Вооруженные силы Японии. История и современность

Судьба всей операции, по мнению японского командования, зависела прежде всего от сохранения замысла операции в тайне и скрытности его осуществления[288]. Разработкой плана с самого начала занимался 1-й отдел штаба Объединенного флота. Со временем к этой работе были подключены начальники штабов авианосных ударных соединений. Эти же лица в основном принимали участие и в командно-штабных учениях[289].

Специально отрабатывались проблемы радиомаскировки. Обычно позывные радиосвязи менялись раз в полгода. Но в этом случае они были сметены 1 ноября и 1 декабря, что должно было создать для американцев определенные трудности в сборе информации[290]. После выхода ударной авианосной группировки из залива Саэки кораблям надлежало прекратить всякий радиообмен. Одновременно в целях дезинформации противника оставшиеся в базах на о-ве Кюсю боевые корабли должны были вести ложные радиопередачи, чтобы создать у американцев впечатление, что никаких изменений в дислокации сил флота на театре военных действий не произошло[291].

Авианосная группировка под командованием адмирала Нагумо сосредоточилась в районе о-ва Итуруп (Курильские острова) и, выйдя 25 ноября из залива Хитокаппу, направилась, соблюдая радиомолчание, через северные воды Тихого океана, где судоходство не было интенсивным, к о-ву Оаху. Три отряда подводных лодок в составе 27 кораблей (в том числе 5 кораблей — носителей карликовых подводных лодок) к тому времени уже завершили развертывание и занимали предусмотренные планом позиции у Гавайских островов.

Ночью 1 декабря группировка получила по радио условный сигнал: «Восходите на гору Ниитака 1208», означавший, что 7 декабря назначается днем «Х». Встретив на своем пути всего лишь одно судно[292], японская ударная группировка к утру 7 декабря скрытно вышла в район нанесения удара. Когда она приблизилась к Пёрл-Харбору на расстояние 230 миль, с авианосцев поднялись самолеты первой волны (40 штурмовиков-торпедоносцев, 49 штурмовиков-бомбардировщиков, 51 бомбардировщик и 43 истребителя). Через 1 час 15 минут за первой волной последовала вторая в составе 171 самолета[293].

В это воскресное утро в Пёрл-Харборе стояло 8 линкоров, 8 крейсеров, 29 эсминцев, 5 подводных лодок, несколько кораблей других классов и вспомогательных судов. Более трети личного состава находилось в увольнении. Заканчивалась подготовка к проведению торжественной церемонии подъема флага. В ожидании утренней поверки на кораблях были открыты двери и люки водонепроницаемых переборок. На аэродромах самолеты стояли ровными рядами, вплотную друг к другу, представляя собой удобную мишень для японской авиации. Появление японских самолетов над гаванью не встретило противодействия, и только когда в 7 часов 55 минут стали падать первые бомбы, стало ясно: это — нападение. Таким образом, американский гарнизон в Пёрл-Харборе был застигнут врасплох.

Гавайская операция была осуществлена японским командованием практически без противодействия американского флота и авиации. В небо поднялись лишь четыре американских истребителя, атака которых была отбита.

Командующий американскими миноносными силами Тихоокеанского флота контр-адмирал Фэлонг, который в это время был старшим на рейде, поднял сигнал тревоги: «Всем кораблям выйти из гавани». Однако выполнить эту команду основным силам Тихоокеанского флота не представлялось возможным, так как первыми же атаками японских самолетов было поражено большинство линкоров, стоявших у своих причалов. Зенитный огонь, открытый кораблями и отдельными береговыми батареями в ходе налета первой волны, был слабым. Было сбито лишь 9 самолетов. Налет второй волны был встречей более плотным огнем, в результате которого японская авиация потеряла еще 20 самолетов[294].

В то время в море за сотни миль от Пёрл-Харбора находились два американских авианосца — «Энтерпрайз» и «Лексингтон». Командование отдало им приказ «перехватить и уничтожить противника». Однако поставленные цели были нереальны: противник имел многократное превосходство в силах, к тому же авианосец «Лексингтон», получил приказ, направился в противоположную сторону от фактического местонахождения противника[295],

В итоге двух ударов японской авиации по Пёрл-Харбору были уничтожены или выведены из строя все линейные корабли. 6 крейсеров, эсминец и 272 самолета. Потери в людях составили 3400 человек, в том числе 2402 убитыми[296]. Это был, безусловно, крупный успех, однако японское командование не решилось развить его и добиться окончательного уничтожения Тихоокеанского флота США и разрушения его главной базы. Командующий авианосной ударной группировкой адмирал Нагумо, опасаясь находившихся в море американских авианосцев, проявил колебание и не пошел дальше выполнения первоначально полученного приказа. После нанесения двух запланированных ударов с воздуха по Пёрл-Харбору он отдал приказ подчиненным ему кораблям лечь па обратный курс. Если бы он направил третью волну самолетов на ВМБ противника, то были бы уничтожены находившиеся на поверхности огромные хранилища горючего, без которого американский флот не смог бы длительное время действовать в водах Тихого океана[297]. Подводные лодки в этой операции практически не сыграли никакой роли.

Широкое развитие в военном искусстве Японии в годы второй мировой войны получили морские десантные операции, что в значительной мере объяснялось спецификой Тихоокеанского театра и направлением агрессии японского милитаризма. В целом для десантных операций, осуществленных японским командованием, было характерно большое удаление пунктов посадки от пунктов высадки войск (до 7 тыс. км и более). Переход десанта морем иногда занимал до 20 суток. Все это диктовало необходимость тщательной всесторонней подготовки высадки десантов с использованием всех мер оперативного и боевого обеспечения. Выход из баз и переход морем десантных сил проходили скрытно. и десанты, участвовавшие в первых операциях, покидали базы и направлялись морем к замеченным районам еще до объявления войны. Десантные отряды совершали переход и производили высадку десантов под прикрытием авиации и крупных надводных кораблей[298]. В ходе морских десантных операций нередко использовались воздушные десанты.

Первыми на берег высаживались передовые отряды, состоявшие обычно из частей морской пехоты. Эти отряды быстро захватывали плацдармы на берегу, после чего высаживались главные силы и тылы десанта.

Авиация непрерывно наносила удары по войскам противника, подавляя его противодесантную оборону и срывая контрудары сухопутных войск. Силы флота, осуществляя блокаду побережья, не допускали переброски морем подкреплений противника. Одной из первоочередных задач высаженных войск был захват ближайших аэродромов, на которые затем перебрасывалась армейская и морская авиация. Завоевав полное господство в воздухе, японская авиация целиком переключалась на поддержку десантируемых войск.

Как правило, морские десанты высаживались одновременно в нескольких пунктах на широком фронте. Это распыляло усилия обороняющихся, маскировано направления главных ударов и обеспечивало одновременное наступление на нескольких направлениях[299].

Выбор районов высадки и направлений главных ударов сухопутных войск определялся стратегической важностью объекта, характером обороны противника и географическими особенностями района операции. Например, в Филиппинской операции объектом главного удара японского десанта являлся о-в Лусон со столицей Филиппин — г. Манилой. Замыслом японского командования предусматривалось нанесение внезапных мощных ударов авиацией по аэродромам и ВМБ на Филиппинах, завоевание господства в воздухе и на море, высадка морских десантов на севере и юго-востоке Лусона с задачей разгромить американо-филиппинскую армейскую группу под командованием генерала Д. Макартура, захватить столицу Филиппин и одновременно высадить десант на юге Филиппинских островов для содействия главным силам и захвата ВМБ.

Для проведения операции выделялись 14-я армия под командованием генерала Хомма, Филиппинское оперативное объединение флота (5 тяжелых крейсеров, 5 легких крейсеров, 29 эсминцев, авианосец и 3 авиатранспорта), 5-е авиационное соединение сухопутных войск (200 самолетов), 11-й воздушный флот морской авиации (300 самолетов), а также около 100 транспортов и вспомогательных судов.

Японским вооруженным силам противостояла 130-тысячная американо-филиппинская группировка. В составе ее американской части насчитывалось 31 тыс. человек, более 270 самолетов. С нею взаимодействовал Азиатский флот США (45 боевых кораблей основных классов)[300].

8 и 9 декабря 1941 г. японская авиация внезапными ударами по американским аэродромам и ВМБ уничтожила половину тяжелых бомбардировщиков[301] и более трети истребителей, не успевших подняться с земли. Была также выведена из строя ВМБ Кавите и уничтожены находившиеся там 200 торпед, что обезоружило подводные лодки Азиатского флота США.

К концу пятого дня операции японцы захватили полное господство в воздухе над Филиппинами. Лишенный поддержки с воздуха, Азиатский флот США фактически был отстранен от участия в отражение японского вторжения па Филиппины.

В целом действия японских десантных войск отличались маневренностью, высокими темпами наступления на большую глубину и тесным взаимодействием сухопутных войск с флотом и авиацией. Широко используя морские пространства для маневра и осуществляя высадку десанта на флангах, японские войска наносили удары с других направлений, рассекая оборону, быстро продвигаясь в глубь территории противника, окружали и прижимали к морю его сухопутные группировки. Окруженные войска блокировались с моря, подвергаясь усиленным бомбардировкам с воздуха и принуждались к сдаче в плен. Авиация в руках японского командования служила главной ударной силой, расчищавшей путь сухопутным войскам массированными ударами с воздуха[302].

Наступление в островных районах осуществлялось с использованием последовательных высадок десантов на нескольких операционных направлениях. Сначала захватывались острова, имевшие аэродромы и ВМБ, куда перебрасывались авиация и силы флота. Подавив авиацию противника и завоевав господство на море и в воздухе, японское командование высаживало морские и воздушные десанты на другие острова. В целом внезапные и стремительные десантные действия на широких пространствах архипелагов приводили к изоляции отдельных группировок противника на островах и не позволяли ему создавать устойчивой линии обороны.

Наряду с широким размахом десантных наступательных действий японское командование приобрело в годы второй мировой войны большой опыт оборонительных противодесантных операций. При их осуществлении первоначально применялся метод «активной обороны». Считалось, что противник должен быть уничтожен по возможности еще на переходе морем, до подхода к объекту захвата. Эта задача возлагалась на ВМФ и авиацию. Сухопутные гарнизоны островов имели задачу уничтожить противника на воде до его высадки или на берегу в момент высадки. При этом основные силы гарнизонов островов располагались на побережье. Сильных резервов в глубине островов обычно не создавалось. Однако на завершающем этапе войны японское командование было вынуждено отказаться от методов «активной противодесантной обороны», что объяснялось прежде всего резким изменением соотношения сил сторон.

Японскому командованию приходилось считаться с тем, что американцы при подготовке высадки на острова всегда создавали решающее превосходство на море, в воздухе и в районе операции, надежно прикрывали десант от ударов авиации и флота противника, широко применяли специальные десантно-высадочные средства и плавающую боевую технику. Действия против того или иного островного японского гарнизона обычно начинались с установления блокады с моря и воздуха, длительных и интенсивных бомбардировок стратегической и авианосной авиации, систематических обстрелов корабельной артиллерией береговых укреплений и прибрежных районов. Например, против 23-тысячного гарнизона японцев, спешно организовавшего оборону на о-ве Иводзима площадью всего 8 кв. миль, американцы провели очень длительную (72 дня) и чрезвычайно интенсивную (сброшено 6,8 тыс. т бомб) бомбардировку. Из корабельной артиллерии, в том числе крупных калибров, по гарнизону в общей сложности было выпущено около 80 тыс. снарядов. Непосредственно для захвата острова американское командование выделило более 680 боевых, транспортных и десантных кораблей, 111,5 тыс. десантников и 1,5 тыс. самолетов[303].

В подобных условиях обычно немногочисленные японские гарнизоны, лишенные снабжения и поддержки извне, еще до высадки американских десантных войск несли большие потери не только от мощного огневого воздействия, но и от тропических заболеваний, недостатка медицинского обслуживания, воды, продовольствия. Последнее иногда приводило даже к людоедству.

Большие потери во время авиационной и артиллерийской подготовок, проводимых американцами обычно по кромке берега, заставили японское командование в последующих операциях оставлять на побережье лишь подразделения охранения. Основные же силы располагались в глубине острова на заблаговременно подготовленных рубежах, которые строились па системе взаимосвязанных укрепленных пунктов, соединенных подземными тоннелями, имевшими специальные убежища для укрытия личного состава от артиллерийского огня и ударов авиации и запасные ходы.

Недостатком такого, хотя и вынужденного, способа ведения противодесантной обороны являлось то, что американские войска получали возможность почти беспрепятственно высаживаться на побережье. Сопротивление японского гарнизона они встречали, как правило, лишь в глубине острова. Но даже в условиях абсолютного превосходства американцев в силах и средствах японские гарнизоны оказывали ожесточенное сопротивление. Например, гарнизон о-ва Иводзима продолжал борьбу в течение 36 дней. Только убитыми американцы потеряли здесь около 7 тыс. солдат и офицеров[304].

Имели свои особенности и боевые действия на морских и океанских сообщениях Тихого океана. В отличие от Атлантики, где вооруженная борьба отличалась решительностью целей, большой продолжительностью и напряженностью, на Тихом океане действия японского флота на коммуникациях США и Англии носили ограниченный характер. Делая ставку на «молниеносную войну», японцы здесь не создавали сильной противолодочной обороны (ПЛО). Перевозки стратегического сырья вплоть до 1943 г. они осуществляли почти без всякого охранения. Мобилизация большого количества рыболовецких судов и переоборудование их под корабли ПЛО не решили проблемы, так как на этих судах отсутствовали эффективные средства обнаружения и уничтожения подводных лодок.

Эффективность вооруженной борьбы ВМС Японии на морских и океанских коммуникациях непосредственно зависела от взглядов японского командования на использование сил флота в специфических условиях Тихоокеанского ТВД. Командование японских ВМС полагало, что уничтожение флота противника и достижение господства на море в сочетании с захватом портов и ВМБ является лучшей формой обеспечения своих коммуникаций и нарушения перевозок противника. Поэтому оно использовало силы флота и авиации, как правило, лишь для конвоирования транспортов при перевозке войск и грузов непосредственно в районы боевых действий[305]. В немалой степени такая практика объяснялась обширностью океанского ТВД и недостаточностью сил и средств японских ВМС. В кратковременной войне, к которой готовилась Япония, подобные просчеты могли и не привести к серьезным последствиям. Однако при переходе к войне затяжной они стали совершенно очевидными.

Одна из важнейших особенностей Тихоокеанского ТВД состояла в том, что американцы были вынуждены проводить морские десантные операции на большом расстоянии от территории США, что требовало огромного количества судов. Так, на базе обеспечения вспомогательных судов на атолле Эниветок за один месяц побывало около 1700 кораблей и судов[306]. Такое интенсивное движение создавало исключительно благоприятные условия для применения подводных лодок. Однако японское командование фактически не учло опыта войны на Западе, где подводные лодки проявили себя главной силой в борьбе на океанских коммуникациях. Оно рассматривало их лишь как средство для совместных действий с крупными кораблями. Во время боя подводные лодки, расположенные в завесах, должны были осуществлять разведку и воспрепятствовать подходу резерва и району сражения, наносить торпедные удары по крупным боевым кораблям. Атаковать транспорты вначале вообще запрещалось, затем командование дало разрешение использовать против них не более одной торпеды[307].

Подводные лодки не планировалось систематически привлекать к действиям на коммуникациях. Командующий императорским подводным флотом вице-адмирал С. Мива в 1944 г. заявил: «Основное назначение наших лодок — быть вспомогательным средством для нашего надводного флота»[308].

Снижало результативность боевого применения лодок и отсутствие четких взглядов на направленность их строительства: до начала второй мировой войны насчитывалось 11 типов подводных лодок, а до августа 1945 г. было построено 129 единиц 15 типов[309]. Такая многотипность не только затрудняла материальное обеспечение боевых действий подводных лодок, но и снижала уровень боевой подготовки экипажей и качество самих лодок.

В ходе войны на Тихом океане создалось такое положение, когда американцы, осуществляя наступление, обошли большое количество островов, удерживаемых японцами. В результате сотни, а иногда и тысячи солдат, находившихся на них, остались без продовольствия и боеприпасов. Из-за превосходства союзной авиации и флота надводные корабли не могли обеспечить их снабжение и эвакуацию раненых. Поэтому значительная часть японского подводного флота была привлечена для транспортной деятельности, что ранее не предусматривалось н не отрабатывалось. Так, к январю 1943 г. перевозку грузов осуществляли 20 лодок, включая самые новейшие, — боевые корабли превратились в транспорты.

Большое значение японское командование придавало разведке, в которой подводные лодки играли заметную роль. Так, в декабре 1941 г., по данным японской подводной лодки «И-165», были перехвачены и уничтожены японской авиацией английский линкор «Принс оф Уэлс» и линейный крейсер «Рипалс», гибель которых отрицательно сказалась на обороне Малаккского полуострова.

Япония стала первой страной, где была осуществлена программа серийного строительства (46 единиц) лодок, приспособленных для транспортировок самолетов в герметичных ангарах[310]. Это значительно увеличило их разведывательные возможности. Однако гидросамолеты с лодок в основном использовались для разведки береговых объектов и заметного влияния на ведение вооруженной борьбы на коммуникациях не оказали.

В целом действия подводных лодок на коммуникациях носили эпизодический характер и оказались малорезультативными. И хотя в количественном отношении по этому классу кораблей Япония не уступала Соединенным Штатам (в боевых действиях приняли участие 192 японские подводные лодки и 190 американских), результативность их действий была чрезвычайно низкой: на одну погибшую американскую подводную лодку приходилось 98 тыс. рег. т грузоподъемности потопленных судов, а на японскую — 6 тыс. рег. т[311], т. е. в 16 раз меньше.

В связи с переходом японцев к обороне важнейшее значение для них приобрели войсковые перевозки морем между метрополией и океанскими оборонительными рубежами, а также доставка стратегических материалов из захваченных районов Южных морей в Японию. Однако эти перевозки явились наиболее уязвимым звеном в системе японской обороны. И когда инициатива перешла к американцам и они начали наступательные действия, японцы оказались не способными ни к маневру силами на рубежах обороны в океане, ни к защите подвоза стратегических материалов в Японию из стран Южных морей. Борьба на морских коммуникациях в Тихом океане приобрела своеобразный, в значительной степени односторонний характер. Японские подводные лодки, как и надводные корабли, действовали против крупных боевых надводных кораблей противника и не использовались на его путях сообщений. Поэтому американские морские перевозки остались, по существу, без воздействия японского флота[312].

Таким образом, сильные стороны японского военного искусства в ведении операций на Тихоокеанском ТВД проявились в основном в начальный период войдя, когда оригинальность замыслов, четкое и решительное их исполнение, умелое использование фактора внезапности, применение новых средств и методов вооруженной борьбы, тесное взаимодействие видов вооруженных сил, высокая боеготовность и выучка войск приводили к крупным поражениям противника и захвату японцами стратегической инициативы на обширных пространствах Тихоокеанского театра.

В «быстротечной войне» такие победы могли бы оказаться решающими. Однако затяжной характер, который приняла вторая мировая война после нападения фашистской коалиции на СССР, дала возможность противникам Японии — США и Англии — сначала восстановить свои силы на море, а затем, используя время и огромные возможности своего военно-экономического потенциала, создать решающее превосходство сил и средств в вооруженной борьбе с Японией на море. Таким образом, слабость материально-технической базы японских ВМС, чрезвычайная обширность театра войны с преобладанием морских пространств явились одними из основных причин поражения Японии на море.

Поражение Квантунской группировки войск. Безоговорочная капитуляция милитаристской Японии

После капитуляции Германии положение Японии резко ухудшилось. Ее внешнеполитическая изоляция дополнялась усугубившимся экономическим кризисом, тяжелым положением японского народа, тяготившегося войной. Япония лишилась важнейших морских коммуникаций, питавших промышленность страны стратегическим сырьем, а население — продовольствием. Некогда мощный военно-морской флот потерял свою былую силу, а авиация оказалась неспособной защитить метрополию от массированных бомбардировок противника.

Однако серьезные изменения, происшедшие в характере вооруженной борьбы на Азиатско-Тихоокеанском театре, создали ряд трудностей и для вооруженных сил союзников. В отличие от прошлых сражений за отдельные острова, в которых участвовали главным образом силы флота, и в первую очередь авианосная авиация и морская пехота, теперь в борьбе за территорию Китая и собственно Японии решающее значение объективно приобретали сухопутные войска[313]. Между тем таких войск, имевших богатый опыт крупных полевых сражений, западные союзники на этом театре военных действий не имели. В создавшейся обстановке азиатский очаг войны мог полыхать еще год или больше, унося миллионы человеческих жизней.

В сложившейся ситуации военно-политическое руководство Японии, ведя курс на затяжку войны и достижение компромиссного мира, делало основную ставку на сухопутные войска, которые в военных действиях на Тихом океане понесли сравнительно небольшие потери. В целом не были велики потери японских войск и в Китае. За все годы войны с июля 1937 по август 1945 г. безвозвратные потери японцев составили здесь 446 500 человек, из них 384 900 человек в сухопутных войсках, 7600 — в ВМС и около 54 тыс. — в ВВС[314]. К середине 1945 г. военно-политическому руководству страны удалось с помощью тотальной мобилизации увеличить численность вооруженных сил почти вдвое. Если в конце 1943 г. они насчитывали 3,8 млн. человек, то к августу 1945 г. — около 7,2 млн. человек[315].

Решение японского командования в 1941 г. о временном перенесении основных усилий своих вооруженных сил с северного направления на южное, а также сам ход вооруженной борьбы привели к значительному перераспределению сил и средств Японии между различными районами и театрами военных действий. Поэтому со временем изменились первоначальный состав и численность Квантунской группировки войск: начиная с 1943 г. ряд ее частей и соединений был переброшен в сторону Южных морей для усиления начавших отход с тихоокеанских фронтов сухопутных войск[316]. И все же Япония продолжала держать в полной боевой готовности у советских границ мощную Квантунскую группировку — до 30 пехотных дивизий, 4 авиадивизии и около 1000 танков[317]. Это вынуждало советское командование принимать контрмеры. Даже в конце 1942 г., т. е. в самый критический момент для западных союзников на Тихоокеанском театре войны, а для СССР — на советско-германском фронте, Советскому Союзу приходилось держать на Дальнем Востоке против японской группировки почти столько войск и боевой техники, сколько держали на Тихоокеанском театре Соединенные Штаты и Англия, вместе взятые, что видно из следующих данных о количестве сил и средств антифашистской коалиции на Тихоокеанском ТВД (по состоянию на конец 1942 г.) (составлено по История второй мировой войны 1939–1945 гг. Т. 1 — 12. М., 1973–1982, т. 6, с. 253; т. 11, с. 184):

	Личный состав, тыс.	Боевые самолеты	Боевые корабли основных классов
СССР	До 1300	3375	98
США	До 400	1910	Более 150
Великобритания	1000	1443¹	До 20

¹ Из них, более тысячи самолетов устаревших конструкций и учебных.

На заключительном этапе войны японское командование стало усиливать свою северную группировку: с началом десантной операции войск США на о-ве Окинава ставка пришла к выводу, что возможность высадки американских войск на побережье Китая стала маловероятной. Наибольшая угроза, по ее мнению, возникала в Маньчжурии со стороны советских войск и в Корее со стороны американцев. Оперативные приготовления в Маньчжурии и на юге Корейского полуострова теперь рассматривались как важнейшие мероприятия в системе обороны самой Японии[318], на территории которой «находилось 2,6 млн. человек в составе соединений и объединений сухопутных войск. Они практически не понесли потерь и имели высокую боеспособность»[319]. Кроме того, на сухопутных фронтах планировалось использовать личный состав флота — около 1,7 млн. человек, из них 1,3 млн. дислоцировались в самой Японии[320] и могли быть быстро переброшены в Корею или Маньчжурию. Одновременно по приказу ставки из состава Экспедиционных сил в Китае в Маньчжурию передислоцировались штаб и управление одной армии и четыре пехотные дивизии, а также другие части.

Вместе с тем Экспедиционным силам в Китае было приказано «перестроиться таким образом, чтобы максимально способствовать повороту японских войск, действовавших на континентальной части Китая, к действиям против советских войск… В целом в конце июля 1945 г. ставка пришла к окончательному выводу: для того чтобы увеличить мощь войск на Маньчжурском направлении, необходимо перебросить туда как можно большее количество войск, действовавших в Китае, и соответственно сократить там масштабы военных действий»[321]. Одновременно в Маньчжурии и Корее проводилась тотальная мобилизация местного и японского населения. Только одних корейцев планировалось призвать более 200 тыс. человек. В итоге к началу военных действий у советских границ была сосредоточена японская группировка численностью свыше 1 млн. человек, которая имела 1215 танков, 6640 орудий и минометов, 26 кораблей и 1907 боевых самолетов[322].

В обороне метрополии от англо-американского вторжения японское командование делало основную ставку на тесное взаимодействие регулярных войск с многочисленными формированиями местной обороны. Считалось, что местом первоначальной высадки десантов западные союзники изберут Кюсюское направление, а затем долину Канто. Поэтому основные усилия по укреплению обороны были первоначально сконцентрированы на о-ве Кюсю. Одновременно в целях повышения готовности всей страны и ведению боевых действий был издан приказ о «добровольческих боевых отрядах», согласно которому все транспортные организации, а также предприятия, занятые в военном производство, обязывались сформировать «боевые отряды» и обеспечивать потребность вооруженных сил в боеприпасах и снаряжении. Создавалась система, призванная обеспечить единство действий армии и местного населения в борьбе с высадившимся противником. В целом военно-политическое руководство Японии считало, что насчитывавшие почти 3 млн. сухопутные войска, за которыми «стояла 100-миллионная нация Ямато, горящая мужеством и преданностью, располагали в метрополии достаточными возможностями для того, чтобы нанести мощный удар по войскам противника в случае их высадки на японской территории»[323].

На Маньчжурском направлении планировалось разгромить советские войска в пограничных районах Маньчжоу-ro. Предполагалось использовать обширные просторы и преимущества сложного рельефа Маньчжурии для того, чтобы не допустить прорыва советских войск в ее внутренние районы.

Квантунская группировка войск согласно приказу ставки от 30 мая 1945 г. вела подготовку к тому, чтобы при ведении боевых действий против советских войск объединить усилия группировки с Корейской армией. Ставилась задача разгромить противника на территории Маньчжурии, не допустить его продвижения южнее ЮМЖД, обеспечить оборону полосы укрепленных районов восточнее железной дороги Чанчупь — Дайрен и повернуть общий ход боевых действий в выгодную для Японии сторону. Чтобы обеспечить длительность и региональную автономность обороны наряду с тесным взаимодействием между войсками, находившимися в метрополии и на континенте, предусматривалось ведение самостоятельных и изолированных боевых действий как в собственно Японии, так и в Китае и Маньчжуро-Корейском регионе. Поэтому материальные запасы в целях наибольшей надежности из всей Маньчжурии перемещались в северную часть Кореи[324]. И хотя командующий Квантунской группировкой генерал О. Ямада получил от ставки приказ о готовности к боевым действиям в Маньчжурии вскоре после капитуляции Германии, среди японского командования преобладало мнение, что советские войска смогут перейти в наступление лишь не ранее весны 1946 г.[325], после передислокации их с запада и необходимой подготовки своих тылов[326]. До этого времени планировалось значительно усилить Квантунскую группировку войск и произвести дополнительные инженерные работы, с тем чтобы повысить устойчивость и эффективность обороны у границ с Советским Союзом.

Осуществляя эти мероприятия, японское командование вместе с тем отдавало отчет в ограниченности собственных сил и средств перед лицом предстоящей вооруженной борьбы с великими державами. Поэтому основная ставка делалась на этот раз на то, что для ведения военных действий на суше японская армия подготовлена лучше, чем американская. Перенос основной тяжести вооруженной борьбы па континент лишал американцев поддержки корабельной артиллерии и морской авиации, которые до сих пор составляли их основную ударную силу на островных и прибрежных операционных направлениях. Осложнялась для Соединенных Штатов Америки и проблема со стратегическими тылами — они все больше удалялись от районов боевых действий.

Большие надежды возлагались и па стойкость японских сухопутных войск в обороне, на массовое применение «камикадзе» которые должны были заставить противника пойти на компромисс перед угрозой больших потерь в живой силе. Именно об этом свидетельствовал опыт вооруженной борьбы с американцами в боях за о-в Окинава, 77-тысячный изолированный японский гарнизон которого в условиях абсолютного превосходства противника в воздухе и па море, при непрерывных бомбардировках и обстрелах корабельной артиллерии почти три месяца противостоял более чем полумиллионной группировке противника, потерявшей в конечном счете около 50 тыс. человек убитыми и ранеными[327].

Японское командование считало, что такой же упорный, длительный и кровопролитный характер вооруженная борьба приобретет и на Маньчжурском направлении. Поэтому на требование Потсдамской декларации о капитуляции японское военно-политическое руководство ответило пропагандистскими мероприятиями среди войск и населения страны, направленными на разжигание фанатизма, готовности к борьбе до последнего солдата. Так, командование обратилось к личному составу Квантунской группировки войск с призывом: «Пусть нам придется есть траву и грызть землю, но мы должны жестоко и решительно сразиться с врагом»[328].

Значительная часть офицеров ставки выступала за продолжение войны, считая, что «основная масса сухопутных войск еще сохранена. Она вполне способна нанести мощный удар по противнику в случае его высадки на японскую территорию. Японские войска еще не участвовали в решительных сражениях. Как же можно выбрасывать белый флаг, далее не начав сражаться?»[329], — заявляли они.

Такого же мнения придерживался и главнокомандующий японскими оккупационными войсками в Китае генерал Я. Окамура. «Капитулировать, не вводя в бой армию, численность которой составляет несколько миллионов человек, — подчеркивал он, — позор, которому нет равного во всей военной истории»[330].

Командование западных союзников, особенно США, сознавая, что не имеет достаточных сил для быстрого завершения войны на Азиатском ТВД, было вынуждено упорно и систематически добиваться вступления СССР в войну против Японии. «Победа над Японией может быть гарантирована лишь в том случае, если будут разгромлены японские сухопутные силы», — считал главнокомандующий американскими вооруженными силами в бассейне Тихого океана Д. Макартур. Ссылаясь на то, что США и их западные союзники не располагали возможностями для этого, он требовал в канун Крымской конференции союзников «приложить все усилия к тому, чтобы добиться вступления в войну Советского Союза»[331]. Вопрос о вступлении СССР в войну ставился правительствами США и Великобритании на Московском совещании министров иностранных дол и на Тегеранской конференции в 1943 г., во время переговоров У. Черчилля и А. Идена в Москве в ' 1944 г., на Крымской конференции в феврале 1945 г. и на Потсдамской конференции в июле — августе 1945 г. Английский историк А. Тейлор справедливо замечает, что такая настойчивость руководства США основывалась на «единогласном мнении» военных советников, администрации и президента, что «без вступления Советского Союза в войну против Японии война на Дальнем Востоке протянется еще 18 месяцев с большими потерями в живой силе»[332]. Поэтому, вступая в войну с Японией, Советский Союз стремился прежде всего выполнить свои обязательства перед союзниками, приблизить окончание второй мировой войны, сократить ее жертвы и оказать помощь народам Восточной и Юго-Восточной Азии в их освободительной борьбе.

Чтобы решить эти задачи, Ставка Верховного Главнокомандования планировала, во-первых, быстро разгромить японские войска прикрытия, преодолеть труднодоступную полосу местности, вывести силы трех взаимодействующих фронтов (1-го и 2-го Дальневосточных и Забайкальского) на рубежи, с которых можно было бы развить наступление непосредственно на жизненно важные районы противника; во-вторых, разгромить резервы Квантунской группировки и вывести основные силы наступавших фронтов в центральную часть Маньчжурии, что в последующем должно было привести стратегическую группировку противника к поражению[333]. Основной замысел предстоящей операции состоял в том, чтобы неожиданным, молниеносным и максимально мощным ударом на огромном фронте (около 5200 км) сразу же парализовать более чем миллионную группировку противника, не дать ему времени развернуться и втянуться в длительную вооруженную борьбу и тем самым сохранить жизнь сотням тысяч советских, американских, китайских, да и японских солдат и офицеров. Поэтому по своему замыслу, размаху, быстротечности и исходу завершающая операция второй мировой войны — Маньчжурская — явилась одной из наиболее мощных, о чем свидетельствуют данные таблицы.

У границ с Советским Союзом японцы построили 17 укрепленных районов. Общая протяженность полосы укреплений, в которой насчитывалось свыше 4500 долговременных сооружений, составляла около 800 км. Каждый укрепленный район занимал 50 — 100 км по фронту и до 50 км в глубину. Оп состоял из трех-семи узлов сопротивления, включавших 3–6 опорных пунктов. Узлы сопротивления и опорные пункты оборудовались, как правило, на господствующих высотах, а их фланги примыкали к труднодоступной горно-лесистой или лесисто-болотистой местности.

Во всех укрепленных районах были построены долговременные огневые сооружения с артиллерийскими и пулеметными огневыми точками, бронеколпаками, противотанковыми рвами, окопами и проволочными заграждениями. Помещения для личного состава, хранения боеприпасов и продовольствия, электростанции и линии электропередачи, системы водоснабжения и вентиляции находились глубоко под землей. Развитая сеть подземных ходов соединяла все оборонительные сооружения в единый комплекс[334].

Таблица

Основные показатели некоторых стратегических наступательных операций Советских Вооруженных Сил[335]

Операция	Численность личного состава, млн. человек	Орудия и минометы, тыс.	Танки и САУ, тыс.	Боевые самолеты, тыс.	Ширина фронта наступления, тыс. км	Глубина продвижения, км	Продолжительность, суток
Контрнаступление под Москвой (1941/42 г.)	1,1	7,65	0,77	1,0	1,0	100-250	33
Контрнаступление под Сталинградом (1942/43 г.)	1,1	15,5	1,46	1,35	0,8	150-200	75
Контрнаступление под Курском (1943 г.)
Орловская	1,3	21,0	2,4	3,0	0,4	150	37
Белгородско-Харьковская	1,0	12,0	2,4	1,3	0,3	140	20
Маньчжурская наступательная операция (1945 г.)	1,7	29,8	5,2	5,2	2,7	600-800	24

Линия пограничных укреплений (первый оборонительный рубеж) выполняла функции полосы прикрытия, которая состояла из трех позиции: первая, глубиной 3 — 10 км, включала передовые узлы сопротивления и опорные пункты, вторая (3–5 км) — основные узлы сопротивления и третья (2–4 км) находилась в 10–20 км от второй позиции.

После линии пограничных укреплений следовали второй и третий оборонительные рубежи, состоявшие преимущественно из сооружений полевого типа. На втором рубеже (1-й фронт) находились основные силы фронта, а на третьем — фронтовые резервы[336].

Полоса прикрытия, на которой находилась примерно треть войск, должна была обеспечить ведение сдерживающих боев и срыв наступления советских войск. Находившиеся в глубине основные силы Квантунской группировки предназначались для контрнаступления. Однако стремительный удар советских войск по сходящимся направлениям в центр Маньчжурии, разгром японских войск прикрытия на всех участках сорвали планы обороны японского командования, привели к потере управления войсками и вынудили их вести разрозненные оборонительные действия на поспешно занимаемых рубежах. Попытка японского командования собрать в район Муданьцзяна силы, достаточные для нанесения мощного контрудара, провалилась. Контрудар носил фронтальный характер, был слабо поддержан артиллерией и танками и не смог замедлить наступления советских войск[337].

Не имевшее опыта проведения столь крупных сухопутных оборонительных операций, японское командование уже в первые дни потеряло управление войсками. Замыслы сдержать советские войска на линии укрепленных районов, а затем, остановив их в центральной части Маньчжурии, затянуть войну, избежать безоговорочной капитуляции оказались несостоятельными.

В одержанной Вооруженными Силами СССР победе «малой кровью» были сконцентрированы превосходство советской военной науки и тот огромный опыт, который приобрели советское командование, офицеры и солдаты в борьбе с фашистской Германией. Именно поэтому в Маньчжурской операции проявились такие грани советского полководческого искусства и военного мастерства, как высокий уровень оперативного планирования, небывалый по масштабам и времени маневр вооруженных сил страны на новый театр, удаленный на 8 — 12 тыс. км; организация внезапного и одновременного наступления войск трех фронтов и флота на различных по характеру стратегических направлениях; большая глубина фронтовых и армейских операций; необычайно высокие темпы наступления на отдельных разобщенных направлениях, широкий маневр с применением охватов, обходов и окружения группировок врага; применение танковых соединений для стремительного преодоления обширных пустынно-степных и пустынно-горных районов; тесное взаимодействие сухопутных войск с авиацией и флотом; заброс авиационных десантов для взаимодействия с передовыми частями и захвата стратегически важных объектов и т. д., т. е. здесь все было подчинено единому замыслу — в кратчайшие сроки разгромить мощную группировку противника.

К числу важнейших просчетов японского командования при подготовке и ведении боевых действий против советских войск в Маньчжурии следует отнести:

— неправильную оценку перспектив и сроков вступления СССР в войну;

— недооценку способности советских войск к быстрой переброске на огромное расстояние;

— слабое внимание командования Квантунской группировки к отработке оборонительных операций в ходе боевой подготовки вплоть до начала 1945 г., что связано с общей агрессивной направленностью военной доктрины Японии в годы второй мировой войны против СССР.

Маньчжурская операция, ускорившая капитуляцию милитаристской Японии, по сей день продолжает вызывать различные толкования в зарубежной историографии. Одни авторы, например китайской «Истории второй мировой войны», в попытках принизить значение победы Советских Вооруженных Сил на Дальнем Востоке преднамеренно занимают численность и боеспособность Квантунской группировки, утверждая, что от бывшего «цвета императорской армии», каковой когда-то считалась Квантунская армия, к августу 1940 г. осталось одно воспоминание и что, дескать, победить ее не составляло большого труда и умения[338].

Однако подобные оценки далеки от объективности, хотя, колечко, к августу 1945 г. не только Квантунская группировка, но и все вооруженные силы Японии претерпели заметные изменения. Но даже на этом этапе сохранившие свою основную мощь сухопутные войска одному противнику оказывали длительное и эффективное сопротивление, а от другого терпели быстрое поражение, хотя и располагали достаточными силами, чтобы превратить вооруженную борьбу в затяжное, требующее больших жертв противоборство.

Общеизвестно, например, что наступающий должен иметь примерно тройное превосходство в силах и средствах над обороняющихся, чтобы рассчитывать на успех в предстоящей операции.

В Маньчжурской все операции советские войска имели значительное превосходство лишь в танках и САУ (1:4,7), а по концентрации живой силы (1:1,7) и самолетов (1:2,7), а также по времени и мощи предварительной огневой обработки противника они значительно уступали американцам[339]. И все же более чем миллионная Квантунская группировка была сокрушена Советской Армией в течение 24 дней.

Другой наиболее распространенной версией является утверждение о якобы «решающей роли» атомных бомб в разгроме Японии, о «вынужденности» применения ядерного оружия, чтобы заставить японские правящие круги пойти на капитуляцию.

Родоначальником этой «теории» являлся У. Черчилль, утверждавший, что «окончание войны с Японией больше не зависело от участия многочисленных армий…»[340]. Внезапный удар двух атомных бомб, по мнению бывшего английского премьера, должен был немедленно поставить противника на колени, заменив объединенные усилия массовых армий союзников по антигитлеровской коалиции.

К приверженцам «необходимости» применения атомного оружия против Японии в последнее время фактически присоединились некоторые китайские историки, которые считают, что правительство Японии не ответило на требования Потсдамской декларации о безоговорочной капитуляции и «поэтому американское правительство приступило к непосредственной подготовке атомной бомбардировки Японии»[341].

Однако факты и объективная логика событий опровергают вышеупомянутые «теории». Опыт вооруженной борьбы с фашистской Германией и милитаристской Японией говорит о том, что принуждение противника к капитуляции на завершающем этапе войны сопровождалось не ослаблением, а, напротив, повышением массовости и напряженности усилий вооруженных сил сторон. Это видно из следующих сравнительных данных о численности личного состава вооруженных сил в начале и к концу войны (млн. человек) (подсчитано по: История второй мировой войны 1939–1945 гг. Т. 1 — 12. М., 1973–1982, т. 2, с. 3, 4, 10–12):

	В начале войны	К началу 1945 г.
Германия	7,2 (лето 1941 г.)	9,4
Япония	1,7 (конец 1940 г.)	4,1 (к августу — 7,2)
США	1,8 (лето 1941 г.)	11,9
Англия	3,2 (лето 1941 г.)	4,5
СССР	5,2 (лето 1941 г.)	9,4

Применение атомных бомб, как показали факты, не заставило правящие круги Японии принять немедленное решение о капитуляции. Они, как и прежде, продолжали маневрировать. 8 августа, т. е. два для спустя после атомной бомбардировки Хиросимы, японскому императору, находившемуся в бомбоубежище, было доложено о последствиях бомбардировки. Император, признав необычно большую величину ущерба, счел возможным заявить, что «для того, чтобы добиться выгодных условий (капитуляции. — Примеч. ред.), немедленно прекращать войну нельзя». «Что касается условий, — указал император, — то, как только появится возможность маневрировать на переговорах, надо сразу же прекращать войну»[342].

Таким образом, атомная бомбардировка не заменила массовых армий и не поставила Японию немедленно па колени. Располагая довольно-таки сильными сухопутными войсками, она продолжала сопротивление; когда же советские войска нанесли сокрушающий удар по Квантунской группировке войск, даже ярые сторонники продолжения войны в японских правящих кругах сразу же пришли к единодушному мнению: «Необходимо в кратчайшие сроки принять Потсдамскую декларацию с тем чтобы прекратить войну»[343]. Другого пути не было. У японских милитаристов были выбиты из рук военно-промышленная база и такая мощная группировка сухопутных войск, как Квантунская армия, делавшие невозможным достижение каких-либо выгодных условий капитуляции.

Не выдерживает критики и тезис о якобы вынужденном характере применения атомных бомб против Японии. Прибегая к атомным бомбардировкам, правительства США и Англии проявили как политических, так и военный авантюризм. Политический состоял прежде всего в том, что применение этого оружия уже не диктовалось практической необходимостью и было осуществлено лишь с целью политического шантажа. Вступление Советского Союза в войну лишало Японию ее основного козыря — сухопутных войск. Поэтому атомные бомбардировки неизбежно должны были вылиться в бессмысленный террор против гражданского населения. Этой точки зрения в то время придерживался и ряд видных американских военачальников. Например, генерал Дж. Маршалл считал, что «одного объявления войны Россией будет достаточно, чтобы заставить Японию пойти на капитуляцию»[344].

Генерал Д. Эйзенхауэр во время разговора с военным министром CIIIA Г. Стимсоном на Потсдамской конференции в конце июня 1945 г. так резюмировал свою точку зрения: «Я сказал ему о своих тяжких опасениях. Это в первую очередь касалось моей уверенности, что Япония уже потерпела поражение и поэтому применение атомной бомбы не представляло никакой необходимости. Во-вторых, я полагал, что наша страна не должна шокировать мировое общественное мнение использованием атомной бомбы, поскольку это оружие утратило право считаться средством спасения американских жизней»[345].

Стремление же правящих кругов CIIIA и Англии, готовивших «холодную войну», напугать СССР своей «атомной мощью» также не могло привести и успеху. Политика шантажа и запугивания Советского Союза, как это уже не раз показала история, было бесперспективным занятием. Военный же авантюризм заключался в неправильной оценке некоторыми американскими военачальниками и политическими деятелями характера и опыта вооруженной борьбы, что особенно наглядно проявилось в переоценке возможностей стратегических бомбардировок и атомных бомб, которые якобы могли самостоятельно решить исход всей войны.

***

В целом военная стратегия милитаристской Японии, так же как и немецко-фашистская стратегия, носила ярко выраженный агрессивный и авантюристический характер. В своих расчетах она исходила из ведения коалиционной войны странами фашистского блока и делала ставку на быструю победу. В начальном периоде войны на Тихом океане японские вооруженные силы добились крупных успехов и достигли первоначально намеченных целей. Однако после коренного перелома во второй мировой войне, происшедшего в результате побед Вооруженных Сил СССР под Сталинградом, Курском и на Днепре, обнаружилось явное несоответствие далеко идущих стратегических замыслов японского руководства реальным возможностям военной экономики страны, прежде всего в части технической оснащенности войск, что при столкновении с сильным противником, каким являлись государства антифашистской коалиции, привело Японию к поражению и безоговорочной капитуляции.

Историческое значение разгрома крупной японской группировки Советской Армией, ускорившего полное поражение Японии, состоит в том, что он явился закономерным финалом почти пятидесятилетнего этапа грабительских войн, которые вели японские милитаристы против соседей — Китая, России, а затем Советского Союза и стран Юго-Восточной Азии.

Завершающая кампания второй мировой войны — Маньчжурская — еще раз продемонстрировала обреченность замыслов «крестового похода» мировой реакции против СССР. На деле это оборачивалось величайшей трагедией для всего человечества. Путь, пройденный японским фашизмом с огнем и мечом под флагом расизма и антикоммунизма, был залит морем крови и стоил жизни 15 млн. человек[346], из них более 10 млн. китайцев[347].

Однако, развязав агрессию, милитаризм пришел к неизбежному и логическому концу — навлек тягчайшие испытания на свою собственную страну: многие города Японии превратились в руины, экономика страны оказалась дезорганизованной и отброшенной на десятилетия назад, а военная машина наголову разгромлена. Вторая мировая война стоила жизни 3,5 млн. японцев[348].

Разгром Советской Армией совместно с частями монгольской Народно-революционной армии крупной группировки японских войск на северо-востоке Китая оказал огромное влияние на развертывание борьбы китайского народа за свое освобождение. «Вступление Советского Союза на территорию Северо-Восточного Китая, — отмечала газета "Жэньминь жибао" в статье "Победа в антияпонской войне", — в значительной степени приблизило окончание антияпонской войны китайского народа, который смог перейти к заключительному этапу этой войны — этапу всеобщего контрнаступления против японских захватчиков»[349].

Большое значение имело воссоединение с Китаем освобожденной советскими войсками Маньчжурии, на территории которой с помощью СССР была создана мощная революционная база, укрепившая позиции сил, руководимых Коммунистической партией Китая (КПК), и сыгравшая решающую роль в дальнейших победах китайской революции. Советское командование передало народным армиям Китая все трофейное оружие, оказавшееся в руках советских войск после капитуляции Квантунской группировки, а с выводом войск из Маньчжурии — и советское оружие, технику и боеприпасы[350]. Благодаря атому значительно возросли техническая оснащенность и боеспособность вооруженных сил, руководимых КПК. Маньчжурия стала надежным военно-стратегическим плацдармом революционных сил, новым политическим центром китайской революции, опираясь на который китайские коммунисты повели народ на решительную борьбу против прогнившего гоминьдановского режима[351].

В целом разгром Советской Армией Квантунской группировки войск способствовал привнесению кардинальных изменений в ход национально-освободительного движения в странах Азиатско-Тихоокеанского региона, этого обширного «колониального пояса», созданного международным империализмом. Был дан мощный импульс национально-освободительному движению народов Восточной и Юго-Восточной Азии, и прежде всего народов Китая, Кореи, Вьетнама, Индонезии и других стран.

Разгром японского милитаризма оказал огромное влияние и на внутриполитическое развитие самой Японии. После безоговорочной капитуляции правители этой страны были вынуждены принять условия Потсдамской декларации, в которой излагались основные политические принципы мирного урегулирования с Японией: искоренение милитаризма; отстранение от власти виновников агрессии и суровое наказание военных преступников; устранение всех препятствий к возрождению и укреплению в стране демократических тенденций; введение свободы слова, печати, религии; уважение основных прав человека; запрещение военных отраслей экономики. Благодаря настойчивым требованиям Советского Союза и под давлением мировой демократической общественности эти основные принципы были в целом осуществлены, что оказало положительное влияние на развитие политической жизни в Японии в первые послевоенные годы.

Часть вторая

СОВРЕМЕННЫЕ ЯПОНСКИЕ ВООРУЖЕННЫЕ СИЛЫ

Глава третья

ВОССОЗДАНИЕ И РАЗВИТИЕ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ ЯПОНИИ

Особенности демобилизации императорских армии и флота

С принятием Японией условий капитуляции перед союзными державами встали задачи обеспечить разоружение и демобилизации армии и флота этой страны, уничтожение ее военного потенциала, осуществить необходимые демократические преобразования на основе принятой в Потсдаме декларации от 26 июля 1945 г.

На состоявшемся в декабре 1945 г. в Москве Совещании министров иностранных дел СССР, США и Англии было принято решение о создании в Вашингтоне Дальневосточной комиссии из представителей государств, воевавших против Японии. В ее функции входило определение политической линии союзников в отношении этой страны. Одновременно был создал Союзный Совет при главнокомандующем для консультаций по вопросам капитуляции, оккупации и контроля над Японией[352].

Фактическое руководство оккупационной политикой и осуществление ее, однако, проводилось Соединенными Штатами через главнокомандующего оккупационными войсками генерала Д. Макартура[353]. Макартур твердо отстаивал и проводил в жизнь интересы американского монополистического капитала, откровенно саботируя выполнение многих важных решений союзных органов[354]. Именно это обстоятельство дало основание японскому буржуазному исследователи периода оккупации К. Канаи сделать вывода о том, что оккупационная политика была «лишь отчасти союзной политикой»[355]. Осуществляя контроль над Японией, американские власти почти полностью сохранили реакционный центральный и местный аппарат японского государства, проводили через этот аппарат все свои распоряжения[356].

В результате прошедших в апреле 1946 г. первых в послевоенной истории Японии выборов в нижнюю палату парламента победил блок реакционных партий, широко опиравшийся на поддержку со стороны капиталистов, помещиков и чиновников.