Философские идеи Людвига Витгенштейна

Л.Витгенштейн, аналитическая традиция и М.М.Бахтин.

Гущина В.А. - кандидат философских наук.

Л.Витгенштейн и аналитические модели описания сознания.

Балмаева С.Д. - кандидат философских наук.

Л.Витгенштейн и кинематографическое сознание.

Цыркун Н.А. - кандидат философских наук.

Доклады

Необычный "мир" "Логико-философского трактата" Л.Витгенштейна.

Смирнова Е. - доктор философских наук.

Л.Витгенштейн и Р.Карнап: проблема онтологической адекватности языка.

Юлина Н.С. - доктор философских наук.

Значение как употребление. Одна интерпретация.

Павиленис Р. - доктор философских наук.

Герменевтические мотивы в философии языка Л.Витгенштейна.

Кузнецов В.Г. - кандидат философских наук.

Научные сообщения

Фреге или Витгенштейн? Основные тенденции развития аналитических методов.

Боброва Л.А. - кандидат философских наук.

"Логико-философский трактат" и нефрегевская логика.

Грифцова И.Н. - кандидат философских наук.

Роль иронии в философской практике Л.Витгенштейна.

Баллаева Е.А. - кандидат философских наук.

Доклады

Проблема следования правилу у Л.Витгенштейна. Трудности истолкования.

Сокулер З.А. - кандидат философских наук.

Вера и достоверность в познании. Размышления Л.Витгенштейна.

Микешина Л.А. - доктор философских наук.

Л.Витгенштейн и социология научного познания.

Лекторский В.А. - доктор философских наук.

Научные сообщения

Проблема объективной достоверности знания.

Рожин Н.В. - кандидат философских наук.

Л.А.Боброва (Москва)

Фреге или Витгенштейн? Основные тенденции развития аналитических методов

Наследие Г.Фреге и Л.Витгенштейна оказалось предметом острейших дискуссий в аналитической философии 80-х годов. В ней высказываются крайне неординарные точки зрения. Например, признается в качестве первого аналитического философа Г.Фреге (М.Даммит) или отрицается, что Л.Витгенштейн является аналитическим философом (Р.Рорти). Эта дискуссия и противоречивость даваемых в ней интерпретаций определяется противоречивостью тенденций в развитии аналитической философии.

В аналитической философии с самого начала не было единого представления об "анализе". В разные времена существовали различные концепции "аналитической философии" (логический атомизм Б.Рассела, логический позитивизм, концепция Л.Витгенштейна, Оксфордская школа). Характерной особенностью современных концепций является непринятие анализа как редукции. В центре внимания стоит задача построения теории смысла (значения).

Основной характеристикой развития аналитической философии является возрождение метафизической (и следовательно, традиционной) проблематики. В результате этого процесса меняется представление о взаимосвязи логики, языка и философии. Признается, что аналитическая философия - это прежде всего философия (в традиционном смысле), а язык служит средством решения философских проблем. Ее отличие от других философских направлений состоит в том, что это средство становится самостоятельным предметом исследования, центральной темой исследования того или иного философа.

Анализ языка не рассматривается сегодня в качестве единственно приемлемого философского метода. Он дополняется эпистемическими и другими традиционно философскими методами. Кроме того ставится вопрос о соотнесенности методов анализа языка с интенсиональными, трансцендентальными и другими методами современной философии.

Все исследователи аналитической философии отмечают снижение статуса логических методов анализа. Меняется, так сказать, "качество" анализа. Здесь вновь встают вопросы соотношения логического и психологического, логического и эмпирического, и т.д.

В то же время специфика современной ситуации состоит в том, что развитие аналитической философии является реакцией не только на логический позитивизм, но и на его критику в 60-70-е годы (постпозитивизм). Это означает защиту от критики и развитие методов и идей, наработанных логическим позитивизмом, расширение области их применения (например, гипотетико-дедуктивный метод сегодня применяется в этике). Сохраняет актуальность идея "точного" языка, которая теперь, однако, реализуется не обязательно через дедуктивные методы. Интенсивно разрабатываются идеи семантизации эпистемических и онтологических понятий.

Таким образом, аналитическая философия сегодня не является целостным направлением, характеризующимся единым представлением о природе философии, ее задачах и философском методе. С моей точки зрения, в ее рамках можно выделить три направления: 1) лингвистическое, 2) натуралистическое и 3) собственно философское. В определенном смысле имена Г.Фреге и Л.Витгенштейна становятся символами различных направлений. Например, опираясь на идеи Л.Витгенштейна, Г.Бейкер и П.Хакер ведут борьбу как с философами языка, так и с попытками натурализации философии. В лингвистическом направлении актуализируются идеи Г.Фреге.

Вопрос, вынесенный в заголовок, символизирует, однако, не столько конфликтность, сколько неопределенность ситуации. Неопределенность в том смысле, что существует возможность различных путей развития, и вопрос, по какому из них пойдет аналитическая философия, остается открытым.

Григорян Г.П.

(Ереван)

Витгенштейн и проблема чужих сознаний

1. Целый комплекс коммуникативных и бихевиористических дисциплин строит свои рассуждения (эмпирического и теоретического характера) на основе скрытой и кажущейся самоочевидной предпосылки реальности чужих душ. Усомниться в самоочевидности этой предпосылки - значит столкнуться с одной из самых сложных проблем-головоломок, которыми полна история философии. От Платона и Чжуан-Цзы в древности вплоть до Гуссерля и Витгенштейна в XX столетии вопрос эпистемологической достоверности нашего знания о чужих душах с неизбежностью трансформируется в онтологический вопрос об их реальности. Возникновение солипсических импликаций - закономерный результат исходной скептической установки, провоцирующей философскую рефлексию на поиски лучших решений. Обращение к творчеству Витгенштейна - классика аналитической философии - имеет то существенное значение, что позволяет понять, с одной стороны, особенности лингво-семантической презентации классических философских проблем, а с другой - особую технику их аналитической элиминации.

2. В "Заметках по логике", в "Прототрактате" и, наконец, в самом "Логико-философском трактате" столкновение с солипсизмом является прямым следствием теории смысла простых знаков ("логически собственных имен", по Расселу). Эмпирические основания семантической концепции с логической необходимостью приводят к выводу об "истинности" солипсизма, - к теоретической невозможности обосновать истинность предложений о принципиально ненаблюдаемых психических состояниях (Р - состояниях) других людей. Наибольшую трудность в экзегетическом плане представляет афоризм 5.64, в котором утверждается совпадение противоположностей - "чистого реализма" и "солипсизма". При ближайшем рассмотрении выясняется, что в афоризме 5.64 Витгенштейн логически приходит к результату, который исторически прошел классический эмпиризм, развивающийся в направлении от ранних реалистических форм (Гоббс, Локк) вплоть до солипсизма Юма. Необходимо различать три значения солипсической импликации - эмпирическое, трансцендентальное и методологическое, соответственно три понятия субъекта (эмпирическое, трансцендентальное и метафизическое).

3. В процессе переосмысления доктрины элементарных предложений, теории языка и задач философского анализа в "переходный" период (между 1929 и 1933 гг.) и, особенно, в поздних исследованиях Витгенштейн переходит на диаметрально противоположную позицию: от апологии солипсизма к его опровержению. Система аргументов против солипсизма образует "имманентную" и "внешнюю" критику. "Имманентная" критика направлена на подрыв солипсизма "изнутри": формулируются возможные аспекты солипсической импликации, после чего доказывается несостоятельность каждого из этих аспектов. В обобщенной форме "имманентная" критика содержит следующие аргументы: а) аргумент темпоральности; б) аргумент субъекта (носителя) опыта; в) аргумент личного тождества (себетождественности я); г) аргумент континуальности я; д) аргумент критериальной неподтверждаемости психологических предикатов (Р-предикатов) в первом лице настоящего времени.

4. Существенную сторону "внешней" критики образует аргумент от частного языка (P-L argument), который правильнее было бы называть аргументом против возможности частного языка (PL). В (PL) Витгенштейн представляет обобщенную историко-философскую традицию, связанную с определенными формами субъективного идеализма, феноменализма и дуализма, точнее, с основным гносеологическим источником, "питающим" все эти формы. (PL) - лингво-семантический эквивалент распространенной (в том числе и в аналитической философии) установки, усматривающей последние (фундаментальные) основания достоверности (осмысленности у философов-аналитиков) в субъективных психических состояниях (чувственных или рациональных данностях) познающего субъекта, либо в самом познающем субъекте (чистое я, гносеологический субъект, метафизический субъект).

5. В отличие от многих представителей аналитического движения (Рассела, Айера, Шлика, Карнапа и др.) Витгенштейн никогда не считал возможным принять (PL), а затем прокладывать гносеологический мост к чужим сознаниям. В "Трактате..." он принимал (PL), но затем последовательно доказывал "истинность" солипсизма; в поздних работах он выбирает единственно правильную стратегию - устранение самой возможности (PL). Начинать философию с "Я" нельзя именно потому, что ничем другим закончить ее в принципе невозможно.

6. Исключая (PL) методом reductio ad absurdum Витгенштейн выступает своеобразным критиком гноселогического субъективизма, что дало повод ряду комментаторов проводить концептуальные параллели между Витгенштейном и Кантом, Гегелем и даже Марксом (А.Рубинштейн, А.Мэнсер), особенно в связи с использованием понятия "социальная практика" в качестве критерия понимания, смысла и коммуникации между людьми. Понятие "социальной практики" призвано разрешить основную антиномию философской психологии (философии сознания) между интроспекционизмом (или "картезианством" в терминологии самого Витгенштейна) и бихевиоризмом, выполняя функцию интерсубъективного критерия взаимопонимания между людьми. Однако при ближайшем рассмотрении выявляется, что понятию "критерия" (соотносящемуся с понятием "симптома") Витгенштейн придает конвенциональный смысл правила, априори задающего "грамматику" применения слов. Не случайно, что впоследствии П.Стросон скорректировал конвенционалистское толкование "критерия" в сторону трансцендентального априоризма.

А.Ф.Грязнов

(Москва)

Развитие взглядов Л.Витгенштейна на проблему мышления

1. Вопрос о специфике мышления получает своеобразное освещение в раннем и позднем учении Витгенштейна. В "Логико-философском трактате", как известно, была поставлена задача установления границы выражения мыслей. Но о каком "мышлении" велась здесь речь? О мышлении как носителе объективного смысла в стиле Фреге или о мышлении как сугубо психическом, субъективном процессе? Примечательно, что психология признается естественнонаучной дисциплиной, а теория познания - философией психологии. Вынеся обе эти дисциплины "за скобки" своего исследования, Витгенштейн стремился подчеркнуть, что ни та, ни другая не может выступать в качестве деятельности по анализу содержательного языка. Хотя и нельзя отрицать, что описание "объектов мысли" доступно интроспекционистской психологии, однако данная эмпирическая дисциплина не способна эксплицировать такие характеристики, как смысл и значение. Это должно осуществить логико-семантическое исследование осмысленных предложений-образов. Подобные предложения, когда они выражают некоторую мысль, выступают в качестве пропозициональных знаков, первичным элементам которых (т.е. именам, обладающим значением) и соответствуют "объекты мысли". Раннее учение Витгенштейна допускает корреляцию ментальных и языковых структур, причем можно предположить, что ментальные значения каким-то непостижимым образом генерируются метафизическим субъектом, запредельным "миру фактов" и устанавливающим его границы.

В новейших когнитивистских теориях мышления на месте метафизического субъекта оказывается определенный механизм, каузально обусловливающий ментальные процессы (например, понимание языка). Так мозг рассматривается в качестве "машины", порождающей "репрезентации" - внутренние ментальные сущности. Предполагается семантическая координация между нейро-физиологическими структурами и ментальными единицами значения. Таким образом, современный сциентистский ментализм в основном не выходит за пределы ранневитгенштейновской объяснительной парадигмы.

2. Позднее учение Витгенштейна в принципе не отрицает возможности соответствия между мозговыми структурами и синтаксическими структурами высказываний естественного языка, но отвергает их семантическое соответствие. Описание способов употребления слов (придающего им значение) не может сводиться к описанию действия некоторых физических (физиологических) механизмов. Свои объяснения ментальных состояний Витгенштейн строит не на уровне мозга или уровне наблюдаемых физических действий ("стимулы и реакции" бихевиористов), а на более интегральном уровне личности, включенной в нормативный и правилосообразный культурный контекст (так называемая форма жизни как единство лингвистической и нелингвистической деятельности людей). Причем связь таких контекстов и наших высказываний имеет не каузальный, а социально закрепленный конвенциональный ("критериальный") характер.

Думается, что в спорах о методологии компьютерного моделирования психики (в том числе программ искусственного интеллекта), находящегося сейчас под сильным влиянием когнитивизма, должны учитываться и результаты поздневитгенштейновского философского исследования психических процессов, его логика ("грамматика") употребления ментальных (прежде всего интенциональных) понятий.

Г.А.Заиченко

(Днепропетровск)

Мировоззренческие искания и философские открытия Л.Витгенштейна

1. Мы исходим из признания следующих предпосылок поиска адекватного ответа на вопрос: кем был Витгенштейн как философ? Необходимо учитывать следующее. А). Индивидуально-личностные пути выдвижения, обсуждения, решения и переживания философских проблем, открытий и тупиков. Б). То, что противоречивость взглядов Витгенштейна связана и с антиномичностью самой философии как, с одной стороны, знания, а с другой - убеждения, верования. Антиномичность философии проявляется и в соотношениях таких основных ее измерений, как мировоззрение, гносеология, онтология, методология и их генезисных истоков. В). Необходимость избежать смешения трех различных "измерений" его взглядов: 1) собственно философской программы; 2) реального философского содержания его концепции; 3) разнообразных философских интерпретаций его философских и не философских взглядов. Г). Необходимость учета разнообразия видов философского знания, в том числе теоретической философии как компонента междисциплинарных исследований.

2. И в ранний, и в поздний периоды творчества Витгенштейна ценностные ориентации его мировоззрения связаны с попыткой решить двуединую задачу: что делать с миром, если он несовершенен, и как поступать личности по отношению к самой себе перед лицом несовершенного мира? Антиномичность проблемы соотношения познавательного и ценностного, знания и убеждения, веры находит своеобразное решение в "Трактате" и в "Исследованиях".

Мировоззренческие искания Витгенштейна отмечены чрезвычайной эмоциональной напряженностью, сознанием трагического тупика, в котором, по его мнению, оказалась современная эпоха. С этим связано неприятие им современной европейской и американской цивилизации, с во многом подтвердившейся оценкой состояния в них культуры, образования. В этом нашла выражение гуманистическая окрашенность его наполненного тревогой мировоззрения.

3. Как в рамках концепции "Трактата" разрешается (и разрешается ли?) антиномия познавательного и ценностного компонента философии? Путем совмещения антиметафизической и прометафизической ориентаций философской программы "Трактата". Позитивистская антиметафизическая ориентация нашла выражение в отрицании возможности философии как теории и рациональной осмысленности ее положений, а прометафизическая - в противоречии с первой - в сознательной разработке теоретической концепции логического атомизма. Это противоречие, по Витгенштейну, должно устраняться путем отбрасывания "как лестницы" всех метафизических положений "Трактата" в конце чтения его, поскольку таким путем мы возвышаемся до этического и вообще ценностного видения мира.

Действительные философские открытия "Трактата" связаны с теми гносеологическими, онтологическими и методологическими выводами, которые были сделаны на основе революционного осмысления нового статуса логики в процессе изучения взаимосвязей языка и познания. Витгенштейн разработал образную теорию языка, то есть языка, отображающего действительность. Он обосновал идею языка-знания как такой корреляции логико-языковых средств выражения знания и самого знания, для которой характерна их взаимная детерминация. Это было открытие по своему духу, глубинной диалектической подоплеке, аналогичное открытию А.Эйнштейном единого пространства - времени.

М.С.Козлова

(Москва)

Специфика философских проблем. Позиция Л.Витгенштейна

Едва ли не самым трудным в методологии познания является вопрос о том, какой тип размышления правомерно называть философским, в чем специфика философских проблем по сравнению с типовыми проблемами науки. Существо данного вопроса было глубоко раскрыто Кантом, а достигнутое им понимание имеет непреходящее значение. Серьезен и не может остаться без внимания также вклад в осмысление данного вопроса одного из влиятельнейших философов XX столетия Л.Витгенштейна. Его взгляд на философию долгое время приравнивали точке зрения логического позитивизма. Но вдумчивое прочтение, тщательный анализ его суждений позволяют сделать иной вывод. В отличие от Карнапа и его единомышленников, превозносивших науку, философию же считавших делом мало почтенным, бессмысленным, Витгенштейн видел свое главное дело именно в философии, высоко ценил труд философа. Еще совсем молодым он признал: в мире нет ничего более удивительного, чем подлинные проблемы философии (письма Расселу, 1912). Такое настроение не покинет его до конца жизни, целиком отданной философии. Но что тогда означает его постоянно суровая критика метафизики? Выйти из кажущегося тупика помогает, на мой взгляд, Кант, ибо философский поиск двух мыслителей в ряде пунктов перекликается.

Остро поставив в свое время вопрос, возможна ли метафизика как наука, Кант пришел к выводу, что в качестве "догматического", "натуралистического” знания о мире она неспособна обрести статус науки. Это означало, что притязания философов на результаты, равноценные теоретическому естествознанию, безосновательны и с ростом науки делаются все более наивными. Приговор Канта был суров, но справедлив. Однако из него не последовал вывод о никчемности философии. Кант был убежден в необходимости и ценности критико-рефлексивного философского обоснования важнейших типов знания и опыта, их разграничения, уяснения условий возможности. Этому делу Кант посвятил жизнь, и в конце пути им владело чувство выполненного долга. Философские искания Витгенштейна в ряде моментов перекликаются с ходом и типом рассуждений его великого предшественника. Правда, бесспорны и различия, связанные прежде всего с фронтальным переводом всех философских проблем в плоскость рассмотрения языка и отказом от теоретической манеры философствования.

Помимо прочего Витгенштейна с Кантом роднит стремление к спецификации философии, ее отграничение от науки. По убеждению Витгенштейна, философ должен постоянно сознавать своеобразие своего дела, которое не могут осуществить другие. По-видимому, Витгенштейн воспринял мысль Канта о регулятивном (неконститутивном) характере философского знания, придав и ей характерный языковой смысл. Сутью философии ему представилось решение особых задач концептуального прояснения, понимания. В отличие от практических или научных вопросов, которые могут иметь фактический, временной, каузальный, структурный и иной характер, все типично философские утверждения и вопросы Витгенштейн характеризовал как логико-языковые, отнесенные не к явлениям, а к понятиям, фиксирующим эти явления. Выражающие потребность в концептуальном прояснении, философские положения проливают свет и на характер самих явлений, но уже вторичным, опосредованным образом (эта мысль тоже имеет аналог в учении Канта). Задачи понятийного прояснения трудны и запутаны, осложнены множеством языковых иллюзий, помех. Кроме того, будучи живым, вариабельным, понятийный аппарат не поддается разовой жесткой настройке и практически требует непрекращающейся работы прояснения, корреляции его с подвижными реальными ситуациями.

В процессе напряженных изысканий философ пришел к выводу, что метафизические положения носят логико-грамматический характер, выражают "грамматические" правила, глубинную "грамматику" использования, применения понятий. Но Витгенштейн понимал: то, что утверждения метафизиков касаются грамматики, трудно раскрыть, ибо такими же словами можно говорить и о фактах опыта. Внешне напоминая предметные высказывания о действительности, философские положения на деле представляют собой, по мысли Витгенштейна, лишь словесные формулы, фиксирующие некие правила, нормы концептуального выражения тех или иных реалий. Они разрешают одни и запрещают другие способы выражений, как бы напоминая указатели, регулирующие мыслительное движение. В восприятии таких "формульных" концептуальных утверждений вопросов в качестве информативных, предметных, повествующих о мире, Витгенштейн усматривал основной источник неимоверных мук философствования. Но достигаемая в ходе компетентного анализа ясность понимания представлялась ему делом столь важным, что ради этого стоило тратить силы. Итак, философские проблемы носят концептуальный характер и продиктованы стремлением к осмыслению оснований рассуждения, к понятийной ясности. Смыслом, целью, итогом философской работы мыслится достижение такой ясности. Много это или мало? Испытав муки путаницы, пустословия, непонимания, осознаешь: это совсем немало. Трудиться стоит.

В.Г.Кузнецов

(Москва)

Герменевтические мотивы в философии языка Л.Витгенштейна

Герменевтика и философия языка имеют длительную традицию, многочисленные конкретно-исторические формы существования. В творчестве Витгенштейна эти линии пересекаются. Точкой пересечения становится проблема понимания, являющаяся центральной как в герменевтике, так и в философии языка. Теоретизирование Витгенштейна ввиду указанного обстоятельства получает специфически герменевтическую окраску. С исторической точки зрения Витгенштейн, как мне представляется, заполнил теоретический вакуум, который имел место в 20-40 гг. относительно идейного обеспечения проблемы понимания.

Реальное понимание традиционно было связано с постижением смысла. Что такое смысл? Каковы методы его постижения? Вот вопросы, ответы на которые составляет основное содержание герменевтики. Нельзя сказать, что не было подходов к решению этих проблем. Они были: феноменологический, психологический, семиотический, логико-семантический и пр. Но ни один из них нельзя было признать адекватным. Витгенштейн прозорливо почувствовал значимость традиционных герменевтических проблем для философии языка, четко их сформулировал и попытался решить. Следует отметить, что витгенштейновское решение не имеет ничего общего с "методологией вчувствования", являющейся одной из исторических форм герменевтики и имеющей весьма узкое, конкретное приложение. Понимание, с его точки зрения, не является психофизиологическим процессом, длящимся во времени. У него больше точек соприкосновения с феноменологической герменевтикой M. Хайдеггера и Г.Г.Шпета, с логико-семантическими и семиотическими концепциями. Его подход может быть назван аналитической герменевтикой.

Выделим условия понимания, принимаемые Витгенштейном, и сопоставим их с герменевтическим контекстом. Заметим, что они формулируются по отношению к особой структурной единице языка - предложению, так как оно является, по мнению Витгенштейна, элементарным носителем смысла.

- Условием понимания предложения является знание его смысла. Смыслом предложения в свою очередь выступают условия его истинности. И тогда получается, что знание условий истинности предложения (простого или сложного) определяет с одной очень важной стороны его понимание.

- Другим условием понимания служит умение дешифровать данность смысла в предложении. Язык "маскирует" мысли. Предложение выражает смысл лингвистическими средствами. Смысл в нем дан как логический образ положения дел в мире, как своеобразное отражение совокупности фактов.

- Смысл предложения зависит от знания фактической стороны дела. Это условие является чрезвычайно важным, оно свидетельствует о невозможности (или, точнее, о бесполезности для практических приложений) общей теории понимания, так как последняя должна содержать в себе бесконечное многообразие знаний о мире.

- Условием понимания является также применение языковых выражений, т.е. умение совершать повторяющиеся операции со словами языка.

- Учет разнообразных видов контекстов для понимания данной языковой единицы. Контекстуальные сети в языковой системе.

- Учет правил соответствующей языковой игры. Правила не формируют смысла, он уже задан до"игры", они модифицируют его.

- Учет взаимодействия части и целого при постижении смысла - своеобразный аналог "герменевтического круга".

- Учет грамматики языка (ср., грамматическая интерпретация у Ф.Шлейермахера).

- Еще одним условием является деятельностный характер понимания. Понимание языка есть сознательное действие (операциональное повторение) носителя языка по правилам языковой игры, правилам, конвенционально принятым лингвистическим сообществом. Следование правилам формирует "горизонт" понимания.

Критерием понимания выступает сознательное формулирование правил и умение применять их. Данный критерий задает идеал понимания, далеко не соответствующий реальному пониманию. Теоретическое воплощение идеализированных установок субъекта познания всегда представляет собой определенный "срез" многогранно-сложного предмета, в данном случае реального человеческого понимания языка.

А.В.Ломанов

(Москва)

Идеи Л.Витгенштейна и венского кружка в метафизической системе "нового неоконфуцианства" Фэн Юланя (1895)

"Логико-философский трактат" был переведен на китайский язык в 1926 году, однако остался практически незамеченным из-за слабого знакомства китайских философов с западной методологической проблематикой и их увлеченности практическими социально-экономическими проблемами. Усвоение западной философии завершилось к концу 30-х годов, в 1940-е появилась на свет система "нового неоконфуцианства" Фэн Юланя, реконструирующая китайское средневековое неоконфуцианство (ли сюэ) с опорой на методологические и теоретические разработки западной философии. Завершающей в серии из шести книг стала работа "Синь чжи янь" (Новый дискурс о знании // Шанхай, 1946, 104 стр.), посвященная методологическим проблемам метафизики "нового неоконфуцианства".

Отправной точкой для построения новой "подлинной" метафизики становится критика традиционной западноевропейской метафиики, представленная в работах Витгенштейна и течения Венского кружка. Отмечая прогресс Запада в области изучения логики, Фэн Юлань считает неправомерным отождествление ниспровержения конкретной исторической формы метафизики с крахом метафизики как таковой.

Фэн Юлань формулирует два метода "самой философской метафизики" - позитивный, излагающий метафизику с точки зрения логико-аналитического метода и дающий логическую интерпретацию опыта, и негативный, избегающий высказываний об актуальном и сообщающий не что есть эта вещь, а что она не есть. Подлинная метафизика должна начинать свое движение с позитивного метода, обеспечивающего ясность мышления, и заканчивать негативным, лишающим объект всяческих характеристик, за счет чего можно высказываться о том, что трансцендентно чувствам и уму.

Относя позитивный метод к традиции философии и метафизики Запада, а негативный - к китайской философской традиции, представленной ранними даосами и чань-буддизмом, Фэн Юлань призывает к их синтезу, обращаясь за поддержкой, в частности, к Витгенштейну. По мнению Фэн Юланя, "Логико-философский трактат" есть опыт изложения метафизики при помощи негативного метода”. Изложение метафизики с помощью позитивного метода дает людям знание без знания (у чжи чжи чжи). Среди современных западных философов Витгенштейн хотя и является основоположником Венского кружка, он весьма отличается от остальных представителей Венского кружка. Хотя он тоже хотел уничтожить метафизику, с нашей точки зрения он фактически излагает метафизику при помощи того, что было названо нами негативным методом метафизики. То, о чем он говорит, хотя и не называется метафизикой, однако похоже, что это тоже может дать людям знание без знания" (стр. 96). Доказывая невыразимость метафизики, Витгенштейн в итоге пришел к выражению метафизики, к чему естественно привел его негативный метод. В свою очередь, крах западноевропейской метафизики обусловлен использованием исключительно позитивного метода. Фэн Юлань сравнивает негативный метод с техникой китайской традиционной живописи, где пустота несет смысловую нагрузку не менее участков, тронутых кистью художника.

Вслед за Витгенштейном и Венским кружком Фэн Юлань признает, что синтетические суждения традиционной метафизики (существование бога, бессмертие души, свобода воли) не могут быть подтверждены эмпирически и являются бессмысленными. Подлинная метафизика берет за основу аналитические пропозиции, имеющие исключительно формальное обоснование и не связанные с реальностью. Фундаментом метафизики "нового неоконфуцианства" становятся переосмысленные категории древнекитайской философии. Из первопредпосылки "нечто существует" выводятся четыре пропозиции с соответствующими "пустыми" категориями. За счет "принципов-идеальных форм" (ли), пребывающих во вневременном внепространственном бытии, всякая вещь относится к определенному поддающемуся наименованию классу. Актуализация "ли" в индивидуальном существовании вещей реализуется "субстанцией" (ци), не принимающей наименований, лишенной характеристик и сопоставимой с "небытием" в понимании древнегреческих философов. "Путь" (дао) описывает динамику актуализации "принципов", "великое целое" (да цюань) описывает единство идеального и реального мира. "Принципы" неощутимы, но мыслимы, прочие категории означают немыслимое, неощутимое и невербализуемое. Это чистые аналитические категории, не претендующие на описание фактуального мира и потому неуязвимые для витгенштейновской критики "плохой" метафизики.

Чрезвычайно важно, что в диалоге Фэн Юланя с Витгенштейном китайская философия осознала себя как интегральную часть всемирной философии. Вслед за Кантом, воссоздавшим метафизику вслед за произведенным Юмом разгромом, "новое неоконфуцианство" поставило своей задачей преодоление эмпиризма и скептицизма Венского кружка и создание "подлинной" метафизики для всего человечества.

Л.А.Микешина

(Москва)