Маг Семи долин

      Ещё десяток искр нырнули в чащу и десять огненных вспышек показали, что они все достигли цели.

       Из зарослей на поляну вышла старая волчица,- глава стаи. Я остановил её: - Старуха, мне не нужна твоя никчёмная жизнь, мне нужен тот, кто убил девушку со светлыми волосами и её мать.

       - Мы отдадим тебе его, это мой непутёвый сын. Сохранишь ли ты жизни остальным?

       - Я уже говорил,- выдайте мне его, и я не трону оставшуюся стаю.

       - Тогда возьми его и выполни своё обещание.

       Поджав хвост и завывая, из густых кустов появился матёрый волк. Он отчаянно трусил, хотя и пытался не показывать вида. Я рявкнул на него,- Что трусливый щенок, это тебе не расправляться с беззащитными женщинами. Вздёрнув его в воздух, прямо с живого, я стал снимать с него шкуру. Страшный вой разнёсся по всей округе. Может быть у кого то он и вызывал трепет и дрожь, а во мне только радостное чувство справедливой мести.

      - Старая, пусть это послужит для стаи хорошим уроком и напоминанием, кто тут хозяин.

      - Мы всё поняли хозяин, позволь нам проводить тебя, хозяин,- волчица подползла к мне и подставила своё брюхо, высказывая полную покорность. Не оборачиваясь, я пошёл вон из леса, а сзади слышался легкий шаг нескольких самых крупных волков, что сопровождали меня. Уже на опушке я обратился к волчице,- Следи за своими детьми и тогда между вами и людьми вновь наступит мир.

      Кони тревожно прядали ушами и перебирали копытами. К ногам молодой волчицы я бросил шкуру освежёванного мною волка,- Твоя мать и сестра отомщены, покажи мне их могилу.

       К шкуре девушка не притронулась, только брезгливо отодвинула её от себя, а я подумал,- Почему Сторожевые псы позволили стае безнаказанно убить? Что-то здесь не так.

      - К сестре сватался кто-то из близкого окружения фрей псов и получил отказ? - девушка сердито посмотрела на меня, а потом нехотя кивнула головой.

      - К тебе он тоже уже сватался и пугал участью сестры и матери если ты откажешься?

      В глазах девушки застыли слезы и она часто, часто закивала головой, а я продолжал расспрашивать: - Это сын вождя клана? - отрицательный знак, - Его племянник? - лёгкий кивок головы.

       Вот теперь всё встало на свои места. Подняв шкуру волка, я прикрепил её к своему седлу. В глазах девушки застыл невысказанный вопрос. - В наказание он станет волком и не сбросит эту шкуру до скончания своей жизни. За зло - злом, за добро - добром. А теперь возвращаемся, скоро стемнеет и я сильно проголодался.

       Проезжая мимо дома фрей я просто закинул волчью шкуру во двор, и не усели мы доехать до дома молодой волчицы, как над городом раздался полный боли и тоски вой, который сменился громким собачьим лаем. У дома девушки я помог ей спешиться: - Где мне найти твоего отца?

       Она взяла меня за руку и повела вовнутрь, но не через центральный вход, а через боковую дверь. Мы оказались на кухне, она усадила меня за стол и сноровисто стала накрывать на стол. Ждать особого приглашения я не стал, и сразу же накинулся на еду, особенно напирая на мясо. Волчица села за стол и подперев подбородок рукой, стала смотреть, как я ем. Вот так же моя мать любила смотреть, как ест отец, когда он посещал её половину. Это напомнило мне дом, и я взгрустнул. Видимо поняв моё состояние, волчица погладила мою руку. Вскоре на кухне появился её отец. Девушка встретила его появлением жестом перерезающим горло.

      - Значит ты всё таки нашёл его и убил?

       - Не я. Волк пробрался в дом фрея и там его загрызли собаки. Завтра об этом будет говорить весь город, а ещё они будут говорить, что куда-то исчез племянник вождя клана Сторожевых псов и его так и не удалось разыскать.

      - Оника, приготовь комнату для гостя, он спит на ходу, в таком состоянии его нельзя никуда отпускать,- а я особо и не сопротивлялся, так как глаза действительно начали слипаться. Потом я чувствовал, как меня под руки повели на второй этаж, а дальше всё утонуло в крепком сне. Проснулся я от того, что рядом со мной кто-то тихо посапывал, уткнувшись мне в плечо. Молодая волчица - Оника спала, крепко прижавшись ко мне. Мне стало как-то легко и я вновь заснул.

      Когда я проснулся, Оника сидела перед зеркалом и расчёсывала свои густые, черные как сажа волосы. Но меня больше всего поразили её глаза, они были точно такими же ярко-синими и я тонул в них. Заметив, что я проснулся, она, в длиннополой сорочке, легла ко мне под бок, обняла и пристроила свою голову у меня на груди, словно слушала, как бьётся моё сердце: - Расскажи Алекс, как ты встретился с Андреа? Я вздрогнул, так как не ожидал, что она заговорит.

      - Я виделся с ней только один раз, мне было тогда десять лет, и я показал ей своего коня, а потом мы там поцеловались, первый раз, по-взрослому.

       - Я знаю, сестра мне рассказывала и говорила, что память о первом поцелуе остаётся на всю жизнь. Алекс, поцелуй меня, я сама бы тебя поцеловала, но не знаю, как это делается. Меня некому было этому учить, и мне никто не рассказывал о взрослой жизни, поэтому я такая неумеха.

       - Из меня не получится учителя Оника, я сам целовался только один раз в жизни.

      - Ты что, не встречался с девушками? Я усмехнулся,- Видишь ли, у нас в клане ещё ни разу не рождались девчонки, только мальчики, а клан я покинул всего четыре месяца назад, что бы присоединиться к войску Себастьяна, так что ты первая.

      - Это хорошо, что я первая. Ты тоже у меня первый, жаль только что я не выйду за тебя замуж,- она подняла голову и пристально посмотрела в глаза,- Отца я не оставлю, а ты не сможешь жить здесь.

      Она тряхнула своими черными, как смоль волосами,- И всё равно, я хочу родить от тебя мальчика. Я буду хранить тебе верность два года, через год я стану взрослой и смогу уже иметь детей. Постарайся через год вернуться, я буду ждать тебя, а сейчас мне пора вставать и идти заниматься хозяйством, наверняка мои мужчины утром захотят поесть,- она склонилась надо мной так, что её волосы закрыли моё лицо, и неумело поцеловала в губы. Я не успел ей ответить, как она порывисто вскочила и выбежала из гостевой комнаты.

      За завтраком она спокойно сказала отцу, что эту ночь провела со мной и все ставшиеся время до моего отъезда, будет делить со мной ложе. Волка удивил не сам факт того, что она была с мужчиной, а то, что она заговорила.

       - Не волнуйся отец,- продолжала Оника,- я предупредила Алекса, что не стану его женой и не оставлю тебя. А если боги гор смилостивятся, то через три года я рожу от него ребёнка и мы воспитаем настоящего Волка. Отец, я видела как матёрые волчары ползали перед ним на брюхе и лизали ему сапоги, но увы, на его груди нет знака нашего клана, там Ирбис и Орёл.

       А затем произошло то, что наверное происходит в каждой семье,- она стала распоряжаться...- вещи перевезти в нашу комнату, коня в стойло, нарубить дров для очага а потом помочь отцу в кузнице, а то он в последнее время совсем работу забросил...

      Было странным видеть, как быстро преобразилась эта девчонка во взрослую волчицу,- хранительницу очага. В принципе меня уже ничто не удерживало в Финаре, но я решил задержаться на пару дней, что бы в спокойной обстановке разобраться с приобретёнными странными книгами и привести в порядок свою кольчугу.

      Уже около часа мы с Гароном колдовали над моей кольчугой в его кузнице,- ржа не отчищалась, что бы мы ни делали. Мы тёрли её песком, золой, шкрябали железом, даже пытались раскалить в горне,- всё бесполезно. Кольчуга по-прежнему имела такой зачуханный вид, словно столетие провалялась в грязном чулане без всякого ухода, а теперь её вытащили на свет.

      - Это не ржа Алекс,- кузнец тяжело вздохнул, признавая своё поражение, - я не знаю что это такое, но это не ржа. Ты одевал её?

      - Такую грязную? Конечно нет.

       - Попробуй одень её, только на голое тело, иначе рубашку потом не отстирать.

      Я быстро скинул с себя одежду и натянул кольчугу. Странно, но она была тёплой, и только сейчас я заметил, что она совсем не пачкалась. Заметив, как округлились глаза у Гарона, я посмотрел на кольчугу. Только этого мне ещё не хватало, - кольчуга на моих глазах исчезала, растворялась в моей коже. Я попытался содрать её с себя, но не тут то было. Вскоре она совсем исчезла, но я чувствовал её небольшую тяжесть на своих плечах.

      - Эта вещь нашла своего хозяина и признала тебя, наверное она когда то принадлежала славному герою Батыру, что был неуязвим в бою, хотя никогда не носил доспехов. Алекс, ты наверняка станешь великим воином,... - а я подумал, что магическое притягивается к магическому и видимо не случайно боги гор привели меня в долину Диких роз,- книги, а теперь и кольчуга...

       За обедом Оника молчала, чем изрядно встревожила отца: - С тобой всё в порядке дочка? Почему ты молчишь?

      - Знаешь отец, я ходила к провидице и она сказала, что счастье надо брать тогда, когда оно само падает в руки, а не ждать, когда оно созреет,- девушка опять замолчала и больше не проронила ни слова.

      Пришла очередь книг. Расстелив чистую тряпицу на столе, я открыл ту первую, что купил у старьёвщика. Без начала и конца, она представляла собой весьма ветхое и печальное зрелище, а текст был набором бессмысленных слов типа 'ха лал, ра бак'. Добросовестно прочитав все немногочисленные страницы, я так и не уловил ни смысла, ни закономерностей, но странным образом все прочитанное отложилось в моей памяти, и я мог без запинки повторить весь текст с любой страницы. Тоже самое произошло и с двумя другими странными книгами, которые попали мне в руки. Оставалась надежда, что разгадка или подсказка придёт ко мне во сне, правда в последнее время особые сны перестали меня посещать.

       Время пролетело незаметно и быстрые сумерки опустились на город, а я так и не приблизился к разгадке тайн непонятных текстов, хотя нутром чувствовал в себе нечто такое, что вот-вот поможет мне разобраться. Оника позвала меня на ужин и там пересказала последние городские новости, которые она узнала посетив лавку мясника и зеленщика. Подробности блистательной победы вайфрей Себастьяна меня не интересовали, хотя и весьма позабавили, а вот о происшествии в доме фрей Сторожевых псов я выслушал очень внимательно. Оказывается под покровом сумерек в дом, по словам мясника, пробрался матёрый волк, а, по словам зеленщика, волком-оборотнем из легенд оказался племянник фрей. Как бы там не было, он напал на фрей и даже успел нанести ему несколько ран, но вовремя вмешались сторожевые псы, которые живут в доме. Они то и порвали волка, только волк был вовсе не волком, а племянником фрей, который на глазах у многих превратился в человека в шкуре волка. Здесь мнения мясника и зеленщика разделились,- мясник считает, что волк принял обличие племянника, а самого племянника сожрал, а зеленщик считает, что это племянник принял обличие волка, что бы расправиться с дядей, занять его место и бросить тень на дружественный клан.

      В общем, тело сожгли, а пепел смешали с конским навозом и вывезли за стены города, где и закопали в неприметном месте, а провидица, к которой обратились, сказала, что это была месть богов гор племяннику фрей за смерть людей из клана Волка, в которых он повинен.

      Я корил себя за вчерашнюю болтовню за ужином, когда предсказал примерно такое развитие событий, но вскоре успокоился, так как Гарон заметил,- У тебя, Алекс наверняка есть способность провидца, только очень слабая, иначе бы ты заранее знал об опасности, что угрожала Андреа, и не позволил бы ей погибнуть, - он тяжело вздохнул, встал из-за стола и ушёл в свою комнату.

      Оника очень быстро навела порядок на кухне и буквально потащила меня в мою спальню.

      - Ты скоро уедешь, и, возможно, мы больше не встретимся, поэтому я дорожу каждой минутой, что мы можем провести вместе. Не волнуйся, у нас нравы не такие суровые, как у вас в горах, и клан с удовольствием примет волчонка с примесью крови снежного леопарда.

       - Оника, ты не понимаешь,... - она закрыла мой рот своей ладошкой.

       - Я просто выполняю свой долг и хочу дать тебе то, что должна была дать Андреа, я просто обязана поступить так в память о ней, так что не надо ничего придумывать и усложнять. Договорились?

      Мне надо бы было проявить твёрдость духа, показать себя выше, но я не смог. Моё тело впервые ласкали девичьи руки, и это я вздрагивал от каждого её поцелуя. Мне было очень хорошо, и мне это очень нравилось.

       - Всё, хватит, теперь моя очередь целовать тебя и изучать твоё тело,- я ловко вывернулся из под Оники и прижал её к топчану. Теперь она вздрагивала от моих поцелуев, выгибалась от прикосновений, прижимала мою голову к своей груди, когда я начинал целовать её тёмно-коричневые точки. Её тело было для меня в новинку, и я очень внимательно его 'изучал и ощупывал'. Её грудь, была размером с мой кулак и я спокойно накрывал её своей ладонью, чувствуя приятную упругость, она вскрикивала, когда её отвердевшие соски попадали между моими пальцами и я их немного сжимал.

       Мы не стеснялись друг друга, с жадностью изучая особенности строения наших тел. Мне всё было интересно и я не очень понимал, почему Оника ни как не хотела раздвинуть пошире ноги, что бы я мог как следует рассмотреть, что и как там у неё устроено. В конце концов, она устала сопротивляться и со словами,- Делай всё что хочешь,- позволила мне заглянуть туда. Мне сразу же удалось найти точку от прикосновения к которой она начинала прерывисто дышать, негромко вскрикивать, а её тело сотрясала дрожь и судороги, которые она не контролировала. Через некоторое время она мне громким шёпотом заявила, что больше не может терпеть и контролировать себя, а поэтому я должен прекратить издеваться над ней и войти в неё, сделав её женщиной. Однако сразу войти в неё у меня не получилось, я тыкался всё время не туда до тех пор, пока она не согнула ноги и не помогла мне своей рукой, а потом я отдался новому, неизведанному мне чувству....

      Пелена с глаз спала, и я встряхнул головой. Распластанная волчица тихо стонала подо мной, из глаз катились крупные слезинки, а её глаза выражали только боль и страдания.

       - Я сделал тебе больно?

       - Урод, скотина, гад.... Я умоляла тебя остановиться, дать мне хоть возможность просто перевести дух и немного отдохнуть, но ты ничего не слышал и ни как не реагировал ни на мои слова ни на то, что я тебя била, царапала и даже кусала. Семь раз, слышишь ты, зверь, семь раз без перерыва ты кончил в меня, по крайней мере, именно столько раз тебя била крупная дрожь и судороги, ты стонал, и на несколько мгновений останавливался, а потом опять начинались мои мучения. Посмотри, что ты сделал со мной, я вся липкая, гадкая и у меня всё внутри болит. Я не могу даже пошевелиться без боли...

      С раскаянием я провёл ладонью по её животу вниз, по направлению к тёмному мыску и чуть слышно произнёс до этого неизвестные мне слова, которые сплелись в заклятие. Оника внезапно замолчала,- Ты что сделал со мной? - она прислушалась к себе,- Боль прошла, внутри стало щекотно. Алекс, ты что опять сделал меня девушкой?

       - Честное слово, я не знаю как это получилось, просто на ум пришли слова из прочитанных мною вечером книг и я вернул тебя к тому состоянию, когда мы только легли на топчан.

       - А ну вставай дикарь,- и она больно пнула меня, сбрасывая на пол. - Ты посмотри что ты сделал с тюфяком, его теперь придётся выбросить,- она тоже встала с топчана, резким движением сдёрнула простыню и показала мне то, в чем она лежала.

      - Но это не мог сделать только я. Ты тоже приложила к этому своё старание, наверняка и твоя жидкость здесь есть.

      - Не оправдывайся, бери меня на руки и неси в моечную, я ещё с вечера нагрела воды, словно заранее знала, чем всё это кончится. Не одевайся, мы пойдём боковым коридором, а там никого нет.

      На первом этаже, в моечной, она спрыгнула с моих рук, нашла кресало и зажгла сначала свечу, а потом и светильник. С каким же наслаждением она плескалась в бочке и требовала, что бы я тёр её аккуратнее и не лез своими хамскими руками туда, куда меня не просят...

      Освежившись и приведя себя в порядок мы вернулись в комнату, где Оника скинула тюфак на пол, из шкафа достала другой и постелила новую простыню. - А теперь слушай меня внимательно Барс, по твоим похотливым огонькам в глазах я вижу, что ты не остановишься, так вот, если ты мне сделаешь больно, клянусь богами гор, я отрежу твой отросток. Так что люби меня осторожно и нежно. И действительно, в этот раз становясь женщиной она только один раз негромко вскрикнула, правда перед этим вся сжалась в комок, а когда я вошёл в неё, тихо прошептала: - Ведь можешь, когда захочешь....

      Я видел, что ей очень страшно и она боится, что боль вернётся, но я сдерживал себя и она наслаждалась близостью, постепенно всё распаляясь и распаляясь. И вот уже она требует что бы я делал все резче и сильнее, входил глубже и не спал.... Я перестал себя сдерживать и вновь пелена застлала мои глаза и я потерял контроль над собой.... В этот раз волчица гладила мои волосы и тихо благодарила за то счастье, что я подарил ей.

       - Тебе было не больно?

      - В этот раз нет, да и ты сделал это всего три раза, так что я выдержала... и мне понравилось. За окном уже серело, а это означало, что уже позднее утро и нам пора вставать. Я, конечно, мог позволить себе ещё поваляться, ну а Онике предстояло готовить сначала завтрак, потом обед, прибираться по дому, так что из чувства солидарности я встал вместе с ней, а что бы я не путался под ногами, меня отправили таскать воду из колодца в моечную.

      Завтракали мы молча, Гарон смотрел на смущённое и счастливое лицо дочери и улыбался в усы. После завтрака он оседлал коня и предупредил, что уезжает на два дня в деревню за городом, так как там нет своего кузнеца, а работы накопилось очень много, и обещал вернуться к обеду третьего дня. Оника буквально расцвела от этого известия и смущённо призналась мне, что очень рада остаться в доме со мной наедине.

      Эти два дня мы провели словно в любовном угаре, отвлекаясь только по необходимости и практически не покидали нашу спальню. Мы даже отказались от завтрака и ужина, ещё раз, по просьбе волчицы, я возвращал её девичью честь, и все повторялось заново. Утром третьего дня Оника огорошила меня просьбой: - Алекс, я хочу, что бы ты уехал до того, как вернётся отец.

      - Этому есть какая-то причина?

       - Да, я боюсь, что отец, желая мне счастья, отправит меня с тобой, а я поклялась памятью матери и сестры, что не оставлю его.

      - Тогда нам стоит поторопиться, он вернётся менее чем через пару часов, из деревни он уже выехал. Пока девушка собирала мне снедь в дорогу, я оседлал своего коня и уложил седельные сумки. Там же, в конюшне, на копне сена мы занялись любовью и это были такие острые чувства и такое наслаждение, что мы оба одновременно застонали, испытав нечто особенное. Я провёл ладонью по её животу вниз, к тёмному мыску.... Уже когда я выезжал со двора услышал гневный вопль волчицы: - Барс, негодяй, ты опять сделал меня девушкой, я тебе этого не прощу...

      Мерно переступали и цокали копыта моего коня, а я пытался разобраться в себе и своих чувствах. Это была в вышей степени полезная и познавательная поездка. С удивлением я узнал и почувствовал, что когда я делал из Оники женщину, её, неизвестная мне, сила вливалась в меня и открывала мне тайны прочитанных книг. Я уже знал несколько десятков новых заклинаний, с которыми мне ещё предстояло разобраться и проверить их действенность. Я узнал, что такое женское тело и какую радость оно может принести мужчине, чем одарить или чего лишить. Я был уверен, что в этот раз у волчицы не будет от меня ребёнка, почему и вернул её в прежнее состояние. Я обзавёлся непростой кольчугой, которую уже перестал чувствовать на своих плечах, на моем мече появилась магическая печать, которую я ещё так и не изучил, в седельных сумках лежали три книги магических заклинаний, которые я уже выучил наизусть и теперь искал только оказию, что бы передать их в клан на хранение. Я не жалел ни о чем и с радостью думал о новых дорогах, встречах и знакомствах. С каждым днём во мне крепло желание навестить таинственное королевство и попытаться познакомиться с местными магами.

4.

      Буквально перед сторожевой заставой на выезде из долины я почувствовал, что Брис нуждается в моей помощи. Нет, его жизни ничего не угрожало, но неясное чувство тревоги заставляло меня торопиться. Привычно передав часть своей силы своему коню, мы почти сутки скакали без остановки и проделали путь, который при нормальном передвижении занял бы у нас не менее трёх дней.

      Немного не доезжая до места сражения с пришлыми, я сделал большой привал, что бы отдохнуть и как следует, всласть поесть самому, а главное дать передохнуть своему коню. О нем следует сказать особо. Он, конечно, не походил на резвого резистанского скакуна ни статью, ни ростом, о таких обычно говорят - рабочая лошадка. Но именно эта рабочая лошадка могла воспринимать и подпитываться моей магической энергией и скакать без передышки сутками. Мне пришлось перебрать не один десяток коней, прежде чем я остановился на Лаве, и ни разу не пожалел о своём выборе. Резвый, выносливый, неприхотливый Лав одинаково хорошо переносил снежные бури Заоблачного кряжа и зной долин, легко карабкался по почти отвесным склонам и не скользил на камнях больших городов.

      На постоялом дворе я сам задал ему отборного ячменя, налил чистой воды и только после этого отправился подкрепиться сам. Трапезная встретила меня гулом голосов, запахом прогорклого пива и мясной похлёбки. Здесь продолжали праздновать победу над пришлыми те, кто в самом сражении не участвовал, а теперь гордо надувал щеки, делал многозначительный вид и громким шёпотом, под большим секретом, рассказывал собутыльникам о собственной храбрости и героизме. В самом углу, возле двери, что вела на скотный двор, был свободный стол, и плевать, что там был сквозняк, не очень приятно пахло, за то там было относительно тихо и спокойно.

      Подбежавший слуга от тараторил блюда, что были уже приготовлены и сразу предупредил, что даже молодого эля нет, всё уже выпили. Я заказал двойные порции еды и сразу же принялся за неё, как только тарелки поставили передо мной. Обильная пища должна была восполнить те затраты силы Оники, которую я использовал во время скачки. Приятное тепло и лень растекались истомой по уставшему телу, наполняя его новой силой и бодростью. Я уже заканчивал, когда чувство опасности захлестнуло меня с ног до головы, понуждая меня вскочить и бросится вон из этого помещения. Огромным усилием мне удалось обуздать страх, а в трапезную зашёл невзрачного вида старичок в сопровождении трёх бывалых воинов. На воинах была одежда клана Ирбис, но барсами они не были. Догадка как молния обожгла меня,- это королевский маг, или не королевский, но всё равно маг, только от него могли исходить такие мощные волны силы и внушённого страха, я чувствовал его, а вот он меня скорее всего нет, так как равнодушно осмотрел всех посетителей и сел за центральный стол, который тут же для него очистила его охрана.

       Из разговора стражников мага я понял, что они возвращаются в королевство с важными сведениями и эти сведения непосредственно касались меня. Маг расследовал разгром войска, пусть и не выступавшего под знамёнами короля, но направленного по его прямому указанию на завоевание новых земель и подданных. Всё складывалось как нельзя лучше,- у горцев разброд и шатание, распри и делёж власти, их войско в два раза было меньше и всё предвещало лёгкую победу, но вмешался неучтённый фактор и этим фактором был я.

      Маг готовил донесение в какой-то совет, и я мог читать его мысли. Какому-то Крайслеру он сообщал, что вся вина за поражение ложится на некоего, якобы молодого мага, который вмешался в ход битвы и легко уничтожил две трети войска, при этом сам бесследно исчез с поля боя, не оставив ни каких следов своего пребывания. При этом старик советовал Крайслеру присмотреться к недовольным членам совета и искать виновника поражения среди тех, кто в это время мог перенестись сюда в предгорье. Слухи о том, что у горцев появился свой маг, он обозвал несостоятельными, лживым бредом и желанием некоторых шпионов заработать побольше золота на непроверенной информации. Так же он сообщал, что собрал очень важные сведения, которые позволят без открытого военного вмешательства покорить страну Семи долин и Заоблачных гор и что заслуга в этом будет принадлежать только совету королевских магов, однако эти сведения он оставит при себе, как залог достойной награды и поста заместителя Крайслера.

      Я видел, что и маг и его охрана крайне благодушно настроены и совсем не ожидают нападения, а повод у меня был - чужаки присвоили себе знак моего клана без всяких оснований для этого. К тому же я побаивался применять магию против старика, больше уповая на верную сталь. Закончив трапезу и рассчитавшись с хозяином, бросив слуге пару медяков за то, что бы он оседлал моего коня и вывел его во двор, потягиваясь и показывая всем видом, что я в раздумьях, то ли продолжать свой путь, то ли остаться на ночь. По мне скользнули равнодушным взглядом, но за стоящего противника не признали, а зря. Я подошёл к их столу и оперся на него левой рукой, демонстрируя браслет воина и не просто воина, а воина клана Ирбис. Однако на них это не произвело никакого впечатления.

      - Мальчики, я воин клана снежного леопарда, а вы самозванцы, поэтому я вас убью здесь и сейчас. Защищайтесь,- только старик с интересом посмотрел на меня, а его стражники отмахнулись как от надоедливой мухи, правда отмахивались мечами, с ухмылкой. Я быстро стер улыбки с их лиц, отделив головы от туловищ. Было видно, что они недооценили своего противника и до этого ни разу не сражались против воинов из нашего клана.

      - Старик, у тебя есть возможность передать своему Крайслеру, чтобы и думать забыл о покорении нашей страны, иначе его ждёт твоя судьба, как и всех тех, кто придёт к нам со злым умыслом.

      Сердце старика внезапно остановилось, а я продолжал его мысленно сжимать до тех пор, пока оно не лопнуло. Маг, а ни какой защиты не выставил, тем более, что заклятие сжатия является самым простым в рукопашной схватке. Старик обмяк, с краешков его рта потекли кровавые слюни, его голова безвольно повисла на плечах, и прежде чем его посмертное проклятие готово было сорваться с уст, я отделил его голову от туловища. Уже обращаясь ко всем присутствующим в трапезной, я спокойно произнёс: - Самозванцев, использующих знак клана снежного барса ждёт неминуемая смерть, запомните это, пожалуйста, и передайте другим.

      И вновь только ветер в лицо и цокот копыт по промёрзшей земле. Мне было противно, словно я обидел ребёнка,- вот такое гадкое чувство поселилось во мне после того, как я покинул постоялый двор. Я задавал себе один и тот же вопрос,- а вправе ли я распоряжаться жизнями людей,- и не находил на него ответа. Слишком много смертей в последнее время от моих рук, у меня даже возникла мысль, что кто то умело руководит мною в принятии решений и совершении поступков. Неужели вот эта жестокость - расплата за мой дар? Или это не дар а проклятие? И при чем тут стражники-охранники мага? А если их заставили одеть эти одежды? Ответов на свои вопросы я так и не нашёл....

       Вот и поле боя, где я уловил след брата Бриса. Как собака с верхним чутьём, я пошёл по следу, благо моя метка на наставнике, делала его чётким и видимым. Вот место, где он настиг человека с родственным запахом. К этому времени его конь уже пал и он шёл пешком. Здесь место их последнего разговора и схватки. Я видел мощный выброс радости и ликования,- обет выполнен и Брис вновь стал полноправным членом своего клана и даже вернул себе звание фрей. Не упокоенное тело, обобранное до нитки, без головы, валялось в придорожных кустах. Но почему наставник не повернул назад, а продолжил свой путь в земли свободных графств? Именно там ему грозила какая-то нешуточная опасность, и мне следовало поторопиться.

       Только на третий день я нагнал Бриса, он сидел в трактире и пил вино. Пил не пьянея, как мог только он один, словно перед ним был не кувшин с крепким самирским, а кринка с молоком или фруктовым взваром. Моему появлению он не удивился:

       - Что, всё так плохо, что ты примчался так поспешно, бросив все свои дела?

      Вот теперь я заметил и осознал, что Брис мертвецки пьян и этот кувшин вряд ли даже третий или четвёртый на его столе. Рассчитавшись за выпивку и заказав нам комнату на двоих, я отвёл наставника наверх и попытался уложить спать. С большим трудом, но мне это удалось, правда, вначале пришлось выслушать его сбивчивый рассказ о встрече с братом.

       Из бессвязного лепета я понял только одно, - Брис направляется к вдове и детям, что бы выполнить последнюю волю погибшего,- вернуть их на родину, в родную долину, которую они покинули в спешке десять лет назад, когда ударились в бега....

       Утром мой наставник залпом выпил приготовленный кувшин эля и только после этого немного пришёл в себя. На меня он взглянул хмуро и неприветливо: - Меня самого, от меня не защитить, Алекс. Ты зря нашёл меня.

       - Тут я бессилен Брис, но тебе угрожает нешуточная опасность и поэтому я возле тебя.

      - Ты нашёл свою девушку?

      - Нет, она погибла три года назад вместе с матерью.

       - Её убили?

      - Можно сказать и так.

      - Ты отомстил? - Да.

      Наставник кивнул головой,- Вот и мне отомстят за смерть, я это чувствую, но ничего поделать не могу. Я обещал. Я дал слово,- он замолчал и с сожалением посмотрел на пустой кувшин.

      - Нам далеко ещё?

       - Нет, всего пару часов хорошей скачки и мы окажемся у Тола дома. Ему позволили пару лет назад поселиться здесь. Ты представляешь Алекс, он остался практически один, его дружина ушла от него, друзья отвернулись, даже семья и та отдалилась. Я знаю, что такое одиночество.