Билл — герой Галактики. Том 1 [компиляция]

- Видно, у тебя все мозги из черепушки повытекли, - огрызнулся Билл, обозленный собственным испугом.

- А ты бы тоже спятил на такой работенке, - просипел человечек и смахнул ладонью повисшую на носу каплю. - То закоченеешь, то изжаришься на солнце, то чуть не сдохнешь от насморка, то наглотаешься чистого кислорода... Я Дух Жизни, - прохрипел он, - и я в состоянии...

- Ну раз уж ты заговорил об этом, - голос Билла заглушил вой неожиданно налетевшей метели, - я, в общем, тоже в таком состоянии... будто хлебнул лишку. Мне-е-е-е... - Ветер взвил и унес прочь слепящую снежную завесу, и Билл с разинутым ртом уставился на внезапно открывшийся пейзаж.

Пятна рыхлого снега и лужи испещрили поверхность планеты, золотистое покрытие облезло, обнажив грязно-серый выщербленный металл с бурыми потеками ржавчины. Ряды гигантских труб толщиной в человеческий рост с воронкообразными зевами наверху тянулись до самого горизонта. Из воронок с глухим ревом вырывались клубы снега и пара и столбами подымались в небо. Один из таких столбов обрушился вниз, и облако рассосалось прямо у Билла на глазах.

- Восемнадцатый готов! - проорал в микрофон человечек, схватил со стены грифельную доску и, разбрызгивая снеговую жижу, бросился к заржавленным ветхим мосткам, которые, дрожа и лязгая, перемещались вдоль труб. Билл с криком устремился за стариком, не обращавшим на него никакого внимания. По мере того как мостки, клацая и раскачиваясь, уносили их все дальше и дальше, Билл все больше недоумевал - куда же идут эти трубы? Любопытство одолело его настолько, что он вытянулся вперед и пристально вгляделся в загадочные горбы на горизонте. Горбы оказались гигантскими звездолетами, каждый из которых был подсоединен к толстой трубе.

С неожиданным проворством старик спрыгнул с мостков и понесся к звездолету на восемнадцатой площадке, где высоко вверху крохотные фигурки рабочих снимали герметическую муфту, соединявшую трубу с кораблем. Старик записывал показания счетчика, вмонтированного в трубу, а Билл наблюдал, как подъемный кран захватывает конец огромной гибкой кишки, появившейся из недр планеты, и подводит ее к вентилю на вершине звездолета. Кишка с ревом завибрировала, выпуская на месте соединения с кораблем клубы черного дыма, которые поплыли над грязной металлической равниной.

- Можно узнать, что за чертовщина тут происходит? - взмолился Билл, отчаявшись что-либо понять.

- Жизнь! Вечная жизнь! - закаркал старикашка, поднимаясь из глубин мрачной депрессии к вершинам маниакального восторга.

- А нельзя ли поточнее?

- Вот мир, обшитый металлом! - Старик топнул ногой, в ответ раздался глухой звон. - И что это означает?

- Это означает, что мир обшит металлом.

- Правильно. Для солдата ты на удивление сообразителен. Итак, если мы покроем планету металлом, а зелень на ней останется только в Дворцовых Садах да еще в парочке ящиков за окнами, - что получится в результате?

- Все помрут, - сказал Билл; как-никак он был деревенским парнем и на всех этих фотосинтезах и хлорофиллах собаку съел.

- Опять правильно. И ты, и я, и император, и еще миллиарды бездельников трудятся изо всех сил, превращая кислород в углекислый газ при отсутствии всякой растительности, способной перевести его обратно в кислород. Если мы будем продолжать этот процесс достаточно долго, то задушим себя до смерти.

- Значит, эти корабли привозят жидкий кислород?

Старик кивнул головой и снова запрыгнул на мостки. Билл последовал за ним.

- Верно! Они получают его бесплатно на аграрных планетах. А потом загружают свои трюмы углем, который мы с большими трудами экстрагируем из углекислого газа, и дуют обратно в деревню, где этот уголь сжигают, или пускают на удобрения, или перерабатывают, добавляя в пластмассы и прочие продукты...

Билл перепрыгнул с мостков на ближайшую площадку, проводил взглядом старика, растаявшего в клубах испарений, и, превозмогая головокружение, вызванное избытком кислорода, принялся лихорадочно листать страницы поэтажного плана. В ожидании лифта он установил по коду на двери свое местонахождение и начал прокладывать по карте маршрут к Дворцовым Садам.

На сей раз он не позволил себе отвлекаться. Питаясь только шоколадными батончиками и запивая их газировкой из придорожных автоматов, Билл избежал опасностей и соблазнов забегаловок, а отказавшись от сна - опасности пропустить пересадку. Голодный, с черными мешками под глазами, он вывалился из антигравитационной шахты и с колотящимся сердцем подошел к разукрашенной, благоухающей, ярко освещенной вывеске "Висячие Сады". Неподалеку он заметил турникет и кассовое окошко.

- Один билет, пожалуйста.

- Это обойдется в десять имперских монет.

- Дороговато, однако, - проворчал Билл, вытаскивая банкноты одну за другой из своего тощего бумажника.

- Если бедный - мотай с Гелиора.

В программу робота-кассира было заложено немало таких хлестких ответов. Билл проигнорировал его и прошел через, турникет.

Сады превзошли все его ожидания. Идя по серой гаревой дорожке, проложенной внутри внешней ограды Садов, Билл любовался зелеными кустами и травами, что росли за сетчатым титановым забором. Не далее чем в сотне ярдов, за травяным бордюром, в воздухе колыхались экзотические растения и цветы, доставленные со всех планет Империи. А за ними... Если приглядеться, можно было даже невооруженным глазом различить вдали крошечные Радужные Фонтаны. Билл опустил в прорезь телескопа монетку и долго смотрел, как мерцают яркие краски - почти как на экране телевизора, ничуть не хуже! Он двинулся дальше, кружа внутри стены и купаясь в лучах искусственного солнца, сиявшего под гигантским куполом.

Но даже пьянящие наслаждения Садов не могли побороть гнетущей усталости, сжавшей Билла железными тисками. Он рухнул на стальную скамейку, приваренную к стене, чтобы передохнуть хоть пару минут, и на мгновение прикрыл глаза, утомившиеся от ослепительного света. Голова Билла сама собой опустилась на грудь, и он тут же уснул мертвецким сном.

Мимо него проходили экскурсанты, поскрипывая золой под ногами, но он ничего не слышал; он не^проснулся даже тогда, когда один из посетителей присел на край скамейки.

Поскольку Билл так никогда и не увидел его, нет смысла подробно описывать этого человека - достаточно сказать, что у него была нечистая кожа, перебитый красный нос, злобные глазки под обезьяньими надбровьями, широкие бедра, узкие плечи, ноги разной длины, узловатые грязные пальцы и нервный тик.

Долгие секунды падали в вечность; мужчина сидел неподвижно. Наконец рядом не осталось ни одного экскурсанта. Быстрым змеиным движением незнакомец выхватил из кармана атомный резак-карандаш. Маленькое, невообразимо горячее пламя тихо зашипело, соприкоснувшись с цепочкой, соединявшей поэтажный план с поясом Билла, и мгновенно приварило ее к стальной скамейке. Билл спокойно похрапывал.

Волчья ухмылка расползлась по лицу мужчины, подобно тому как расходятся кругами стоячие воды, в которые нырнула крыса. Еще одно неуловимое движение - и атомное пламя перерезало цепочку около корешка. Сунув резак-карандаш в карман, вор встал, схватил с Билловых колен поэтажный план и быстро зашагал прочь.

Глава 3

Билл не сразу понял, что с ним произошло. Он медленно возвращался к действительности, с тяжелой головой и дурными предчувствиями. Только после повторной попытки отделиться от скамьи до него дошло, что цепочка накрепко спаяна с сиденьем, а поэтажный план исчез. Оторвать цепь не удалось; в конце концов он просто отцепил ее от поясного ремня и оставил на скамейке. После чего направился к выходу и постучал в окошко кассы.

- Деньги не возвращаем! - сказал робот.

- Я хочу заявить о преступлении.

- Преступлениями занимается полиция. Вам следует позвонить по видеофону. Номер ЛЛЛ-ЛЛ-ЛЛЛ.

Откинулась маленькая дверца, из отверстия выскочил аппарат и стукнул Билла в грудь, чуть не сбив его с ног. Билл набрал номер.

- Полиция, - раздался голос, и на экране появилось бульдожье лицо сержанта, одетого в ярко-синюю форму.

- Я хочу заявить о краже.

- Крупное хищение или мелкое?

- Не знаю. Украли мой поэтажный план.

- Это мелкое хищение. Обратитесь в ближайший полицейский участок. Наша линия предназначена для чрезвычайных сообщений, и вы пользуетесь ею незаконно. Наказание за незаконное использование линии срочного оповещения...

Билл с силой нажал на кнопку, и экран погас. Билл снова повернулся к роботу-кассиру.

- Деньги не возвращаем! - произнес тот.

Билл нетерпеливо рявкнул:

- Заткнись! Мне надо только узнать, где ближайший полицейский участок.

- Я робот-кассир, а не информационный робот. Нужной вам информации в моей программе нет. Посмотрите в своем поэтажном плане.

- Но мой план украден!

- Тогда обратитесь в полицию.

- Но...

Билл побагровел и со злостью пнул будку кассира сапогом.

- Деньги не возвращаем! - раздалось ему вслед.

- Пей, пей, прибалдей, - прошептал Биллу прямо на ухо неведомо откуда подкативший робот-бар, мелодично позвякивая, будто встряхивая кубики льда в покрытом изморозью бокале.

- Отличная идея! Пива! И кружку побольше! - Билл опустил монеты в прорезь и подхватил сосуд, загрохотавший по желобу и едва не скатившийся на землю. Пиво охладило и немного успокоило Билла. Он взглянул на висевший неподалеку указатель "К Жемчужному Дворцу". - Схожу во Дворец, посмотрю, как да что, может, там кто-нибудь подскажет, где полицейский участок. Эй, что за шутки?!

Робот-бар, выхвативший кружку из Билловых рук, чуть не оторвал ему указательный палец и тут же с немыслимой для человека точностью швырнул сосуд в открытую пасть мусоропровода, торчавшего из стены футах в тридцати от них.

Жемчужный Дворец оказался таким же доступным для обозрения, как и Висячие Сады, и Билл решил сначала заявить о краже, а уж потом отправиться на экскурсию в зарешеченный загончик, окружавший Дворец на весьма почтительном расстоянии. Возле входа в загончик стоял, выпятив толстое пузо и помахивая дубинкой, полицейский, который наверняка знал адрес ближайшего участка.

- Где тут полицейский участок? - спросил Билл.

- Я тебе не информационная будка. Воспользуйся своим поэтажным планом.

- Но, - произнес Билл сквозь зубы, - я не могу. Мой поэтажный план украден, и именно поэтому я хочу... - не успев договорить, Билл взвизгнул, так как полицейский заученным движением вонзил конец своей дубинки ему под мышку и загнал его за угол.

- Я сам был солдатом, пока не выкупился... - пробасил полицейский.

- Я бы с большим удовольствием выслушал ваши воспоминания, если бы вы убрали дубинку у меня из-под мышки, - простонал Билл и облегченно вздохнул, почувствовав свободу.

- Я сам был солдатом, и мне бы не хотелось, чтобы парень с "Пурпурной стрелой" и "Подвеской туманности Угольного Мешка" попал в переделку. К тому же я честный человек, взяток не беру, но если кто-то захочет одолжить мне до получки двадцать пять монет, я буду ему весьма признателен.

Билл от рождения был туповат, но в последнее время жизнь его многому научила. Деньги исчезли так же быстро, как появились, после чего полицейский заметно помягчел и принялся постукивать концом дубинки по своим желтым зубам.

- Прежде чем ты сделаешь официальное заявление лицу, находящемуся при исполнении, я кое-что скажу тебе, дружище: мы ведь сейчас просто болтаем о том о сем. На Гелиоре есть немало способов попасть в беду, но самый верный из них - потерять свой поэтажный план. За это на Гелиоре вешают. Я знавал парня, который зашел в участок сообщить, что кто-то спер его план, так ему мгновенно нацепили наручники, он и глазом моргнуть не успел. Так что ты хотел мне сказать?

- Не найдется ли у тебя спичек?

- Не курю.

- Тогда будь здоров.

- Держи ухо востро, парень.

Билл опрометью кинулся за угол и задыхаясь прислонился к стене. Что же теперь делать? Он и с планом-то еле отыскивал дорогу, как же теперь без плана? Билл почувствовал свинцовую тяжесть в животе, но усилием воли подавил приступ страха и попробовал сконцентрироваться. Однако эта попытка ни к чему не привела, только голова пошла кругом. Казалось, у него уже несколько лет во рту маковой росинки не было; при мысли о еде у Билла началось такое обильное слюноотделение, что он чуть не захлебнулся. Жратва - вот что ему необходимо, жратва как топливо для мозга... Ему просто надо расслабиться, посидеть над сочным кровавым бифштексом; когда его внутреннее "я" будет удовлетворено, он опять сможет мыслить здраво и найдет выход из этой неразберихи. Должен же быть какой-то выход! До конца увольнительной еще целый день, так что время пока есть.

Билл побрел по круто изгибающемуся переулку и вышел в широкий туннель, залитый ярким светом. Ослепительнее всего горела вывеска "Золотой скафандр".

- "Золотой скафандр", - прочел он вслух. - Похоже, это мне и нужно: ресторан, известный на всю Галактику по бесчисленным телепередачам! Для поднятия настроения лучше не придумаешь. Дороговато, пожалуй, ну да черт с ним...

Затянув потуже ремень и поправив воротничок, Билл поднялся по широким золотым ступеням и прошел через бутафорский люк. Метрдотель раскланивался и улыбался, нежная мелодия увлекала за собой, а пол прямо из-под ног ушел куда-то вниз. Беспомощно хватаясь за гладкие стены, Билл скатился по золоченому желобу, описал плавную дугу и шлепнулся на пыль-цую металлическую мостовую. Перед ним на стене огромными буквами была намалевана наглая надпись: "Мотай отсюда, бродяга!" Билл встал, отряхнулся и услышал нежное воркование не-ресть откуда взявшегося робота, который шептал ему на ухо голосом юной прелестной девушки:

- Держу пари, ты проголодался, милый? Почему бы тебе не попробовать неоиндийской пиццы с кэрри Джузеппе Сингха? Его заведение в двух шагах отсюда, а как туда добраться - написано на обороте карточки.

Робот вынул из щели на груди открытку и осторожно вложил ее Биллу в рот. Это явно был дешевый и очень плохо отлаженный робот. Билл выплюнул размякшую от слюны карточку и обтер ее носовым платком.

- А что, собственно, со мной произошло? - спросил он.

- Держу пари, ты проголодался, милый? Гр-р-рак, - переключился робот на другую программу. - Тебя, как нищего бродягу, катапультировали из "Золотого скафандра", известного на всю Галактику по бесчисленным телепередачам. Когда ты зашел в это заведение, тебя тут же просветили рентгеном и сведения о содержимом твоих карманов автоматически передали на компьютер. А поскольку денег у тебя не хватало даже на входной билет, порцию спиртного и налог, тебя вышвырнули вон. Но ты же еще голоден, милый! - Робот плотоядно поглядывал на Билла, а сладкозвучный сексуальный голосок, не умолкая, лился из разбитого ротового отверстия: - Давай зайдем к Синг-ху, который славится самой вкусной и дешевой едой. Попробуешь аппетитнейшую Сингхову ласангу с дахлом и лимонной подливкой...

Билл согласился пойти не потому, что его соблазнило кошмарное бомбейско-итальянское варево; его привлекли схема и инструкции на обороте рекламной карточки. Им овладело какое-то странное ощущение безопасности при мысли о том, что он отправится из одного пункта в другой, следуя четким указаниям, спустится вниз по железному трапу, попадет в шахту ангиграва, потолкается в толпе на бегущей дорожке.

За последним поворотом в нос ему ударило зловоние тухлогo сала, гнилого чеснока, горелого мяса, и Билл понял, что прибыл на место. Еда была немыслимо дорогая и гораздо хуже на вкyc, чем Билл способен был вообразить, тем не менее она приглушила болезненное урчание желудка, пусть даже грубым ударом, а не приятным насыщением. Выковыривая ногтем жуткий хрящ, застрявший у него между зубами, Билл исподтишка посматривал на своего соседа по столу, который с мучительными стонами заглатывал ложку за ложкой нечто, не имеющее названия. Сотрапезник Билла был одет в яркую праздничную одежду, толст, румян и по всем признакам добродушен.

- Привет, - улыбаясь, сказал Билл.

- Отвали, чтоб ты сдох, - рявкнул человек.

- Я только сказал "привет", - с некоторой угрозой в голосе произнес Билл.

- Этого вполне достаточно. Всякий, кто брал на себя труд обратиться ко мне за те шестнадцать часов, что я пробыл на этой так называемой планете наслаждений, либо надул меня, либо облапошил - в общем, так или иначе увел мои денежки. Я почти разорен, а впереди еще шесть дней тура "Осмотри Гелиор и помни вечно".

- Да я только хотел попросить у вас разрешения взглянуть на ваш поэтажный план, пока вы обедаете.

- Сказал, отвали.

- Ну пожалуйста!

- Ладно уж, так и быть. За двадцать пять монет. Деньги вперед. И только пока я ем.

- Идет.

Билл выложил деньги, нырнул под стол и, сидя на корточках, принялся лихорадочно листать страницы книги, записывая пункты отправления по мере того, как находил их. Толстяк над головой продолжал есть и стонать, а когда ему попадался особенно противный кусок, цепь дергалась, заставляя Билла начинать поиски сначала. Он успел изучить почти половину пути до Транзитного центра ветеранов, когда толстяк вырвал у него поэтажный план и выскочил наружу.

Когда Одиссей вернулся из своего страшного плавания, он пощадил слух Пенелопы и не открыл ей всех ужасающих подробностей. Когда Ричард Львиное Сердце, освободившись из темницы, возвратился домой после долгих и опасных крестовых походов, он не оскорбил чувствительности королевы Беренгардии душераздирающими историями, а просто поздоровался с ней и отомкнул пояс целомудрия. Поэтому и я, мой добрый читатель, не стану утомлять тебя описанием опасностей и невзгод, поджидавших Билла на его пути, ибо они превосходят всякое воображение. Достаточно сказать, что он добился своего. Он достиг Транзитного центра ветеранов.

Не веря своим глазам, Билл долго и тупо разглядывал вывеску "Транзитный центр ветеранов", после чего привалился к стене, чтобы унять дрожь в коленях. Он все-таки добился своего! Конечно, восемь суток опоздания из отпуска - не шутка, но разве в этом дело! Скоро он опять окажется в дружеских объятиях братьев по строю, оставив позади бесконечные стальные коридоры, забитые вечно спешащей толпой, трапы, бегущие дорожки, антигравы, эскалаторы, пневмолифты и прочую гадость. Он напьется со своими ребятами до поросячьего визга, он позволит алкоголю растворить воспоминания о кошмарных странствиях, он постарается забыть ужас скитаний без пищи, без воды, без звука человеческого голоса, кошмар нескончаемых блужданий в кромешной тьме среди черных штабелей в Секторе копировальной бумаги. Билл отряхнул с одежды пыль, остро ощущая стыд при виде каждой прорехи, каждой пропавшей пуговицы, складки в неположенном месте, которые превращали форму черт знает во что. Если удастся незаметно проникнуть в казарму, он сначала переоденется, а потом уже явится в канцелярию.

Несколько человек обернулись в его сторону, но Билл беспрепятственно проскочил через общую комнату в казарменную спальню. Его матрац был скатан, простыни исчезли, тумбочка опустела. Похоже, он таки влип в паршивую историю, а паршивая история в армии - дело серьезное. Чтобы подавить леденящее чувство страха, Билл ополоснулся в отхожем месте, глотнул прямо из-под крана животворной воды, а затем потащился в канцелярию. За столом сидел сержант первого ранга - верзила садистского вида с такой же темной кожей, как у Биллова дружка Тембо. В одной руке сержант держал пластиковую куклу в форме капитана, а другой втыкал в нее распрямленные скрепки Для бумаг. Не поворачивая головы, он зыркнул в сторону Билла и нахмурился.

- У тебя будут серьезные неприятности, солдат, раз ты позволяешь себе являться в канцелярию в таком виде.

- У меня неприятности посерьезнее, чем вы думаете, сержант, - ответил Билл, устало облокотившись о стол.

Сержант уставился на непарные руки Билла, быстро перебегая глазами с одной на другую.

- Где ты взял эту ладонь, солдат? А ну, выкладывай! Я ее хорошо знаю.

- Она принадлежала моему дружку, и к ней, как положено, есть и плечо и предплечье.

Горя желанием перевести разговор на любую тему, которая не имела бы отношения к его воинским проступкам, Билл протянул для осмотра руку, о которой шла речь, и пришел в неописуемый ужас, когда пальцы вдруг сжались в твердый как камень кулак, бицепс вздулся горой, и кулак, взметнувшись в воздух, звезданул сержанта прямо в челюсть, выкинув его из кресла и уложив вверх тормашками на полу.

- Сержант!!! - завопил Билл, схватив другой рукой взбунтовавшуюся кисть и с силой прижимая ее к груди.

Сержант медленно поднялся на ноги. Билл, дрожа, приготовился к самому худшему. Он не поверил своим глазам, когда увидел, что сержант, улыбаясь, снова садится за стол.

- Так я и думал, что рука знакомая. Она принадлежала моему старому приятелю Тембо. Мы частенько подшучивали друг над другом таким вот образом. Ты заботься о ней как следует, слышишь? А может, у тебя еще есть что-нибудь от Тембо? - Услышав отрицательный ответ, сержант отбил на краю стола быструю барабанную дробь. - Что ж, значит, он отправился на небеса, чтобы совершить великий обряд джу-джу. - Улыбка сползла с его лица, и оно приняло привычное брюзгливое выражение. - А ты попал в беду, солдат. Выкладывай-ка свои документы.

Сержант вырвал из ослабевших Билловых пальцев учетную карточку и сунул ее в специальную прорезь в столе. Мигнули лампы, стол загудел, задрожал и зажегся экраном. Сержант прочитал появившийся на экране текст, и кислая мина на его физиономии сменилась гримасой холодной ярости Повернувшись к Биллу, он пронзил его через узкие глазные бойницы таким взглядом, от которого немедленно скисло бы молоко, а некоторые низшие формы жизни - вроде мышей или тараканов - тут же подохли бы. От этого взгляда у Билла застыла в жилах кровь, и он задрожал, словно дерево на ветру.