машины и встала около нее, скрестив на груди руки в довольно строгой
позе. Затем она пробралась сквозь заросший сад к крыльцу и пошла за
мужчиной.
Если бы вы были рядом, вы бы поняли, какое удовольствие я
испытал, увидев девочку, выбравшуюся с пассажирского сидения пикапа
и побежавшую к родителям. И хотя я не мог рассмотреть её в деталях,
всё же у меня сложилось о ней кое-какое впечатление: длинные тёмные
волосы, заплетённые в косичку, сама она была худенькая, одетая в
джинсы и белую майку. У неё была одна особенность, – она двигалась
так легко, будто её нисколько не волновали неубранные, заросшие
окрестности.
Последней из машины вышла другая девочка. Наверное, она сестра
первой, но была меньше ростом и младше. Цвета в её одежде были
совершенно необычны для этого пыльного места: ярко-розовый и
бирюзовый. Она что-то крикнула остальным, а затем вприпрыжку
побежала сквозь сад.
Сопоставив пару фактов, я понял, что прибывшая в долину семья –
это соседи одного вредного старика, и всё то время, что я помню, там не
было больше никого. Сам этот старик приезжал в дом только раз в год на
некоторое время для охоты на оленей.
Семья уже освоилась.
А я был одинок.
Это чувство мучило меня даже до того, как эти, новые, приехали.
Началось всё с моей мамы, которая приехала месяц назад.
Вам, наверное, будет любопытно узнать, зачем я наблюдаю, и это
будет хорошим вопросом. А вот почему я решил рассказать о себе,
думаю, никому не стоит знать. Я сидел на этом дереве, потому что оно
стояло между местом, которое я считаю своим домом, и местом, которое
зовётся моим домом.
Когда мама уехала в прошлом году, мне стало легче, как если бы я,
наконец, удалил больной зуб, но следом за этим пришла пустота. Она
появилась там, где этот зуб некогда находился.
А потом, после многих вещей – я изменился. Привык спустя год или
больше. Прекратил скучать по «зубу», научился жевать на другой
стороне рта и когда вспоминал это, то помнил только боль, которую он
вызывал, и снова испытывал облегчение от его отсутствия.
Но моя мать это не коренной зуб, и даже не клык. Она – наркоманка.
Как-то она сказала, что выздоравливает, но мне всего лишь семнадцать.
Что я должен был делать с распустившейся матерью теперь? Что делать
с ее новой религией «Двенадцати шагов», ее высшими силами или с ее
псевдо-Иисусом, что вписывается в жизнь деревни так же хорошо, как
змея в курятнике?
Мне всё это не нужно, поэтому я постоянно пропадаю на деревьях.
Только они меня никогда не разочаровывают.
Ну, хорошо, не совсем пропадаю. Там я строю дом. Тайный дом на
дереве, маленький по размеру, но огромный в фантазиях.
Скоро я буду жить, совсем как мой герой Торо, в хижине на дереве.
Только выше
строительством моста на Луну. И я буду изучать то, что принесет мне
абсолютное одиночество.
* * *
Вся семья скрылась в доме, оставив снаружи лишь тишину, что
мгновенно заполнила поляну. Даже цикады были неподвижны очень
долгое время.
И я уже собирался слезть и поискать место менее людное, как вдруг
услышал скрип парадной двери, она немного приоткрылась и снова
захлопнулась. Присмотревшись, я увидел мужчину и девочку, ту, что
постарше, не испуганную сорняками. Мужчина сказал что-то и дал
девочке ружьё.
Может, это пистолет?
Но он длинный, чёрный и выглядел весьма зловеще при солнечном
свете.
Плавным движением девочка положила ружьё на плечо, так, будто она
уже делала это тысячу раз. Я был ошарашен, потому что потом она
направилась к деревьям, – и ко мне.
Всё является испытанием.
Если я дрогну, я провалюсь.
Если я скажу «нет», я провалюсь.
Если буду колебаться, я провалюсь.
Будучи дочерью своего отца, я знала, как выживать, пусть даже он
подготавливал меня не совсем к этому. Я перешла поле и направилась к
лесу. Маленькая папина девочка-солдат.
Всё, что вам хотелось бы узнать о лейтенант-полковнике (в отставке)
Джеймсе Риде, вы можете прочитать в его собственной книге
апокалипсиса или ледникового периода, всемирного землетрясения, ну
или какой-то невероятной катастрофы, которая настигнет человечество.
Отец делал ставку на социально-государственный распад, вызванный
стихийным бедствием с последующей нехваткой воды и пищи.
Пожалуй, эта теория не хуже остальных.
Всегда была одна вещь, которая меня интересовала, но я не
осмеливалась озвучить её вслух: если Бог есть, почему мы так уверены в
том, что он хочет, чтобы мы выжили?
Отец ответил бы на этот вопрос, я уверена. Он бы сказал, что нас
выбрал Бог; мы были созданы в его воображении, и он дал нам знания и
множество умений, чтобы пережить любую катастрофу, с которой мы
столкнёмся.
Но что, если книга папы попадёт в руки к кому-то, кто не был
избранным? Хотелось бы знать, что было бы, если б я была другим
человеком, с иной жизнью, и очень, очень далеко отсюда. Мои
размышления о Боге совсем отличаются от папиных.
Книга отца не содержит глав о нём лично. Ничего подобного, строго
руководство по тому, как очистить воду, найти и построить убежище,
снять шкуру с животного, зажечь огонь в любую погоду при любых
обстоятельствах, вправить сломанную кость с теми материалами, что под
рукой, и прочее. Вот по этим главам вы можете догадаться, что за