Помоги проекту - поделись книгой:
Пока генерал выслушивал доклад шевалье де Буйе и г-на де Режкура, на дороге показался скакавший во весь опор всадник.
Его появление предвещало новости.
Все взгляды обратились к нему, и вскоре присутствовавшие узнали г-на де Рорига.
Едва завидев его, генерал поскакал ему навстречу.
Он находился в таком расположении духа, когда человек не прочь обрушить свой гнев даже на невиновного.
— Что это значит, сударь? — взревел генерал. — Почему вы оставили свой пост?
— Мой генерал, прошу прощения, но я прибыл по приказу господина де Дама, — доложил тот.
— A-а, так значит, господин де Дама в Варение вместе со своими драгунами?
— Господин де Дама в Варение, но без своих драгунов, мой генерал. Он прибыл в сопровождении одного офицера, одного аджюдана и еще двух-трех человек.
— А другие?
— Другие отказались выступать.
— А господин Дандуан и его драгуны?.. — спросил г-н де Буйе.
— Говорят, их арестовали в муниципалитете Сент-Мену.
— Но хоть господин де Шуазёль в Варение? Со своими и с вашими гусарами, не так ли? — вскричал генерал.
— Гусары господина де Шуазёля перешли на сторону народа и кричат: «Да здравствует нация!» Мои же гусары заперты в казармах под охраной вареннской национальной гвардии.
— Почему же вы не встали во главе их, сударь, не разогнали всю эту сволочь и не пробились к королю?
— Господин генерал забывает об обстоятельствах: у меня не было никакого приказа, шевалье де Буйе и господин де Режкур были моими командирами, я не имел ни малейшего понятия о том, что его величество должен проехать через Варенн.
— Это верно, — желая восстановить справедливость, в один голос подтвердили шевалье де Буйе и г-н де Режкур.
— Едва заслышав шум, я вышел на улицу, спросил, что происходит, — продолжал младший лейтенант, — и узнал, что около четверти часа тому назад задержана карета, в которой, по слухам, ехали король и члены королевской семьи, и что находившиеся в карете лица препровождены к прокурору коммуны. Я направился к дому прокурора коммуны. Вокруг дома собралась огромная толпа вооруженных людей, слышалась барабанная дробь, гремел набат. Я почувствовал, как кто-то тронул меня за плечо, и обернулся: это был господин де Дама в рединготе, натянутом поверх мундира. «Вы младший лейтенант стоящего в Варение отряда гусар?» — спросил он. «Да, мой полковник». — «Вы меня знаете?» — «Вы граф Шарль де Дама». — «Так вот, садитесь на коня и, не теряя ни минуты, отправляйтесь в Дён, потом в Стене… Отыщите господина маркиза де Буйе и передайте ему, что Дандуан и его драгуны задержаны в Сент-Мену, что мои драгуны отказались повиноваться, что гусары Шуазёля вот-вот перейдут на сторону восставших и что находящиеся под арестом король и члены королевской семьи надеются только на помощь маркиза де Буйе». Получив этот приказ, мой генерал, я подумал, что не имею права на какие бы то ни было замечания, и решил, что, напротив, обязан беспрекословно подчиниться. Я сел на коня, пустил его во весь опор, и вот я здесь.
— Господин де Дама ничего больше не просил передать?
— Он еще сказал, что они всеми способами попытаются выиграть время, чтобы вы, мой генерал, успели прибыть в Варенн.
— Ну, я вижу, каждый сделал все, что было в его силах, — вздохнул г-н де Буйе. — Теперь дело за нами.
Он обернулся к графу Луи де Буйе со словами:
— Луи, я остаюсь здесь. Эти господа развезут по полкам мои приказы. Раньше других на Варенн двинутся отряды Музе и Дёна и, взяв под охрану переправу через Мёзу, начнут атаку. Господин де Рориг, отвезите этот приказ от моего имени и передайте, что поддержка подоспеет очень скоро.
Молодой человек, которому было дано поручение, поклонился и поехал в сторону Дёна.
Господин де Буйе продолжал:
— Господин де Режкур, отправляйтесь навстречу полку швейцарцев под командованием Кастелла — он сейчас движется по направлению к Стене; где бы вы его ни встретили, объясните командиру положение дел и передайте мой приказ поторопиться. Поезжайте!
Проводив глазами молодого офицера, отправившегося в направлении, противоположном тому, в каком во весь опор поскакал г-н де Рориг на уже взмыленной лошади, маркиз обернулся к своему младшему сыну:
— Жюль, возьми в Стене свежего коня и скачи в Монмеди. Пусть господин фон Клинглин отправит в Дён пехотный полк Нассау, а сам идет в Стене. Ступай!
Молодой человек отвесил поклон и удалился.
Наконец г-н де Буйе обратился к старшему сыну:
— Луи, Королевский немецкий полк находится в Стене?
— Да, отец.
— Получил ли он приказ на рассвете быть готовым к выступлению?
— Я лично передал от вашего имени этот приказ полковнику.
— Приведи полк сюда, я буду ждать на дороге — возможно, узнаю что-нибудь еще. Королевский немецкий полк надежен, не правда ли?
— Да, отец.
— Ну, в таком случае его будет довольно; мы выступаем с этим полком на Варенн. Отправляйся!
Граф Луи ускакал.
Он возвратился спустя десять минут.
— Королевский немецкий полк прибудет следом за мной, — доложил он генералу.
— Значит, когда ты прибыл, полк был готов к выступлению?
— К моему величайшему изумлению — нет. Должно быть, командир не понял меня вчера, когда я передавал ему ваш приказ, и я застал его в постели. Но он сейчас же вскочил и заверил меня, что сам пойдет в казармы, чтобы поторопить своих людей с отъездом. Я боялся, что вы будете беспокоиться, и приехал сообщить вам о причине задержки.
— Хорошо, — кивнул генерал. — Стало быть, полк скоро прибудет сюда?
— Командир сказал мне, что выезжает следом за мной.
Прошло десять минут, потом четверть часа, двадцать минут — никто так и не появился.
Генерал бросил на сына нетерпеливый взгляд.
— Я туда сейчас еще раз съезжу, отец, — предложил тот.
Пустив коня галопом, он вернулся в город.
Каким бы долгим ни казалось время г-ну де Буйе, сгоравшему от нетерпения, командиру полка его все равно оказалось недостаточно: были готовы всего несколько человек. Молодой человек горько упрекнул его, повторил приказание генерала и, услышав твердое обещание командира полка выйти из города через пять минут, поехал к отцу.
На обратном пути граф обратил внимание на то, что городские ворота, через которые он уже четырежды проехал за последний час, охраняются национальной гвардией.
Снова прошли в ожидании пять минут, потом десять, четверть часа — никто не появлялся.
Господин де Буйе понимал, что каждая потерянная минута стоит пленникам целого года жизни.
Он увидел, что со стороны Дёна появился кабриолет.
Там сидел Леонар; беспокойство парикмахера все возрастало, чем дальше он продвигался вперед.
Господин де Буйе остановил кабриолет; удаляясь от Парижа, бедный малый все чаще вспоминал о своем брате, у которого он забрал шляпу и плащ, а также о тщетно ожидающей его г-же де Лааге, которую, кроме него, некому было причесать; от этих неспокойных мыслей в голове его был такой хаос, что г-ну де Буйе не удалось добиться от него внятных ответов на свои вопросы.
Впрочем, Леонар, уехавший из Варенна еще до ареста короля, не мог сообщить маркизу ничего нового.
Это небольшое происшествие помогло генералу скоротать несколько минут томительного ожидания. Но прошло уже около часу с тех пор, как командиру Королевского немецкого полка был передан приказ, и потому г-н де Буйе в третий раз послал сына в Стене, приказав ему без полка не возвращаться.
Граф Луи уехал в бешенстве.
Прибыв на место, он еще больше рассвирепел: были готовы всего полсотни человек!
Он забрал этих людей и с ними отправился к городским воротам, чтобы обеспечить себе свободу передвижения; затем он вернулся к ожидавшему его генералу, уверяя его, что уж на этот-то раз за ним точно следуют командир полка и его солдаты.
Так он, во всяком случае, думал. Но только десять минут спустя, когда он в четвертый раз собирался вернуться в город, показалась головная колонна Королевского немецкого полка.
При других обстоятельствах г-н де Буйе приказал бы арестовать командира его же подчиненным, но в такую минуту он опасался вызвать недовольство офицеров и солдат и позволил себе лишь упрекнуть его в медлительности; потом, обратившись к солдатам с речью, он сказал, какая почетная миссия на них возложена: не только свобода, но сама жизнь короля и членов королевской семьи зависела от них; он обещал офицерам почести, солдатам — награду и для начала приказал раздать им четыреста луидоров.
Речь, имевшая такой финал, произвела ожидаемое действие: солдаты грянули «Да здравствует король!» и полк в полном составе поскакал галопом в Варенн.
В Дёне они застали отряд из тридцати человек, охранявший мост через Мёзу (он был оставлен г-ном Делоном, когда тот уезжал вместе с Шарни из Дёна).
Маркиз забрал с собой этих тридцать человек, и они продолжали путь.
Перед ними лежали восемь трудных льё: дорога то поднималась, то сбегала вниз и потому они никак не могли перейти на тот аллюр, какого им хотелось; перед маркизом стояла задача привести солдат в таком состоянии, чтобы они были способны и выдержать натиск противника, и атаковать его.
Но уже ощущалось, что они вступают на неприятельскую территорию: по обеим сторонам от дороги в деревнях гремел набат, впереди слышалась стрельба.
Они продолжали продвигаться вперед.
В Ла-Гранж-о-Буа какой-то всадник с обнаженной головой, пригнувшись к холке коня, не сводит глаз с дороги; он издалека начинает подавать знаки. Солдаты под командованием маркиза де Буйе торопят лошадей, и вот полк поравнялся со всадником.
Это г-н де Шарни.
— За короля, господа! За короля! — кричит он еще издалека, подняв руку.
— За короля! Да здравствует король! — отвечают солдаты и офицеры.
Шарни занимает место в их рядах; в нескольких словах он обрисовывает положение: король находился еще в Варение, когда граф оттуда уехал, — значит, не все еще потеряно.
Лошади устали; это не имеет значения, полк все равно поскачет тем же аллюром: лошади напичканы овсом, люди разгорячены речами и луидорами г-на де Буйе; полк летит, словно ураган, с криками «Да здравствует король!».
В Крепи они встречают священника из присягнувших. Он видит войско, спешащее в Варенн, и злорадствует:
— Поторапливайтесь, поторапливайтесь! К счастью, вы все равно опоздаете!
Граф де Буйе слышит его слова и набрасывается на него с саблей в руке.
— Несчастный, — кричит ему отец, — что ты делаешь?
Молодой человек спохватывается, что едва не убил безоружного человека, и притом священнослужителя, — а это двойное преступление; он высвобождает ногу из стремени и бьет священника сапогом в грудь.
— Вы опоздаете! — продолжает кричать священник, падая в придорожную канаву.
Солдаты продолжают путь, проклиная вестника несчастья.
Выстрелы слышатся все явственнее.
Это г-н Делон с семьюдесятью гусарами обстреливают примерно такое же число национальных гвардейцев.
Королевский полк бросается в атаку, разгоняет национальных гвардейцев и движется дальше.
Но по пути они узнают от г-на Делона, что король уехал из Варенна в восемь часов утра.
Маркиз де Буйе вынимает часы: без пяти минут девять.
Ничего! Еще не все потеряно. Не может быть и речи о том, чтобы ехать через город: на улицах баррикады; надо обойти Варенн стороной, обогнуть его слева, ибо справа сделать это не позволяет местность.
Если ехать слева, придется форсировать реку. Но Шарни утверждает, что ее можно перейти вброд.
Гусары оставляют Варенн справа, скачут по лугам; они хотят атаковать эскорт на клермонской дороге: сколько бы ни было там человек, они освободят короля или погибнут.
Спустившись с возвышенности, на которой расположен город, гусары оказываются у реки. Шарни первым понукает своего коня и ступает в воду, за ним — маркиз и граф де Буйе, потом в воду бросаются офицеры, а за офицерами — солдаты. Лошадей и людей так много, что за ними не видно воды. Десять минут спустя они переходят реку вброд.
Вода освежила и коней и всадников. Они снова мчатся галопом прямо к клермонской дороге.
Вдруг Шарни, скакавший впереди войска шагов на двадцать, останавливается и неожиданно вскрикивает: он оказался на берегу глубокого канала с крутыми скатами и обнаружил его, лишь подъехав вплотную.
Он совсем забыл об этом канале, а ведь сам отметил его на карте. Этот канал тянется на многие льё в обе стороны и на всем протяжении одинаково труден для форсирования. Если не преодолеть канал с ходу, то его уже не преодолеть никогда.
Шарни подает пример: он первым бросается в воду; в канале брода нет, но выносливый конь графа уверенно плывет к другому берегу.
Однако берег представляет собой крутой глинистый откос, и подковы не могут за него зацепиться.
Три или четыре раза Шарни пытается выбраться на берег; но, несмотря на ловкость всадника, умница-конь после отчаянных, почти человеческих попыток подняться соскальзывает назад, не найдя опоры для передних ног, и падает в воду, жалобно фыркая и едва не опрокидываясь на всадника.
Шарни понимает: то, что не удается сделать жеребцу чистых кровей, находящемуся в руках опытного всадника, тем более будет не под силу четыремстам эскадронным лошадям.
Итак, попытка оказалась неудачной, рок одержал верх: король и королева погибли, и раз уж он не сумел их спасти, ему остается лишь до конца исполнить свой долг, то есть погибнуть вместе с ними.
Пытаясь выбраться на берег, он предпринимает последнее усилие, столь же безуспешное, как и предыдущие; впрочем, он успевает до половины лезвия вонзить свою саблю в глину.
Поделиться книгой: