Помоги проекту - поделись книгой:
Нумеон был непреклонен:
— Печать.
Кивнув одному из своих воинов, сержант взял у него молот, отобранный у Ксенута Сула, и передал его Нумеону.
— Он у тебя. А теперь, — твердо сказал сержант, — опусти оружие.
С благодарностью приняв молот, Нумеон подчинился.
— Ты даже не представляешь, как много он значит, — проговорил он, прижимая молот к груди.
— Я знаю, что он привел нас к тебе, — ответил сержант, вполглаза наблюдая за тем, как его люди толкают Ксенута Сула на колени и надевают ему наручники.
Нумеон поднял взгляд на сержанта. Из его вокса слабо слышались голоса Ультрамаринов.
— Второй отряд, — пояснил тот. — Они проверяют корабль перед тем, как мы его взорвем.
Заглянув за плечо Нумеона, он кивнул Ксенуту Сулу, уже связанному и подготовленному к транспортировке.
— Ты полетишь с нами, предатель. У лорда Прейтона будут к тебе вопросы.
На эту провокацию Ксенут Сул только криво улыбнулся.
Сержант повернулся обратно к Нумеону:
— Не беспокойся, Саламандра. Тебя встретят гораздо теплее.
— Где?
— На Макрагге, где же еще?..
— В сердце Ультрамара? — переспросил Нумеон.
— Да, — ответил сержант, опять мрачнея. — Тебе многое предстоит узнать, но для начала надо увезти тебя с этого корабля и доставить в апотекарион.
— Сержант, — позвал Нумеон, когда они уже уходили.
Тот развернулся.
— Прими мою благодарность, — сказал ему Нумеон. — Я думал… — Он умолк, решив, что его признания не так уж важны, и просто спросил: — Как тебя зовут?
— Тиэль, — ответил сержант, вновь надевая шлем. — Эонид Тиэль.
Глава 6
Вызов
После спасения Нумеон все время проводил в одиночестве.
Первые несколько дней на борту «Вызова Калта» он пролежал в апотекарионе. За время лечения ему рассказали о задаче Тиэля: очистить внешние миры Ультрамара от предателей, до сих пор угрожавших великим планам его примарха.
Ультрамарины многого добились с тех пор, как Жиллиман победил в ожесточенной борьбе — и не с одним, а с двумя примархами-мятежниками, явившимися в Ультрамар с войной. Но Тиэль говорил, что впереди еще много дел и сражений. Политика и управление же его мало интересовали, да и не были его сильной стороной, как он сам признался. Именно по этой причине он улетел с Калта: там не столько пытались отвоевать территории, сколько откровенно промывали мозги пропагандой.
Нумеону эти проблемы были чужды. На Ноктюрне, мире смерти, лидеры были слишком заняты вопросами выживания, чтобы беспокоиться о политике. С другой стороны, нужды людей в Ультрамаре, так много потерявшего в этой войне, были сложнее, и Нумеону оставалось лишь сочувствовать им и их повелителю, предпочитая одиночество и самодостаточность Прометеева кредо.
Даже на корабле он проводил время в соответствии со своим мировоззрением.
Едва оправившись, он отказался от дальнейшей помощи апотекария и удалился на нижние палубы, где обустроил себе жилище.
Еще во время лечения Тиэль навестил Нумеона, по его просьбе доставив небольшой комплект оружия. Также ему выдали легкие панцирные доспехи, поскольку свободной легионерской брони не было. Нумеон с благодарностью принял их и вскоре, применив свое мастерство кузнеца, превратил простой, безликий металл в произведение искусства, покрытое ноктюрнскими символами и орнаментами.
— Боюсь представить, что ты думаешь о наших заурядных доспехах, сын Ноктюрна, — раздался знакомый голос от входа в его комнату.
Тлеющие угли наполняли воздух жаром и запахом пепла. Часть этого небольшого душного помещения Нумеон превратил в скромную тренировочную площадку, нарисовав углем круг. Постелью ему служил жесткий тюфяк в углу, больше похожий на плиту, а оружие и великолепно отделанная броня лежали перед ним.
Услышав голос Тиэля, Нумеон замер с гладием в руке, не закончив упражнение.
— Я просил не тревожить меня, сержант, — холодно сказал он.
Тиэль вступил в неровный свет огня от самодельных жаровен, которые Нумеон расставил по комнате.
— Пытаешься поджечь мой корабль, Артелл?
— Я провожу прометейский ритуальный бой. Это вид тренировки.
Тиэль улыбнулся:
— Я вижу, что ты делаешь, Саламандра. Я пришел попросить, чтобы ты показал это остальным.
Нумеон продолжил выполнять комбинации, двигаясь методично и четко.
— Разве у Ультрамаринов нет собственных доктрин?
— Раньше мы называли их практикой и теорией. Но я изучаю самые разные доктрины. Предпочитаю не загонять себя в рамки.
— Ты тренировал легионеров на этом корабле? — спросил Нумеон, не только не прекращая упражнений, но и ускоряя их темп.
Тиэль стоял у самого края и, хотя несколько раз меч оказывался совсем рядом, не отходил ни на шаг.
— Да. Все они Отмечены красным.
— Я слышу в твоих словах гордость, сын Жиллимана.
Тиэль пожал плечами:
— Это всего лишь факт.
— Я заметил красную полосу на их шлемах и лицах, — сказал Нумеон. — Что она означает?
Тиэль рассмеялся:
— Порицание.
Нумеон остановился и взглянул на Ультрамарина. Они происходили из разных легионов, но все-таки Саламандра был капитаном, а Тиэль — сержантом. Нумеон был выше по званию.
— Ты создал отряд из нарушителей?
Улыбка Тиэля увяла, и он покачал головой.
— Нарушитель я, а не они. — Он заметил недоверие в глазах Нумеона и добавил: — Я изучал сценарии боев между легионерами, пытаясь определить, как можно победить их. Это было еще до того, как стало известно о восстании.
— И твои люди должны разделять твой позор?
Тиэль стиснул зубы, расслабился и за пару секунд взял эмоции под контроль.
— В Ультрамаре за пределами миров-примус до сих пор горят целые системы. Я не мог допустить, чтобы это пламя бесконтрольно полыхало. На Макрагге, Калте, Аяксе и Коноре враг напал открыто, и, когда это случилось, было очевидно, что нас ждет борьба за выживание. Все просто. — Он пожал плечами, то ли обреченно, то ли смиренно. — На рубежах же… — Он снова покачал головой, и его взгляд помрачнел от воспоминаний. — Не очень. На первых кораблях, которые мы выследили, Ультрамарины уже были. Часть действительно принадлежали нашему легиону. Часть нет. Одни, рассчитывая нас обмануть, облачились в броню наших погибших братьев. Другие — в их плоть. В те первые недели мы потеряли много людей. Я уже готов был свернуть операцию, но знал, что не могу этого сделать, пока еще есть миры в огне. Поэтому мы придумали новый ход.
— Красная полоса, — догадался Нумеон, и Тиэль кивнул.
— Способ отличить друга от врага, который предатели никогда не узнают, а потому не смогут использовать против нас.
— Порой это сложно, — согласился Нумеон, на мгновение мысленно вернувшись на Истваан. Он сомневался, что когда-либо сможет забыть ужасы той битвы.
Тиэль тоже погрузился в задумчивость.
— Очень сложно. Даже лучшим из нас.
— Это тебе опыт говорит? — приподняв бровь, спросил Нумеон.
— Да, но не мой, а моего примарха. Видишь ли, я пытался его убить.
— Что?
Нумеон стиснул рукоять меча, который до сих пор не выпускал из рук. Очередной обман?
Тиэль виновато поднял руку.
— У меня есть дурная привычка шутить, — сказал он. — Вражеский легионер, облачившись в копию моей брони и назвавшись моим именем, проник с девятью приспешниками в резиденцию лорда Жиллимана и попытался его убить.
— Кровь Вулкана! Но как?
— Они хорошо замаскировались.
Нумеон расслабился, но из слов Тиэля следовали выводы, которые не могли его не пугать:
— Теперь уже и собственным глазам нельзя верить.
— Нет, нельзя. И должен добавить, что после этого воссоединение отца и сына прошло несколько более натянуто, чем я рассчитывал.
— Возможно, нам всем стоит наносить на броню какой-нибудь тайный знак, чтобы видеть, кто друг, а кто враг.
— Я думал об этом, — ответил Тиэль. — Правда, ренегаты уже перестали надевать доспехи погибших героев, чему я несказанно рад, но мой отряд пока продолжает носить красные метки.
— И теперь ты учишь их убивать легионеров?
— Мне кажется, это здравая идея. Тем более когда лорд Жиллиман поддержал ее, порицание было автоматически отменено.
— Только сперва убедились, что тебя можно пускать за порог, я так понимаю?
Тиэль улыбнулся воспоминаниям:
— Там, за вратами Геры, разыгралась одна из самых напряженных сцен во всем Магна Макрагг Цивитас.
— Могу себе представить.
Довольный полученными объяснениями, Нумеон продолжил кружить по арене. Пот стекал по ониксово-черному телу, как конденсат по камню, и собирался в шрамах, выжженных на плоти, — этих знаках отличия, чествующих многочисленные подвиги. Артелл Нумеон был одним из немногих Саламандр, чьи клейменные метки покрывали почти все тело, так велика была летопись его героизма, но теперь ему казалось, что он не оправдал эту честь. Также кожу покрывали следы от пыток, на которые нельзя было смотреть без содрогания.
Тиэль из вежливости делал вид, что не замечал их.
— Чем дальше, тем тяжелее, да?
Нумеон остановился, решив сперва, что Ультрамарин каким-то образом прочитал его мысли, но потом понял, что тот имел в виду другое бремя.
Тиэль показывал на гладий в руке Нумеона. Саламандра бросил на Ультрамарина короткий взгляд.
— Кузнечный молот тяжел, сержант, — сказал он. — Этот ультрамарский клинок же просто непривычен.
Нумеон уже выполнил половину очередного упражнения, когда вдруг снова остановился, опустил меч и повернулся к Тиэлю:
— Ты ведь пришел не за тем, чтобы обсуждать нюансы ближнего боя или свои тактические доктрины, сержант?
— Я удивлен, что ты ничего не спросил о пленнике.
— Ты про Ксенута Суда? Он предатель. Он был моим тюремщиком. Теперь нет. Что еще тут можно сказать?
Тиэль нахмурился:
— Ты задумывался, почему тебя просто не убили?
— По тому же, почему ты не убил Ксенута Суда, — им нужны были ответы.
— Но на какие вопросы, Артелл?
— Это неважно, — равнодушно ответил Нумеон. — Во всяком случае, Ксенуту Суду. Он лишь служит другому.
Тиэль кивнул:
— Проповеднику. Ты видел его?
Поделиться книгой: