Помоги проекту - поделись книгой:
— Готов! — доложил штурман.
— В норме, — доложил старший инженер.
— Внимание в отсеках: приготовиться к прыжку! — объявил капитан по корабельной связи. — Дорогие мои, для переживаний пока нет повода. Пожалуйста, ещё немного потерпите, — и кивнул пилотам.
— Прыжок!
Дыхание разом вышибло, полная потеря всяческих ощущений. Затем чувства возвратились, набросились, словно истосковались в разлуке, щедро одаривая подробностями о том, как плотно зажал тело антиперегрузочный костюм — ощущения уже знакомые, но привычными эти ощущения не станут никогда.
Сквозь ставшую полупрозрачной обшивку корабля видно, как звёзды срываются со своих мест, несутся вперёд, и вот уже вся вселенная стекла прямо по курсу, сжалась в пульсирующее нечто — световой барьер прошли. И да, внезапный приступ смертной тоски — это тоже нормально. Сейчас отпустит.
— Пи-и-ло-о-ты! — голос капитана звучит глухо, тягуче, со странными реверберациями. Пилоты, конечно, слышат капитана, но напоминать им не было нужды — вон, они и так уже задирают деферент, стрелки приборов уходят за отметку «опасно». Всё правильно — сейчас пилоты валят корабль назад, в привычное трёхмерье.
Вообще, управлять полётом в гипере считается невозможным. Никто во всей галактике не умеет. Космический корабль в гипере подобен рыбине, выпрыгнувшей из воды — сколько не маши своими плавниками, а траекторию не изменишь. И только фианские корабли прыгают, подобно летучим рыбам, только у фианских кораблей есть плазменные паруса-крылья, технология, работающая только в гипере, и позволяющая управлять прыжком, затягивать полёт. Но фиане, если вдруг придётся, покончат с собой — все разом и каждый в отдельности, но не выдадут священный секрет хоть кому-то ещё во вселенной!
Вдруг чужая ярость буквально бьёт Аритайю по нервам, словно током, и всё вокруг разом тускнеет, темнеет, словно хищная тень загородила свет. Совсем рядом с их кораблём ощущается нечто холодное и мерзкое. Это фрегат хищников. Значит, их маневр удался, и хищники бросились в погоню.
Точно, вот ещё одна холодная тень угрюмо проплыла совсем рядом. Но тут светящееся нечто впереди дёрнулось, и рванулось на встречу, рассыпаясь звёздами. Те, безумно вращаясь, кинулись на свои привычные места.
Едва корабль вернулся в нормальное пространство-время, как под пугающий скрип переборок хором запищали приборы, замигали аварийной индикацией, зазвенели тревожные зуммеры. Ничего, это тоже нормально. Сейчас пройдёт. Даже раньше, чем тошнота.
Пилот стабилизировал горизонт, офицер связи выполнил сведение лучей для связи с флотом, и перед капитаном замелькали строчки условных кодов. Сообщения от флота. Экстренные.
— Фиане, вы же понимаете, что это означает? — холодно и строго спросил капитан по корабельной связи. — Хищники прятались в открытом космосе. Прятались успешно.
Только тут до Аритайи, наконец, дошло, и догадка словно обожгла её: корабли хищников использовали технологии сокрытия в пространстве, которые есть только у фиан! Вернее, теперь «были только у фиан». Технологии, которые позволяли фианам выживать, теперь в руках хищников! И следом вторая обжигающая догадка: именно утечка секретных фианских технологий, скорее всего, и стала причиной внезапной активности хищников! Вот почему они вдруг развернули широкомасштабные облавы и травлю! Облавы и травлю, которые и вынудили её клан бежать с уютной планеты в неизвестность.
— Старейшины всё поняли, — продолжил говорить капитан Нелнишнош по корабельной связи, неотрывно читая сообщения флота. — Поэтому они приняли решение, — капитан поморщился, видимо, он-то такое решение считал спорным, — разделить флот!
О, нет! Как же так?! Понятно, что если корабли флота сейчас бросятся врассыпную, так больше шансов, что хоть кто-то спасётся. Но что потом делать спасшимся? Как потом собраться клану вместе? Ох, а как же выживать врозь?
— Капитан! — внезапно резко заговорил первый офицер наблюдения, Ахутехоут: — Фрегат хищников только что прыгнул за нами!
Аритайя вздрогнула, вновь закусила многострадальную губу, и мысленно обругала себя: она забыла о своих прямых обязанностях! Отвлеклась!
Девушка внимательно вгляделась в показания приборов. Их корабль вышел из гипера не штатно, а попросту вывалился сразу за тем самым газовым гигантом, и они получили в нормальном пространстве-времени сразу больше третьей космической. Сейчас они уносились прочь, а флот клана и хищники остались где-то там, позади. Поскольку прятаться было уже бессмысленно, больше нет нужды полагаться только на пассивные сенсоры. И да, первый офицер наблюдения уже запустил активную радарную систему, и даже сбросил пару радиолокационных зондов за борт. И точно: один из фрегатов хищников только что ушёл в гипер-прыжок. Судя по всему, прыжок короткий — наверняка, что бы догнать их корабль.
— Подтверждаю! — бросила Аритайя нервно. Так, два хищника прыгнули куда-то в соседнюю звёздную систему, ещё один только что стартовал в короткий прыжок сюда, значит, осталось ещё два фрегата и целая туча перехватчиков. Перехватчики — это очень плохо! Перехватчики — это абордаж. А абордаж — это плен, муки, и смерть. И где они?
Аритайя вгляделась в телеметрию флота. Вот: два оставшихся фрегата хищников гоняются сейчас за кораблями авангарда. В авангарде клан специально выставил самые скоростные и маневренные корабли класса «дальний разведчик». И самых дерзких капитанов. Один из этих кораблей сейчас пытается отвлечь на себя перехватчики хищников. А второй безрассудно бросился прямо на фрегат, ловко изворачиваясь в довольно плотном потоке огня!
Аритайя даже не нуждается в подсказках опознавательных кодов, ей и так очевидно: этот второй корабль — «Смелый свистун». Только капитан Абуксигун может так дерзко дразнить хищников! Да он просто откровенно над ними потешается! Вот, получив всего два удара вскользь по обшивке, «Свистун», скинул имитаторы, ловко переложил вектор тяги, и вышел из-под огня. Что бы лишь минуту спустя включить бортовые огни, и нагло помахать ими хищникам!
У Аритайи от одного только вида этой сцены сердце замирает, скованное страхом. Есть только один такой ненормальный капитан, способный дёргать смерть за усы! Определённо капитан Абуксигун не доживёт до старости!
Видный красавец, молодой, весёлый, Абуксигун очень нравится девчонкам. И у Аритайи сердечко, случалось, трепетало, когда этот красавчик бросал на неё взгляд. При этом Аритайя, как эмпат, чувствовала — Абуксигун рисковал не ради острых ощущений, не для того, что бы что-то доказать кому-то, и даже не ради внимания девчонок. Удивительно, но этот не взрослеющий мальчишка по-детски наивно и искренне верил, что рискованные выходки — и есть смысл жизни, и лично его, Абуксигуна, предназначение. Абуксигун просто дышал риском, как другие дышат кислородом. Явно проживет он красиво, но слишком быстро. И Аритайе хватило одного раза представить себя зарёванной вдовой, в длинных и мрачных ритуальных одеждах, что бы переболеть, и получить стойкий иммунитет к харизме молодого капитана.
Тем временем флот родного клана сбросил маскировку, корабли сородичей спешно прогревали реакторы — через десять минут они разлетятся, кто куда.
— Что ж, раз старейшины так решили, — капитан Нелнишнош кивнул, внешне оставаясь всё таким же собранным, уверенным, и спокойным, как всегда: — сейчас и мы покидаем флот, и отвлечём на себя столько хищников, сколько сможем! Штурман, сейчас я обеспечу нам внимание хищников, а минут через десять нам нужно будет оторваться от них.
— Предлагаю прыгнуть к звезде, — отозвался штурман, — уйти из системы мы сейчас уже не сможем, а так можно спрятаться за второй планетой, отработать торможение, и лечь на орбиту поближе к звезде.
— На фоне звезды нас будет трудно отыскать, — кивнул капитан одобрительно, — там мы подзарядимся, и сможем продолжить поход. Командуй, штурман! Инженеры! Дайте мне дальнюю связь!
Затренькала тревожная сигнализация: это разворачивается ненаправленная система галактической связи. Пока система развёрнута, прыгать в гипер нельзя. И спрятаться нельзя. И маневрировать, вообще-то, тоже нельзя. Что ж, если у капитана будет время на то, что бы отправить к звёздам глобальное сообщение, это определённо привлечёт к их кораблю внимание хищников!
А вот и хищник! Тот, что прыгнул за ними вдогонку — сейчас будет выходить из гипера.
— Чую хищника! — доложила Аритайя, — будет выходить из гипера в половине полуспирали от нас! Через три, две, одну, вышел!
Далеко. Хищники, к счастью, как всегда, плохо прыгают. Вот бы гипер однажды их всех выплюнул в какую-нибудь чёрную дыру!
— Подтверждаю! — откликнулся первый наблюдатель.
— Есть связь! — доложил главный инженер.
И капитан запел. Он пел Песнь Тревоги. То было древнее ритуальное песнопение, завещанное предками. У такой вот ненаправленной, глобальной передачи нет защищённых каналов. Но расшифровать истинный смысл Песни могут только фиане. Язык их певуч и чрезвычайно ёмок. Смысл слов меняется при изменении интонации, тембра, тона. Хищникам мешает отсутствие у их хищной расы музыкального слуха. А сложная структура и богатая культура речи позволяет фианам поверх очевидного, основного смысла, вкладывать в слова и фразы дополнительный смысл, слой за слоем. Понять истинный смысл Песни могут только фиане. Да. А вот запеленговать источник Песни могут все.
Аритайя почувствовала, как оставшиеся на орбите газового гиганта хищники разворачиваются в их сторону. Сердце болезненно сжалось. Желание сбежать, и обида на незаслуженно свалившееся несчастье захлестнули её. А ещё было очень страшно. Тогда девушка достала из кармашка на поясе свой заветный талисман: чудную, кружевную раковину, созданную странной космической формой жизни. Уже не бактерии, но ещё не грибы, странные, непонятные и не привычные живые комочки слизи прятались в такие вот чудесные ракушки тысячи, а может, и миллионы лет ожидая, пока их комета не приблизится к звезде. Ненадолго. Что бы потом вновь улететь в безжизненный холод на самый дальний край звёздной системы.
Отец Аритайи, как капитан их корабля, пел звёздам Песнь тревоги, что бы предупредить всех фиан, где бы они сейчас не были. Он пел о том, что в тринадцатом секторе второй спирали, у звезды, по имени «Звон-лопнувшей-хрустальной-струны» в созвездии «Серебряной чаши», целый клан фиан, клан «Идущих-в-опавшей-листве», попал в засаду хищников. Он пел о том, что старейшины приняли решение разделиться. И о том, что впереди их ждёт полная тревог и опасностей неизвестность. Он пел о том, что хищники каким-то неизвестным образом раздобыли технологии фиан. Не все, и пока не ясно, какие, но у хищников точно есть технологии скрытности. Берегитесь, фиане! Берегитесь в путешествии через пустоту меж звёзд! Не можно более надеяться на свою скрытность. И не можно более полагаться на свои сенсоры обнаружения. Берегитесь!
Он пел, а Аритайя ему подпевала, прижимая к груди чудесную космическую раковину.
А фрегаты хищников уже спешили к ним, и это неизбежно отражалось в ритме Песни, в её звучании.
Да, план её капитана увести за собой хищников отчасти уже сработал: привлечь к себе хищников им, безусловно, удалось. Дело осталось за малым: сбежать от них!
Вацлав: Недобрые вести
Зелёное поле под голубым небом, и лёгкий ветерок перекатывает зеленые волны до самых далёких холмов на горизонте. Эти волны переливаются от цвета английского плюща до цвета зелёного лайма. А ведь скок бы им уже переходить в цвет свежей оливы, и далее к горчичным оттенкам! Самое время набирать сок.
Молодой человек в растоптанных кроссовках, синих джинсах, и клетчатой, выцветшей, некогда голубой рубахе вздохнул. Фермерский парнишка с короткой, но непокорно взъерошенной соломенного цвета шевелюрой, зелёного цвета кожей, и явным сомнением в голубых глазах, посмотрел в небеса.
Топураг Альф — звезда класса G6 — клонился к закату, а его подруга, Бета, со своим M0, только выходила в зенит. Отсюда, сквозь толщу плотной атмосферы, она смотрится тёплым и добрым маленьким светилом. На деле же — жуткая вредина, ощетинившаяся протуберанцами, как дикобраз. Именно Бета — причина всех местных магнитных бурь, а через них — и низкого колониального индекса планеты. Вместе эти двое сейчас раскрашивали небеса богатой палитрой оттенков от небесно-голубого до фиолетового. Лучи заходящего Альфа подсвечивали перистые облака розовым перламутром. Перистые облака — толку нет, но хотя бы для глаза приятно. Но толку нет.
Парнишка со вздохом опустил глаза в электронный планшет. А толку и не предвидится — так говорил прогноз погоды. Сомнение, плескавшееся в голубых глазах, прибавило и в глубине, и в силе колебаний, когда парнишка, слегка склонив голову, бросил взгляд на стоявшую рядом пушку.
Здоровенный чёрный ствол торчал в небо грозным обещанием. Казалось, эта штука не заметила минувших эпох, и по-прежнему излучала дикую первобытную жажду боя… этих, как их там…, каких-нибудь флибустьеров-берсеркеров, или кто там, в древности стрелял из таких пушек…, мушкетёры, может быть?
Впрочем, нашему герою про историю пушек и мушкетёров известно было совсем мало, если не сказать — ничего. Он лично прикоснулся к этому замшелому пласту истории только вчера, когда спёр эту пушку из запасников музея.
Нет, ну, не спёр, а позаимствовал.
Ну, как из запасников… с заднего двора.
Ну, как двора… там пустырь за музеем, заваленный разным громоздким историческим хламом.
Ну, как историческим… где ж нынче найдёшь что-то историческое? Реконструкция, распечатанная на 3Д-принтере из современных программируемых нано-материалов, имитирующих старинные. Кто ж знает, насколько оно похоже имитирует? Реконструкторы те сами таких пушек в жизни-то не видели.
Ну, как реконструкторы…, местные энтузиасты, любители истории. Просто мэрия кинула кличь: «Даёшь исторический музей!», вот энтузиасты и завалили реконструкциями.
Но что нам в пушке главное? Что бы стреляло! Теоретически, дело не хитрое.
Следующим объектом для сомневающегося взгляда стал чёрный снаряд. И тут парнишка не сдержал расстроенного вздоха. Он сам сделал этот снаряд. По рецептам из интернета. Алиенски муторная работа, надо сказать! И, алиен побери! Это был уже третий снаряд! Первые два оказались глубоким разочарованием. И если и третья отчаянная попытка окажется обманутой надежной… — испустив тоскливый вздох, парнишка покачал головой, и глянул на свои руки, заклеенные пластырем.
За эту злосчастную неделю вышел из строя уже второй ороситель. И каждый раз эти громоздкие штуковины в чётком соответствии с законом вселенской подлости, ломаются в самом неудобном месте. Так, что одному никак не подлезть! Вот вернётся отец! Но пока ещё отец вернётся — а время идёт, почва пересыхает. Да и не это важно! Важно, что бы Вацлав со всем справился сам! Ведь взрослый же уже мужчина. И руки и голова — на нужных местах. Он справится! Сейчас вот пушку зарядит, и справится.
Нет, другой путь, разумеется, есть. Летят над планетой метеоспутники — будет тебе нужная погода, только заполни бланк заказа, и перечисли кучу денег космическим бродягам. Кучу заработанных честным потом и сорванными в кровь мозолями денег. Космическим бездельникам.
Нет уж! Он же серьёзный человек, настоящий потомственный фермер! Паренёк сдвинул светлые редкие брови. Он — мужчина, тысяча горелых алиенов! Взвесив в руке пакет с порохом, он закинул в ствол пару штук, а потом решительно схватился за чёрный снаряд, и, изрядно поднатужившись, затолкал его в пушку. Ещё и потыкал длинной, сучковатой, и местами сильно опалённой палкой в ствол. Ну, вроде, встало. Что ж, пока не бабахнешь — не узнаешь.
Зачем городить на орбитах спутники, когда всё можно делать проще! Можно старым дедовским способом распылить йодистое серебро. И без всяких космических бомжей! Ибо толковый фермер ни в каких спутниках не нуждается!
Наш герой осторожно достал из заветного кармашка солидную толстую сигару, и с важным видом зажал ее в зубах. Нет, он не курил, и даже не собирался, но сделать его безнадёжно детское лицо достаточно взрослым, и соответствующим его крутому нраву — может только солидная сигара! Ну, это он так считал. И это была единственная у него сигара, так что он бы ее ни за что не поджог! Ещё чего, нашли дурака! Он уже как-то сделал такую глупость — потом пришлось кусок сигары отрезать! А если сигара сгорит? Где ему вторую такую взять? Это ж на 3Д-принтере не отпечатаешь — понимать надо! Это вам не прогрессивные технологии — это настоящая сигара! Это круто — чтоб вы знали!
Глянул из-под по-детски узкой, но по-взрослому мозолистой, зелёной своей ладошки на горизонт. Солидно кивнул головой. Солидно сплюнул сквозь зубы. Ну, именно так, как это делал его любимый киногерой. А потом достал из кармана зажигалку и подпалил огрызок бикфордова шнура, торчащий из пушки. И предвидя, что сейчас будет, наш герой заткнул свои зелёные уши, глубоко ввинтив в них зелёные пальцы.
— Бабах! — сказала пушка.
— Ох-ты-ж-ты-ж! — удивились небеса, перекатывая гром от горизонта к горизонту.
Парнишка открыл один глаз, и глянул на пушку. Пушка устало валялась на земле — лафет всё-таки не выдержал, и развалился. Видать, энтузиасты-любители истории что-то напутали. Эх! Любители, что с них взять!
Тут наш герой рискнул открыть второй глаз, и недоверчиво уставился в небо. В небе над бескрайними зелёными полями раскидала дымные щупальца уродливая клякса.
— Получилось? — промолвил паренёк, осторожно перекатывая сигару в другой край рта.
Клякса в небе бледнела, и вокруг того места уже начинало белеть. Через пару часов лёгкие облачка разрастутся в грозные тучи! И вот тогда, стоя под струями столь долгожданного дождя, он крикнет: — «У меня получилось!»
Но надежду юного фермера убил какой-то космический шаттл, алиены его пожри! Вынырнув из бездны, он, резко сбрасывая скорость, запустил по небесам мощную воздушную волну с характерным «Бух-х-ш!», разогнав столь желанное облачко.
— Да чтоб вам <пик-пик-пи-и-ик> в ваших летающих консервных банках! — с горечью выругался паренёк. Как и все уважаемые фермеры — люди, твёрдо стоящие ногами на своей земле — он недолюбливал всех этих космонавтов. Ходят такие важные, будто они цвет человеческой расы! А на деле-то — бродяги бездомные, которым дела на планете не нашлось!
(В том, что ему чуточку завидно, Вацлав не сознался бы даже самому себе.)
К вящему раздражению Вацлава, злосчастный шаттл, прочертив во всё небо инерционный след, заложил вираж где-то на краю горизонта, и вернулся к его ферме. Это оказался лёгкий штабной военно-космический шаттл. А кто может быть хуже космонавтов? Вот именно! Военные космонавты!
Чудо военной техники, воспетое старыми фильмами и рекламными роликами зубной пасты, самым возмутительным образом плюхнулось на дорогу перед домом Вацлава. Прямо на пятачок перед воротами, некогда отсыпанный щебёнкой, а ныне укатанный трактором до состояния близкого к камню. Скрипя и покачиваясь, в клубах пара и дыма, эта космическая колымага подкатилась к воротам. Пошарканный нелёгкой военной службой люк распахнулся, и из челнока выпрыгнули трое в парадной форме военно-космического флота.
Нет, Вацлав не удивился, нет. Вот, если бы ожили керамические фигурки садовых гномов — вот тогда Вацлав бы удивился. А тут он решительно офигел! Просто выпал в осадок! Потерял связь с реальностью!
— Господин Вацлав Баньски?
— Бондски, — автоматически поправил Вацлав, всё ещё не пришедший в себя. Они разговаривают! Не то что бы это было так уж удивительно само по себе, но, алиен побери, они разговаривают с ним, с Вацлавом!
— Так точно, Бомжски, — кивнул офицер с яркими звёздами на погонах. — От имени Верховного Главнокомандования я уполномочен передать Вам, господин Вацлав, извещение. Э… мы могли бы… э… войти внутрь?
У офицера был чудной говор, знакомые слова казались какими-то сказочными гостями с далёких планет, и их семантика не сразу дошла до сознания изумлённого парня.
— Наверняка могли бы, — выдал после некоторой паузы Вацлав, мысленно сопоставив габариты гостей с габаритами дверного поёма. — Не вижу в этом проблемы.
— Благодарю! — отчеканил военный, и выжидающе уставился на Вацлава. Вацлав не понял — его мозг наслаждался созерцанием, и вмешиваться не собирался. С учётом невероятности происходящего Вацлав не мог его винить.
Тогда военный выразительно показал глазами на дверь. Вацлав, наконец, понял, и отправился туда. Поднялся на открытую веранду, широко распахнул дверь — обычную дверь типового фермерского дома — и вошёл внутрь. Следом вошёл главный военный, и сопровождавшие его офицеры. Э… то есть, офицерши. Сейчас Вацлав обратил внимание, что это — офицерши. Сложно было сказать, глядя на их квадратные лица, и холодный прищур глаз, пока они не прошли совсем рядом. Вацлав пожал плечами. Ему ещё пока сложно было принять происходящее за реальность. Хотя это и для сна было… как-то слишком.
— С прискорбием вынужден сообщить, — огорошил парнишку старший офицер сразу, едва прикрыл за собой дверь, — что Ваш отец, Роджер Бодунски… отставить, Ботцки… э… пардон. Роджер, Ваш отец, э… геройски погиб в печальном инциденте на Кирибее-три. Особым приказом Верховного Главнокомандования Ваш отец посмертно представлен к ордену мужества.
Вот теперь Вацлав был уверен — его контузило при взрыве пушки, и это всё — бред контуженого мозга. Ну, раз уж так, почему бы не спросить:
— Как он погиб?
— Э… он заболел.
— Чем?
— Э… ветрянкой.
— На Кирибее-три?
— Точно так. На борту крейсера.
— Крейсера?
— Э… я сказал «крейсера»? Я оговорился. Баржи. Не важно.
— А разве умерших от ветрянки фермеров награждают боевыми орденами?
— Э… он спасал детей. Больных ветрянкой сирот. Во время инцидента. Очень мужественно спасал, геройски. Но, к сожалению, оказалось, что Ваш отец в детстве ветрянкой не переболел, и иммунитета не имел.
— Эк меня контузило, — поразился Вацлав, — пушка, наверное, взорвалась, а я лежу сейчас в поле и брежу.
— Не переживайте так, — участливо отозвалась одна из военно-космических дам, — сейчас это лечат. Примите успокоительного.
— Господин Вацлав, — несколько сконфуженно прервал их старший офицер, — я настоятельно советую Вам придерживаться версии, что в список представленных к награде Ваш отец попал случайно. Понимаете? Не за дело, а с лёгкой руки некоего лично Вам не известного друга его детства, который сейчас работает письмоводителем в штабе четвёртого ударного флота. Вы, как семья героя, будете получать хорошую пенсию. Рассчитываю, что такая версия снимет вопросы любопытных. Поверьте, людское любопытство… э… в случаях, подобных этому… э… может быть хуже любой ветрянки. На этом, прошу меня простить! Если я что-то могу для Вас сделать…
— Ага, — кивнул Вацлав, спохватившись, — там, на веранде в углу, рядом с вёдрами такая чёрная банка стоит — будете улетать — взорвите километрах в двадцати над полем.
— Взорвать? Над полем? Э-м… конечно, да, — офицер явно чувствовал себя «не в своей тарелке». — Если я чем-то смогу быть полезен, позвоните. В любое время суток. Код: девять, два ноля, и на вопрос связиста просто назовите моё звание и фамилию. Вот с этой визитки. Честь имею!
Все трое военных слаженно щёлкнули каблуками, синхронно козырнули, чётко развернулись, и быстро вышли на «кругом, правое плечо вперёд, арш!»
Вацлав остался, задумчиво вертя в руках коробочку красного бархата. Парень не уловил, откуда она взялась. Наверное, тот офицер вручил — если рассуждать логически. Внутри лежали три новеньких ордена «За мужество» первой, второй, и третьей степени. И орден «Боевого знамени» с формулировкой: «за вклад в обороноспособность человечества».
— Ветрянка нынче озверела, — глупо пробормотал бедолага Вацлав, пытаясь осознать, какого чёрта тут вообще происходит. На столике возле входной двери остались лежать официальные бумаги с голографическими печатями Комиссариата Обороны Человечества, и Верховного Главнокомандования. Извещение, свидетельство о смерти, и удостоверение о назначении пенсии семье за потерю кормильца. Сознание наотрез отказывалось верить в реальность произошедшего.
Поделиться книгой: