Черная кровь

– Что-то есть, homeboy, – ответил я. – Огня бы только добыть, и воды мало, если честно.

– Огонь имеется. – Виктор развернулся и пошел в дом, жестом предлагая следовать за ним. Он не ждал, что мы выстрелим ему в спину, да и у меня в тот момент даже мысли такой не появилось. – Тут в каждой лачуге стоят газовые баллоны – централизованного газоснабжения здесь нет и никогда не было.

В углу комнаты стояла маленькая газовая плитка. Виктор подошел к ней, повернул рукоятку подачи газа и щелкнул зажигалкой. На конфорке заплясали языки голубого пламени.

– Отлично, – кивнул я, доставая из рюкзака плотно перемотанный скотчем пакет с сухпайком. – Будем готовить.

Паек был не стандартным армейским, хотя я и не знал, как он выглядит в этой стране. Я помнил только саморазогревающиеся пакеты, воняющие химией, которые нам выдавали в Афганистане. Собственно, чтобы вкус и запах этой химии перебить, в пакеты клали табаско и еще кучу специй. Но, так или иначе, голод не тетка – побегаешь по песку да поскачешь по горам – еще не то съешь.

Этот же сухпаек сталкер явно собирал для себя любимого. И это меня порадовало. Хотя, наверное, в тот момент меня удовлетворило бы все, что может утолить голод большого ниггера.

Разрезав пакет ножом, я вынул оттуда три банки с надписью Swift.[14] Такого я еще не пробовал, но этикетка сообщала на английском о том, что в банке – бобы с говядиной. У меня даже в животе заурчало.

Следом из пакета, который я уже воспринимал как мешок Санта-Клауса, появились три упаковки лапши быстрого приготовления с непонятными иероглифами, три маленькие пачки апельсинового сока, пачка хлебцев со вкусом ветчины, явно позаимствованная из военного комплекта, и банка арахисового масла. Перевернув мешок, я встряхнул его, высыпая на пол горсть пакетиков растворимого кофе и чая.

Виктор неодобрительно пробурчал, что нельзя, мол, наедаться перед боем, но, когда я вскрыл одну из банок и аппетитный запах распространился по помещению, заткнулся.

Я открыл кухонный шкаф и с лицом фокусника вытянул из него тридцатилитровый баллон воды, в котором плескалось и булькало еще литров пятнадцать.

– Теперь живем, nigga, – удовлетворенно пробормотал я себе под нос, высыпая содержимое банки в котелок, и сразу же схватился за следующие две.

* * *

Поставив нашу походную «кастрюлю» на огонь, я взял с полки чайник, стенки которого внутри были покрыты толстым слоем накипи, наполнил его и примостил на вторую конфорку.

– Хоть горячего пожрем, homies, – произнес я, разворачиваясь к своим товарищам по несчастью.

Дэнни уселся прямо на деревянный пол, скомкав и подложив под задницу какую-то тряпку, в недавнем прошлом представлявшую собой, судя по всему, одеяло.

– Горячее – это хорошо, – покивал парень и широко зевнул. – Одно плохо – спать захочется.

– Ничего, как жарко станет, сразу взбодришься, – усмехнулся Виктор. – Главное, в штаны не навалить, иначе выгребать устанешь.

Дэнни продемонстрировал в ответ два ряда идеальных зубов. «Значит, в рабство попал недавно, – отметил я про себя. – У тех, кто хотя бы две недели там пробыл, обычно пары-тройки зубов не хватает, да и десны воспаляются, кровоточат».

– Да нормально все будет, Вик, – сказал я, перемешивая рагу. – Не в первый раз.

– Воевал где? – заинтересованно спросил Виктор.

– В Афганистане полтора года, – кивнул я. – Гоняли талибов по деревням.

– Ну, ты же понимаешь, что сейчас все будет по-другому? – прищурившись, посмотрел на меня собеседник. – Ни артподготовки, ни поддержки с воздуха, ни бронетехники. Даже данных с беспилотников не будет, прикинь.

– Знаю, dog, знаю, – улыбнулся я, затем аккуратно поднес к губам ложку с бобами, подул. – Слушай, если уж серьезно, то там я особо и не повоевал, по большей части сидел на базе – охранял технику. Зато за последние двое суток навоевался просто досыта.

– Где это ты успел? – Дэнни снова зевнул. Его, очевидно, не особо интересовал наш разговор, парень просто старался не заснуть.

– Да меня от местных спасли двое русских. Артур Орлов и Айвэн – самые отмороженные парни из всех, кого я встречал в жизни, nigga. И самые везучие. – Я пожевал бобы, признал их достаточно теплыми, после чего выключил газ. – И вот с ними вместе мы устроили здесь геноцид каких-то уродов, которые называют себя «Новым рассветом».

– Артур Орлов, говоришь? – «Бизнесмен» внимательно посмотрел на меня. – Да, с этим парнем не соскучишься, это точно.

– Ты его знаешь, dog? – Я беспокойно посмотрел на чайник, который даже не собирался нагреваться.

– Да, мы пересекались – по работе. Но это не важно. – Виктор помотал головой и обратился к Дэнни: – Ну а ты что – воевать умеешь?

– Стрелять – да, воевать… – Парень на секунду задумался, после чего продолжил: – Воевал я только на улице.

– Воевал он, ага. – Я с трудом сдержал смех. – Толпой забить какого-нибудь спика – это у них уже называется «воевать».

– Я, по крайней мере, пушку во время стрельбы набок не укладываю, – огрызнулся Дэнни.

– Я тоже не укладываю, – недоуменно воззрился я на парня.

– А должен. Ты же негр.

– Ты еще скажи, что каждый негр наркотиками торгует, – прищурился я.

– А ты торговал?

– Было дело, но очень давно, по глупости.

– Что и требовалось доказать. – Дэнни развел руки.

– Да ну тебя, dog. – Я махнул на него рукой, снова повернулся к плите и снял уже захлебывающийся паром чайник. – Почему ты вообще к неграм так относишься?

– А как еще? – Парня эта тема явно взбудоражила. – Пособия вы получаете просто так, ни за что. Ничего не производите, кроме преступности и пробок на дорогах.

– Это ты так думаешь, dog, – возразил я и залил лапшу быстрого приготовления кипятком. – Вернее, даже не так. Ты не сам до всего этого додумался. Тебя и таких, как ты, заставляют так думать, промывают вам мозги. Это делается для того, чтобы белые и черные вцепились друг другу в глотки, в то время как настоящие правители этого мира делают свои дела, nigga.

Дэнни внимательно слушал. Он даже забыл, что просил не называть себя ниггером. А я от этой привычки до сих пор избавиться не могу: как-то прицепилось ко мне в то время, когда я жил в Южном Централе, вот и вворачиваю теперь к месту и не к месту.

– Ты о ком сейчас? – Дэнни даже привстал. Мне стоило огромного труда не рассмеяться.

– О евреях, мой бледнолицый homie. О евреях.

На озадаченное лицо парня было страшно смотреть. Он помотал головой и спросил:

– Ты это серьезно?

«Конечно же нет, идиот. Это только ваши “лидеры” прикрываются идеями о защите белой расы, а сами в это время рубят бабло».

Вслух я этого, разумеется, не сказал.

– Да, – просто ответил я и указал на уже готовую и разложенную на полу еду. – Ну, давайте, садимся есть. Потом кофе сделаю – может, в сон не так будет тянуть.

– Негр-неонацист, – пробормотал Дэнни. – Я и не думал, что когда-нибудь увижу такое явление.

Я, если честно, тоже не думал, что меня запишут в неонацисты, но решил, что особого смысла возражать нет: то ли этот молодой и глупый расист не понял моей шутки, то ли у него мозги были промыты до такой степени, что он даже представить себе не мог, что я просто насмехался над его убеждениями.

Я уселся на пол и схватил одну из коробочек с лапшой, одноразовую вилку и принялся есть.

Мои спутники присоединились ко мне, Виктор даже перестал бурчать и молча взял с пола свою порцию.

Закончив с лапшой, я перевалил в освободившуюся упаковку немного бобов с говядиной из общего котелка. Дэнни доедал свою лапшу, Виктор задумчиво ковырялся в своей «тарелке». Похоже, что он был не особо голоден.

– Тебя что-то беспокоит, nigga? – спросил я у него, оторвавшись на секунду от еды.

– Все хорошо, – мотнул он головой. – Спасибо, что спросил.

– Нет, серьезно, если тебя что-то тревожит, то ты можешь поделиться этим.

– Не надо играть в психолога, – пробурчал Дэнни с набитым ртом. – Виктор опытный человек, и, я уверен, он сам разберется со своими мыслями.

– Я просто пытаюсь понять его, homeboy. Все мы рано или поздно нуждаемся в помощи.

– Да жрите вы уже спокойно, прямо как дети малые! – внезапно взорвался «бизнесмен», прекратив нашу перепалку, после чего несколько минут в комнате было слышно только сосредоточенное чавканье.

Закончив трапезу, я встал, стряхнул с брюк пыль и двинулся к дивану. Подобрал с него драный плед, несколько раз хорошенько встряхнул и повернулся к своим спутникам.

– Ну что, homies, кто дежурит первым?

* * *

Около шести вечера улица уже начала погружаться в сумерки.

Последним дежурить пришлось мне. Я отдал плед Дэнни. Парень тут же завернулся в него, улегся прямо на пол и забылся беспокойным сном, постоянно дергаясь и шевеля губами. Виктор же, наоборот, спал как убитый.

Когда на улице совсем стемнело, я растолкал своих новых товарищей. Виктор тут же принялся объяснять нам свой план.

– Все просто, парни. Улица – длинная и прямая, как стрела, спрятаться на ней негде, но в темноте нас заметить не должны. Их семеро, с двух сторон они забаррикадировали дорогу бетонными блоками, арматурой, колючкой… Местные это умеют. – Он почесал подбородок, заросший щетиной, покачал головой и продолжил: – Часть из них держит баррикаду с нашей стороны, другая часть – с противоположной. Если сработаем четко, то уберем тех, что ближе, за пару секунд. Дальше – по ситуации. Понятно?

– Понятно, nigga, – подтвердил я.

Сонный Дэнни ничего говорить не стал, просто кивнул. Виктор посмотрел на него долгим взглядом и пошел в сторону двери.

– Шон, идешь по левой стороне улицы, Даниэль – по правой, я – в центре. – «Бизнесмен» взял автомат наизготовку, остановился и добавил: – Огонь – по моей команде. Или когда увидите, что нас заметили. Ясно?

– Ясно, ясно, чего же тут непонятного, – усмехнулся Дэнни, снял автомат с предохранителя и передернул затвор.

Жара уже спала, и вечерняя фавела на окраине Рио встретила нас прохладой. Мы построились так, как приказал Виктор, и, пригнувшись, медленно двинулись в сторону баррикад.

Метров через тридцать я наконец разглядел силуэты местных, охранявших выход с фавелы. Бандиты не видели нас, они охраняли баррикаду достаточно расслабленно, перебрасываясь короткими фразами. Определить их принадлежность к какой-либо банде не представлялось возможным, да и для меня не было особой разницы между всеми ними.

– Готовы? – в очередной раз спросил Виктор, будто все еще сомневаясь в наших силах. – Вперед.

Я вскинул винтовку, взяв на мушку бразильца, который стоял слева, и выстрелил. Бандит упал, схватившись за пробитое пулей горло.

Дэнни не отставал от меня, он буквально изрешетил другого бразильца.

Виктор нажал на спусковой крючок всего дважды. Бандиты, сидевшие за столом в ожидании своей смены, медленно сползли на землю.

– Осталось трое, надо добраться до укрытия, пока они не сообразили что к чему! – заорал Виктор, рванув вперед. Нам осталось только последовать за ним.

Не целясь, я высадил весь магазин – просто для устрашения, чтобы выиграть еще пару секунд. Дэнни последовал моему примеру. До баррикады мы добрались «пустыми», зато в целости и сохранности.

– Такого даже на улицах Комптона не было, homie, – заорал я, перезаряжая винтовку.

– А в Афганистане? – поддержал разговор с противоположной стороны улицы Дэнни.

– А там тем более! Там мы, беспилотники, охраняли и заигрывали с девчонками из батальона поддержки!

Дэнни хотел было что-то сказать, но его опередил выстрел снайперской винтовки. Тяжелая пуля отколола кусок бетона от блока, за которым прятался наш парень, и только чудом не срикошетила ему в голову.

Матерясь во всю глотку, Даниэль побежал в сторону, где прятались мы с Виктором.

– Снайпер! – заорал я. – Ты знал о снайпере, мать твою?

– Если бы я знал о снайпере, то, перед тем как идти сюда, я пошел бы и вскрыл ему глотку, – ответил Виктор, положив винтовку на блок и нажимая на спуск. Ни в кого он, конечно, не попал, но, по крайней мере, заставил осмелевших бразильцев снова залечь.

– И что мы будем делать? – спросил Дэнни, остервенело пихая следующий магазин в винтовку.

Виктор, ничего не сказав, достал откуда-то гранату, выдернул предохранительное кольцо, выждал секунду и метнул в сторону местных. Те стали выпрыгивать из укрытия, но один оказался недостаточно расторопным.

Взрывная волна швырнула бандита грудью на колючку.

Мы высунулись и стали поливать бразильцев огнем, причем я снова заметил, что Виктор выстрелил всего дважды, тогда как мы с Дэнни высадили по полмагазина, прежде чем поняли, что все враги уже мертвы.

– Что дальше, dog? – спросил я у «генерала». – Снайпер нам высунуться не даст.

– Дай мне минуту, – ответил Виктор, сбрасывая со спины рюкзак, и принялся копаться в нем. Затем выудил из недр своего баула небольшой продолговатый предмет, похожий на минометный снаряд, и запихнул его в ствол винтовки. – Готово! Теперь мне нужна помощь! Если снайпер нас видит, то и мы должны его увидеть!

– Ты предлагаешь кому-то послужить мишенью? – спросил я. – Ты, случайно, не старший брат Орлова?

– Не знаю, о чем там тебя просил Орлов, парень, но сейчас кому-то из нас действительно придется пробежаться, чтобы вычислить позицию снайпера. Зуб даю, до этого никто из вас винтовочными гранатами не стрелял, так что я нужен здесь.

– Я тоже не могу, – покачал головой Дэнни. – Пусть бежит Шон.

– Почему сразу Шон? – уставился я на парня.

– Потому что меня в темноте будет видно лучше. Да и у тебя эта пробежка лучше получится. Представь, что ты играешь в баскетбол и дриблингуешь.

– Да пошел ты со своими расистскими шутками! – заорал я, вскидывая автомат. – Я тебя сейчас пристрелю, а потом приеду в Вашингтон и оторву голову твоим родителям, которые воспитали такого урода!

– Не трогай моих родителей, ниггер! – сквозь зубы проговорил Дэнни.

Виктор прервал нашу перепалку, внезапно закричав что-то на смутно знакомом мне языке – судя по интонации, явно что-то ругательное. Отведя душу, «бизнесмен» снова перешел на английский:

– Хватит вести себя как дети малые, тупые вы козлы! Мы сделаем проще! Чтобы не спорить, вы побежите оба. Так и снайперу будет труднее решить, которого из вас, идиотов, пристрелить.