Помоги проекту - поделись книгой:
На следующий день к обеду мы вышли из леса на край равнины, к заимке севернее Перекатов. Забрав наших Белочку и Снежинку со двора присматривавшей за ними Франьки, отправились домой. Кстати, Белочкой козу назвали не за веселый нрав, а за то, что эта зараза, как белка, лазила по деревьям. С нашей единственной яблони она лихо перепрыгивала на покрытую дерном крышу сарая, где и паслась, и отдыхала. У Снежинки таких заскоков не было, эта просто упорно пёрла в огород, выискивая в плетне дыры, куда бы ни протиснулась и кошка, и расширяя их до своих упитанных габаритов.
По дороге мы разговаривали, но тему тролля и того, что произошло на горном лугу, дружно обходили стороной.
Но, вообще, из происшествия с троллем я сделала один вывод – нас спасла магия. И это пока моя единственная защита. А значит, надо стараться выучить больше и делать это лучше.
Открыв дверь, устало бросили мешки на лавку.
– Мири, давай, я свежей воды принесу, а ты сбегай в сарай, куриные яйца собери, да зерна в кормушку подсыпь – а то куры совсем одичают, со двора разбегутся. Коз пусти пастись, подоишь на ночь глядя.
В привычных хлопотах закончился день. Мы разобрали принесенные растения, корни царь?травы обернули в чистые тряпочки и спрятали в ящик с чуть влажным песком в холодном подполе. Так, по словам Тин, они могли храниться хоть целый год. Снежноцвет Тин решила большей частью высушить, а из трех цветков видом потоварнее сделать настойку на спирту в прозрачной стеклянной бутылке. Корешки драгоценного цветка мы с ней вдвоем прикопали на песчаном солнечном пригорке в огороде, хорошо полили и притенили натянутой на колышки тряпочкой – вдруг да примутся?
Вечером, поужинав гречневой кашей с яичницей и зеленым луком, заперли дверь. После этого Тин обняла меня за плечи и повела не на лавку, а к моей кровати, за печку. Мы сели рядом. Тепло, уютно, мягко, безопасно. И тут меня затрясло. Зубы застучали, сначала я стала всхлипывать, а потом завыла и зарыдала в голос. Тин притянула меня на грудь:
– Ну, Мири, не надо. Все уже позади… Но давай?ка поговорим. Мне очень понравилось, как ты держалась. Ты ж нас обеих спасла.
Я? Спасла? Да я перепугалась до смерти, даже вот штаны стирать пришлось. Позорище?то какое! О чем она? От удивления даже перестала зубами клацать.
– Мири, ты сообразила, как ослепить тролля. Он чуял нас, но не мог разглядеть вход в нашу расщелину. А потом ты сохранила контроль за своим светлячком до самого конца, даже когда упала, – и тролль так и не увидел пропасти впереди. Поняла?
Поцеловала меня в лоб и улыбнулась:
– А вот я – дура. Понесло меня в горы, раритеты искать. Сама чуть не погибла, и тебя едва не погубила. И ведь думала, что тут никого, кроме медведей да барсов, и нет! Про троллей в этих местах ни разу не слышала. Кстати, завтра надо сходить в Благодень, Хрунича предупредить. Негоже, если кто в горы на промысел пойдет, да там и сгинет. А еще, хоть и говорят, что горные твари с вершин не спускаются, но кто знает? Видишь, как у нас с тобой вышло?
Я слушала внимательно. Дрожь почти прошла, а вот говорила сейчас Тин со мной совсем как со взрослой. Значит, надо слушать.
– И, Мири, намотай на ус – магию свою пока никому не показывай!
– Почему? Вот если Елька или кто еще полезет, я им штаны подпалю!
– А что случится потом, подумала? Сейчас о тебе почти не вспоминают. А тогда начнут бояться. А то, чего боишься, всегда ненавидишь. Убережет тебя магия от стрелы? Или от камня, брошенного в спину? А если обвинят, что ты – колдунья, так всей деревней могут прийти и прямо в избе сжечь. Так что даже и не шути!
– Выходит, я должна скрываться и бояться, да?
– Рысь – сильный хищник. А часто в лесу на глаза попадается? – вопросом на вопрос ответила Тин. – И ты правильно решила – тебе надо учиться. – Высвободив руки, поднялась с моей кровати. – Давай вернемся к этой теме осенью, как в город пойдем. А сейчас спать ложись. И я пойду – устала.
Тин ушла к себе в горницу, но дверь между комнатами закрывать не стала. Я улеглась на спину и вытянула гудящие ноги – к горам мы шли почти четыре дня, а обратно прочесали за полтора. Бежали, как на пожар! Точнее, как от пожара. И задумалась. И над тем, что случилось, и над тем, что сказала Тин.
Я испугалась. До потери соображения и мокрых штанов. Но как?то сумела сделать то, чего хотела от меня Тин, – два раза сотворить волшебство и удерживать контроль над своим заклинанием, сколько нужно. Выходит, что я сильнее, чем всегда о себе думала. Точнее, не так. Не сильнее, а могу больше выдержать. И ещё – после вчерашнего страха ни Елька, ни другой какой урод больше меня не напугают. Я видела страшнее.
Но это не отменяло того, о чем не уставала повторять мне Тин – надо соблюдать осторожность. И получалось, что защищаться я не могу. Покрутила эту мысль и так, и эдак. И решила: постараюсь не попадаться, но, если уж попадусь, буду драться как и чем получится. Потому что, если позволю сделать с собой то, что сотворили с моей мамой, все остальное будет уже неважно. А с завтрашнего дня непременно начну больше заниматься магией.
На том и заснула.
Утром, после того, как я подоила коз и протопила печь, Тин велела собираться – пойдем в деревню, расскажем про то, что видели тролля. Про то, как мы от него убегали и сбросили на скалы, травница велела не говорить – решат, что или врем, или станут выяснять подробности. А про колдовство поминать ни к чему.
Я подобрала волосы, как учила Тин, надела рубаху со штанами, а сверху бесформенную душегрейку с карманами. Небо хмурилось, так что одежка была по погоде – не жарко, не холодно. С собой взяли корзину с яйцами – решили поменять их на коровье масло.
Сама я в Зеленую Благодень возвращаться не рвалась – ничего меня к этому месту не привязывало. За время, пока жила у Тин, я пересмотрела своё мнение о Сибире с Фариной. Они всю жизнь внушали мне, что подобрав – осчастливили. Что я – подзаборное отродье, которое должно быть по гроб благодарно и за то, что его приютили, и за воспитание с прокормом – то есть за непосильный труд с четырех утра до часу ночи, бесконечные побои и ругань, сношенное тряпье и корку хлеба с кружкой воды. Да, меня не убили. Но обращались хуже, чем с любой собакой. Сейчас я это уже понимала достаточно ясно. Зла я не держала… но стойкая неприязнь была.
Тин постучалась в дом Хрунича, лязгнул засов, дверь отворилась.
– Мири, подожди меня тут.
Жаль, а я хотела взглянуть на старостин штурвал. После чтения книги о войне с викингами я знала, как правильно называется эта штука. Такой красивый! Вздохнула, оперлась на перила крыльца и стала ждать, глядя, как вокруг мальвы у плетня кружит пара пестрых бабочек.
– Парень, ты чей?
– Аа?а? – оглянулась и чуть не уткнулась в Елькину веснушчатую физиономию.
– Чего?о?! – Елька захлопал глазами, потом хлопнул себя по бокам руками и захохотал. – Дык ты не парень! Гляди?ка, шлюхина дочка привалила!
Я стиснула зубы. Тин просила меня не ввязываться в склоки и на подколки не отвечать. Но было ужасно, невероятно, невыносимо обидно и больно. Я ж никогда не делала ничего плохого! И он не видел меня больше года. И вот, встретил и опять изгаляется!
– Пацаном вырядилась! Футы?нуты! А волосы обстригла, чтоб все видели, кто ты есть? – продолжал издеваться парень. – Дык мы и так знаем! Пошли за сарай – щаз я тебя обихожу, – протянул руку и схватил за плечо.
Отступив на шаг, стукнула по его запястью ребром ладони, как учила Тин. Посмотрела в глаза:
– Не тронь.
– А что сделаешь? Убьешь или ноги раздвинешь? – растопыренная лапа с грязными ногтями потянулась к моей груди. – Ну?ка, покажь, чего выросло! Да, а что у тебя за корзина? У кого сперла? – и, схватив за ручку, рванул к себе.
Я попробовала удержать лукошко, да только куда мне было против бугая на две головы меня выше! Накрытая салфеткой корзина накренилась и дернулась, три яйца вывалились через край и шлепнулись на крыльцо, разбившись. Вот урод! Жалко же! А сейчас остальные переколотит! А подраться с ним – точно ни одного целого не останется!
– Тиии?ин!!! – завопила я в голос, сообразив, что делать.
Елька на секунду замер в испуге, потом нехорошо усмехнулся:
– Врешь, шлюхино отродье, нету тут твоей заступницы!
И снова рванул на себя корзину. Как раз вовремя, чтобы распахнувшая дверь Тирнари и Хрунич из?за её спины успели увидеть, что происходит. И как еще два яйца шлепнулись в желто?прозрачную лужу с битой скорлупой у моих ног.
– Так, ну?ка отпусти! – голосом Тин можно было дрова колоть. Как топором бухнула.
Хрунич сам отдал нам за яйца пару медяков. А потом уволок сына за ухо за сарай – обихаживать. Прихватив стоявший у крыльца дрын и по пути доходчиво объясняя, что сделает этим дрыном с дураком?отпрыском…
К сожалению, на том история не закончилась. На следующий день, когда я, взяв ведро, полезла по приставной лестнице на крышу сарая – доить Белочку, почувствовала – кто?то на меня смотрит. Просто дырку взглядом в спине вертит. Обернулась – никого. Только ветки кустов качнулись. Но знала, не померещилось.
Вечером Тин заговорила о том сама:
– Мири, сядь и послушай, надо нам что?то решать. Тебе скоро тринадцать, по здешним меркам ты почти взрослая. Надеялась я, что, если поселишься у меня, всё со временем утрясется да рассосется. Но сейчас понимаю – тут жизни тебе не будет. Рано ли, поздно ли – подкараулят. И либо снасильничают, либо ты кого убьешь, защищаясь. В любом случае жизнь сломают. Что сегодня за тобой трое парней весь день с опушки следили – знаешь?
Ой, трое? С тремя мне никак не сладить…
– Вот со двора без меня ни ногой! Я с Хруничем поговорю, но, боюсь, это не поможет. Мне?то он наобещает, чего хочешь… но защищать тебя не станет. Понимаешь?
Понимаю. Я для них – законная добыча. Замуж меня никто не позовет, на шлюхиных отродьях жениться не принято. Вот только что мне теперь делать? Это ж с ума сойти! Ни коз на выпас не отвести, ни самой в лес сбегать, ни на речку искупаться!
– Ну, не расстраивайся. Не все так плохо, – улыбнулась Тин. – Просто прими, что твоей судьбы тут нет. Сейчас уже август. В начале сентября мы с тобой пойдем в Рианг. Корни и травы продадим, ты на город посмотришь. А вообще, слышала я, что в больших городах для детей с магическими способностями школы есть. Учат там четыре?пять лет. Потом, если была усердной да способной, могут дать рекомендацию в Академию. А уж если её окончишь – станешь членом гильдии магов, да всю жизнь будешь как сыр в масле кататься.
Я уставилась на Тин во все глаза. Она меня прогоняет? Я не хочу уходить! Мне хорошо с ней! И никого другого у меня на этом свете нет!
– Мири, малышка, девочка моя! Так для тебя будет лучше! Я б и сама с тобой пошла, да не могу…
– Почему?
Тин тяжело вздохнула.
– Ладно, слушай. И хорошо запомни эту историю. Чтобы не повторять моих ошибок и никогда сплеча не рубить. Ты большая – понять должна. А не поймешь сейчас – просто запомни. Потом разберешься. Было это давно, мне тогда только двадцать стукнуло…
Двадцать? Давно? А сколько ж Тин сейчас? Выглядит она и сейчас на те же двадцать с маленьким хвостиком.
– Ну, спасибо тебе… Я ж слабенький, но всё же маг. Так слушай…
Оказалось, Тин когда?то жила в большом городе. И была и травницей, и лекарем, и магичила понемножку – гадала, потерянное искала, от краж зачаровывала, порчу снимала. И пришла к ней однажды молоденькая девушка в беде. Беленькая такая, худенькая, с глазами на пол?лица. Соблазнил эту Ани сын тамошнего градоначальника, а как она забеременела, сразу и пропал. Беременность пока и не видна была, вот Ани и просила помочь – плод выгнать. Она сама с одной матерью жила, да очень бедно.
А Тин решила добиться справедливости. Подумала, подумала… сварила приворотное зелье, на крови Ани замешанное, да и исхитрилась его сынку градоначальника подлить. Решила, что так правильно выйдет – пусть он на девушке женится, и все будут счастливы.
Да не тут?то было. Парень, и правда, снова к возлюбленной пришел. А потом к отцу, сказать, что жениться хочет. А тому такая невестка – нищая, худородная да брюхатая – даром была не нужна. У него на единственного отпрыска совсем другие планы имелись. Вот он сына по делам куда подальше услал, а Ани с матерью велел из города убираться. Даже стражу послал, чтоб поторопить. А время зимнее было. Что там на дороге в лесу произошло – точно никто не знает. Потом сказали, мол, женщин волки загрызли. Сын вернулся, узнал, что случилось, и обезумел. Отец и так, и эдак… а уж не поправишь. Позвал настоящего мага. Тот приворот и углядел. Попробовал снять, да не вышло, Тин?то всю душу в заговор вложила, чтоб парень любил Ани крепко. Кончилось тем, что он совсем разум потерял, взял и повесился. Стали искать – кто виноват. Ведь приворотные зелья в Империи строго?настрого запрещены. И нашли?таки. Тин удалось удрать в последний момент, а то б и казнить могли.
– Думаю, я до сих пор в розыске. Так что жить мне снова в большом городе не судьба. А ты запомни – не бывает простых решений, чтоб махнул не глядя, да всё вышло! Я вмешалась в чужие судьбы, надеялась, что лучше сделаю… а что получилось? Погубила двух женщин, ребенка, парня и себе жизнь сломала. Запомни эту историю и никогда не руби сплеча!
Вечером я долго не могла уснуть. Сначала удивлялась, что Тин вот так мне доверилась, – наверняка же деревенские понятия не имеют о ее проблемах. Затем размышляла о том, как все сложно. У волка своя правда, у зайца – своя. А как тогда жить и что делать? А потом пришла мысль: если волк станет думать, как заяц, то с голоду помрет. Но Тин… это казалось таким несправедливым! Ведь она хотела помочь! Может, виновата вовсе и не она, а тот градоначальник, что помешал сыну жениться на Ани? Ведь если бы он принял девушку, ничего бы и не случилось! Гм?м… А если б папа?волк принял женитьбу своего волчонка на зайчихе? Нет, запомню… но осмыслить пока не могу. Поняла одно – где есть неравенство, любви не место.
Начиная со следующего дня Тин потихоньку принялась мне рассказывать то, что знала об обычаях больших городов. Казалось, для нее вопрос отсылки меня в школу уже решен. Я послушно старалась запомнить и про то, как надо себя вести за столом, и про то, что не принято пялиться на прохожих, а если девушка пристально рассматривает встречного мужчину, это может быть принято за приглашение познакомиться. У Тин даже лексикон изменился. Она разом выкинула из речи все деревенские словечки и следила за тем, чтобы я не употребляла их тоже.
– Быть простушкой тебе ни к чему, это не поможет. Глазами не хлопай, лишнего о себе никому не рассказывай. Если тебе что?то предлагают просто так, прикинь, не ловушка ли это. Держись скромно, одевайся аккуратно. Слушай больше, чем говори. Смотри на других людей, запоминай, как ведут себя они. Но не подражай слепо, а то попадешь в глупое положение.
Я чувствовала, что у меня от этих наставлений голова кругом идет…
В послеобеденные жаркие часы, когда делать ничего не хотелось, Тин устроила мне новую муку – диктанты. Зачитывала отрывок из какой?нибудь книги, а я писала то, что слышала. Опять?таки попеременно правой и левой руками. Потом Тин проверяла, и каждое неправильно написанное слово заставляла переписывать правильно десять раз. Я выла, ныла, грызла перо… но моя учительница была непреклонна. Или я поступаю в школу, или оказываюсь на улице – выбор мой.
После диктанта я, по своему почину, садилась медитировать и магичить. Зажгла свечу – потушила. Зажгла – потушила. Один раз, когда у меня уже руки от пассов отваливались, произошло что?то странное – фитиль загорелся до того, как я сделала жест активации. Я захлопала глазами. Потом подумала, что, наверное, он тлел с прошлого раза, вот внезапно и вспыхнул. Взяла другую свечу, потерла фитиль пальцами, чтоб быть уверенной – не горит. И попробовала повторить то, что делала. Ничего не вышло. Я вздохнула с облегчением.
Но на следующий день фитиль снова загорелся, не успела я до конца произнести знакомое до оскомины на зубах заклинание. И тут ошибки быть уже не могло. Как же это? Задумалась: может, позвать Тин и спросить? А если опять не выйдет? Попробую сама…
Через час до меня дошло – свеча загорается, потому что я
А если вообще молчать и просто хотеть?
Ничего не вышло. А почему? Наверное, нужно все же не только желать, а добавить волшебства? Картина снежного покрова, мерцающего под голубой холодной луной, с текущими в пространстве серебристыми реками возникала в сознании уже почти автоматически. Потоки магии раз от разу менялись – Тин объяснила, что это зависит от того места, где я нахожусь, ведь они реальны и в разных местах неодинаковы. Просто никто, кроме магов, не может их видеть.
В центре поляны, там, где серебристый, мерцающий, как звездная пыль, ручей пересекал снежный покров, он был особенно ярок. Я уставилась на свечу, пожелала и потянула силу из этого сияющего места – фитиль вспыхнул! Ура! Я поняла!
Вскочив со скамейки, прихватила свечу и помчалась искать Тин. Та перебирала в подвале прошлогоднюю картошку, обламывая ростки.
– Тин! Я могу зажечь свечу, не произнося заклинание!
– Мири, так не бывает! Ну?ка покажи!
Держа свечу в руках, я уставилась на фитиль. Тут, в подвале, картина потоков была немного иной, и приглянувшийся мне светлый кусочек висел в воздухе, не касаясь мерцавшего снега… Я уставилась на фитиль, сосредоточилась, зачерпнула силы… и ничего не произошло. Попробовала еще раз – и снова не вышло. Тин внимательно смотрела на меня, потом вздохнула:
– Пошли?ка наверх, выпьем квасу, а ты мне подробно расскажешь, что и как делала.
Я была ужасно благодарна ей за то, что она не сказала мне, что я – выдумщица или, хуже, – лгунья.
Выслушав мой сбивчивый рассказ, Тин усадила меня на то самое место, где я занималась, и попросила попробовать еще раз. Я уставилась на свечу – и она вспыхнула! Без единого моего слова!
– М?да, не знаю, что и сказать… – Тин явно была обескуражена. – Никогда о таком не слышала.
Согнала меня. Села на ту же табуретку. Уставилась на вторую свечу. Наморщила лоб. Сжала виски пальцами. Зажмурилась. Потом открыла глаза и вздохнула:
– Не могу. А другую ты можешь?
Я попробовала с того места, где сидела сейчас. Не вышло.
Тин, вздохнув, поднялась с табуретки и сделала жест рукой – пересядь сюда.
Я пересела. Свеча зажглась.
– Так. Сядь?ка тут же, но на другую табуретку! – скомандовала Тин.
Выяснилось, что дело не в табуретке, – свечи по?прежнему послушно загорались и гасли. Но только тогда, когда я сидела на этом месте.
– С ума спятить! – пожаловалась Тин в пространство. Задумалась. – Откуда ты магию берешь?
– Из потоков, как всегда.
– А точнее?
– Да всё как обычно! Нашла самое яркое место, оттуда и тяну!
– М?да… И где оно у тебя, это яркое место?
– Да в самой серединке!
Поделиться книгой: