Помоги проекту - поделись книгой:
Однако, мне кажется, что в стихе 60 речь идет не о такой ситуации. Нельзя сказать, чтобы Иисус рассуждал чересчур возвышенно или отвлеченно, хотя, конечно, после долгого диспута в синагоге Капернаума у слушателей голова могла пойти кругом. Но то, что сказал Иисус, проделало изрядную дыру в привычном мировоззрении, а большинство людей к мировоззрению своему относится бережно. Если бы вы попали на собрание, где лектор или проповедник в пух и прах разгромил те представления, с какими вы выросли и вышли в жизнь, предложив вам взамен весьма убедительное, но — неприемлемое мировоззрение, возможно, что вы предпочли бы в будущем посещать другие мероприятия, а не выступления этого оратора, как бы талантлив он ни был.
Так что слушатели Иисуса ворчали, подобно тому, как роптали израильтяне, выведенные из пустыни — чудо Исхода совершалось на их глазах, Бог питал их манной, а они все–таки были недовольны. Новое учение показалось «трудным» — оно требовало не только умственной работы, но и души, и сердца человека. Слова Иисуса казались людям, воспитанным в иудаизме I века, тем более трудными и даже «прельстительными», что они с детства ждали пророка, подобного Моисею, Мессию, и готовы были следовать за ним — лишь бы его призыв соответствовал их понятиям и надеждам. Этим ожиданиям Иисус отнюдь не соответствовал.
Вот почему Его слушатели разделились. Большинство отступилось от Него, и лишь Двенадцать преданно следовали за Ним. Конечно, я несколько упрощаю ситуацию: когда Иисус в главе 12 входит в Иерусалим, за Ним поспешает огромная толпа. Наверное, в этой толпе многие не вполне понимали слова Иисуса, но, по крайней мере, не отвращались от них. И все же в главе 6 происходит разделение.
И по сю пору глава 6 с поразительными заявлениями Иисуса о самом себе и совсем уж немыслимым предложением пить Его кровь и есть Его плоть приводит к серьезным разногласиям, хотя уже по другому поводу: одни специалисты отвергают Евангелие от Иоанна в качестве исторического источника и полагают, что ничего подобного Иисус не мог делать и говорить; другие ученые все же допускают, что помимо учения, изложенного у Луки, Матфея и Марка, Иисус мог преподать своим ученикам и более глубокое, трудное учение. Дискуссия продолжается, лично я не готов в ней участвовать и ограничусь следующим замечанием.
Я заметил, что нежелание принимать Евангелие от Иоанна в качестве исторического источника идет в западной культуре рука об руку с рассуждениями о религии как о чисто духовной сфере. Нас пытаются убедить в том, что реальные события, что было сказано и что произошло, не так важны, а существенна лишь скрытая за этими эпизодами духовная истина. Тонкое рассуждение (слишком тонкое, на мой вкус), но разве оно применимо к Иоанну? Вся его повесть, с самого начала и до конца, о том, как Слово стало плотью, а не о том, как Слово стало идеей, духовной сущностью, эмоцией или переживанием. Может быть, Иоанн писал историческое повествование, а может быть, и нет, но он явно пытается нам сообщить, что история — подлинная и реальная история жизни Иисуса — имеет огромное значение.
С другой стороны (и в стихах 62 и 63, в самом средоточии нашего эпизода, мы это видим), для объяснения событий Иоанн прибегает к двум ключевым понятиям: он ссылается на вознесение Иисуса и на действие духа. Поначалу может показаться, что таким образом и без того непростая загадка только усложняется. На самом деле это — ключ к тайне.
Вознесение Сына Человеческого (как и в 3:13) означает: постарайтесь привыкнуть к мысли (как бы ни казалась она сложна), что Тот, с кем вы сейчас говорите, чувствует себя дома на небе, как и на земле. Он — гражданин обоих миров, Он — Слово, ставшее плотью. Вот почему — и вполне логично — эта плоть, эта кровь становятся средствами для обретения внутренней жизни Слова. Сама по себе плоть ничего не значит (об этом сказано в стихе 63), но когда во плоти обитает жизнь Бога, Слова, которое есть Бог, есть все основания говорить о ней так, как говорит Иисус. Хотя в пределах Евангелия от Иоанна вознесение остается тайной (Иисус заговорит о нем также в 20:17, но не станет описывать), и здесь, и в других случаях Иоанн подчеркивает, что Слово навеки поселилось не только в «духовной жизни» Иисуса, но и в Его плоти.
По мере того, как разворачивается Евангелие, Иисус будет вновь и вновь говорить о духе. Здесь Он предостерегает против чисто физического истолкования Его слов о еде и питье. Он, как обычно, побуждает слушателей выйти за пределы плоского восприятия Его слов и поступков (например, отказаться от мысли будто награда за верность — бесплатная кормежка) и прорваться на более высокий уровень, прислушаться к заключенному в плоть Слову. Чтобы достичь этого, понадобится помощь духа. Без руководства толпа пребудет в неверии. Двенадцать вроде бы уже достигли такого понимания. Они готовы заявить во всеуслышание, что Иисус–святый Божий, Мессия. Он не только проповедует новую эру, век грядущий, но, по его собственным словам, способствует наступлению Царства Божьего на земле: «У Тебя слова вечной жизни». Иисусу ведомо, что один из ближайших учеников станет предателем, хуже, чем предателем — «обвинителем» (одно из значений этого слова — «дьявол», однако здесь и далее Иоанн имеет в виду юридический термин — Иуда выдаст Иисуса судьям и выступит свидетелем против Него). Но до тех пор Двенадцать — воплощение веры, того принятия, которое требовалось Иисусу: признания, что в Нем, Его словах и делах Бог наконец осуществляет новый Исход, великое движение, освобождающее весь мир от греха и смерти.
ИОАНН 7:1–9. Иисус и Его братья
Еврейские общины во всем мире продолжают отмечать праздник Кущей. «Кущи» — это легкие шатры, сооруженные из любого подручного материала на заднем дворе дома или даже на открытой веранде. В них положено в эти дни пировать и даже оставаться на ночь.
Цель этого обычая, как и многих других еврейских праздников, — напомнить народу о том времени, когда предки его блуждали в пустынях и жили в шатрах, палатках, «кущах».
С другой стороны, это сельскохозяйственный праздник, завершающий сбор урожая, в особенности празднуется сбор винограда и оливок. Во времена Иисуса это был один из трех главных праздников (наряду с Песахом и Пятидесятницей), привлекавших в Иерусалим десятки тысяч еврейских паломников. В праздничный обряд входили возжигание светильников, танцы при свете факелов, процессии, завершавшиеся возлиянием воды и вина в Храме. Народ, во главе со священниками, обходил алтарь, размахивая пальмовыми ветвями и плодами цитрусовых деревьев. Этот праздник, подобно Пасхе, оживлял народные упования: наступит час прихода Мессии, освобождения от Рима. Празднование продолжалось целых восемь дней, начиналось и заканчивалось в субботу.
Из всех евангелистов только Иоанн упоминает этот праздник, причем глава начинается с дразнящих читательское любопытство намеков. Пойдет Иисус в Иерусалим на праздник или нет? Что означают слова «Мое время еще не подошло»? Чего добиваются от Него братья?
Начнем с последнего вопроса. Братья Иисуса (снова им отводится гораздо больше места, чем в других Евангелиях) верят Ему, однако лишь наполовину. Они видят, что Иисус совершает необычные дела, однако не верят той полной верой, о какой говорит Иоанн. В их глазах Иисус — человек необычный, чудотворец или фокусник, который соберет множество приверженцев, если только выйдет на «большую сцену»: Галилея не то чтобы отсталая провинция, но все же главные события всегда происходили в Иерусалиме. Братья не понимают, что миссия Иисуса завершится одним, все определяющим деянием, которое навеки изменит лик не только Израиля, но и всего мира.
Вот в чем заключается разногласие между Иисусом и Его братьями. Иисус знает, что Его «время» придет, но пока оно не наступило. Словно опытный моряк, дожидающийся, пока наступит отлив и волна сделается достаточно высокой, чтобы помочь ему выйти в море, Он пока еще не поднимает паруса. У Него есть замысел, и этот замысел будет раскрываться постепенно. Этот замысел, как уже подсказывал нам Иоанн, связан с ключевыми темами Пасхи, а не праздника Кущей. Позднее в этой же главе мы убедимся, что в празднике Кущей Иисус видит некоторые моменты, предуказывающие Его подвиг; однако именно на Пасху будет принесен в жертву Агнец.
Значит, «время» Иисуса наступит не этой осенью, но — подсказывает нам Иоанн — весной. Поэтому сейчас он не пойдет в Иерусалим, исцеляя и уча по дороге, собирая вокруг себя приверженцев и подогревая ожидания, чтобы Его прямо сейчас провозгласили Мессией. Как мы убедимся в следующих же строках, Иисус пошел на праздник вместе с братьями, но без шума, «инкогнито». Он выжидает, и мы тоже замерли в ожидании, поскольку Иоанн уже сказал нам, что время настанет.
Различные позиции Иисуса и Его братьев осмысляются в стихе 7 с точки зрения отношения к ним «мира». Стих 1 уже сообщил нам, что «иудеи» (то есть люди, живущие вокруг Иерусалима, в отличие от северян, населения Галилеи) собирались убить Иисуса, они ожесточились против Него еще во время первого Его визита в город (5:18). В данной главе эта тема будет разворачиваться: в стихах 19 и 25 Иисус обвиняет их в заговоре против Него, а Его проповедь и другие поступки лишь ускоряют арест и суд. Об этом, по всей видимости, говорит Иисус, упоминая о ненавидящем Его «мире».
Таким образом отчасти проясняется значение слова «мир». На одном уровне понимания «мир» — вся сотворенная вселенная, включающая и всех людей на Земле, но на другом уровне «мир» — это некая укоренившаяся позиция, побуждающая человека отвернуться от любящего Творца и попытаться наладить свою жизнь без Его помощи. И это — одна из наиболее мощных тем данного Евангелия: Иерусалим, официальные и неофициальные вожди еврейского народа становятся воплощением «мира». Когда Иисус направится в Иерусалим, Он и впрямь «покажет себя миру», но миру, обратившемуся против Бога (которого этот мир продолжает славить устами), миру, который не желает знать о необычных путях Божьей любви.
Но даже такая позиция Иерусалима, как это ни парадоксально, работает на замысел любви. Господь избрал Израиль своим представителем, светом миру. Если Израиль, в лице своих вождей, отрекся от призвания, все равно эти люди продолжают занимать свое особое место посредников между Богом и миром (в другом, более общем смысле). Скорбь и гнев, насилие и сопротивление, вся боль мира сконцентрировались в Иерусалиме, так что, придя в Иерусалим, Иисус столкнется не только с местными, национальными проблемами, но с бедами всего мира, который Бог так возлюбил (3:16). Разумеется, мир не желает слышать о своих недугах (стих 7) и пока еще не понимает, что врач, так беспощадно ставящий ему диагноз, пришел излечить эти недуги.
ИОАНН 7:10–18. Спор об Иисусе
«Когда по–настоящему захочешь, у тебя получится!» Мать Джеффа (далеко не в первый раз) пыталась научить сына готовить. Похоже, кулинарные способности у мальчика отсутствуют напрочь. Вроде бы он смотрит на мать и пытается повторять за ней, но когда пытается использовать тот же рецепт самостоятельно, что–то забывает, кладет ингредиенты не в том порядке, еда у него подгорает. Душу он не вкладывает в готовку, вот в чем беда.
— Ничего, — говорит мать, — скоро тебе придется самому о себе заботиться, тут–то и научишься.
Так оно бывает — и не только на кухне. Школьница терпеть не может уроки «языка», а на каникулах повстречает симпатичного иностранца — откуда и прилежание в учебе взялось! Мальчишка, пропускавший занятия в бассейне, срочно учится плавать, потому что приятели собрались летом походить под парусами, а его не возьмут, если он не научится держаться на воде.
Как всегда, мои житейские примеры лишь иллюстрируют сказанное Иисусом, далеко не исчерпывая смысл Его слов. Ключ к этому эпизоду находится в стихе 17: тот, кто желает исполнять Божью волю, сумеет разобраться, от Бога ли исходит учение Иисуса или же Он попросту набивает себе репутацию. Иными словами, человек, который искренне хочет исполнить волю Бога, как только она ему откроется, сумеет понять, что Иисус послан Богом.
Беда в том, что иудеи (как и следовало ожидать) подходят к этому вопросу не с той стороны. Сначала они желают взвесить и разобрать учение Иисуса, а потом уж решат, от Бога Он или нет. Оно бы ладно, если б они хотя бы могли соблюсти непредвзятость, но возможна ли такая сдержанность перед лицом пророчества, национального кризиса, призыва пересмотреть всю свою жизнь? Прежде, чем взвесить учение Иисуса, многие заведомо решили, какие вещи Богу
В этом эпизоде предельного накала достигает спор о том, как следует принимать Иисуса, и далее эта тема будет развиваться вплоть до главы 12. Оба варианта четко сформулированы в стихе 12: одни люди одобряют учение, другие считают Иисуса шарлатаном и самозванцем.
Тогда это обвинение звучало страшнее, чем сейчас. Уже Второзаконие 13 предостерегает против лжепророков и дурных учителей, которые поднимутся в Израиле и будут совершать чудеса и знамения, дабы увести Израиль с пути истинного, данного народу YHWH, к почитанию ложных богов. Наказание обманщику также предусмотрено заранее: человек, соблазняющий свой народ, должен быть наказан смертью. И некоторые иудеи сочли, что Иисус, велевший калеке встать и нести свой матрас в субботу (как описано в главе 5), — такой лжепророк, нарушающий закон и уводящий Израиль от Бога.
Здесь же Иисус указывает источник своего учения. Обычно наставники иудаизма сначала сами учились у одного или нескольких равви, годами совершенствовались в знании и тончайшем истолковании Закона. Иисус не посещал подобных «университетов», но прекрасно знал Писание и мог истолковать его новым, свежим и наглядным языком. Откуда же такие знания и способности?
Обе проблемы сводятся к одному вопросу: Иисус говорит от Бога или действует собственной властью? На этот вопрос дан ответ в стихах 16–18. В стихе 16 Иисус заявляет со всей откровенностью: учение Его от Бога, а не изобретено Им самим. Стих 17 бросает слушателям вызов: возможно, вы не распознали в Его словах учение Бога, но лишь потому, что заранее закрыли свой ум и душу от всего, что Бог подлинно желает сказать вам. Словно школьник, не желающий осваивать новый предмет, вы должны сперва понять, готовы ли вы исполнять волю Божью, какой б она ни была и чего бы вам это ни стоило. Если вы настроитесь таким образом, слова Иисуса станут для вас свежим, прохладным напитком в жаркий день. В глубине души вы поймете, что Он и Его учение — от Бога. Этот вызов громко звучал во дни Иисуса, звучит он и по сей день.
Стих 18 помещает все, сказанное выше, в более широкий контекст. Чью репутацию отстаивает Иисус – свою собственную или Господа? Его братья, как мы уже видели, хотели, чтобы Он позаботился о собственной славе. Они требовали, чтобы Иисус часто появлялся на публике, завоевал широкую известность в стране. Однако Иисус работал не только по другому расписанию (стих 8), но и по другой программе. Он старался приумножить не свою славу, но Божью. Зачем бы иначе Он совершал поступки, которые вовлекали его в беду и подвергали опасности Его жизнь? Окончательный ответ мы получаем, когда Иисус идет на смерть из верной любви к Богу и самоотверженной любви к своему народу (13:1). Человек, думающий только о своей репутации, не станет жертвовать собой.
И этот же ответ мы дадим сегодня тем, кто вопрошает христиан об истинности их вести. Говорим ли мы истину или же хлопочем о собственном статусе, богатстве, престиже? В истории Церкви наставников и проповедников нередко попрекали подобного рода хлопотами, и подчас эти обвинения оказывались справедливыми. Не следует забывать о стихе 17: христиан часто обвиняют в том, что они выдвигают собственные идеи, а не учение Бога, но происходит это потому, что люди не хотят слышать учение Бога. Обвинять Церковь — отличный способ ускользнуть от суровых, почти неисполнимых требований Бога. Но не только современному миру — сегодняшней Церкви также следует прислушаться к стиху 18. Если Церковь несет миру жертвенную любовь Иисуса, любовь к Богу и миру, то ей со всей очевидностью следует искать не собственной славы, но славы призвавшего и пославшего ее.
ИОАНН 7:19–30. Моисей и Мессия
Мой друг гулял с сыном в парке в одном канадском городке. Выдался славный солнечный день. Сын недавно увлекся гольфом и хотел отработать новый удар. Он и клюшку с собой прихватил.
— Здесь нельзя, — предупредил его отец. — В этом парке играть в гольф запрещено.
— Какое глупое правило! — возмутился мальчик.
— Нет, не глупое, — возразил отец. — Очень даже хорошее правило. Ты же видишь, сколько здесь людей. Они гуляют в парке, спокойно отдыхают. Если тут повсюду начнут летать мячики для гольфа, хоть из парка беги. Для того и сделаны специальные поля, где ты можешь играть в гольф сколько твоей душе угодно и никому не мешать.
Законы всегда в чем–то стесняют нас, мешают делать то, что нравится. Транспортные ограничения не позволяют нестись сломя голову, налоговые законы отнимают часть заработанных денег. Местные правила не позволяют играть в гольф в парке, потому что люди там отдыхают, неспешно прогуливаясь. Подобные правила могут сильно раздражать.
Но, разумеется, законы и правила придуманы для того, чтобы люди жили нормальной жизнью. Если все начнут гонять со скоростью под двести километров в час, начнутся аварии, люди будут увечиться и погибать, разбитые машины преградят путь остальным и возникнут длинные пробки. Если население страны откажется платить налоги, прекратится работа всех государственных и общественных служб. И если дети и взрослые станут вытворять, что захотят, в общественном парке, никто не сможет погулять в нем спокойно и с удовольствием.
Иисус выделяет два принципиально разных подхода к закону Моисееву. Он вновь упоминает эпизод, описанный в главе 5, — исцеление расслабленного в субботу, которое было воспринято как нарушение субботнего закона, поскольку Он велел человеку «взять одр свой» и идти. Обвинение в нарушении субботы эхом прокатится по всему Евангелию от Иоанна. В чем назначение закона? — спрашивает Иисус. Просто помешать людям что–то делать или же дать людям возможность делать то, что Бог велит им делать, стать такими, какими хочет видеть их Господь? Как может поступок, улучшивший жизнь человека и давший достоинство и надежду тому, кто не имел ни того, ни другого, идти вопреки Божьему замыслу и Его благому закону?
В качестве примера Он ссылается на правила обрезания (уточняя в скобках, что Ему известна древность этого обычая — вероятно, подобные детали изумляли слушателей, дивившихся, откуда такая ученость, ср. стих 15). По закону Моисееву мальчика следует обрезать на восьмой день от рождения, даже если этот день приходится на субботу. Значит, в субботу совершаются действия, внешне выглядящие как нарушение субботнего покоя, поскольку определенную часть тела ребенка надо привести в соответствие с волей Бога. А если есть возможность исцелить, привести в соответствие с Божьей волей все тело — неужели этого не следует сделать в субботу?
Подспудно проступает обычный упрек, который Иисус адресует своим современникам: они цепляются за некоторые аспекты закона, утверждая таким образом свой статус народа Божьего, а на самом деле нарушают другие, едва ли не более важные аспекты закона (стих 19). И Он усугубляет обвинение: эти люди, так тревожащиеся о соблюдении субботы, готовы убить Его — а разве убийство не запрещено законом? Неужели это предписал им Моисей — сам Господь, если на то пошло?
И вновь Иисус наталкивается на двойственную реакцию. Одни считают Его бесом, и это обвинение нам предстоит услышать вновь, в главах 8 и 10. Другие задумывались: а что, если Иисус — Мессия, более того, властям это известно и потому они позволяют Ему учить открыто? Но, как это обычно бывает (стих 27), люди тут же принимались уверять себя, что Иисус уж никак не может быть Мессией, ведь всем известно, кто Он и откуда родом, а Мессия должен быть окутан тайной. Есть немало свидетельств того, что иудеи I века ожидали прихода неведомого Мессии неизвестно откуда.
Ответ Иисуса не соответствует нашим ожиданиям. Мы–то думали, Он станет доказывать, что Он и есть Мессия, заговорит и о своем особом, «не отсюда» происхождении. Однако — и это опять же часто происходит в данном Евангелии — Иисус берет уровнем глубже, нежели ожидают Его слушатели и читатели Евангелия. Он соглашается – действительно, всем известно, откуда Он, да, он пришел в Иерусалим из Галилеи (стихи 40–52). Но вместо ожидаемого возражения: «И все–таки вы не понимаете, откуда Я
Иисус переворачивает упрек и обращает его против упрекающих: да, они кое–чего не знают, однако главная беда не в том, что они чего–то не знают об Иисусе, а в том, чего они не хотят знать о Боге. Добро бы они знали Бога и сомневались, от Бога ли Иисус, но ведь они Бога не знают, потому–то и не верят в родство Иисуса с Богом истинным.
Тот же вызов обращен к современному миру. Зачастую люди судят об Иисусе ложно, поскольку основываются на ложных предпосылках относительно Бога и мира. Христианская весть утверждает: взирая на Иисуса, людям придется заново осознать кто есть Бог и что такое мир, кто такие мы сами. Вот правильный путь, и этот вызов обращен не только вовне, но и к самой Церкви.
ИОАНН 7:31–39. Реки воды живой
Я собрался в марш–бросок через пустыню, и мой друг имел все основания волноваться. Я вырос во влажном и холодном климате, так что вполне мог недооценить опасности обезвоживания. Однако даже однодневный поход — я собирался пройтись по холмам над древними поселениями Кумрана, где были найдены Свитки Мертвого моря — был сопряжен с серьезным риском. Меня предупредили, что солдаты во время тренировок в пустыне выпивают каждый час по стакану воды, и велели последовать их примеру.
Когда попадаешь в такие места, становится яснее смысл многих страниц Библии. Ведь эта книга была написана на Ближнем Востоке, где большую часть территории занимает пустыня, и вода — самое главное, что нужно человеку в повседневной жизни и в пути. Если у племени и у города имеется источник воды — река, ключ, надежный колодец, народ процветает; если воды нет, нет и жизни.
Поднявшись на холмы над Мертвым морем, вполне осознаешь необычный образ стиха 38. Здесь все еще виднеется старинный акведук, прорезанный жителями Кумрана в склоне горы, чтобы в тех редких случаях, когда яростный ливень обрушивал с неба потоки «воды живой» и пересохшие русла наполнялись, хотя бы часть живительной влаги отвести в большие цистерны, заготовленные общиной для хранения воды в долгие месяцы засухи. «Живая вода», как мы помним из стиха 4:10, обычное обозначение проточной воды, но, поскольку слово жизнь играет столь важную роль в тексте данного Евангелия, мы и здесь различаем некий дополнительный оттенок значения.
Но на какое место Ветхого Завета ссылается здесь Иисус? Приглашение жаждущим прийти и напиться – явственный отзвук Исайя 55:1, одного из главных евангельских призывов Ветхого Завета. Иоанн подчеркивает: речь Иисуса прозвучала в первый день праздника Кущей, а в обряд этого празднества, как мы убедились в первом разделе главы, входит возлияние водой и вином, когда священники обходят алтарь. Среди молитв этого празднества возносились молитвы о дожде и о воскресении умерших, так что не только тема воды, но и новой жизни органично соединялась с образами, уже имевшимися в головах Его слушателей.
Но где в Библии сказано, что реки воды живой проистекут из сердца человека? (Буквально здесь сказано даже не «сердце», а «желудок» или «живот», но речь идет о глубочайших слоях личности, к которым мы применяем слово «сердце»). Единственное сколько–нибудь похожее место мы находим у пророка Иезекииля, особенно следует обратить внимание на главу 47.
Там, в пророческом видении о восстановлении Иерусалима и Храма после Вавилонского пленения, возникает образ: из–под порога Храма заструится новая река, она будет становиться все глубже и полноводнее и проложит себе путь к Мертвому морю, мимо тех холмов, где я стоял, глядя на следы кумранского поселения. Когда река достигнет Мертвого моря, вода в нем сделается пресной и люди будут удить в нем рыбу, прекрасные плодовые деревья произрастут на берегу. Этот же образ возникает в конце Апокалипсиса Иоанна (22:1–2) и входит в описание Нового Иерусалима.
Обещание, которое содержится в этих стихах, явственно напоминает нам обещание главы 4. Иисус смещает акценты: обещание исполнится в сердцах людей, а не на уровне Иерусалима и Храма. Стоя посреди храмового двора, быть может, в тот самый момент, когда священники возливали вокруг алтаря воду в знак благодарности за Божьи благословения и дарованную Им надежду на будущее, Иисус выкрикивает приглашение всем, всем и каждому, кто пожелает обрести в самом себе источник живой воды, которая утолит его собственную жажду и изольется в мир.
Комментарий Иоанна помогает нам поместить это обещание в определенный контекст. Иисус говорит о духе: каждый, уверовавший в Иисуса, получает обещание, что в нем будет обитать Дух, личностное и обновляющее присутствие Бога. Иоанн также понимал, что это — новый опыт, который начнется после того, как Иисус будет «прославлен».
Что же все это значит? По–видимому, здесь ясно предуказана смерть Иисуса, и дальше Иоанн все чаще и чаще говорит о надвигающемся распятии именно в таких терминах. Так, в стихе 3:14 он назвал распятие «вознесением», и не только физически Иисус будет вознесен на кресте, но и духовно это станет Его победой, истинной славой. Только жертва на кресте, которой Агнец Божий берет на себя грехи мира, сможет очистить сердца людей и сделать их, словно обновленный и отстроенный Храм, пригодными, чтобы вместить в себя Духа, который наполнит и переполнит их, как Бог давно этого желал.
Момент смерти Иисуса приближается неуклонно. Уже в этой главе мы чувствуем, как нарастает сопротивление Ему. Иисус знает это и реагирует соответственно: скоро Он уйдет, предупреждает Он слушающих. Они, как всегда, понимают неверно, и все же не совсем ошибаются в истолковании Его слов, ведь когда Иисус будет «прославлен», «греки» действительно уверуют в Него (и мы тоже, 12:20–23). Но подобно тому, как обещание Иисуса всем жаждущим уникально, так уникальна и та миссия, которой Он осуществил обещанное: Он — единственный истинный даятель духовных даров, единственный и уникальный Агнец Божий, и Бог приносит Его в жертву ради своей достославной любви к миру.
ИОАНН 7:40–52. Откуда придет Мессия?
Шахматная партия приближалась к завершению, и я с увлечением следил за ней. Телевизионный комментатор каким–то образом ухитрялся разъяснять действия двух гроссмейстеров так, что даже я, несведущий новичок, все понимал. Младший игрок сделал ход — комментатор пояснил, что ход не просто интересный и неожиданный, но и мощный, грозный для противника. После некоторого раздумья старший игрок отреагировал — и комментатор восхитился идеальным, неординарным ответом, какого не могли предусмотреть ни зрители, ни первый игрок. Так дело и шло, два великих ума состязались друг с другом, а комментатор помогал нам, простым зрителям, уразуметь замысел и противостоящий ему замысел, многоуровневую стратегию, разворачивавшуюся на наших глазах.
И подобные тексты Евангелия также нуждаются в истолковании, потому что почти каждая строка Иоанна, особенно обмен репликами, — словно ходы в шахматной игре. Да и вопрос тот же, что в шахматной игре: где король, как его найти?
Первые шаги продолжают доминантную тему главы и всей книги: является ли Иисус пророком, подобным Моисею, который обещан во Второзаконии 18 (см. Иоанн 1:21 и 6:14). Можно ли признать Его Мессией? Если Он — Мессия, возникает проблема Его происхождения. Это единственное место в Евангелии, где упомянуты Давид и Вифлеем, хотя Иоанн, наверное, знал традицию известную нам по Матфею и Луке: Иисус родился в Вифлееме, хотя рос в Галилее. Возможно, Иоанн хочет, чтобы его читатели, также осведомленные об этой традиции, как бы заглянули через плечо шахматным игрокам и догадались, сколь важную информацию те упускают из виду.
Но эту мысль Иоанн не педалирует. Вместо этого сюжет возвращается к стражникам, ранее (стих 32) посланным арестовать Иисуса. Теперь выясняется, что они вернулись без Него. Пославшие стражников священники сердятся: слугам поручили дело, а те его не выполнили, но и у стражников возражение наготове: никто еще не слышал человека, говорящего так, как говорит Иисус. (Это ощущают и поныне читатели Евангелия, когда дают себе труд как следует вникнуть в слова Иисуса.) Он их поразил, пленил.
Но у фарисеев и на такую неожиданность нашелся ответ: дескать, любой знаток еврейского закона мог бы подтвердить, что Иисус поступает не по правилам (хотя до сих пор в Евангелии от Иоанна «пострадал» только субботний отдых, по мнению фарисеев Иисус чересчур легкомысленно относился ко всей системе).
Презрительным мановением руки они отвергают свидетельство «черни» — «что эта толпа понимает в Законе!» Основная масса евреев не имела возможности изучать Тору, простой народ не придерживался таких строгих правил, как фарисеи, а потому, с точки зрения фарисеев, эти люди «прокляты», состоят под Божьим судом. Поскольку Бог открыл свою волю в законе, если кто–то не желает утруждать себя, вникая во все предписания и соблюдая их, тем хуже. Таким людям только и остается, что бегать за самозванным пророком с хорошо подвешенным языком.
Казалось бы, от такого приговора уже не оправиться. Но следующая реплика, следующий ход шахматной партии, вновь переворачивает все с ног на голову. Снова перед нами появляется Никодим, который прежде тайно наведывался к Иисусу (3:1–13). Иоанн показывает, что этот человек, если и не принял сторону Иисуса, во всяком случае не занимал враждебной по отношению к нему позиции. К 19:39 он станет одним из учеников, и вероятно, к полноценной вере в Иисуса его подтолкнуло в том числе и обозначившееся в этой главе разногласие с коллегами. Его реплика внезапно обнаруживает, что в законе плохо разбираются сами фарисеи! Они осуждают Иисуса, не выслушав, не дав Ему возможности оправдаться, не всмотревшись в то, что Он делает. Типичное поведение людей, напуганных новой идеей: главное расправиться с ней побыстрее, под любым предлогом! Увы, люди и поныне так поступают с Евангелием, и нам все так же необходимы Никодимы, разоблачающие подтасовки и массовые заблуждения.
Но игра еще не закончена: у фарисеев опять нашелся ответ. Насмешливое «Ты, что ли, тоже из Галилеи?» (при том что они прекрасно знали происхождение Никодима — одного из них) обнаруживает самомнение фарисеев: не только рядовые жители Иерусалима для них чернь, подлежащая проклятию — ибо люди не слушают наставлений фарисеев, — но и все, кто явился из Галилеи, заведомые ничтожества.
Вероятно, Иоанн ожидал, что его читатели сразу увидят нелепость утверждения «Из Галилеи не вышел ни один пророк». В этой северной провинции родились два знаменитых ветхозаветных пророка, Иона и Осия. Вместо «вышел» Иоанн употребляет глагол «поднялся», который обычно он применяет к воскресению. Иона, как известно, вернулся в мир живых, проведя три дня в брюхе большой рыбы, а пророчество о том, что Господь «подымет нас на третий день» находится у Осии (6:2).
Итак, фарисеи не просто солгали насчет отсутствия пророков в Иудее — их обличает даже их собственная речь, поскольку Иисус не только «вышел из Галилеи», но и «вознесется», Он — обещанный Пророк, Мессия. Следя за ходами в этой словесной партии, мы, по замыслу Иоанна, должны заранее угадать, чей король, какой Царь победит.
ИОАНН 7:53–8:11. Прелюбодеяние и лицемерие
К молодому царю привели двух женщин — проституток, которые жили в одном доме. Обе родили, но у одной из них младенец ночью умер. Теперь обе спорили за живого младенца. Как было в те времена, без теста на ДНК, определить, которая из них — мать?
Неожиданное решение: принесите меч и разрубите ребенка надвое. Отдайте каждой женщине половину.
По тому, как реагировали женщины на страшный приговор, царь определил, кому из них ребенок родной: одну женщину устраивало, чтобы спорный ребенок не достался никому, другая молила оставить мальчика в живых, соглашаясь ради этого уступить его сопернице.
Этим царем был, как все помнят, Соломон; его суд описан в 3 Цар 3:16–28. Таким вот образом Соломон стяжал репутацию мудреца. Подобный сюжет должны были вспомнить евреи начала I века, слушая рассказ о суде Иисуса, о женщине, уличенной в прелюбодеянии, и мужчинах, уличенных в ханжестве.
В этой истории есть некоторые странности. Прежде всего, она плохо смыкается с контекстом. Если изъять этот отрывок, глава 7 перейдет в главу 8 гораздо легче, без шва. Кстати, наиболее ранние рукописи Евангелия полностью выпускали этот рассказ, за стихом 7:52 по нынешней нумерации непосредственно следовал стих 8:12. В других рукописях эта сцена имеется, но в другом месте. Иногда ее помещают как приложение после Евангелия, а некоторые даже переносят ее в Евангелие от Луки (и, надо признать, в той форме, в какой эта история написана, она больше напоминает стиль Луки, нежели Иоанна). Вот почему и в некоторых переводах Библии эта история заключена в скобки или стоит после всего текста, в качестве «приложения».
С другой стороны, можно привести доводы и в защиту ныне принятой композиции, тем более, что ее также подтверждает ряд рукописей. В Ин 7 Иисус учил в Храме во время праздника Кущей, а толпа и в особенности власти пытались понять, кто же Он такой. Глава 8 более мрачная: Иисус обвиняет иудеев в намеренном искажении Его слов, в нежелании понять истинный смысл Его проповеди и хуже того — они покушаются убить Его, наученные «своим отцом, дьяволом». В главе 8 содержатся самые жесткие высказывания, где–либо приписываемые Иисусу. Что же произошло?
Все выглядит так, словно Иисус столкнулся с глубокой проблемой, стоящей за отношением иудеев к Нему, к Богу, к самим себе, к призванию своего народа. Мы не сумеем правильно понять происходящее в этой главе, если представим себе идиллическую картину: любопытствующие иудеи просто стоят и слушают нового проповедника, не очень–то воспринимая Его проповедь, но и ничего дурного не делая. Гнев Иисуса кажется иррациональным, сам Он, с точки зрения фарисеев, «не по чину» превозносится (стихи 48 и 52). Иоанн прекрасно понимал, какое впечатление Иисус производит на этих людей.
Иными словами, рассматриваемый эпизод соответствует контексту постольку, поскольку здесь объясняется, что насторожило Иисуса и вынудило Его осознать, в какой степени Его современники и соплеменники закоснели в привычном для них образе мыслей и как разительно несхож этот образ мыслей и замысел Бога. Независимо от того, находилась ли изначально история о прелюбодейке и ее обвинителях в этом месте (хронологически и композиционно), она помогает нам прочесть новую главу. Теперь глава начинается с того, что люди собрались побить камнями женщину; завершается глава попыткой каменовать Иисуса.
Вероятно, эта параллель должна навести нас на какие–то мысли.
Сам эпизод представляет собой классический рассказ о суде и мудрости Иисуса, той самой мудрости, какой ожидали от царей (напомним, что в этом разделе Евангелия от Иоанна постоянно решается вопрос, является ли Иисус Мессией, истинным царем). В этой сцене писцы и фарисеи расставляют Иисусу ловушку. На что они рассчитывают? Он и прелюбодейке скажет, что ее грехи прощены, и уж тогда Его, безусловно, можно будет уличить в пренебрежении законом Моисея.
Мы и сами чувствуем, как накаляется ситуация, как разгорается гнев Иисуса. Эти люди используют женщину (пусть она и совершила тяжкий грех) как орудие против Него, они тешатся сознанием собственного морального превосходства над грешницей и радуются, что загнали Иисуса в угол, откуда Ему уж не вывернуться.
Какие слова Иисус писал на песке — об этом история умалчивает. (В древности учителя нередко писали и рисовали на земле, так иллюстрировали свои теоремы великие геометры, не прибегая к доске, мелу и проекторам.) Можно гадать, сколько нашей душе угодно: быть может, Он составлял список иных грехов, включив в него и лицемерие. А может быть, Он решил напомнить о грехах вожделеющих глаз и сердца, как у Матфея (5:28). Или рисовал бессмысленные загогулины, не желая разговаривать с этими людьми, подчеркивая свое презрение к этим уловкам.
Но все же ответ прозвучал, и ответ на первый взгляд довольно рискованный: а что, если бы у кого–то в толпе хватило самомнения бросить первый камень? Но ответ попал в точку: если человек тычет в кого–то обличающим перстом, три перста уставятся на него самого. Иисус не говорил, будто закон Моисеев неправ, Он сказал иначе: если мы попытаемся буквально исполнять эти жесткие предписания, приговор обрушится на каждого. И каждый в сердце своем понял это, и один за другим люди, чуть ли не украдкой, разбрелись.
Не следует делать из этой истории вывод (как некоторые пытались), будто прелюбодеяние «не имеет никакого значения». Ни в коем случае — обратите внимание на последние слова Иисуса, обращенные к женщине. Она прощена, она спасена от неминуемой смерти и должна отныне жить в свете прощения.
А еще важнее тот грех, о котором пойдет речь здесь и далее, до конца главы: укоренившаяся в душах людей греховная склонность использовать дарованный Богом закон как средство самооправдания, тогда как на самом деле закон существует для того, чтобы проливать свет Божьего суда в самые темные уголки человеческого сердца. Обличая этот грех Иисус буквально прикрывает женщину своим телом, вместо нее становится под град камней. Если прочесть главу 8 в нынешнем ее виде с начала до конца, обнаружится некая схема, которая будет воспроизводиться вновь и вновь, вплоть до распятия. Впервые мы начинаем понимать, как осуществляется миссия Агнца Божьего, берущего на себя грехи мира.
ИОАНН 8:12–20. Свет миру
Поделиться книгой: