Космический маршал. В шаге от победы. Часть 2. Оборванные стропы

Наталья Бульба

КОСМИЧЕСКИЙ МАРШАЛ. В ШАГЕ ОТ ПОБЕДЫ

Часть 2. Оборванные стропы

Посвящается моему другу, Виталию Стрельникову, с которым мы прошли огонь, и воду, и медные трубы.

Пролог

С мостика флагманского крейсера мир выглядел другим.

Стоило вглядеться, как становился реальностью, перед которой если и можно было стоять, то лишь обнаженным. Таким, каков ты есть. Не от рождения — за миг до смерти, когда уже больше ничего… только ты…

А еще он был ранимым. Как может быть ранимо лишь сердце матери, беззащитное перед своими детьми.

Странные мысли. Не вообще странные, а именно для него. Но они были, как и растекающаяся желто-оранжевым пятном Лаймэ, похожая на забытый кем-то мячик Самариния… Точки орбитальных баз…

— Отдаш мне эскадру первого удара?

Раздавшийся голос неожиданностью для Джориша не стал. Если только вопрос…

— Торопишь события, — ровно ответил он, но внутри вздыбилось…

Люди меняли их, став ядом, перед которым пасовали тысячелетние настройки.

Жажда вместо умиротворения. Стремления вместо…

Он лгал… Сам себе!

Люди действительно меняли их, возвращая тех, кем они когда-то были.

— Слышу зов, — сместил акцент Валентир. Не в словах сместил, в том, что осталось короткой, но острой паузой. — Она говорит, что мое место там.

— Этот путь может стать последним, — попытался предостеречь Джориш. Знал, что такие решения неизменны, но…

Свои дети оказались чужими. Матео, связанный одной кровью, предал. Остался только Валентир. Бывший ученик, единственный друг…

— Мое семя не пропадет для этого мира, — показалось, что беспечно откликнулся Верховный.

Сделал шаг… не вниз, куда вели ступени, вперед, к той безбрежности, что расспласталась на большом обзорном экране.

Обернулся, в движении скидывая капюшон… В глазах не было безумия, только вера. В ту, что назвал своей Судьбой!

— Ты ведь тоже… слышишь! — закрыв их от экипажа плотной сетью защитного поля, вдруг произнес Валентир. — Ты ведь тоже… — Он не закончил, продолжая смотреть на лиската.

Веры больше не было. Ничего, кроме цвета… Черноты, вспухающей линиями гравитационной напряженности. И света… Льющегося через край огня.

Джоришу бы ответить, но слова оказались бессильны. Все, что осталось — две фразы, ставшие смыслом…

Нет ничего трагичнее, чем застывший на стапеле в своей немощной неподвижности супертяж.

Нет ничего страшнее, чем принявший свою Богиню, но не смирившийся жрец.

— Нет! — жестко бросил Джориш, не отведя взгляда.

На этот раз не солгал.

Это был не зов — понимание.

Единственное достоинство раскинувшегося перед ним мира — то, что он был его, но и этого вполне хватало, чтобы все остальное померкло. Заставило забыть об обидах, разочарованиях… Перечеркнуть все, оставив главное.

Это был его мир! Их мир!

Как и путь, который они собирались пройти до конца…

История 3. НОВАЯ ГРАНЬ

Глава 1

Орлова знобило… Выворачивало суставы, примораживало пальцы, скребло в горле и отдавало набатным гулом в голове.

Состояние из тех, когда то ли кого пристрелить, то ли самому застрелиться, но лишь бы стало легче… Хоть немного…

Он плотнее закутался в плед, уткнулся носом в угол дивана, согреваясь собственным дыханием. Знал, что не поможет, но ведь оставалась надежда…

— Как он?

В какой-то момент Орлов все-таки задремал, не услышав, как в кабинете появился Ровер.

— Как положено генералу, — отозвался с насмешкой Кривых, уже почти как полтора месяца назад примеривший на себя собственную безопасность, — страдает молча.

— Что говорят медики? — голос Лазовски прозвучал ближе, но Орлов предпочел «не заметить» главу ОСО и на этот раз.

— Еще часов шесть-восемь, — удовлетворил его любопытство полковник. — Могли бы вкатить и более быстрые, но побоялись, что сердце нагрузки не выдержит. Ты же помнишь, как он работал всю зиму…

— Помню, — вздохнул Лазовски совсем рядом. — Клетчатый… Откуда?

— Ты про плед? — судя по звуку, Кривых обернулся. — Отец передал, когда я пожаловался, что наш генерал взял за привычку ночевать в кабинете.

— Это ведь намек? — Ровер был вполне серьезен, но Орлов буквально видел, как тот чуть заметно улыбнулся, разглядывая светло и темно-зеленые клетки.

Да… с некоторых пор Лазовски вновь начал улыбаться. Еще не отчетливо, не так, как когда-то с Элизабет, но это уже значительно больше, чем ничего…

Спасительница по имени Аксинья…

Когда им подкинули ангела из информационной вселенной, он о таком развитии событий даже не думал. Разрыв с Элизабет, вину за который Ровер взял на себя, непредъявленное (с подготовкой Лазовски некоторые вещи понятны и сами по себе) обвинение в утечке из его ведомства…

Глава ОСО в те дни выглядел привычно бесстрастным, но Орлову было известно, что могло твориться в его душе, едва-едва научившейся вновь чувствовать себя живой.

— Георгий без этого не может, — хмыкнул Кривых. — Камин, кресло-качалка, укутанные пледом ноги и бокал подогретого со специями вина…

— И внуки, играющие на ковре, — добавил с сентиментальным придыханием Ровер.

— И внуки, играющие на ковре, — точно с теми же интонациями повторил полковник. — А ты, кстати, с чем?

— С результатом от аналитиков, — развернулся Лазовски, отошел… шаги мягкие, но не в том случае, когда ощущаешь даже движение воздуха.

— По нашему невидимке?

Сдвинулось кресло, отдавшись зубовным скрежетом.

Встать бы, пристрелить обоих и снова лечь…

Эти могли ответить тем же. Чтобы не мучился!

— По нему, — как-то… подозрительно задорно хмыкнул Ровер.

— И? — поторопил его Кривых. И даже поднялся…

— Это — ты… — Ровер был спокоен.

— Чушь! — прохрипел Орлов, опередив полковника. И повторил, неуклюже поворачиваясь, прежде чем подняться: — Чушь!

— Две независимые группы, — пожал плечами Лазовски, переведя взгляд с Кривых на Орлова, который, сев, зябко скрипнул зубами и плотнее закутался в плед, подтянув его край к самому носу.

— И что дальше? — шутить полковник не был настроен.

— Что дальше? — Ровер медленно вдохнул, потер ладонью подбородок. — Могу предложить начать с признания.

— Да пошел ты! — дернулся Кривых. — Результат стопроцентный?

— Ищешь лазейку? — подмигнув Орлову, который предпочел пока просто слушать, насупился Лазовски.

То, что все не совсем так, как кажется — понятно, будь иначе, сейчас бы разговаривали, но не здесь, оставалось узнать, что именно и насколько…

— Мстишь? — полковник не оставил выходку Ровера без ответа. Подвинув кресло, сел. Закинул ногу на ногу, откинулся на спинку кресла. — Анализ за какой период?

— С тобой не интересно, — качнул головой Лазовски. Прежде чем продолжить, забрал со стола закрытую крышкой термокружку, подойдя, отдал Орлову. — Пей.

— Что это? — генерал поднял глаза… Те были красными и… измученными.

Взгляд Ровера стал тяжелым:

— Сдать бы тебя Шторму!

Чтобы не спорить, Орлов освободил руку, забрал подношение, и, сделав глоток, блаженно зажмурился, когда пряным обдало глотку. Вновь поднес кружку к губам…

Глинтвейн был не обжигающе, но горячим и богатым на послевкусие.

— Так что там с периодом? — поторопил Кривых.

— Минус полтора месяца, — развернулся к нему Лазовски. — Не вписываются в схему.

— Кто-то из совсем близких! — полковник резко поднялся, сделал шаг к столу… остановился… обернулся к Роверу. Желваки ходили, выдавая даже не ярость — бешенство. — Утечка по Самаринии?

— Вот благодаря ей ты — задаешь вопросы, а я — на них отвечаю, — слегка сбивая напряжение, усмехнулся Лазовски. Кривых инициативы не поддержал, Ровер не стал настаивать: — Вся информация четко в границах разработанной легенды.

— Значит, — Кривых «сбросил» гнев легко, словно маску, — Степашин, Караян и Рикарди.

Три бывших заместителя, один из которых, к тому же, значился исполняющим обязанности начальника отдельной аналитической группы…

Выглядело паскудно. Каждому из них полковник доверял. Не как самому себе, но в рамках возлагаемой должностью ответственности.

— Тебе помочь? — Лазовски протянул Кривых слот. Чтобы забрать, тому пришлось подойти. — Ханаз в теме, так что втягиваться не придется.

— Две независимые группы, говоришь?! — вставляя маленький прямоугольник в разъем наручного комма, зло ухмыльнулся полковник. — А вторая на той самой Самаринии, которая меня и спасла?

— Догадливый! — кивнув на Кривых, Лазовски посмотрел на Орлова.

Генерал так и сидел, закутавшись в клетчатый плед. На лбу капельки пота, заострившиеся скулы заретушированы румянцем, губы стянуты корочкой…

Больным он еще выглядел, несчастным — уже нет.

Замена ботов была внеплановой — будущая война диктовала свои условия, да и нагрузки давали знать, так что спектр испытанных ощущений оказался широким, но медики уверяли, что оно того стоит. И по будущим возможностям, и по не случившимся последствиям.

— Элизабет не трогай, — Орлов поднялся, поежился, сбросив плед на диван. Взял поданный Лазовски китель, надел, тут же активировав терморежим, — задействуй Шаевского.

— Твой выкормыш опять будет ныть, что через его голову, — поддел Кривых.

Орлов как раз проходил мимо, так что взгляды разошлись на встречных. Всего лишь мгновение, но вопрос, пусть и не заданный вслух, прозвучать успел. Как и ответ: доверие, оно либо — есть, либо — нет.

В данном случае было. И благодаря отчиму, и по собственным заслугам.

— Мой выкормыш удовлетворится понятием служебной необходимости, — уже подойдя к своему столу, произнес генерал. Поднял оперативку — командный «лежал» в теневом режиме, не тревожа без нужды, зацепился за таймер времени: — Первое утро весны…

Прозвучало невпопад, но отдалось чем-то похожим на ностальгию. Солнце, капель, первые клочки парившей земли, опьяняющая пряность воздуха…

Все это было там, наверху.

— Это ведь еще не все? — сбил его с лирики голос Кривых.

Самому вопросу Орлов не удивился, что-то такое мелькало, так и не оформившись в слова, если только тону — сухому и отчетливо равнодушному. Будь это Ровер, вряд ли бы смутило, но Валентин…

Теперь это было делом принципа. Когда задета честь…

— У Караяна есть пересечка с двумя типами из правительства, которых мы отрабатываем, — чуть затянул с ответом Лазовски.

Орлов еще не сел, так что вставать не пришлось, только повернуться:

— Я же приказал Элизабет не лезть! — на контрасте с отвратительным состоянием, получилось особенно грозно.

— Приказал?! — неожиданно вспылил Ровер.