно притормозила – так быстро, как только политические обозреватели умеют, – и стала объяснять, что «треш» не имеет отношения к расе, поскольку встречается во всех социально-экономических группах. «Треш – это люди, которые используют других людей в своих целях, которые относятся к другим свысока и которые считают вас ожесточившимися и хваткими»{244}.

Если следовать этой логике (в той степени, в какой в рассуждениях Брюс можно найти логику), то Барак и Мишель Обама – треш, поскольку не заслужили того, что имеют; они добились успеха только потому, что отобрали ресурсы и возможности у тех, кто их по-настоящему заслуживал; и они свысока смотрят на других. Говоря прямо, карьера Обамы и его жены – результат «позитивной дискриминации», Обамы зазнайки и выскочки и смотрят сверху вниз на «ожесточившихся и хватких» белых людей – последнее обвинение можно понять только в контексте. В 2008 г. Обама, тогда еще кандидат в президенты, в своем выступлении сказал, что люди из маленьких американских городов, из экономически депрессивных районов «ожесточаются и хватаются за оружие, или религию, или неприязнь к тем, кто не похож на них, выступают против иммигрантов или против свободной торговли, виня их в своих разочарованиях»{245}.

Вместо того чтобы смягчить свое высказывание, Брюс своим, мягко говоря, эксцентричным толкованием еще больше обнажила уродливый расизм. Ее основной довод состоял в том, что нынешние обитатели Белого дома принципиально не подходят для своей работы – потому что отличаются, и отличаются в худшую сторону от тех, кого Брюс косвенно называла «нами» – а именно от «настоящих» американцев, а именно от белых.

Я убеждена, что по большому счету утверждение Брюс не менее оскорбительное и не менее расистское, чем «МЫ ТЕПЕРЬ ПРЕЗИДЕНТ». Разница в том, что Брюс – как и столь многочисленные консервативные медиаперсоны, особенно связанные с Fox News, – была причастна к логически выводимому расизму, тогда как тролли распространяли расизм однозначный, не прибегающий к оправданиям и безусловно открытый расизм. Какими бы ни были их политические симпатии в реальной жизни, каким бы ни было их настоящее отношение к кандидатуре Барака Обамы или к небелому населению вообще, тролли во всю глотку орали о том, о чем на более «цивилизованных» на первый взгляд форумах говорили едва слышно. Осудим троллей, тут двух мнений быть не может. Но не забывайте, что тролли – не единственные, кого следует осуждать. На самом деле их поведение только верхушка культурного айсберга – подлинным масштабам которого посвящена следующая глава.

7. Члены, члены повсюду: культурная логика троллинга

[17]

Одна из самых узнаваемых социальных реклам 1980-х, посвященных борьбе с наркотиками, изображала напряженный диалог отца и сына. Отец размахивал коробкой с какими-то принадлежностями для приема наркотиков, явно найденной в вещах у сына, и требовал объяснений. «Кто тебя этому научил?» – спрашивал отец дрожащим голосом. «Ты, разве нет? – отвечал сын. – Я научился, глядя на тебя». Камера останавливалась на лице потрясенного отца. «У родителей, которые употребляют наркотики, вырастают дети, которые употребляют наркотики», – объявлял голос за кадром{246}.

Несмотря на общую мелодраматичность и спорные посылы этой социальной рекламы, тот аргумент, что родителям не следует забывать о последствиях собственных поступков (оспаривающий лицемерный родительский императив «делай то, что я говорю, а не то, что я делаю»), прямо применим к анализу троллей. В частности, рефлекторное осуждение троллинга не принимает в расчет (и не может принимать) тот факт, что троллинговое поведение параллельно целому ряду культурно приемлемых логик. Тролли могут доводить эти логики до крайних и гротескных пределов, но в конечном счете поступки троллей пересекаются с теми же самыми культурными системами, которые образуют норму. И это бросает тень на сами системы так же, как и на троллей, которые ставят их на службу себе и эксплуатируют.

Снова о маске тролля

Основываясь на предыдущем обсуждении маски тролля, в этом разделе мы рассмотрим те особенности культуры, посредством которых и благодаря которым была выкована маска тролля. Мы также истолкуем способы, которыми зеркало троллей отражает традиционные нормы поведения и установки (и пускает солнечных зайчиков, высвечивая неприятные моменты). Будут рассмотрены три отдельных элемента: отношения между подачей информации в СМИ, эмоциональным дистанцированием и черным юмором; способы, которыми троллинг копирует логику социальных сетей; поведенческие последствия политических потрясений.

Мусор, мусор повсюду

Первый из факторов, поддерживающих маску тролля, – связь между подачей информации в СМИ и диссоциативным юмором. Кристи Дэвис определяет эту связь в своей работе «Шутки, которые следуют за освещением катастроф в СМИ, в эпоху глобального телевидения»{247}. Дэвис утверждает, что смех на фоне насилия или других трагических событий не столько выражение бесчувственности, сколько свидетельство определенного набора исторических и технологических условий. Как объясняет Дэвис, «больной» юмор существует с незапамятных времен, по крайней мере с изобретения письменности, когда люди начали записывать анекдоты. Но даже самые «больные» шутки никогда не принимали форму современных шуток о катастрофах. Кроме того, хотя люди, безусловно, комментировали страшные новости, эти комментарии никогда не выливались в отслеживаемые циклы шуток (группы шуток, которые появляются в ответ на трагическое событие, развиваются и со временем сходят на нет). Знаменательные исторические события породили немало анекдотов «задним числом» – например, катастрофа «Титаника» или убийство Авраама Линкольна, – но Дэвис утверждает, что этот тип юмора стал заметным только после того, как соответствующие события были широко популяризованы кинематографом{248}.

Как пишет Дэвис, первый масштабный цикл шуток такого рода последовал за убийством президента Джона Кеннеди и совпал с тем, что Дэвис описывает как «тотальную победу телевидения»{249}. Дэвис приводит три причины такой связи. Во-первых, сообщения о катастрофах по телевизору обрамлены «ерундой», что создает нелепый набор для отклика, усложняя или просто делая невозможным нормальные проявления человеческой эмпатии. Во-вторых, телевидение размывает границу между реальностью и вымыслом, фактом и фикцией. Транслируемые в прямом эфире катастрофы сливаются с кинообразами катастроф, не позволяя зрителю искренне поверить в реальность происходящего и ослабляя воздействие реальной трагедии. И наконец, переживание показываемой по телевизору трагедии опосредуется пространством, временем и географией, облегчая эмоциональное отстранение (а порой даже вынуждая к нему), а значит, и циничный или «юморной» отклик{250}.

Хотя анализ Дэвиса сосредоточен на способах, которыми телевидение инициирует циклы шуток о катастрофах, – автор, конечно, рассматривает и Интернет. Хотя его работа написана в начале 2000-х, когда в Паутине видели скорее бесконечную электронную доску объявлений, чем активно созидающее социальное пространство{251}, – его рассуждения прямо применимы к современному Интернету. Я бы сказала, что сегодняшний Интернет, который более разнороден, чем самое бессистемное варьете-шоу, и разрушает границы между реальностью и фантазией еще больше и еще больше отдаляет зрителя от зрелища, легко даст фору телевидению.

Конечно, я хочу избежать допущений (с которыми Дэвис, похоже, заигрывал), что технический прогресс сам по себе привел к возникновению новых моделей поведения и, более того, что потребители массмедийного контента так наивны и несамостоятельны, что стоит корпорациям их легонько подтолкнуть, как они теряют способность отличить вымысел от реальности. Но основное положение Дэвиса – что освещение событий СМИ порождает эмоциональное дистанцирование, и это эмоциональное дистанцирование делает возможным отстраненный, фетишистский юмор – чрезвычайно содержательно, особенно в контексте троллинга.

Рассмотрим весьма фетишистское отношение троллей к атаке 11 сентября 2001 г. В числе популярнейших фотожаб и гифок – рестлеры, разносящие башни-близнецы на мелкие куски; Уилл Смит в образе Принца из Беверли-Хиллз, отбивающий чечетку на фоне падающей первой башни; Канье Уэст, обращающийся к башням со словами «Йоу, “Аль-Каида”, поздравляю, я дам вам закончить, но война 1812 г. была лучшей в истории атакой на Америку!»; Нян-кот, врезающийся в башни, с подписью «Незабудем»; герой развивающих книжек для детей Уолли, вылетающий из клубов пыли в маске тролля; возникающий из обломков башен человечек из рекламы Kool-Aid; Оби-Ван Кеноби, отпускающий расистские шутки про «песчаных людей»; башни в клубах дыма, грубо анимированные так, что напоминают две фигурки, раскуривающие косячок, и т. д. и т. п. В других изображениях кадры из выпусков новостей сопровождаются гротескными надписями, включая неявные отсылки к мемам и нарочито плохие каламбуры («Только подумать, через что прошли люди в этих самолетах! – Через здания?», «9/ 11 американцев не поймут эту шутку») и подтверждения ироничной отстраненности (подпись под знаменитым снимком выбросившегося из окна человека: «Пожалуй, это было чересчур драматично»).

Хотя обыгрывание троллями 11 сентября может показаться особенно бездушным, оно представляет поразительный пример взаимодополняющих отношений между юмором троллей и освещением трагедий в СМИ – в данном случае электронных. Ведь попав в Интернет, видео и фотографии атак на здания ВТЦ оказывались в водовороте абсурдного контента, от картинок с хорошенькими котами до жесткого порно. Плюс реклама – на одной веб-странице могло быть выложено больше десятка рекламных баннеров, флэш- и аудиороликов, и все они задавали фрейм и умаляли то, на что, как думал просматривающий страницу человек, он смотрит. Если телевизионный показ атак эмоционально отчуждал – тем самым приглашая к комедийным реакциям, как писал специалист по фольклору Билл Эллис в своем исследовании циклов шуток, непосредственно последовавших за терактами 11 сентября{252}, – то оцифрованные репосты атак отчуждали несравнимо сильнее.

Умение троллей трансформировать артефакты в визуальные шутки еще больше расширяет эту эмоциональную пропасть. В отличие от зрителей, которые видели теракт 11 сентября в прямом эфире, у троллей было почти 15 лет на манипуляции с кадрами атак для удовлетворения своих потребностей в троллинге. Наиболее заметная из них – потребность совмещать смерть и разрушение с поп-культурной иконографией. Как мог бы предсказать Дэвис, чем больше отрывались от контекста эти изображения и чем больше загромождалось поле зрения аудитории (в прямом и в переносном смыслах), тем выше была вероятность, что эти изображения станут заготовками для дальнейшей меметизации, еще больше увеличив эмоциональную дистанцию и еще больше привлекая троллей.

Поэтому использование троллями терактов 11 сентября в своих целях не просто не должно удивлять. Оно – непосредственный результат хаоса и эмоционального расщепления, обусловленного современным медийным ландшафтом, который можно описать как «тотальную победу Интернета». С этой точки зрения игры троллей с трагедией – то, что происходит, когда текущие события становятся контентом – термин, часто (и цинично) использующийся в блогосфере для описания пестрых лоскутков цифрового мусора, которые можно распространять, перемешивать и, разумеется, монетизировать через рекламу.

Троллинг и пузыри фильтров

Непрерывная, бессвязная подача цифровой информации – не единственное условие для возникновения маски тролля. Эта маска также выковывается из культурной логики социальных сетей, которая высоко ценит, а во многих случаях и прямо превращает в товар открытость, чувство общности и сентиментальность. Тролли не просто отрицают эти ценности; они сознательно выбирают своими мишенями их самых видных защитников. При этом тролли одновременно олицетворяют и по сути являются кривляющимся воплощением еще более противоречивых аспектов основанной на социальных сетях культуры, а именно: объективизации, избирательной привязанности и эгоцентризма, питающих стремление к лулзам и обеспечивающих «правильное» взаимодействие с технологиями социальных сетей.

Рассмотрим сложность установления и поддержания контекста в онлайне и то, как контекст (или его отсутствие) создает отстраненные эмоциональные реакции (и, следовательно, отстраненный бесчувственный смех, о котором говорилось в предыдущем разделе). Как пишет Генри Дженкинс, всего один хотлинк – и интернет-контент, будь он в форме домашнего видео, семейных фотографий или ремиксов саунд-байтов, надерганных из местных новостей – в общем, всего, что можно выложить в Сеть, отрывается от своего оригинального контекста{253}. Если постараться, то, как правило, можно проследить происхождение большинства артефактов вплоть до их первоисточника. В конце концов, все содержимое Сети откуда-то пришло, и неважно, может или хочет ли конкретный пользователь Интернета отслеживать его происхождение. К тому же онлайновый контент редко представлен в полном политическом, материальном и (или) историческом контексте. Чаще всего контент функционирует как визуальный эквивалент саунд-байта – несколько интересных секунд, вырезанных из долгого разговора.

Все знают, что используемые телевизионщиками саунд-байты могут искажать то, что на самом деле было сказано человеком (разве может одно предложение передать суть и нюансы часовой речи?). Аналогичные проблемы возникают и в тех случаях, когда то, что люди делают, совместно используют и создают, присваивается теми, кому оно не предназначалось. Возьмем, к примеру, случаи Star Wars Kid (пухлый подросток, неуклюже сражающийся самодельным «световым мечом» с невидимыми врагами, снял себя на видео, которое его одноклассники выложили в Интернет. Этот ролик собрал десятки миллионов просмотров), Скамбэг Стива (бостонский рэпер, изображение которого попало на «Реддит» и быстро превратилось в дежурный мем), «Гоатсе» (чей зияющий анус стал культурным фетишем, по крайней мере в определенных интернетовских кругах{254}), Ребекки Блэк (девушка, чей снятый за собственные деньги и ради собственного удовольствия клип Friday стал вирусным и принес Ребекке широчайшую, но сомнительную известность), Антуана Додсона (чернокожий подросток, чью экзальтированную реакцию на попытку неизвестного изнасиловать сестру Антуана показали в местных новостях) и т. д. Все они почувствовали себя засунутыми под онлайновый микроскоп, и все они подверглись – порой травмирующему – превращению из личности в мем.

Несмотря на то что за каждой историей стоит реальный человек в весьма конкретных социальных обстоятельствах, в мемах они мгновенно трансформируются в гротескные карикатуры – и такая трансформация идеально согласуется с логикой социальных сетей. Поскольку контент так легко отчуждается от создателя, а информация растекается по Сети со скоростью тающего снега (со временем контекстуализированная информация теряется, а не накапливается), реальные люди неизбежно будут превращаться в персонажей. И архитектура Всемирной паутины тут ни при чем, поскольку это прямое следствие способов, с помощью которых данный контент создается, распространяется и используется в Сети.

В частности, пользователи Интернета свободны (а можно сказать, и активно поощряются) выбирать контент по своему усмотрению, избегая того, что они считают оскорбительным или неинтересным. Сеть функционирует не как высшая демократизирующая и плюрализирующая сила – она была создана и является порталом для того, что Илай Парайзер называет «онлайновыми пузырями фильтров» – персонализированными монадами, которые не только учитывают индивидуальный выбор (частое посещение тех блогов, которые вам приятны, скрывание постов фейсбучных френдов, которых вы ненавидите, блокировка нежелательных фолловеров в «Твиттере» или «Тамблере»), но и вводят алгоритмические приемы, используя такие суперплатформы, как «Гугл» и «Фейсбук», чьи роботы отмечают, что вам нравится и чего вы избегаете, и незаметно для вас начинают потихоньку подбирать материал в соответствии с вашими предпочтениями{255}.

Согласно главе Facebook Марку Цукербергу, такие пузыри – благо для юзера. Однажды он заметил: «Белка, умирающая у вашего дома, может в данный момент быть для вас важнее, чем люди, умирающие в Африке»{256}. Другими словами, если вас не интересует определенный контент, то и не надо. За пределами обнесенных стеной фейсбучных и гугловских садов у юзеров даже есть опция отсечь оскорбительный контент; эту концепцию Грег Лойх исследовал с помощью многочисленных плагинов самоцензуры, таких как его проект «Бритый Бибер», предназначенный для блокировки всех ссылок на вездесущего канадского тинейджера{257}, и блокировщик Olwimpics Browser Blocker для всех ссылок на Олимпиаду-2012{258}.

Само собой разумеется, возможность тщательно выбирать в онлайне, не говоря уже о возможности быть выбранным, является огромной привилегией, ведь это еще и возможность стандартизировать избирательную эмоциональную привязанность. Тролли доводят эту привилегию до крайности, предпочитая иметь дело только с таким контентом, который считают забавным, и игнорируя все, что выходит за рамки их интересов (например, чувства своих жертв). В итоге их фетишизация лулзов может показаться средним интернет-пользователям чуждой, но они по сути подчиняются той же культурной логике, что лежит в основе «нормального» онлайнового взаимодействия.

«А теперь смотрите, куда полетит мяч»

В августе 2002 г., перед утренней партией в гольф, президент США Буш провел импровизированную пресс-конференцию. Ему только что сообщили, что от рук палестинского террориста-смертника погибли несколько израильских граждан, и он хотел отправить недвусмысленное послание террористам всего мира. Буш сурово глядел прямо в камеру. «Мы должны остановить террор, – потребовал он. – Я призываю все страны сделать все, что в их силах, чтобы остановить террористов-смертников. Благодарю за внимание. А теперь смотрите, куда полетит мяч»{259}.

Слова Буша не прошли незамеченными. Джон Стюарт в The Daily Show показал этот сюжет в завершающей части «Мгновения дзена»{260}, а Майкл Мур включил его в ключевую сцену своего фильма «9/11 по Фаренгейту»{261}. В обоих случаях сюжет был использован, чтобы подчеркнуть негибкую и часто обескураживающе непоследовательную политику администрации Буша после событий 11 сентября. С одной стороны, американцам велели сохранять бдительность в отношении террористических атак. С другой стороны, Буш явно недооценивал Усаму бен Ладена. Это было время, когда Министерство национальной безопасности призывало граждан подготовиться к эпидемии сибирской язвы и запастись пленкой для пищевых продуктов и клейкой лентой для герметизации окон, а президент сказал им, что лучший способ борьбы с терроризмом – расслабиться, развлекаться и провести отпуск всей семьей в Диснейленде{262}.