Мой новый мир. Книга 1 [СИ]

— Оружие покажешь? — спросил он. — Тогда приду. Я почти ничего не успел сделать, но хотя бы расскажу тебе то, что знаю сам.

После ужина он пришел не один, а вместе с Ларой. Я к его приходу принес в спальню весь земной арсенал и разложил свое богатство на брезентовой сумке.

— Что это за сумка? — спросила Лара, протянув руку к сумочке Тани.

— Дамская сумка, — пояснил я. — Такие носят с собой женщины, которые таскают в них разную мелочевку. Открывается застежка, а там внутри несколько отделений на застежках–молниях. Тут у меня очки…

— Сколько разных! — завладела очками принцесса. — А мне дал только одни!

— Возьми еще одни, — разрешил я. — Так, что у нее здесь в отделениях? Расческа и губная помада. Это тоже можешь взять. Вот так открываешь и можешь красить губы. Но я бы не советовал: они у тебя и так красивые без всякой химии.

— А зачем тебе эта сумка? — спросила Лара. — Ты же не будешь больше играть роль женщины? Тогда отдай ее мне.

— Да, пожалуйста, — ответил я, поймал себя на том, что хочу пожать плечами, и мотнул головой. — Только она немного запачкалась.

— Что ты какой–то дерганный? — спросил Сигар. — Перезанимался?

— Репетирую ваши жесты, — ответил я. — Ладно, с бусами закончили, перейдем к оружию.

— У тебя и бусы есть? — оживилась Лара.

— Нет у меня бус, — ответил я. — Просто неудачно пошутил, а смысл шутки долго объяснять. Давайте я вам лучше объясню принцип действия нашего оружия.

Я им все рассказал, разобрав для наглядности беретту, которую хорошо знал.

— Из этого пистолета я с расстояния в двадцать шагов в считанные мгновения выведу из строя пятнадцать бойцов, — сказал я, показывая разряженным пистолетом, как я это буду делать. — А из того, который я хочу отдать Ларе, она сможет застрелить семнадцать воинов. А если успеет произвести перезарядку, то убьет еще столько же.

— Давай сюда! — сразу же протянула она руку.

— Какая ты быстрая, — сказал я, убирая «Грач» в брезентовую сумку. — Сначала я тебя научу всем правилам обращения, потом несколько раз выстрелишь и только после этого получишь оружие. Мне еще не хватало, чтобы ты по неосторожности убила себя или кого–нибудь другого. Это, моя дорогая, не игрушки!

— Это правильно, — одобрил Сигар. — Если соберемся купаться, можно будет выбрать безлюдную бухту и опробовать, как они стреляют.

— Учитель, я тебя люблю! — Лара вскочила с коленей и поцеловала Сигара в щеку. — Половина лета прошла, а мы так и не выбрались к проливу. Давайте поедем завтра?

— Это не я предложил, а Кирен, — посмеиваясь, сказал Сигар, — его и целуй, только, как и меня, в щеку. Ладно, если с оружием закончили, давайте поговорим о заговоре.

— Все началось со стрижки, — сказал я. — Цирюльник исчез?

— Бежал со всей семьей, — подтвердил Сигар. — Это я проверил в первую очередь.

— А есть свидетели его бегства? — спросил я. — Вы это сами проверяли?

— Свидетели? — задумался он. — Наверное, есть, я не спрашивал. Я проверял не сам, а через службу охраны трона.

— Плохо! — сказал я. — Ничего–то я у вас не знаю, а пока Зантор в меня все впихнет, пройдет много времени, и нам с вами останется ловить конский топот!

— А зачем его ловить? — не поняла Лара.

— Подождите, принцесса, — прервал ее Сигар. — Я понял, что ты хотел сказать, но лучше тебе выражаться проще. Что ты хотел узнать?

— Я не дура! — обиделась на Учителя Лара.

— Ты умница! — утешил я ее. — Сигар, что это за служба охраны трона? Она занимается безопасностью семьи Ольмингов?

— Да, — подтвердил Сигар. — Кое–кто ее так и называет службой безопасности.

— Тогда почему заговором занимаемся мы с вами, а не они?

— В обычное время им можно доверять, — начал объяснять Сигар, — а вот в такое, как сейчас, лично я им не доверяю, да и Повелитель, судя по всему, тоже.

— И для такого недоверия есть основания?

— В этой службе собрались все авантюристы Ольмингии, — сказал Сигар. — Многие по делам службы и просто так мотаются по всей Ахрамии, и вовлечь их в заговор…

— Постойте! — прервал я его. — Ничего не понял! Зачем нужна служба безопасности, если ей можно доверять только в безопасное время, когда в ее услугах почти нет необходимости? А когда нужно разбираться с заговором, оказывается, что это не опора трона, а сборище подозрительных личностей. В этом есть хоть какая–то логика? И почему вы, не доверяя этой компании, поручаете им работу и преподносите ее результаты, как заслуживающие доверия?

— А что тебе в них кажется подозрительным? — недовольно спросил Сигар. — Я не могу все делать сам или привлекать к подобной работе стражей столицы. Проверить цирюльника…

— Давайте предположим, что вы заговорщик, — прервал я его. — Вам нужно достать клок волос наследника, причем так, чтобы не вызвать подозрения. Как часто стригут принцев?

— Им только немного укорачивают волосы и равняют прическу, — поправила Лара. — У нас коротко стригут только преступников. Для Герта цирюльника вызывают три раза в год. Обычно в это же время занимаются и Киреном. Ну и для меня его вызывали еще два раза.

— Всегда одного и того же? — уточнил я.

— Да, всех, включая Повелителя, всегда стриг мастер Мрей.

— И как бы вы получили нужные волосы у семейного цирюльника Повелителя? — спросил я Сигара. — Думаете, он бы купился на золото? Я тоже думаю, что вряд ли. И что остается?

Я смотрел на Сигара и не мог его понять. Как может умный… эльф не замечать то, что лежит на поверхности? Или просто у них раньше никто так не поступал?

— Не годитесь вы на роль заговорщика, Сигар! — сказал я ему. — Давайте заговорщиком буду я. И, как заговорщик, я решил не связываться с подкупом цирюльника. Во–первых, он человек верный и, даже если начнет торговать своей верностью, запросит за нее слишком много, а скорее всего, побежит с вашим золотом к Повелителю. Тот ему и мое золото оставит, и своего добавит. Не так?

— Наверное, мастер Мрей так бы и сделал, — согласилась Лара.

— И что бы ты сделал? — спросил Сигар.

— Похитил бы его семью, — ответил я. — Маленькие дети были? А теперь представьте, что он возвращается домой, а там, вместо жены и двух дочек, сижу я. Условием возвращения семьи я ставлю всего–навсего клок чьих–то волос… Согласитесь, что это не так и много за жизни его жены и двух маленьких девчушек.

— Это ужасно! — побледнела Лара. — Как ты мог такое придумать?

— А я ничего не придумывал, — ответил я. — У нас таких историй навалом. Наверное, они были и у вас, просто ты о них не слышала. И что нам это дает?

— Никуда он не уезжал, — мрачно сказал Сигар. — Пообещать можно все, вряд ли после получения волос с ним кто–нибудь рассчитывался. Слишком опасно и не нужно заговорщикам.

— Наконец–то, вы включили голову, — довольно сказал я. — Рассчитались ударом кинжала или чем–нибудь в этом роде. И он наверняка что–то такое предполагал, поэтому и подменил волосы.

— А почему тогда пошел? — спросила Лара. — Да еще принес волосы Кирена.

— Он надеялся, — сказал я. — В семье была вся его жизнь. А волосы… Я не маг, поэтому не могу сказать точно, но думаю, что есть какие–то способы определить, принадлежат они члену вашей семьи или соседскому мальчишке, а Кирен не представлял для семьи большой ценности.

— Значит, в службе мне наврали, — сделал вывод Сигар.

— Или наврали, или тоже не придали этому большого значения и подошли к проверке спустя рукава, — сказал я. — Но это тоже зацепка, которая может что–то дать. Нужно узнать, кто проводил проверку, опросить соседей и тщательно обыскать дом. Не знаю, где сейчас семья цирюльника, но он сам, скорее всего, где–то в нем и лежит. И нужно попытаться выяснить, чья была инициатива — провести эту стрижку. Не дергайтесь: сегодня все равно уже поздно, а вот завтра с утра распорядитесь о нашей поездке в бухту и займитесь. Пока меня будет обрабатывать Зантор, можно успеть кое–что проверить. Только на море поедете с нами. Есть у меня мысль наплевать на ваш гонор и дать один пистолет. Меч — это хорошо, но если навалятся со всех сторон, он не поможет, тем более что вы не брали его в руки последние полгода. В бухте опробуете оружие, а заодно покупаемся. Я вас еще не очень утомил? Тогда, может, мне кто–нибудь расскажет о герцогских семьях?

— Опять торопишься, — сказал Сигар. — Через день–два ты это и так узнаешь.

— Я расскажу! — поспешно сказала Лара. — Все равно еще рано спать. С кого начнем?

— Расскажи о Дарминах, — попросил я. — Я о них знаю только то, что они были предшествующими Повелителями, и что Дарминия занимает среднюю часть Ахрамии.

— В их владениях расположены и Игримские, и Радомские горы, — начала рассказывать Лара. — Большая часть железных и медных рудников находятся в них и составляют основу богатства Дарминов. Их столица — Госмар — расположена в Сарском нагорье в двух днях пути от побережья.

— А как вы путешествуете через их земли, когда портятся отношения? — спросил я.

— Как бы они ни портились, до препон путникам никогда не доходит, — ответил за Лару Сигар. — Не забывай, что мы один народ! Кроме того, вдоль всего южного побережья материка идет южный тракт, который считается общей собственностью всех саев. Такой же тракт вдоль северного побережья разбит на три части. Но на севере живет мало народа, да и берега там во многих местах не годятся для мореплавания: одни камни, скалы и отмели. А горы не у одних только Дарминов. От нашей столицы к Игримским горам идет восточный горный тракт. Только в нашей части гор нет ничего, кроме олова и серебра. Это Гардары в своей части Радомских гор добывают золото и изумруды.

— Интересно получается, — задумался я. — Материк совсем небольшой, а на нем в достатке есть все необходимые вам руды.

— Бог позаботился, — как о чем–то само собой разумеющимся сказал Сигар. — А иначе как жить?

— Действительно, — согласился я. — Было бы странно, если бы он не побеспокоился о своем народе. Продолжай, Лара.

— Герцога и зовут Орин. Ему всего тридцать восемь лет. Его жена Ортия на три года младше. В семье трое детей: двенадцатилетний сын Салей и две дочери.

— А почему не представляешь дочерей? — спросил я.

— Кому интересны девушки? — мотнула она головой. — Но если тебе интересно… Младшей Даре шестнадцать лет, а старшей Оле — восемнадцать. Только имей в виду, что у нас не приняты браки между герцогскими родами. Бароны в приграничных землях, бывает, породнятся, а уже графам такое запрещено.

— А что с отцом герцога? — не понял я. — Умер или сам все отдал сыну?

— Ни то, ни другое, — ответил мне Сигар. — Он сошел с ума. Причем это не фантазии сына, потому что его невменяемость подтвердил совет графов. Бывшего герцога отвезли в отдаленное имение и там охраняют. Говорят, что его жена после этого перессорилась с родственниками и уехала к мужу.

— У него много воинов? — задал я последний вопрос по семье Дарминов.

— Не больше, чем у других, — ответил Сигар. — У самого герцога стража и гвардия, ну и дружины его графов и баронов. Если собрать всех, наберется тысяч пять. Есть еще стража в городах, но ее не выгонишь за ворота.

— И у нас столько же воинов? — удивился я. — Все–таки я чего–то не понимаю в вашей жизни. Может мне кто–нибудь объяснить, какие привилегии дает сан Повелителя?

— Каждый из герцогов обязан выделять в его казну десятую часть доходов на общие нужды, — начал перечислять Сигар. — Это в первую очередь на войско. Даже не знаю, было ли оно когда–нибудь у Повелителей.

— Это уже лучше, — сказал я. — Доходы — это я понимаю. Значит, герцоги платят деньги, и все они оседают в нашей казне. Теперь ответьте на вопрос: а они там нужны?

— Золотом забиты все хранилища, — мрачно сказал Сигар. — Ты прав в том, что в подобном накоплении нет смысла. Нам свое золото некуда тратить.

— А что еще, кроме золота?

— В годину бедствий, — продолжил он, — повелитель ведет свой народ…

— Пока бедствий нет и вроде не предвидится, — прервал я его. — Или есть что–то, чего я не знаю?

— Честь… — сказал Сигар.

— С честью все ясно, а что еще?

— Повелителю не может отказать ни одна женщина, — неуверенно сказала Лара. — По крайней мере, так было раньше…

Наверное, это была все–таки истерика. Я так ржал, что упал с кровати и ушиб колено о каменный пол.

— Ну вас! — отдышавшись, сказал я оторопевшим собеседникам. — Чуть не сдох! И нога теперь будет болеть. Надо будет распорядиться, чтобы возле кровати на полу постелили ковер.

— Ты меня неправильно понял! — возмущенно сказала принцесса. — В обычае говорится не обо всех женщинах, а только о незамужних!

— Это многое меняет, — согласился я. — Послушайте, что я вам скажу. Ваши обычаи, по крайней мере, те, о которых мне известно, — это анахронизм. В вашем языке такого слова нет, поэтому я его поясню. Ни один обычай не появляется просто так, все они являются результатом жизни народа в каких–то условиях. Прошли сотни и тысячи лет, и эти условия полностью изменились, не изменились только вы и ваши обычаи, в которых сейчас нет никакого смысла.

— Может быть, ты в чем–то и прав, — сказал Сигар, — но это наша жизнь, и она нас полностью устраивает. А ты еще слишком мало знаешь, чтобы судить.

— Скоро узнаю больше, — ответил я, — но я уже сейчас вижу, что в вашей жизни нет движения. Вы рождаетесь, вырастаете и умираете, оставляя после себя потомство, для которого ничего не меняется, или меняется так мало, что об этом можно не упоминать. Тысячу лет назад вы появились на этом материке с уже сложившимися обычаями и какой–то историей.

— Жрецы учат иному, — предостерегающе сказал Сигар. — Не стоит подвергать сомнению догмы веры. У нас не слишком религиозный народ, во всяком случае, в городах, но жрецы будут недовольны, а у них достаточно возможностей показать свое недовольство даже сыну Повелителя, тем более младшему.

— Я это приму к сведению, — пообещал я. — Я пока ни перед кем не выступаю, а говорю только вам двоим. Народы, как и их обычаи, не возникают в одночасье. Ваши предки, несомненно, где–то жили, откуда и были кем–то переселены сюда. Интересно, никто никогда не задумывался, для чего это было сделано?

— Такие мысли не поощряются, — сказал Сигар. — Если тебя это так интересует, советую поговорить с Зантором. Старик очень много знает, любопытен и любит почесать языком. Только пусть он перед такими разговорами проверяется магией. Нам сейчас не хватает только неприятностей со жрецами.

— Давайте я лучше расскажу о Гардарах? — предложила Лара.

— В другой раз расскажешь, — оборвал ее Учитель. — Посмотри на часы. Порядочным девушкам в это время уже нужно быть в постели, причем в своей. Пошли, я тебя провожу.

Они ушли, а я сходил в свой совмещенный санузел, лег в кровать и задумался. Действительно, зачем я прицепился к Учителю с вопросами о смысле жизни? Все началось с того, что я убедился в полной бессмысленности их борьбы за трон Повелителя. По сути, победитель не получает ничего, кроме утоления честолюбия. Ну и что? В чем–то это сродни нашему спорту, только не нынешнему профессиональному, а тому любительскому, который когда–то был в СССР. Ведь многие тоже всю жизнь отдавали для того, чтобы мгновения постоять на заветном месте чемпиона. И наверняка эта борьба придает смысл жизни многим дворянам. И при смене власти одни что–то теряют, а другие, наоборот, приобретают. На Земле дворянство тоже играло в такие игры сотни лет. Зацепило меня другое. Даже с моими куцыми знаниями местной жизни было видно, что эльфы или совсем не развиваются, или следы их развития нужно отыскивать с увеличительным стеклом. На Земле такое тоже бывало, но там всегда были соседи, которые рано или поздно заставляли консерваторов менять обычаи и шевелиться. Хорошим примером такого могла быть Япония. Но здесь в соседях были только динозавры, которые не годились на роль ускорителя прогресса. Или я все–таки неправ? Сейчас всех тварей что–то сдерживает, а если этот невидимый барьер пропадет? Ладно, Сигар прав: я еще слишком мало знаю, чтобы поднимать вопросы о смысле жизни эльфов, поэтому не буду ломать себе голову и подожду результатов работы Зантора. С этой мыслью я и уснул.

Когда я проснулся, часы показывали без десяти семь, что по местным меркам было поздновато. Завтрак мне подавали в половине восьмого, поэтому я не стал валяться в кровати, как это обычно делал в последние дни, а принялся приводить себя в порядок. На завтрак был сюрприз — какие–то овощные оладьи, поджаренные до хрустящей корочки, с самой настоящей сметаной, которой я еще не видел на своем столе. Здорово, а то мясные завтраки, несмотря на разнообразие соусов и самого мяса, уже начали приедаться. Поев, я отправился в спальню дожидаться мага. Он не заставил себя долго ждать. Перешагнув порог спальни, Зантор улыбнулся и хотел мне что–то сказать, но вдруг напрягся и приложил руку ко рту, показывая, что мне следует помолчать. Походив кругами по комнате, он подошел к часам, заглянул за них и чему–то удовлетворенно кивнул, а потом поманил меня рукой к выходу. Мы молча вышли в гостиную, которая мага тоже чем–то не устроила, поэтому наши хождения закончились в гардеробе.

— Здесь ничего нет, — с облегчением сказал он. — А в твоей спальне и в гостиной — есть!

— И что же вы обнаружили? — спросил я. — Подслушивающие устройства?

— Да, — кивнул он, — и очень неплохие. В них сложная магия и запас силы, достаточный для работы в течение двух месяцев. И пока я не выясню, чья это работа, убирать их не стоит.

— Непонятно, кому понадобилось тратить время и силы, если известно, что вы ко мне ходите и обнаружите эту закладку при первом же визите? — задал я вопрос. — Ведь их вчера не было?

— Все не так просто, как ты думаешь! — нахмурился он. — Эту, как ты ее называешь, закладку могли сделать и год назад. Пока она не работает, ее вообще нельзя обнаружить, а запустить можно и на расстоянии. Вот для того чтобы ее убрать, нужно уже прийти сюда. Но и работающую закладку найти трудно из–за магической маскировки. Это под силу не всякому магу. Вчера, когда я от тебя уходил, она точно не работала.

— И кто бы это мог сделать? — спросил я.

— Могу пока назвать только тех, кто этого делать не стал бы, — ответил он. — Повелителя и наследника тебе в этом опасаться нечего. У них достаточно других возможностей узнать о твоих делах и при желании стереть тебя в порошок. Ларе с Сигаром это тоже не нужно, да и не смогли бы они такое организовать без посторонней помощи. И магия какая–то странная… Кажется, я уже сталкивался с чем–то таким лет сто назад, когда у отца нынешнего Повелителя были трения с одним из жреческих братств. Надо будет посмотреть свои записи…

— А у вас, помимо храмов, есть еще и братства?