В стране чудес

Оцепенев от ужаса, юноша спрятал голову под одеяло, покрывавшее его нагое тело, и притаил дыхание, не смея ни крикнуть, ни пошевелиться.

В это время кто-то подошел ко входу и тихо приподнял завесу.

Андре тотчас узнал своего старого друга.

— Мали! Мали! — вскричал он, приветствуя своего спасителя.

Старик вошел в лачугу, и от Одного знака его все змеи быстро скрылись в свои корзины.

— Наконец-то ты пришел в себя, Андре! — воскликнул старик, радостно подходя к кровати.

— Где я, Мали? — спросил юноша дрожащим голосом.

— У меня в доме. Жилище, правда, не роскошное, но я не мог предложить тебе ничего лучшего.

Хотя мы находимся всего в двух милях от Каунпора, никто не станет искать тебя здесь, потому что ни один сипай не посмеет потревожить старого „колдуна" среди его зловещих охранителей.

Кажется, они и тебя напугали? Успокойся, мы не долго останемся здесь, и как только ты окрепнешь...

— Уйдем сейчас! — вскричал Андре. — Где мое платье?

— Успокойся, — сказал улыбнувшись Мали, — всему свое время. Сначала выслушай добрую весть, — она восстановит твои силы лучше всяких

лекарств.

— Мой отец жив! — воскликнул Андре прерывающимся голосом.

— Может быть жив, а может быть и нет, — отвечал старик. — Прибыв сюда, я послал моего мальчика Миану в Каунпор. Миана предан мне и иногда ходит со мной на ярмарки со своей обезьяной, которой он не уступает ни в ловкости, ни в хитрости. Благодаря своим фокусам, он пробрался в лагерь инсургентов и выведал все, что мне нужно было. Сеиды Нана нашли твое обгорелое платье среди развалин и убеждены, что ты сгорел. Но твоему отцу, как они предполагают,

удалось спастись бегством. Когда Нана ударил его кинжалом и он упал замертво, они бросились во двор и, считая его убитым, не обратили на

него никакого внимания, когда же они вернулись, его уже не было. Они проследили его кровавый след до самых джунглей, но дальше не нашли

следов. Где он теперь — не знаю, достоверно только, что он спасся от рук убийц.

— Мали, пойдем скорей отыскивать его — воскликнул Андре.

— Кроме того, Миана выведал, — продолжал старик, — что твоя сестра Берта жива. Сначала Нана хотел было отправить ее в Джанси, но раз-

думав, отослал к одному из раджей северного Индостана, но к кому именно, не знаю— вероятно в Ауд или в Гарвал. Я это скоро узнаю.

— На тебя моя единственная надежда, Мали, с твоею помощью я скоро найду отца и сестру.

— Я сделаю все, что будет в моих силах, дорогой саиб!— ответил Мали.— Но раньше, чем спасать других, надо позаботиться о собственной

безопасности, а это дело не легкое. Главное, ты должен во всем слушаться меня,— иначе я не ручаюсь ни за что.

— Будь спокоен, — ответил с твердостью Андре. — Перед тобою беспомощный ребенок, который во всем будет подчиняться тебе.

— Хорошо, в таком случае я спокоен. Прежде всего, ты должен одеться

по-индусски, твое платье может выдать нас.

— Конечно, конечно! — ответил Андре.

— Но это еще не все, — продолжал Мали. — В такое военное время на все смотрят подозрительно, и в первом же селении люди удивятся. при

виде нового спутника старого „колдуна". Поэтому, я везде буду выдавать тебя за моего сына, не уступающего мне в умении укрощать и заклинать змей.

— Но ведь это невозможно,—возразил Андре,— я не сумею справиться со змеями.

— Нет, что ты," —успокоил его Мали, — через несколько часов змеи будут танцевать перед тобой также хорошо, как танцуют передо мной.

Вопрос только в том: согласен ли ты взять на себя эту роль и будешь ли перед публикой точно исполнять мои приказания?

— Я сделаю все, что ты захочешь, — воскликнул Андре, — лишь бы только отыскать отца и Берту!

— Хорошо, — сказал Мали. — Теперь выпей эту настойку, а затем отдохни до утра.

Андре выпил не поморщившись горькое лекарство, обнял от избытка благодарности старика, и сказав ему „покойной ночи", заснул крепким сном.

Юноша проснулся на другой день поздно. Он чувствовал себя снова бодрым и сильным. Сегодня ветхая лачуга показалась ему несравненно привлекательнее, нежели накануне.

Миана сидел на корточках перед обезьяной

Вход в лачугу был открыт и ясные лучи солнца весело золотили бамбуковые стены и цыновки. Андре увидал, что недалеко от него, на циновке, сидели два незнакомца, занятые, повидимому, оживленным, хотя и неслышным разговором. Один из них был юноша,

такого же возраста, как Андре, другой — прекрасная обезьяна из породы лангуров.

Андре догадался, что то были Миана и его неизменный товарищ, о которых накануне рассказывал ему Мали. Миана сидел на корточках перед

своим другом и о чем-то оживленно беседовал с ним при помощи жестов, на что обезьяна отвечала недовольными гримасами. Повидимому, молодой

индус уговаривал своего товарища сидеть смирно,

что совсем не нравилось последнему.

Андре понял, что Миана заботится об его покое, и прекратил немой спор друзей внезапным приветствием: — Здравствуй, Миана!

Миана мгновенно перекувыркнулся с ловкостью опытного акробата и, нисколько не удивляясь тому, что юный саиб знает его, весело воскликнул:—

Здравствуй, Андре! Как ты себя чувствуешь?

Через несколько минут юноши сидели рядом и беседовали, как старые друзья. Мали не было дома, Миана помог Андре надеть широкий плащ и

обвязал вокруг его головы легкий тюрбан, верхняя часть тела и ноги остались голыми.

— Где же башмаки и куртка? — спросил с изумлением Андре.

— Да что ты!— засмеялся Миана.— Разве нищие носят башмаки и куртки? Будет с тебя и того, что во время холода тебе позволят укутаться в

лохмотья, прикрывающие наших змей, о башмаках же забудь и думать. Брамины строго воспрещают нам, нечистым натам, носить какую бы то ни было обувь без особого разрешения. Лишь наш отец Мали имеет на это разрешение от великого брамина в Бильзе. Но все это пустяки. Наш отец

Мали велел сказать тебе, что ради успеха дела ты должен всем казаться настоящим натом.

— Хорошо, я исполню все, что мне скажут.

— Да, это необходимо, — заметил Миана. — Впрочем, все это не так страшно, как тебе кажется. Подошвы твои скоро огрубеют и свыкнутся

с твердой почвой, и через несколько дней ты будешь ступать по камням так же свободно, как я.

Твое белое тело тоже скоро загорит на солнце, и никто не заподозрит в тебе европейца.

Вернувшись, Мали с удовольствием увидел, что юноши весело играют близ лачуги. Миана старался показать Андре все таланты своего бессловесного

друга, и Гануман — так звали обезьяну — не мало потешал юношей своим искусством: он послушно ложился и умирал, проделывал деревянной саблей

военные упражнения, с необычайною быстротою взбирался на крышу лачуги и выкидывал там всевозможные фокусы.

— Недурно, — сказал старик, приближаясь к Андре, — Миана уж начал посвящать тебя в наше дело. Тем лучше, время дорого, мы должны ско-

рее уйти отсюда.

— Пойдем хоть сейчас! — с живостью сказал Андре. — Но куда?

— По собранным мною сведениям, для нас открыт только один путь. Инсургенты осаждают Каунпор, Джанси и Агру. Дели, Бейрут и Лукнов

находятся уже в их руках. Но гималайские раджи держат сторону англичан, и все европейцы, населявшие долину Ганга, ради безопасности, перебрались на Муссури. Путь из Каунпора в Муссури для нас отрезан, поэтому нам придется сделать большой обход к северо-западу и пробираться

через Тераи, страну дремучего болотистого леса, лежащую вдоль подножия Гималайских гор. Местность эта необитаема, и в лесах кишат стада слонов, гиппопотамов и других диких зверей. Миновав Тераи, нам придется итти по населенной, но не менее опасной области Дера-Дун. Как видишь, у нас впереди не легкий путь.

— Что ж такое, Мали?— возразил Андре, — может быть, дикие звери окажутся не так кровожадны, как люди. Меня теперь ничто не страшит,

я на все готов.

— В таком случае не будем терять времени,— сказал Мали. — Убери Ганумана, — обратился он к Миане,— и принеси сюда корзины со змеями. Мы сейчас начнем урок.

Когда корзины были принесены, Мали открыл ту, в которой находилась Сапрани, достал свой тумриль и объяснил Андре применение этого не-

сложного инструмента.

Тумриль одна из самых первобытных флейт, изображение которой встречается уже на памятниках глубочайшей древности. Это короткая, воткнутая в маленькую тыкву, дудка, от которой внизу идут две тростниковые трубочки, снабженные несколькими отверстиями.

— Ограничься самой незатейливой мелодией,— сказал Мали, — змеи очень неразборчивы в музыке.

Перебирай не торопясь отверстия тумриля и ты увидишь, что простые однообразные звуки произведут на них чарующее впечатление. Всякий шум

возбуждает их любопытство. Змеи вытягиваются,

поднимаются и, привлеченные блестящими стеклянными бусами, украшающими тумриль, покачиваются, распускают свой капюшон для сохранения равновесия и следуют за всеми движениями игра-

ющего, одним словом — они танцуют. Начинай, саиб!

Андре заиграл на тумриле. При первом же звуке дремавшая в корзине Сапрани быстро выползла и с любопытством поднялась перед юно-

шей, очарованная игрою и блестящими бусами, она следовала за юношей и таким образом обошла с ним лачугу.

— Отлично! Прекрасно! — воскликнули в один голос Мали и Миана.

— Это очень забавно! —Я не думал, что это так легко! — смеялся Андре.

— Теперь мы перейдем к более трудному уроку, — сказал Мали. — Проделай это упражнение со всеми змеями вместе.

Привлеченные звуками тумриля, все змеи выползли из корзин, и вскоре юноша был окружен целыми легионами любопытных пресмыкающихся

всевозможных цветов и величин. Увидав, что страшный круг становится теснее, и змеи все ближе подползают к нему, Андре испугался и, выро-

нив из рук тумриль, бросился искать спасения в лачуге. Но громкий смех Мианы заставил его выйти оттуда. Он собрался с духом, поднял свой

инструмент и решил свою задачу при полном одобрении учителей.

Два дня упражнялся Андре в новом искусстве, на третий день Мали объявил, что его ученик может смело выступить перед самой требовательной

публикой. Он научился не только очаровывать змей, но бесстрашно проделывал с ними другие, более трудные штуки.

— Никакого колдовства тут нет,— смеясь говорил довольный Мали.

ГЛАВА VIII

В ДЖУНГЛЯХ

Бегство. — Первый привал. _____— Миана повар. —

Гануман на страже. — Индийские джунгли. —

Встреча. — Дода

В полночь Мали и его юные спутники покинули лачугу, приютившую Андре. Путники были обременены тяжелой ношей: кроме больших корзин со