Чувство приличия - английский и русский параллельные тексты

THE SOCIAL SCIENCE	Чувство приличия
I DO NOT LIKE long-standing engagements.	Я не люблю принимать приглашения задолго.
How can you tell whether on a certain day three or four weeks ahead you will wish to dine with a certain person?	Как поручиться, что в такой-то день через три недели или через месяц захочешь обедать у таких-то?
The chances are that in the interval something will turn up that you would much sooner do and so long a notice presages a large and formal party.	Возможно, тем временем подвернется случай провести этот вечер приятнее, а когда приглашают так задолго, явно соберется многочисленное и церемонное общество.
But what help is there?	Ну, а как быть?
The date has been fixed thus far away so that the guests bidden may be certainly disengaged and it needs a very adequate excuse to prevent your refusal from seeming churlish.	День назначен давным-давно, званые гости вполне могли заранее освободить его, и нужен очень веский предлог для отказа, иначе оскорбишь хозяев неучтивостью.
You accept, and for a month the engagement hangs over you with gloomy menace.	Принимаешь приглашение, и целый месяц это обязательство тяготит тебя и омрачает настроение.
It interferes with your cherished plans.	Оно нарушает дорогие твоему сердцу планы.
It disorganizes your life.	Оно вносит беспорядок в твою жизнь.
There is really only one way to cope with the situation and that is to put yourself off at the last moment.	По сути, есть только один выход - увильнуть в самую последнюю минуту.
But it is one that I have never had the courage or the want of scruple to adopt.	Но на это у меня то ли не хватает мужества, то ли совесть не позволяет.
It was with a faint sense of resentment then that one June evening towards half past eight I left my lodging in Half Moon Street to walk round the corner to dine with the Macdonalds.	Однажды июньским вечером, около половины девятого я не без досады вышел из квартиры, которую снимал на улице Полумесяца, и отправился за угол, на обед к Макдональдам.
I liked them.	Макдональды мне нравились.
Many years ago I made up my mind not to eat the food of persons I disliked or despised, and though I have on this account enjoyed the hospitality of far fewer people than I otherwise should have done I still think the rule a good one.	Много лет назад я взял себе за правило не делить трапезу с людьми, которых не люблю или презираю, и тем самым отказался от гостеприимства многих, в чьих домах мог бы приятно проводить время, однако и по сей день полагаю, что решил правильно.
The Macdonalds were nice, but their parties were a toss-up.	Макдональды очень милы, но вечера у них -сущая лотерея.
They suffered from the delusion that if they asked six persons to dine with them who had nothing in the world to say to one another the party would be a failure, but if they multiplied it by three and asked eighteen it must be a success.	Они почему-то воображают, что, если пригласить шесть человек, которым совершенно не о чем друг с другом говорить, вечер обречен на неудачу, но если утроить число таких гостей и пригласить восемнадцать, все пройдет прекрасно.
I arrived a little late, which is almost inevitable when you live so near the house you are going to that it is not worth while to take a taxi, and the room into which I was shown was filled with people.	Я немного запоздал, это почти неизбежно, когда живешь по соседству с домом, куда приглашен, и незачем брать такси, и в комнате, куда меня ввели, было уже полно народу.

I knew few of them and my heart sank as I saw myself laboriously making conversation through a long dinner with two total strangers.	Знакомых лиц я почти не увидел и с тоской представил себе, как за долгим обедом буду мучительно искать тему для разговора, сидя между двумя незнакомками.
It was a relief to me when I saw Thomas and Mary Warton come in and an unexpected pleasure when I found on going in to dinner that I had been placed next to Mary.	Я вздохнул с облегчением, когда вслед за мной появились Томас и Мэри Уортон, и еще больше обрадовался, обнаружив, что за столом мое место рядом с Мэри.
Thomas Warton was a portrait-painter who at one time had had considerable success, but he had never fulfilled the promise of his youth and had long ceased to be taken seriously by the critics.	Томас Уортон, художник-портретист, когда-то пользовался немалым успехом, но не оправдал надежд, которые подавал в молодости, и критики давно уже не принимают его всерьез.
He made an adequate income, but at the Private View of the Royal Academy no one gave more than a passing glance at the dull but conscientious portraits of fox-hunting squires and prosperous merchants which with unfailing regularity he sent to the annual exhibition.	Зарабатывает он прилично, однако на ежегодной выставке в Королевской Академии, куда он неизменно посылает добросовестно выполненные, но скучные портреты процветающих коммерсантов или землевладельцев - любителей охоты на лисиц, посетители едва удостаивают эти портреты беглым взглядом.
One would have liked to admire his work because he was an amiable and kindly man.	Вы бы и рады восхищаться его работами, ведь сам он человек благодушный и доброжелательный.
If you happened to be a writer he was so genuinely enthusiastic over anything you had done, so charmed with any success you might have had, that you wished your conscience would allow you to speak with decent warmth of his own productions.	Если вы - писатель, он искренне восхищается всем, что вы написали, радуется каждой вашей удаче, и так приятно было бы с чистой совестью тепло отозваться о его произведениях.
It was impossible and you were driven to the last refuge of the portrait painter's friend.	Но это невозможно, и остается прибегнуть к единственно спасительной фразе, какая еще остается приятелю художника-портретиста.
"It looks as if it were a marvellous likeness," you said.	- Видимо, сходство поразительное,- говорите вы.
Mary Warton had been in her day a well-known concert singer and she had still the remains of a lovely voice.	Мэри Уортон в прошлом известная певица, еще и сейчас в голосе ее сохранилось что-то от былой прелести.
She must in her youth have been very handsome.	Наверно, в молодости она была очень хороша собой.
Now, at fifty-three, she had a haggard look.	Теперь, в пятьдесят три, лицо у нее изможденное.
Her features were rather mannish and her skin was weather-beaten; but her short grey hair was thick and curly and her fine eyes were bright with intelligence.	Черты утратили женственность, кожа огрубела; но коротко стриженные седеющие волосы все еще густы и вьются, а в чудесных глазах светится ясный ум.
She dressed picturesquely rather than fashionably and she had a weakness for strings of beads and fantastic ear-rings.	Одевается она не строго по моде, но живописно, и у нее слабость к ожерельям и каким-то необыкновенным серьгам.
She had a blunt manner, a quick sense of human folly, and a sharp tongue, so that many people did not like her.	Она резковата, мгновенно подмечает чужую глупость, язычок у нее острый, и потому ее многие не любят.
But no one could deny that she was clever.	Но все признают, что она умница.

She was not only an accomplished musician, but she was a great reader and she was passionately interested in painting.	Она не только настоящий музыкант, но и очень начитанна и до страсти увлекается живописью.
She had a very rare feeling for art.	Она на редкость тонко чувствует искусство.
She liked the modern, not from pose but from natural inclination, and she had bought for next to nothing the pictures of unknown painters who later became famous.	Интерес к современному искусству у нее не показной, а искренний, и она за гроши покупала картины безвестных художников, к которым потом приходила слава.
You heard at her house the most recent and difficult music and no poet or novelist in Europe could offer the world something new and strange without her being ready to fight on his behalf the good fight against the philistines.	В ее доме слышишь новейшую сложную музыку, и стоит в Европе появиться поэту или романисту, способному сказать новое, необычное слово, она немедля ринется за него в бой против филистеров.
You might say she was a highbrow; she was; but her taste was almost faultless, her judgement sound, and her enthusiasm honest.	Вы скажете, что она интеллектуалка - так оно и есть; но вкус у нее едва ли не безошибочный, ее суждения здравы и восторги непритворны.
No one admired her more than Thomas Warton.	Больше всех ею восхищается Томас Уортон.
He had fallen in love with her when she was still a singer and had pestered her to marry him.	Он влюбился в нее, когда она еще пела на концертной сцене, и стал преследовать предложениями руки и сердца.
She had refused him half a dozen times and I had a notion that she had married him in the end with hesitation.	Раз пять или шесть она ему отказывала и, как я подозреваю, вышла за него не без колебаний.
She thought that he would become a great painter and when he turned out to be no more than a decent craftsman, without originality or imagination, she felt that she had been cheated.	Она думала, что он станет большим художником, и когда он оказался всего лишь приличным ремесленником, лишенным оригинальности и воображения, почувствовала себя обманутой.
She was mortified by the contempt with which the connoisseurs regarded him.	Ее оскорбляло, что знатоки смотрят на него свысока.
Thomas Warton loved his wife.	Томас Уортон любил жену.
He had the greatest respect for her judgement and would sooner have had a word of praise from her than columns of eulogy in all the papers in London.	Он глубоко уважал ее мнение, и ее одобрительное слово было бы ему дороже хвалебных рецензий во всех лондонских газетах.
She was too honest to say what she did not think.	Но она была слишком честна, чтобы говорить не то, что думала.
It wounded him bitterly that she held his work in such poor esteem, and though he pretended to make a joke of it you could see that at heart he resented her outspoken comments.	Его жестоко уязвляло, что жена так мало ценит его работу, и, хотя он пытался обратить это в шутку, видно было, что втайне он обижен ее замечаниями.
Sometimes his long, horse-like face grew red with the anger he tried to control and his eyes dark with hatred.	В иные минуты его длинная лошадиная физиономия багровела от еле сдерживаемого гнева и взгляд омрачала ненависть.
It was notorious among their friends that the couple did not get on.	Друзьям известно было, что супруги не ладят.
They had the distressing habit of fripping in public.	У них была злосчастная привычка ссориться на людях.

Warton never spoke to others of Mary but with admiration, but she was less discreet and her confidants knew how exasperating she found him.	Уортон неизменно говорил о жене с восхищением, но Мэри, не столь сдержанная, не скрывала от близких друзей, как муж ее раздражает.
She admitted his goodness, his generosity, his unselfishness; she admitted them ungrudgingly; but his defects were of the sort that make a man hard to live with, for he was narrow, argumentative, and conceited.	Она признавала его достоинства - доброту, великодушие, бескорыстие, признавала охотно; но недостатки у него такие, из-за которых с человеком трудно ужиться: он узколобый, самоуверенный и притом заядлый спорщик.
He was not an artist and Mary Warton cared more for art than for anything in the world.	По натуре он не художник, а для Мэри Уортон искусство превыше всего.
It was a matter on which she could not compromise.	В том, что касается искусства, она не способна на уступки.
It blinded her to the fact that the faults in Warton that maddened her were due in large part to his hurt feelings.	И потому не замечает, что грехи Уортона, которые так бесят ее, объясняются в значительной мере его уязвленным самолюбием.
She wounded him continually and he was dogmatic and intolerant in self-protection.	Она то и дело ранила его, а он, обороняясь, становился высокомерен и нетерпим.
There cannot be anything much worse than to be despised by the one person whose approval is all in all to you; and though Thomas Warton was intolerable it was impossible not to feel sorry for him.	Нет муки злее, чем презрение единственного человека, чьей похвалы жаждешь больше всего на свете, и хоть Томас Уортон был невыносим, нельзя было ему не посочувствовать.
But if I have given the impression that Mary was a discontented, rather tiresome, pretentious woman I have been unjust to her.	Но если в моем описании Мэри выглядит вечно недовольной, капризной и в общем-то утомительной особой, значит, я оказался несправедлив.
She was a loyal friend and a delightful companion.	Она была верным другом и очаровательной собеседницей.
You could talk to her of any subject under the sun.	С ней можно было поговорить о чем угодно.
Her conversation was humorous and witty.	Она была весела и остроумна.
Her vitality was immense.	Жизнь била в ней ключом.
She was sitting now on the left hand of her host and the talk around her was general.	Сейчас она сидела по левую руку от хозяина, и вокруг нее завязался общий разговор.
I was occupied with my next-door neighbour, but I guessed by the laughter with which Mary's sallies were greeted that she was at her brilliant best.	Я занят был соседкой с другой стороны, но по взрывам смеха, которым встречали каждую шуточку Мэри, догадывался, что она сегодня блистает остроумием.
When she was in the vein no one could approach her.	Если она бывала в таком настроении с нею никто не мог сравниться.
"You're in great form tonight," I remarked, when at last she turned to me.	- Вы сегодня в ударе,- заметил я, когда наконец она повернулась ко мне.
"Does it surprise you?"	- Вас это удивляет?
"No, it's what I expect of you.	- Нет, ничего другого я от вас и не ждал.
No wonder people tumble over one another to get you to their houses.	Не удивительно, что вы всюду нарасхват.

You have the inestimable gift of making a party go."	У вас неоценимый дар вносить оживление в любое общество.
"I do my little best to earn my dinner."	- Стараюсь, как могу, заслужить угощение.
"By the way, how's Manson?	- Кстати, что с Мэнсоном?
Someone told me the other day that he was going into a nursing-home for an operation.	На днях мне кто-то говорил, будто он ложится в больницу на операцию.
I hope it's nothing serious."	Надеюсь, ничего серьезного?
Mary paused for a moment before answering, but she still smiled brightly.	Мэри мгновенье помедлила с ответом, но улыбалась все так же весело.
"Haven't you seen the paper tonight?"	- Вы разве не видели вечернюю газету?
"No, I've been playing golf.	- Нет, я играл в гольф.
I only got home in time to jump into a bath and change."	Только и забежал домой принять ванну и переодеться.
"He died at two o'clock this afternoon." I was about to make an exclamation of horrified surprise, but she stopped me. "Take care.	- Он умер сегодня в два часа дня.- У меня чуть не вырвался возглас изумления и ужаса, но Мэри меня остановила: - Осторожнее.
Tom is watching me like a lynx.	Том следит за мной зорче рыси.
They're all watching me.	Все за мной следят.
They all know I adored him, but they none of them know for certain if he was my lover, even Tom doesn't know; they want to see how I'm taking it.	Все знают, что я обожала Мэнсона, но никто не знает наверняка, был ли он моим любовником; даже Том не знает; они хотят видеть, как на меня подействовала его смерть.
Try to look as if you were talking of the Russian Ballet."	Старайтесь делать вид, что мы говорим о русском балете.
At that moment someone addressed her from the other side of the table, and throwing back her head a little with a gesture that was habitual with her, a smile on her large mouth, she flung at the speaker so quick and apt an answer that everyone round her burst out laughing.	Тут к ней обратился кто-то из сидящих напротив, и Мэри, по привычке чуть откинув голову, с улыбкой на полных губах, тотчас ответила так остроумно и метко, что все вокруг расхохотались.
The talk once more became general and I was left to my consternation.	Разговор опять сделался общим, а я оцепенел, ошеломленный.
I knew, everyone knew, that for five and twenty years there had existed between Gerrard Manson and Mary Warton a passionate attachment.	Я знал, все мы знали, что добрых двадцать пять лет Джерарда Мэнсона и Мэри Уортон соединяла пылкая привязанность.
It had lasted so long that even the more strait-laced of their friends, if ever they had been shocked by it, had long since learnt to accept it with tolerance.	Это длилось так долго, что даже самые строгие пуритане среди ее друзей, если поначалу их это и коробило, давно научились относиться к ее слабости терпимо.
They were middle-aged people, Manson was sixty and Mary not much younger, and it was absurd that at their age they should not do what they liked.	Оба были уже немолоды, Мэнсону шестьдесят, Мэри немногим моложе, и нелепо им было бы в их возрасте не поступать, как хочется.

You met them sometimes sitting in a retired corner of an obscure restaurant or walking together in the Zoo and you wondered why they still took care to conceal an affair that was nobody's business but their own.	Порой эту пару видели в тихом углу какого-нибудь захудалого ресторанчика или встречали на дорожке зоопарка, и даже странно было, чего ради они все еще стараются скрыть то, что никого, кроме них, не касается.
But of course there was Thomas.	Впрочем, нельзя забывать о Томасе.
He was insanely jealous of Mary.	Он безумно ревновал жену.
He made many violent scenes and indeed, at the end of one tempestuous period, not so very long ago, he forced her to promise never to see Manson again.	Он закатывал ей дикие скандалы и не так давно, под конец одной бурной полосы в их жизни, вырвал у нее обещание больше с Мэнсоном не встречаться.
Of course she broke the promise, and though she knew that Thomas suspected this, she took precautions to prevent him from discovering it for a fact.	Конечно, она не сдержала слово и, хоть знала, что Томас об этом подозревает, всячески остерегалась, чтобы он не убедился в правоте своих подозрений.
It was hard on Thomas.	Томасу приходилось нелегко.
I think he and Mary would have jogged on well enough together and she would have resigned herself to the fact that he was a second-rate painter if her intercourse with Manson had not embittered her judgement.	Думаю, они с Мэри довольно сносно тянули бы супружескую лямку и Мэри примирилась бы с тем, что он всего лишь посредственный художник, если бы связь с Мэнсоном не заставила ее судить строже.
The contrast between her husband's mediocrity and her lover's brilliance was too galling.	Слишком жесток был контраст между посредственностью мужа и яркой одаренностью возлюбленного.
"With Tom I feel as if I were stifling in a closed room full of dusty knick-knacks," she told me. "With Gerrard I breathe the pure air of the mountain tops."	- С Томом мне душно, как в закупоренной наглухо комнате, забитой пыльными безделушками,- сказала она мне однажды.- С Джерардом я дышу чистым воздухом горных высей.
"Is it possible for a woman to fall in love with a man's mind?" I asked in a pure spirit of inquiry.	- Неужели женщина может влюбиться в ум мужчины? - спросил я из чистого любопытства.
"What else is there in Gerrard?"	- А что еще есть в Джерарде?
That, I admit, was a poser.	Вопрос, признаться, не из легких.
For my part I thought, nothing; but the sex is extraordinary and I was quite ready to believe that Mary saw in Gerrard Manson a charm and a physical attractiveness to which most people were blind.	По-моему, больше ничего в Джерарде не было; но секс непредсказуем, и я вполне готов поверить, что Мэри увидела в Джерарде Мэнсоне обаяние и физическую привлекательность, к которым почти все оставались слепы.
He was a shrivelled little man, with a pale intellectual face, faded blue eyes behind his spectacles, and a high dome of shiny bald head.	Он был маленький, сморщенный, бледное умное лицо, за стеклами очков блеклые голубые глаза, огромный выпуклый лоб и сияющая лысина.
He had none of the appearance of a romantic lover.	Внешность отнюдь не романтического любовника.
On the other hand he was certainly a very subtle critic and a felicitous essayist.	С другой стороны, он бесспорно был очень тонкий критик и отличный эссеист.

I resented somewhat his contemptuous attitude towards English writers unless they were safely dead and buried; but this was only to his credit with the intelligentsia, who are ever ready to believe that there can be no good in what is produced in their own country, and with them his influence was great.	Меня несколько раздражало, что он пренебрежительно отзывался обо всех английских авторах, кроме тех, кто благополучно отошел в мир иной; но это лишь возвышало его в глазах нашей интеллигенции, охотно верящей, будто на почве отечества не произрастает ничего путного, и в этой среде он пользовался большим влиянием.
On one occasion I told him that one had only to put a commonplace in French for him to mistake it for an epigram and he had thought well enough of the joke to use it as his own in one of his essays.	Однажды я сказал ему, что достаточно изречь пошлость по-французски, чтобы он счел ее остроумной, и он настолько оценил мою шуточку, что вставил ее как свою в очередное эссе.
He reserved such praise as he was willing to accord his contemporaries to those who wrote in a foreign tongue.	Если уж он снисходил до похвалы современным авторам, то хвалил лишь тех, кто пишет на чужом языке.
The exasperating thing was that no one could deny that he was himself a brilliant writer.	Но вот что досадно - сам он, бесспорно, писал блестяще.
His style was exquisite.	Стиль его был безупречен.
His knowledge was vast.	Познания широки и разносторонни.
He could be profound without pomposity, amusing without frivolity, and polished without affectation.	Он умел быть серьезным без высокопарности, забавным без легкомыслия, изысканным без жеманства.
His slightest article was readable.	Самая незначительная его статейка отлично читалась.
His essays were little masterpieces.	Каждое его эссе - маленький шедевр.
For my part I did not find him a very agreeable companion.	Что до меня, я не считал его таким уж приятным собеседником.
Perhaps I did not get the best out of him.	Возможно, мне не удалось разглядеть лучшие его стороны.
Though I knew him a great many years I never heard him say an amusing thing.	Хотя мы были знакомы много лет, ни разу я не слыхал от него забавной шутки.
He was not talkative and when he made a remark it was oracular.	Он был не речист, и когда уж произносил два слова, то будто не говорил, а вещал.
The prospect of spending an evening alone with him would have filled me with dismay.	Если бы мне предстояло провести вечер с ним вдвоем, я пришел бы в отчаяние.
It never ceased to puzzle me that this dull and mannered little man should be able to write with so much grace, wit, and gaiety.	Меня всегда поражало, что этот скучный, напыщенный человечек способен писать так изящно, остроумно и весело.
It puzzled me even more that a gallant and vivacious creature like Mary Warton should have cherished for him so consuming a passion.	Еще больше я поражался, что общительная, жизнерадостная Мэри Уортон пылает к нему такой нежной страстью.
These things are inexplicable and there was evidently something in that odd, crabbed, irascible creature that appealed to women.	Подобные загадки непостижимы, видно, было в этом немолодом, недоброжелательном, злонравном человечке что-то притягательное для женщин.
His wife adored him.	Жена его обожала.

She was a fat, frowsy, boring person.	Она была толстая, нудная и настырная.
She had led Gerrard a dog's life, but had always refused to give him his freedom.	Она отравляла Джерарду жизнь и нипочем не соглашалась дать ему свободу.
She swore to kill herself if he left her and since she was unbalanced and hysterical he was never quite certain that she would not carry out her threat.	Она поклялась, что покончит с собой, если он от нее уйдет, и Мэнсон опасался, как бы она при своем неуравновешенном, истеричном нраве не исполнила угрозу.
One day, when I was having tea with Mary, I saw that she was distraught and nervous and when I asked her what was the matter she burst into tears.	Однажды, когда Мэри позвала меня на чашку чаю, я заметил, что она неспокойна и чем-то расстроена, спросил, что случилось, и она вдруг расплакалась.
She had been lunching with Manson and had found him shattered after a terrific scene with his wife.	Оказалось, перед тем она завтракала с Мэнсоном, и он был совсем выбит из колеи, жена закатила ему ужасную сцену.
"We can't go on like this," Mary cried. "It's ruining his life.	- Так продолжаться не может! - воскликнула Мэри.- Его жизнь идет прахом.
It's ruining all our lives."	У всех у нас жизнь идет прахом.
"Why don't you take the plunge?"	- Почему бы вам не сжечь свои корабли?
"What do you mean?"	- То есть?
"You've been lovers so long, you know the best and the worst of one another by now; you're getting old and you can't count on many more years of life; it seems a pity to waste a love that has endured so long.	- Вы так давно любите друг друга, вы успели изучить друг в друге и самое хорошее, и самое дурное; вы оба уже немолоды, много ли вам осталось; обидно, чтобы пропадало понапрасну чувство, которое выдержало такое испытание временем.
What good are you doing to Mrs Manson or to Tom?	И какая от вашей жертвы польза Тому и миссис Мэнсон?
Are they happy because you two are making yourselves miserable?"	Разве они счастливы оттого, что вы оба мучаетесь?
"No."	- Нет.
"Then why don't you chuck everything and just go off together and let come what may?"	- Тогда почему бы вам попросту все не бросить и не укатить вдвоем, а там будь что будет?
Mary shook her head.	Мэри покачала головой.
"We've talked that over endlessly.	- Мы без конца это обсуждали.
We've talked it over for a quarter of a century.	Больше четверти века обсуждали.
It's impossible.	Это невозможно.
For years Gerrard couldn't on account of his daughters.	Многие годы Джерард не мог так поступить из-за дочерей.
Mrs Manson may have been a very fond mother, but she was a very bad one, and there was no one to see the girls were properly brought up but Gerrard.	Может быть, миссис Мэнсон была очень нежной матерью, но матерью очень плохой, и правильно воспитывать девочек было некому, кроме Джерарда.
And now that they're married off he's set in his habits.	А теперь, когда они уже замужем, у него сложились свои привычки.

What should we do?	Что нам было делать?
Go to France or Italy?	Уехать во Францию или в Италию?
I couldn't tear Gerrard away from his surroundings.	Я не могу вырвать Джерарда из привычного окружения.
He'd be wretched.	Он был бы глубоко несчастен.
He's too old to make a fresh start.	Он слишком стар, чтобы все начинать сначала.
And besides, though Thomas nags me and makes scenes and we frip and get on one another's nerves, he loves me.	И потом, хоть Томас изводит меня и скандалит и мы ссоримся и действуем друг другу на нервы, он меня любит.
When it came to the point I simply shouldn't have the heart to leave him.	В сущности, у меня бы просто не хватило духу от него уйти.
He'd be lost without me."	Без меня он пропадет.
"It's a situation without an issue.	- Положение безвыходное.
I'm dreadfully sorry for you."	Мне очень грустно за вас.
On a sudden Mary's haggard, weather-beaten face was lit by a smile that broke on her large red mouth; and upon my word at that moment she was beautiful.	Внезапно полные яркие губы Мэри дрогнули, сияющая улыбка преобразила изможденное немолодое лицо; честное слово, на минуту она стала красавицей.
"You need not be.	- Можете не грустить.
I was rather low a little while ago, but now I've had a good cry I feel better.	Я приуныла было, а вот выплакалась, и стало легче.
Notwithstanding all the pain, all the unhappiness this affair has caused me, I wouldn't have missed it for all the world.	Сколько боли, сколько страданий ни принес мне наш роман, ни за что на свете я бы от него не отказалась.
For those few moments of ecstasy my love has brought me I would be willing to live all my life over again.	Ради считанных минут восторга, которые подарила мне эта любовь, я готова бы всю свою жизнь пережить сызнова.
And I think he'd tell you the same thing.	И, думаю, он сказал бы вам то же самое.
Oh, it's been so infinitely worth while."	О, поверьте, игра вполне стоила свеч.
I could not help but be moved.	Я поневоле был тронут.
"There's no doubt about it," I said. "That's love all right."	- Никакого сомнения,- сказал я.- Это настоящая любовь.
"Yes, it's love, and we've just got to go through with it.	- Да, это любовь, и мы просто не можем от нее отмахнуться.
There's no way out."	Этот узел не развяжешь.
And now with this tragic suddenness the way out had come.	И вот теперь с трагической внезапностью узел развязался.
I turned a little to look at Mary and she, feeling my eyes upon her, turned too.	Я чуть повернулся, посмотрел на Мэри, и она, почувствовав на себе мой взгляд, тоже повернулась.
There was a smile on her lips.	С губ ее не сходила улыбка.
"Why did you come here tonight?	- Почему вы сегодня пришли сюда?

It must be awful for you."	Должно быть, для вас это пытка.
She shrugged her shoulders.	Она пожала плечами.
"What could I do?	- А что было делать?
I read the news in the evening paper while I was dressing.	В больницу он просил не звонить из-за жены.
He'd asked me not to ring up the nursing-home on account of his wife.	Я прочла извещение в вечерней газете, когда переодевалась.
It's death to me.	Это меня убило.
Death.	Убило.
I had to come.	Сюда нельзя было не пойти.
We'd been engaged for a month.	Нас пригласили месяц назад.
What excuse could I give Tom?	Что я могла объяснить Тому?
I'm not supposed to have seen Gerrard for two years.	Предполагалось, что мы с Джерардом уже два года не видимся.
Do you know that for twenty years we've written to one another every day?"	А мы двадцать лет писали друг другу каждый день!
Her lower lip trembled a little, but she bit it and for a moment her face was twisted to a strange grimace; then with a smile she pulled herself together. "He was everything I had in the world, but I couldn't let the party down, could I?	- Нижняя губа ее слегка задрожала, но Мэри закусила губу, на мгновенье лицо ее странно исказилось; потом она взяла себя в руки и улыбнулась.- Он - единственное, что было у меня в жизни, но не могла я испортить людям вечер, правда?
He always said I had a social sense."	Он всегда говорил, что мне присуще чувство приличия.
"Happily we shall break up early and you can go home."	- К счастью, мы сегодня не засидимся допоздна, и вам можно будет уйти домой.
"I don't want to go home.	- Не хочу я домой.
I don't want to be alone.	Не хочу оставаться одна.
I daren't cry because my eyes will get red and swollen, and we've got a lot of people lunching with us tomorrow. Will you come, by the way?	Я не смею плакать, тогда у меня будут опухшие красные глаза, а завтра у нас завтракает куча народу быть, и вы придете?
I want an extra man. I must be in good form; Tom expects to get a commission for a portrait out of it."	За столом не хватает одного мужчины и я должна быть в хорошей форме; Том надеется, что после этого завтрака ему закажут портрет.
"By George, you've got courage."	- Вы храбрая женщина, черт возьми.
"D'you think so?	- Вы думаете?
I'm heartbroken, you know. I suppose that's what makes it easier for me.	Понимаете, для меня все кончено Наверно, от этого мне легче.
Gerrard would have liked me to put a good face on it.	Джерард хотел бы чтобы я держалась молодцом.
He would have appreciated the irony of the situation.	Он бы оценил иронию судьбы.
It's the sort of thing he always thought the French novelists described so well."	Он всегда считал, что французские романисты прекрасно описывают подобные случаи.