Дуэль с Оракулом

Дуэль с Оракулом

Наталья Солнцева

«А меня совсем иною отражают зеркала…»

(Н. Гумилев)

Глава 1

Заказчик выглядел необычно. Широкие брюки, желтая рубашка, лысая голова и выпуклые карие глаза под выцветшими бровями. В руках он держал четки из крупных нефритовых бусин. Они мешали его собеседнику, парню лет двадцати пяти, сосредоточиться и он беспокойно ерзал на стуле.

— На этой флэшке — сюжет онлайн-игры. Назови ее «Золотая Баба», — усмехнулся заказчик. — Деньги я переведу на твой счет, как только игра запустится в Сеть.

— «Золотая Баба»? — удивленно переспросил программист.

— О ней разве что ленивый не слышал. А ты не в курсе?.. Как это у вас говорят? Загугли!

— Договор заключать будем?

— На бумаге? Нет! Бумага — ненадежный носитель. Я сделал тебе невыгодное предложение? — сухо осведомился лысый.

— Нет, но…

— Значит, по рукам?

Вопреки своим словам заказчик не протянул парню руки, а продолжал перебирать зеленые четки.

— Твоей девушке понравится эта игра, — добавил он.

— Откуда вы ее знаете?

— Не важно! Главное, не подведи меня. Ты хороший айтишник. Я бы не поручил это дело кому попало. Я всегда обращаюсь по адресу.

Флэшка лежала на столе между двумя чашками кофе, к которым ни один из собеседников не притронулся. У парня перед глазами клубился зеленый туман, сквозь него проступало круглое довольное лицо заказчика. Тот кивком указал на флэшку и произнес:

— Это твоя жизнь… или смерть. Смотря, как карта ляжет…

Молодой человек судорожно вздохнул, словно ему не хватало воздуха. Мелькание бусин в пальцах заказчика кружило ему голову. Он не заметил, как тот встал, расплатился по счету и медленными шагами вышел из зала.

«Это твоя жизнь… или смерть… — звучало в ушах парня. — Жизнь!.. Или смерть!»

— Что с вами?

Он вздрогнул и оторвался от флэшки, которая на мгновение показалась ему золотым слитком прямоугольной формы, поблескивающим в полумраке кафе. У столика застыла юная официантка в короткой юбке. Ее губы беззвучно шевелились.

— Вам плохо?

Молодой человек ее не слышал, но угадал смысл вопроса.

— Мне… я…

— Принести воды?

Зеленый туман внезапно рассеялся, и парень увидел испуганное лицо девушки. Она не знала, что предпринять.

— Спасибо… все хорошо… — через силу выдавил он, потянулся за флэшкой и сунул ее в карман джинсов. Ему еще не приходилось держать в руках свою жизнь или смерть. От этой мысли парня прошиб холодный пот.

Он глотнул остывшего кофе, пытаясь прийти в себя. Официантка молча убрала вторую чашку и удалилась. Молодой человек смотрел ей вслед и вспоминал слова заказчика.

— Как карта ляжет… — повторил он. — Что за чушь?.. Какие карты?.. Бывают же странные люди…

* * *

Лариса переживала очередное дежавю. Здесь, в монастыре, ничего не менялось, кроме времен года. Все так же шумели старые плакучие березы, угрюмо темнели кресты на погосте, вился дым из печных труб. Купола собора так же тускло блестели на солнце. На каменных карнизах сидели крикливые галки.

— Ты к брату Онуфрию, дочка? — узнал Ларису пожилой чернец в длинной рясе и колпаке, из-под которого выбивались седые волосы.

Она молча кивнула.

— Сейчас позову, — чернец неторопливо перекрестил ее и зашагал к кельям, где жила монастырская братия.

Лариса уселась на деревянную скамейку, поставила сумки на землю и вздохнула. Раз в два-три месяца она приезжала сюда из Москвы с продуктами и лекарствами. Отец-монах был ее тайной, известной только матери и Ренату.

— Я ждал тебя, — сказал Онуфрий, и дочь удивленно подняла на него глаза.

Обычно отец с неохотой встречал ее, отказывался от передач и просил больше его не беспокоить. Он-де удалился от мира не для того, чтобы ему то и дело напоминали о прошлой жизни. Но потом все-таки брал сумки и шел угощать монахов, раздавать лакомства, которыми их тут не баловали.

— Что-то случилось, па?

— Не знаю, как и сказать. Сон дурной приснился. Я уж и молитвы читал, и совета просил у Господа… а Он от меня отвернулся. Больно грешен я, дочка! Не искупил еще вину свою…

— Да в чем ты виноват? Таких праведников еще поискать! Ты меня всегда добру учил, на чужое не зарился, за всю жизнь мухи не обидел. Тебе ли грехи отмаливать?

Слова отозвались тяжестью в сердце, и она прикусила язык. Впервые почувствовала, что отец не зря ушел в монастырь. Есть у него в душе страх. От этих мыслей Ларисе стало муторно.

Онуфрий опустился на скамью рядом с ней и достал из кармана сложенную вчетверо записку. От него пахло сухой травой и ладаном. Видно, монахи заготавливали сено на зиму для своих коровенок. Скудная пища, изнурительные посты и физический труд сказывались на здоровье братьев. Лариса с болью заметила, что отец сильно сдал: высох, пожелтел, словно пергамент. Его подбородок заострился, на загрубелых от работы руках выступили синие жилы.

Онуфрий протянул дочери записку и беззвучно шевельнул губами.

— Что это?

— Адрес. Товарищ ко мне приходил во сне… мы с ним в армии вместе служили…

Ларисе резанула слух эта житейская фраза. Отец давно не говорил о мирском и вдруг вспомнил армейского друга?

Она с дрожью развернула записку и прочитала название города.

— Ничего себе…

— От прошлого не убежишь, не скроешься, — прошептал Онуфрий и тоскливо вздохнул. — Даже за этими стенами!

Поднялся ветер. Галки вспорхнули с карниза и шумно рассаживались на березе. Двое молодых послушников убирали на погосте, время от времени поглядывая на брата Онуфрия с посетительницей. Сегодня день свиданий, но на монастырском подворье пусто. Кроме этой молодой женщины в сером мышином платье и платке, никто проведывать братьев не приехал. Обитель уединенная, добираться неудобно, дороги разбитые.

— Уссурийск? — удивлялась Лариса написанному отцом адресу. — Это где? На Дальнем Востоке?

— Приморский край.

— Ты там служил?

— Там мой друг живет. Раньше мы переписывались. Туда письма долго идут. Авиапочтой посылать надо.

— Это когда было, па! Сейчас по Интернету с кем угодно в два счета связаться можно.

— Ты мне бесовщину-то не предлагай, — рассердился отец. — Телевизоры ваши, телефоны мобильные, компьютеры — все это от лукавого. Дьявольское искушение! Погрязнешь в сатанинских кознях, потом и святая молитва не спасет!

— Ладно, — кивнула Лариса. — Бесовщиной я сама займусь. Найду твоего товарища и узнаю, как у него дела. Хорошо?

— Найди, найди…

— Сазонов его фамилия? — переспросила она, разбирая отцовский почерк. — Виктор? Такое впечатление, что ты писать разучился, па! Ничего не поймешь.

— Витек Сазонов… он…

— Поседел уже Витек твой, небось.

— Может, ему недолго жить осталось, — пробормотал Онуфрий. — Плохо он мне приснился, дочка. Завещание, говорит, написал, прослезился… и попрощался со мной.

В груди у Ларисы шевельнулось дурное предчувствие. Она невольно читала мысли отца, которые ей не понравились.

— Мы с Витьком под Калугой в стройбате горбатились, — продолжал он. — Дачу генералу одному строили. Он из дальнего гарнизона перевелся с повышением. Ну и сразу начал быт налаживать…

Ларисе на миг показалось, что перед ней — прежний отец: примерный семьянин, любящий супруг, толковый инженер. А черная ряса и колпак, этот монастырский двор, собор с зелеными куполами, мрачный погост — просто бредовый морок.

— Там всё и случилось… — донеслись до нее слова брата Онуфрия.

— Что, па?

— Беда пришла, дочка! Застала нас, желторотиков, врасплох… Мы не думали, не гадали, что такое бывает…

— Какая беда?

— Смерть, дочка… жуткая смерть…

Внутри у Ларисы похолодело. Лицо отца перекосилось, будто он заново переживал тот ужас, который до сих пор держал его в тисках. Он думал, что в святой обители сможет исцелиться и получить покой. Не тут-то было!..

Глава 2

Под стенами монастыря в тени раскидистой липы стоял внедорожник. Ренат вышел размяться и подышать чистым загородным воздухом. В Москве в эту летнюю пору жара, пыль и смог. А тут — красотища; из-под огромного валуна бьет холодный ключ, прозрачный, как слеза. Ренат достал из багажника пластиковую канистру, набрал воды и с наслаждением напился.

В ветвях липы гудели пчелы. Монахи держали пасеку, торговали медом для пополнения бюджета. Солнце стояло над луковицами собора, отражалось в зеркалах «хендая», слепило глаза.

Ренат поправил на носу темные очки и нетерпеливо повернулся в сторону ворот. Массивную кирпичную арку вверху украшала икона Божьей Матери в золотистом окладе, въезд был усыпан гравием. Под аркой показалась женщина в длинном сером платье, и он радостно улыбнулся. Наконец-то!

— Что так долго?

— Ты воды набрал? — отрешенно спросила она. — Меда купил?

В прошлую поездку он приобрел у братьев липовый мед и не пожалел. Сегодня решил пополнить запас.

— И набрал, и купил, и заскучал. Тихо здесь, но неспокойно. Чувствуешь себя, словно на мушке.

— А говоришь, «заскучал», — с этими словами женщина сняла платок и взлохматила примятые каштановые волосы. — Терпеть не могу платков! Только тут по-другому нельзя. Сразу выставят вон.

— Как твой отец? Надеюсь, здоров?

— Дай попить, — попросила Лариса. — В горле пересохло.

Ренат налил ключевой воды в стаканчик и подал ей. Нынешнее свидание с отцом-монахом произвело на Ларису удручающее впечатление. Она явно расстроена.

— Ты в порядке?

— Я? Да…

— Садись в машину, — он оглянулся по сторонам. — Пора ехать.

Ренат чувствовал чей-то взгляд из зарослей орешника на обочине. Там кто-то прятался и наблюдал за ними. Терпеливый соглядатай ничем себя не выдал, и если бы не чутье Рената, остался бы незамеченным.

Лариса, поглощенная своими мыслями, была бледна и озабочена. Стаканчик в ее руке вздрагивал.

— Что-то случилось?

— Потом расскажу…

— Надо было мне с тобой пойти. Ты обещала познакомить с отцом. Странный он у тебя. Это ж надо! В монастырь уйти! В наше время!

Щелк!.. В кустах наблюдатель фотографировал стоящую под липой машину и ворота святой обители. Щелк!.. В кадр попал номер «хендая», который развернулся и выехал на проселок. Щелк!.. Щелк!..

— Куда спешить? — рассеянно отозвалась Лариса. — Успеешь еще, познакомишься.

— Твой отец будет не в восторге от меня, верно? Поэтому ты оттягиваешь нашу встречу?

Она с недоумением покосилась на Рената, вздохнула и покачала головой.

— Зачем тебе мой отец? Любопытство взыграло?