Дрема Белоснежки [ЛП]

— Заметил, наконец? Возможно, на полях АА и КК он назывался по-другому, но, как и в ББ, представлял собой пространство, отрезанное от всего остального мира. И, похоже, что воины тех двух миров тоже считали то пространство своей финальной целью. А значит, именно эта вещь, объединяющая все три мира, и есть то, ради чего создавались эти миры, их воины и существа.

Белый архангел вскинула руку к небесам, и в бесконечную пустоту улетел чистейший голос:

— Это пространство, объединяющее три мира, и есть смысл существования того, что вы, воины, называете Ускоренным Миром. Этот смысл состоит в том, чтобы проникнуть в Имперский Замок, мир внутри мира, пробиться через Храм Восьми Богов в его глубине и достичь запечатанного Мерцающего Света. Я уверена в этом.

Слова Метатрон звучали, словно божественное откровение. И даже когда их эхо уже затихло в сознании Харуюки, он всё ещё не мог выговорить ни слова.

Мерцающий Свет. THE FLUCTUATING LIGHT. TFL. «Эта» Ковша. Седьмой Артефакт. «Алькаид».

Сильнейшее Усиливающее Снаряжение Ускоренного Мира, мечта каждого бёрст линкера... Харуюки всегда считал его просто ещё одним предметом, просто наградой за успешный штурм Храма Восьми Богов.

Но слова Метатрон перевернули всё представления Харуюки об этом мире с ног на голову.

TFL — смысл существования всех трёх игр, Брейн Бёрста, Аксель Ассолта и Космос Коррапта. Та самая причина, по которой они появились на свет.

Это уже не условие прохождения игры, а нечто гораздо более масштабное. Если слова Метатрон — правда, то даже десятый уровень лишь шаг на пути к нему.

Таинственный разработчик игры бесплатно раздал программу сотням детей ради того, чтобы они распечатали TFL. Вот что имела в виду Метатрон.

И в то же время в этом объяснении что-то серьёзно не сходилось.

Если TFL — просто внутриигровой предмет, кто-то должен был создать его и поместить в глубине Имперского Замка. Скорее всего — сам автор игры. Поскольку разработчик обладал поистине божественной силой, он мог, при желании, в любой момент переместить Свет из Замка куда-либо ещё или создать новый. У него нет причин ждать, пока игроки, вроде Харуюки, возьмут штурмом Имперский Замок.

Но что если TFL, будучи одним из Семи Великих Артефактов, на самом деле фундаментально отличался от шести остальных? Что, если он не Усиливающее Снаряжение, не предмет... а, например...

И тут Харуюки, наконец, вспомнил.

Эта самая мысль уже приходила ему в голову.

Чуть больше десяти дней назад, когда Харуюки и Утай оказались внутри Имперского Замка, в глубинах дворца им повстречался таинственный аватар, похожий на молодого самурая. Он представился как Трилид Тетраоксид, и именно он проводил Харуюки и Утай в подземелье, показав им Храм Восьми Богов.

И в глубине этого огромного тёмного помещения Харуюки увидел дрожащий золотистый огонёк.

Это было сияние Седьмого Артефакта, Усиливающего Снаряжения «Мерцающий Свет»...

Когда Харуюки вгляделся в мягко пульсирующее свечение, ему показалось, что он видит его не впервые. Впервые он встретил этот свет на неограниченном поле, на стене Старой Токийской Башни, когда только начинал изучать Систему Инкарнации. Он карабкался по стене, забыв обо всем, и тогда... он увидел дрожащий свет, похожий на TFL и цветом, и теплом, а затем ему показалось, что кто-то, находящийся с другой стороны света, попытался заговорить с ним.

Кто-то.

Когда Харуюки вновь увидел свет в глубинах Имперского Замка, он ещё отчётливее осознал то, что тот не относится к Усиливающему Снаряжению и обладает собственным сознанием. Однако вскоре его нейролинкер отключили от сети, а после ему не представилось момента задумываться над этим.

Харуюки пообещал Трилиду — Азур Эару, что однажды они увидятся снова... но новая вылазка в Замок ныне остаётся несбыточной мечтой.

Что, если ощущения его не обманывали? Что, если TFL действительно не просто предмет, созданный разработчиком игры и спрятанный в глубинах Замка?

Тогда получалось, что речь идёт об объекте или существе... сокрытом в самом сердце Ускоренного Мира и в то же время так надёжно отделённом от этого же самого мира, что даже создатель игры не может до него добраться.

Вглядываясь в чёрную дыру, пронзавшую три поля, Харуюки пробормотал себе под нос:

— Что... если кто-то пробьётся сквозь врата Четырёх Богов и Храм Восьми Богов, и прикоснётся к Мерцающему Свету... что случится в тот момент?..

— Ты действительно хочешь это знать?

— Э?..

Вопрос застал его врасплох, и он перевёл взгляд на Метатрон. Какие чувства таились за лицом неземной красоты — он не знал. Он не знал даже того, действительно ли существа этого мира обладали настоящими чувствами.

— Хочу, — помедлив, Харуюки кивнул. — Пусть даже это будет означать конец Ускоренного Мира. Мы с Чёрной Королевой Блэк Лотос сражались столько времени не для того, чтобы стоять на месте, а ради движения вперёд...

И только тогда к нему пришло запоздалое понимание.

Если TFL есть смысл существования Брейн Бёрста, Ускоренный Мир вполне может исчезнуть после того, как кто-то доберётся до него и пройдёт, таким образом, игру. Для Ариты Харуюки это означало просто продолжение обычной жизни в реальном мире, но для Метатрон... конец игры равносилен смерти.

Харуюки инстинктивно сжал её руку, не покидавшую всё это время его ладонь.

Возможно, благодаря этому архангел смогла прочесть его мысли, поскольку тихо ответила:

— И я хочу. Я хочу знать, с какой целью провела в этом мире 71592319 часов. Даже... если мне придётся расплатиться за это своим существованием.

— Метатрон... — только и смог сдавленно прошептать Харуюки.

Ускоренный Мир появился в 2039-м году. С того момента прошло уже восемь лет.

Даже этот срок казался Харуюки невероятно долгим, но ведь Метатрон всё это время жила на неограниченном нейтральном поле, где прошло не восемь лет, а восемь тысяч. Каждый год состоит из примерно 8760 часов, и если умножить это число на восемь тысяч, то получится, что Метатрон действительно прожила уже больше 70 миллионов часов. Этот срок впору называть вечностью.

Харуюки опустил взгляд на сияющую под их ногами галактику, а затем произнёс слова, всплывшие из самых глубин души.

— Помнишь... я обещал, что стану твоим слугой на тысячу лет? Поэтому... я хочу, чтобы ты не исчезала, пока я не выполню это обещание...

— ...Ты в очередной раз говоришь глупости. Тебе ещё даже не удалось пробить оборону врат Имперского Замка, а ты уже считаешь, что сможешь прорваться через Храм Восьми Богов всего за тысячу лет? Не переживай, от тысячи лет служения ты никуда не денешься, — холодно проговорила Метатрон, а затем продолжила немного мягче, — Но сейчас за помощью ко мне обратился ты. И я готова откликнуться.

— Э?..

Харуюки уже успел грешным делом подумать, что она ему что-то подарит, но затем понял, что Метатрон вновь смотрит вниз, и перевёл взгляд вслед за ней.

— Я обещала тебе шанс на победу над псевдосуществом.

Эти слова словно вернули Харуюки в реальность и заставили напрячься.

Конечно же, он не забыл, что в этот самый миг на неограниченном поле в районе Минато Сильвер Кроу застыл на пути пустотного лазера Брони Бедствия 2. Похоже, что на высшем уровне время стоит на месте, но как только он вернётся на так называемый средний уровень, чёрное копьё пронзит Харуюки уже через полсекунды.

— Не то чтобы я в тебе сомневался... но что ты можешь сделать в такой ситуации?.. — осторожно спросил Харуюки, и Метатрон ответила ещё более серьёзным тоном:

— Это поистине мерзкое и отвратительное создание, и даже я не могу представить, сколько энергии пустоты оно хранит внутри себя. Малейшая ошибка в бою может привести к тому, что ты будешь уничтожен, несмотря на твою броню.

— И... и как мне... избежать уничтожения?..

— Естественно, тебе нужно уничтожить противника силой противоположного атрибута. Сначала требуется отразить пустотную атаку псевдосущества, а затем одолеть и его тело.

— Противоположный... атрибут.

В Ускоренном Мире Энергия Пустоты представляла Тьму, и противостоял ей Свет. Харуюки обладал дальнобойной Инкарнационной техникой «Лазерный Дротик», как раз относившейся к этому элементу.

Но эта техника пока оставалась недоделанной, требовала долгой подготовки и не отличалась меткостью. А самое главное, ей попросту недоставало мощности, чтобы пробиться сквозь тёмный лазер Брони 2 и пронзить её тело.

— А-а... я не хочу сдаваться раньше времени, но не уверен, что мои нынешние техники обладают достаточной силой... кроме того, я не думаю, что успею запустить их так быстро... — пожаловался Харуюки, уныло свесив голову.

И тут его правую руку беспощадно сжали. На высшем уровне шкала здоровья не появлялась, а значит, он не должен был получать урона, но всё равно вскрикнул.

Архангел с негодованием нахмурила прекрасные брови и отчеканила:

— Как одна из Четырёх Святых и твоя хозяйка, я строго запрещаю тебе впадать в панику. Я сказала, что это возможно, значит, так оно и есть!

— Т-так точно!

«Что-то она всё больше напоминает Черноснежку-семпая», — запоздало поёжился Харуюки.

Метатрон потянула его за руку и повернула лицом к себе.

Затем она молча протянула правую руку тыльной стороной вверх, и Харуюки боязливо положил свою левую руку под изящную ладонь. Они взялись за руки, но Метатрон не сказала ни слова. Если бы они были на вечере народных танцев, то сейчас как раз должен был заиграть «Оклахома Миксер», но чёрный мир всё так же наполняла тишина.

По ощущениям Харуюки следующих слов Метатрон пришлось ждать секунд десять, не меньше.

— Я понимаю, что твоих сил пока недостаточно для победы над этим псевдосуществом. Кроме того, сквозь столь плотную тьму не сможет пробиться и Ектения тех крыльев, что я одолжила тебе. Это — техника массового уничтожения, которая работает эффективно лишь в первой форме за счёт множества крыльев.

— Я, ясно... но она всё равно была очень мощная. Спасибо, что одолжила мне эту силу...

— Я сейчас совсем не об этом! — перебил Харуюки гневный голос восьмитысячелетней Энеми Легендарного класса. После небольшой паузы Метатрон продолжила: — Прямо сейчас я взаимодействую с тобой через крылья. На среднем уровне моё настоящее тело уже вернулось в крепость, и я не могу прийти к тебе на помощь. Но есть способ, который позволит моей силе пройти сквозь твоё тело и материализоваться.

— Сквозь меня... твоей силе?..

— Это единственная возможность пробиться сквозь пустоту и победить врага.

Её слова невольно напомнили Харуюки о днях, проведённых у Старой Токийской Башни. Продолжая держать Метатрон за руки, он вжал голову в плечи и осторожно спросил:

— Э-э... надо прямо здесь тренироваться, чтобы научиться это делать?..

— ...Если ты так хочешь, я могу это устроить. Но знай, что если ты слишком задержишься на высшем уровне, то вернуться на нижний уровень будет не так-то просто. Где-то три тысячи лет назад я заблудилась, и это доставило мне определённые затруднения...

— Т-тогда лучше не надо тренировок! Но... только как же...

Как только Харуюки склонил голову, архангел выпрямила стройный стан и расправила крылья.

— ...Слушай меня, маленький воин. На высшем уровне не существует расстояний. Поэтому, хоть на среднем уровне мы и находимся далеко, здесь мы можем прикасаться друг к другу, видеть все три поля одновременно и читать воспоминания. Но между нами всё ещё есть отчётливая «граница». Она — результат твоего желания оставаться самим собой и защищать себя... той самой силы, которая служит истинным источником того, что вы называете «Системой Инкарнации».

— Источник... Инкарнации...

Метатрон использовала сложные обороты, но Харуюки чувствовал, что прекрасно понимает их смысл на эмоциональном уровне.

Перезапись явлений посредством сильного сфокусированного образа. Это — основа Системы Инкарнации. Но большинство бёрст линкеров, сами того не осознавая, поддерживают один образ.

Они поддерживают стену, защищающую их душу.

Скорлупу, которую они воздвигают вокруг своего мягкого, ранимого сердца.

Дуэльные аватары рождаются из душевных травм. Другими словами, они — доспехи, которые надевают бёрст линкеры, и одновременно их оружие.

Харуюки всегда считал, что дуэльных аватаров создаёт система Брейн Бёрста. В ночь после установки программы она вызывает кошмар, чтобы найти моральные шрамы в психике носителя, а затем использует их образы при создании аватара.

Но возможно, он ошибался. Не исключено, что оказавшийся в этом кошмаре бёрст линкер инстинктивно вызывает образ того, чем способен защититься, и таким образом инкарнирует его.

В таком случае получается, что процесс рождения дуэльного аватара сам по себе строится на Системе Инкарнации. Все игроки использовали Инкарнацию в тот самый миг, когда становились бёрст линкерами.

Те, кто желали телесной силы, становились синими аватарами.

Те, кто желали силы, способной дотянуться до чего-то, становились красными аватарами.

Те, кто желали силы ради защиты друзей, становились зелёными аватарами.

И, наконец, те, кто хотели не силы, а лишь как можно более твёрдой скорлупы вокруг своей души, становились металлическими аватарами.

А затем бёрст линкеры, сами того не осознавая, продолжали поддерживать форму своего дуэльного аватара с помощью силы Инкарнации.

— Метатрон... — обратился Харуюки к державшей его за руки красавице. — Помнишь, ты говорила, что слышишь «звук», когда работает Система Инкарнации? Если так, то... наверное, звук защиты моего сердца звучит... невыносимо.

— Почему ты так думаешь?

— Я... один из немногих аватаров металлического цвета... то есть, аватаров с металлической бронёй. Это доказательство того, что я сильнее других людей пытался защитить свою душу. Я не просил силы, чтобы победить врагов, не просил умения защитить друзей... я молил лишь о том, чтобы меня покрыли крепкой бронёй. Именно поэтому мой звук должен быть мерзким...

Харуюки понимал, что слова его звучат так жалко, что Метатрон, наверняка, опять разозлится. Но архангел не изменилась в лице, ответив своим обычным тоном:

— Особенности, которыми вы, воины, разнитесь друг от друга, не вызывают во мне ни любви, ни омерзения. Ведь когда я нахожусь в первой форме, я не могу противиться приказу уничтожать вас всех без разбора, и поэтому чувства не имеют для меня никакого значения.

— Вот как...

— Но в то же время, я по-прежнему могу иметь своё мнение по поводу всего на свете, включая вас, и сама решать, нравится мне что-либо или нет. Например, остальные Святые — очень дорогие мне создания, а Четыре Бога Имперского Замка мне не по душе. Я люблю «Закат», но ненавижу «Ад». То псевдосущество, с которым ты сражаешься, я считаю омерзительным. А что до того воина, который похитил «Сияние» с алтаря в глубине моей крепости, исказил его, а затем осмелился использовать, чтобы превратить меня в сторожевую собаку... то я считаю, что во время нашей следующей встречи стоит потратить пару-тройку тысяч лет, чтобы основательно прожарить его.

— Я... ясно...

Харуюки вздрогнул, и в уголке его сознания мелькнула новая мысль.

Судя по её словам, та серебряная корона, которая сковывала волю первой формы Метатрона и тех рыцарей, что патрулировали базу Общества... содержала в себе эффект «Сияния», одного из Семи Артефактов. А значит, этот считавшийся утраченным Артефакт в настоящее время находится в руках Общества.

Это тревожная информация, но сейчас нужно думать лишь о Броне 2. Вновь посмотрев в лицо Метатрон, Харуюки повторил вопрос: