Гарри Поттер и Кубок Огня [изд-во Махаон]

Он ткнул в руки Перси чашку, из которой даже не отпил, и подождал, пока встанет Людо; Шульман грузно поднялся на ноги, одновременно заглатывая остатки чая. Денежки у него в карманах весело позвякивали.

— Увидимся! — выкрикнул он. — Будем вместе в Высшей ложе — я за комментатора! — Он помахал, Барти Сгорбс вежливо кивнул, и оба дезаппарировали.

— А что будет в «Хогварце», пап? — незамедлительно поинтересовался Фред. — О чём это они?

— Очень скоро вы всё узнаете, — улыбнулся мистер Уизли.

— Это секретная информация, не подлежащая разглашению вплоть до специального решения министерства, — чопорно объявил Перси. — Мистер Сгорбс абсолютно прав, что её не раскрывает.

— Заткнитесь, Уизерби, — любезно сказал Фред.

День длился, и всеобщее радостное возбуждение окутывало лагерь физически ощутимым облаком. К сумеркам даже сам по-летнему тёплый воздух словно дрожал от предвкушения, и, когда тьма занавесом опустилась над многотысячной толпой, последние попытки соблюдать осторожность были оставлены: министерство смирилось с неизбежным и бросило бороться с откровенным волшебством, которое сгущалось поминутно.

Через каждые несколько футов в воздухе возникали фигуры только что аппарировавших торговцев с лотками и тележками самого необычного товара. Они продавали светящиеся розетки — зелёные за Ирландию и красные за Болгарию, — которые выкрикивали имена игроков; остроконечные зелёные шляпы, увитые танцующим трилистником; болгарские шарфы, украшенные львами, которые взаправду рычали; флаги обеих стран, исполнявшие национальные гимны, если ими размахивать, и миниатюрные модели «Всполоха», которые по-настоящему летали, и фигурки знаменитых игроков, которые гордо расхаживали по ладони.

— Я всё лето на это копил, — поведал Рон Гарри, когда они вместе с Гермионой бродили среди продавцов сувениров. Рон купил себе шляпу с танцующим трилистником и большую зелёную розетку, но ещё он купил маленького Крума, болгарского Ловчего. Миниатюрный Крум разгуливал по ладони Рона и свирепо хмурился на зелёную розетку.

— Ух ты, смотрите! — крикнул Гарри и побежал к тележке, доверху набитой медными биноклями. Они, правда, все были в каких-то чудных кнопочках и циферблатах.

— Купите омниокуляр, — с энтузиазмом предложил продавец. — Смотрите, тут есть повтор... замедление... и, если нужно, он может проигрывать детальный разбор момента. Всего десять галлеонов за пару, если возьмёте три.

— Ну вот, и зачем я только купил это? — Рон кивнул на шляпу и бросил страстный взгляд на омниокуляр.

— Три пары, — твёрдо сказал Гарри продавцу.

— Ты что... не надо. — Рон покраснел. Он всегда болезненно воспринимал то обстоятельство, что Гарри, унаследовавший от родителей небольшое состояние, гораздо богаче его.

— Зато на Рождество ничего не получишь, — успокоил Гарри, всучив ему и Гермионе по омниокуляру. — Ещё лет десять, учти.

— Идёт, — ухмыльнулся Рон.

— О-о-о, спасибо, Гарри, — сказала Гермиона, — а я тогда куплю программки...

Значительно облегчив кошельки, они отправились назад к палаткам. Билл, Чарли и Джинни тоже надели зелёные розетки, а мистер Уизли размахивал ирландским флагом. Фред с Джорджем остались без сувениров — все их деньги ушли к Шульману.

И тут откуда-то из-за леса раздался глубокий гулкий удар гонга, от которого мгновенно ожили красные и зелёные фонарики. Они зажглись среди деревьев, освещая путь к стадиону.

— Пора! — воскликнул мистер Уизли. Он оживился не меньше детей. — Пошли скорее!

Глава восьмая. Кубок мира

Сжимая свои приобретения, с мистером Уизли во главе, ребята по тропе под фонариками шли по лесу. Отовсюду доносился шум многотысячной толпы — шорохи, возгласы, смех, обрывки песен. Общее лихорадочное возбуждение заражало до крайности; губы у Гарри сами расползались в широкой улыбке. Они шагали минут двадцать, громко разговаривая и перешучиваясь, и наконец вышли за лесом. Перед ними открылся гигантский стадион, окружённый необъятной золотой стеной. И хотя в темноте была видна лишь часть этой стены, Гарри стало понятно, что внутри свободно поместились бы десять кафедральных соборов.

— Рассчитан на сто тысяч мест, — сказал мистер Уизли, заметив его ошеломление. — Пять сотен министерских работали целый год. Каждый дюйм этой стены покрыт муглорепеллентным заклятием. Весь год, стоило муглам подойти, как они тут же вспоминали об очень срочных делах и убегали... бедняжки, — ласково прибавил он и повёл ребят к ближайшему входу, у которого роилась шумная толпа ведьм и колдунов.

— Лучшие места! — воскликнула билетёрша. — Высшая ложа! По лестнице, Артур, на самый верх.

Лестница была устлана ковром сочного пурпурного цвета. Они поднимались в густой толпе, которая постепенно рассеивалась, расходясь вправо и влево на трибуны. Но мистер Уизли и его команда продолжали карабкаться. В конце концов они достигли вершины и оказались в небольшой ложе, на самом верху, ровно посередине между золотыми шестами. Здесь в два ряда стояло примерно двадцать пурпурных кресел с позолотой. Гарри вместе со всеми Уизли уселся в первом ряду, и перед ним открылась невообразимая картина.

Сто тысяч колдунов и ведьм постепенно заполняли многоуровневые трибуны, окружавшие длинное овальное поле. Всё было окутано таинственным золотистым сиянием — будто сам стадион светился. С высоты поле казалось ровным и гладким как бархат. На противоположных концах стояло по три пятидесятифутовых шеста с кольцами. Напротив Высшей ложи, почти прямо перед Гарри, располагалась гигантская грифельная доска. По ней бежали золотые строчки, словно чья-то невидимая рука писала, а затем стирала их с доски; понаблюдав ещё, Гарри понял, что это реклама. 

«Гуртензия»: метла для всей семьи — надёжная, безопасная, со встроенной противоугонной сигнализацией... «Универсальный гигиент миссис Шваберс»: без труда — ни следа!.. «Модные магазины О'Требьена» — колдовская одежда из Лондона, Парижа, Хогсмеда...

Гарри оторвал взгляд от доски и посмотрел через плечо: кто ещё сидит в Высшей ложе? Пока никого не было, кроме одного крохотного создания, занимавшего предпоследнее место в заднем ряду. Короткие ножки не свешивались с кресла, а торчали вперёд, тельце на манер тоги окутывало кухонное полотенце, а лицо пряталось в ладонях. Тем не менее эти большие, как у летучей мыши, уши показались Гарри смутно знакомыми...

— Добби? — в изумлении спросил он.

Крохотное существо подняло голову и раздвинуло пальцы, обнаружив громадные карие глаза и нос, размером и формой сильно напоминавший крупный помидор. Это был не Добби — которого Гарри не так давно освободил от прежних хозяев, Малфоев, — но, несомненно, тоже домовый эльф.

— Сэр назвал меня Добби? — удивлённо пропищал эльф, не отнимая пальцев от лица. Голос был ещё выше, чем у Добби, тихонький, дрожащий писк, и Гарри заподозрил — хотя с домовыми эльфами не разберёшь, — что это, кажется, девочка.

Рон с Гермионой резко обернулись. Они много слышали о Добби, но сами никогда его не видели. Даже мистер Уизли посмотрел с интересом.

— Извините, — сказал Гарри эльфу, — я вас перепутал с одним моим знакомым.

— Но я тоже знаю Добби, сэр! — пискнул эльф. Он, то есть она, закрывала лицо руками, как будто её слепило, хотя Высшая ложа вовсе не была ярко освещена. — Меня зовут Винки, сэр... а вы, сэр, — остановившись на шраме, карие глаза расширились и стали как блюдца, — вы, сэр, точно будете Гарри Поттер!

— Да, точно, — подтвердил Гарри.

— Но Добби только о вас и твердит, сэр! — Винки чуточку опустила руки. Вид у неё был ошеломлённый.

— Как у него дела? — поинтересовался Гарри. — Как ему свобода?

— Ах, сэр, — Винки покачала головой, — ах, сэр, не хочу вас обижать, сэр, но вот моё мнение, сэр, что вы не очень-то помогли Добби, когда дали ему свободу.

— Почему? — Гарри этого совершенно не ожидал. — Что с ним такое?

— Свобода ему в голову ударила, сэр, — грустно ответила Винки. — Много стал о себе понимать, сэр. Не сыскать ему работы, сэр.

— Почему?

Винки понизила голос на пол-октавы и прошептала:

— Подавай ему заработную плату, сэр.

— Плату? — тупо повторил Гарри. — А... что тут плохого?

Винки была так глубоко потрясена его словами, что немного сдвинула пальцы и снова почти спрятала лицо.

— Домовым эльфам не платют, сэр! — приглушённо пискнула она. — Нет-нет-нет, я Добби так и сказала, иди, говорю, найди себе хорошую семью и угомонись, Добби. А у него-то в голове идеи, а это ж эльфу не подобает. Будешь так продолжать, Добби, это я ему говорю, тебя сцапают и в момент сволокут в департамент по надзору за магическими существами, будто гоблина какого.

— Вообще-то, — сказал Гарри, — ему бы давно пора отдохнуть.

— Домовым эльфам отдыхать не след, Гарри Поттер, — твёрдо заявила Винки из-под пальцев. — Домовые эльфы должны выполнять, чего сказано. Я вот смерть как не люблю высоты, Гарри Поттер, — она глянула на край ложи и судорожно сглотнула, — но, коли хозяин велит тут сидеть, я и сижу, сэр.

— Зачем же он посылает вас сюда, если знает, что вы боитесь высоты? — нахмурился Гарри.

— Хозяин... хозяин велел мне держать для него место, Гарри Поттер, он очень занятой человек, — объяснила Винки, мотнув головой на соседнее пустое кресло. — Винки очень бы хотела вернуться в палатку хозяина, Гарри Поттер, но Винки всегда выполняет, чего ей велят, Винки хороший домовый эльф.

Она ещё раз испуганно глянула на край ложи и в ужасе сомкнула пальцы. Гарри повернулся к остальным.

— Значит, это домовый эльф? — пробормотал Рон. — Странные они какие.

— Это ты ещё Добби не видел, — с жаром заявил Гарри.

Рон достал омниокуляр и принялся проверять, как он работает, рассматривая людей на противоположной трибуне.

— Вот это да! — завопил он, вертя рычажок повторного проигрывания. — Я могу заставить вон того старика ещё раз поковырять в носу... и ещё... и ещё...

Гермиона тем временем с воодушевлением листала программку в бархатной обложке с кисточкой.

— Перед матчем выступят группы поддержки команд, — прочитала она вслух.

— О, это всегда интересно, — сказал мистер Уизли. — Сборные привозят с собой волшебных существ своей родины, что-то вроде талисманов, ну и чтобы, как говорится, себя показать...

Следующие полчаса ложа постепенно заполнялась зрителями. Мистер Уизли без конца здоровался за руку с явно очень важными работниками министерства. Перси до того часто вскакивал на ноги, что со стороны могло показаться, будто его посадили на ежа. А когда в ложу вошёл сам министр магии Корнелиус Фудж, Перси поклонился так низко, что у него свалились и разбились очки. Донельзя смутившись, он починил их волшебной палочкой и больше с кресла не вставал, но завистливо косился на Гарри, которого Корнелиус Фудж приветствовал как доброго знакомого. Им раньше доводилось встречаться, и Фудж отечески потряс руку Гарри, спросил, как дела, и представил другим колдунам.

— Гарри Поттер, вы его знаете! — громко прокричал он болгарскому министру, облачённому в роскошное одеяние из чёрного бархата, отороченного золотом. Тот, по всей видимости, не понимал по-английски ни слова. — Гарри Поттер... ах, да что же это такое... вы знаете, кто он... мальчик, которого не смог убить Сами-Знаете-Кто... вы точно его знаете...

Болгарский министр вдруг заметил шрам и, тыча в него пальцем, громко и безостановочно залопотал.

— Наконец-то разобрались, — устало вздохнул Фудж, обращаясь к Гарри. — У меня с языками не очень, тут нужен Барти Сгорбс. А, да вот же и его домовый эльф место ему занял... очень кстати, а то эти болгарские морды выпрашивали себе все лучшие места... Смотрите-ка, Люциус!

Гарри, Рон и Гермиона дружно повернулись. По второму ряду к трём пустующим креслам —прямо позади мистера Уизли — пробирались не кто иные, как бывшие хозяева Добби: Люциус Малфой, его сын Драко и какая-то дама, очевидно, мать Драко.

Гарри и Драко Малфой стали лютыми врагами с самой первой поездки в «Хогварц-экспрессе». Бледный мальчик с острым лицом и платиновыми волосами, Драко очень сильно походил на отца. Его мать, тоже блондинка, высокая и стройная, была бы красавицей, если б не гримаса — как будто под носом у неё намазано чем-то вонючим.

— А, Фудж, — поравнявшись с министром, произнёс мистер Малфой и протянул руку. — Как поживаете? Вы, кажется, не знакомы с моей женой? Нарцисса... и наш сын Драко.

— Очень приятно, очень приятно, — забормотал Фудж, расплываясь в улыбке и кланяясь миссис Малфой. — Позвольте и мне представить вам мистера Обланск... Обалонск... мистера... короче, это болгарский министр магии, и он всё равно по-английски не понимает ни слова, так что не обращайте внимания. Давайте посмотрим, кто тут ещё, — полагаю, с Артуром Уизли вы знакомы?

Повисло очень напряжённое молчание. Мистер Уизли и мистер Малфой посмотрели друг на друга, и Гарри живо припомнилась их последняя встреча: она произошла в книжном магазине Завитуша и Клякца и закончилась дракой. Мистер Малфой смерил мистера Уизли ледяным взглядом стальных глаз, а потом осмотрел передний ряд кресел.

— Святое небо, Артур, — тихо сказал он, — как же ты достал билеты в Высшую ложу? Вряд ли за твой дом столько дали?

Фудж, не слушая, радостно поведал:

— Артур, Люциус сделал очень щедрое пожертвование в пользу больницы святого Лоскута, Института причудливых повреждений и патологий. Он здесь по моему приглашению.

— Как... мило, — с натянутой улыбкой выдавил мистер Уизли.

Мистер Малфой перевёл глаза на Гермиону, та порозовела, но решительно встретила его взгляд. Гарри отлично понимал, почему губы мистера Малфоя кривятся в неприятной ухмылке. Малфои кичились тем, что они чистокровные колдуны, и всех, кто происходил из семей муглов, держали за второй сорт. Однако перед министром магии мистер Малфой не мог себе позволить неподобающих замечаний. Он презрительно кивнул мистеру Уизли и направился к своему месту. Драко одарил Гарри, Рона и Гермиону высокомерным взором и устроился между родителями.

— Скользкие твари, — пробормотал Рон, и ребята отвернулись к игровому полю. В тот же миг в ложу ввалился Людо Шульман.

— Все собрались? — хохотнул он. Круглая физиономия сияла, как большая и радостная голова эдамского сыра. — Министр, готовы начинать?

— Если ты готов, Людо, то и я тоже, — доброжелательно заверил Фудж.

Людо стеганул палочкой, направил её себе на горло, произнёс:

— Сонорус! — а потом заговорил, перекрывая рокот толпы, уже до отказа заполнившей стадион; голос его эхом разносился повсюду, достигая каждого уголка трибун: — Леди и джентльмены... добро пожаловать! Добро пожаловать на финальную игру четыреста двадцать второго чемпионата мира по квидишу!

Зрители заорали и зааплодировали. В воздухе заплескались тысячи флагов, и в общий шум влились нестройно исполняемые национальные гимны. Огромная грифельная доска очистилась от последнего рекламного сообщения («Всевкусные орешки Берти Ботта — острота ощущений гарантирована! ») и теперь показывала следующее: «БОЛГАРИЯ: О, ИРЛАНДИЯ: 0».

— А сейчас, без дальнейших промедлений, позвольте представить... группа поддержки Болгарии!

Правая сторона трибун, сплошная масса алого, одобрительно заревела.

— Интересно, что они привезли? — Мистер Уизли подался вперёд. — А-ах! — Он вдруг сорвал с носа очки и торопливо протёр их подолом мантии. — Вейлы!

— А кто это та?..

На поле, отвечая на вопрос Гарри, выскользнуло не меньше сотни вейл. Это были женщины... самые прекрасные женщины, каких Гарри видел в своей жизни... только они были не... просто не могли быть... люди. Это озадачило Гарри: кто же тогда они, отчего их кожа так серебристо сияет и почему их бело-золотые волосы так красиво развеваются, когда ветра совсем нет?.. Но заиграла музыка, и Гарри перестала интересовать нечеловеческая природа вейл — да и всё остальное тоже.

Вейлы затанцевали, и в голове у Гарри воцарилась абсолютная и блаженная пустота. Только бы вейлы не прекращали свой танец, потому что иначе произойдёт ужасное...

Танец ускорялся, и дикие, неясные мысли заворочались в одурманенном мозгу. Гарри захотелось совершить что-нибудь героическое, прямо сейчас. Пожалуй, он спрыгнет из ложи на поле... хорошая мысль... Но, может, этого мало?

— Гарри, что ты делаешь?! — откуда-то издалека вскрикнула Гермиона.

Музыка смолкла. Гарри моргнул. Он стоял, задрав ногу на край ложи. Рядом с ним застыл Рон — в такой позе, будто собрался прыгать с трамплина.

Отовсюду неслись сердитые крики. Народ не хотел отпускать вейл. Гарри всем сердцем был за них; разумеется, он станет болеть за Болгарию. Он с недоумением посмотрел на зелёный трилистник, приколотый к груди. Рон рассеянно обрывал трилистник со шляпы. Мистер Уизли с лёгкой улыбкой забрал шляпу у него из рук.

— Это тебе ещё понадобится, — заверил он, — когда ирландцы скажут своё слово.

— А? — Рон с открытым ртом смотрел на вейл, построившихся вдоль края поля.

Гермиона громко прищёлкнула языком. Затем силой усадила Гарри на место.

— Ну честное слово! — сказала она.

— А теперь, — загремел голос Людо Шульмана, — будьте любезны поднять палочки... и поприветствуйте группу поддержки Ирландии!

В следующее же мгновение на стадион ворвалась огромная зелёно-золотая комета. Она описала круг над игровым полем, разбилась на две кометы поменьше, и обе понеслись к шестам. Меж двумя световыми шарами над полем внезапно повисла радуга. Толпа откликалась громкими «о-о-ох!» и «а-a-ax!», как при фейерверке. Радуга побледнела, световые шары воссоединились и сложились в огромный трепещущий трилистник, который воспарил высоко в небо и полетел над трибунами. Из него посыпался... да, золотой дождь.

— Здорово! — заорал Рон, когда трилистник просвистел и над ними. Отскакивая от голов и от кресел, сверху падали тяжёлые золотые монеты, Прищурившись, Гарри разглядел, что трилистник состоит из тысяч и тысяч крошечных бородатых мужичков в красных жилетках, с зелёными и золотыми фонариками в руках.

— Лепреконы! — поверх оглушительных аплодисментов воскликнул мистер Уизли.

Многие на трибунах, отталкивая друг друга, рылись под сиденьями, собирая золото.

— Вот, возьми! — завопил счастливый Рон, пихнув горсть золотых монет в руку Гарри. — Это за омниокуляр! Теперь тебе придётся покупать мне на Рождество подарок, ха!

Огромный трилистник распался, лепреконы спустились на поле против вилий и, усевшись по-турецки, приготовились наблюдать за матчем.

— Леди и джентльмены... болгарская национальная квидишная сборная! Встречайте: Димитров!