Помоги проекту - поделись книгой:
Красивое лицо Макклеллана побледнело настолько, что это было видно в красноватых лучах низко стоящего солнца.
- Тогда, это конец, - сказал он упавшим голосом; его плечи опустились, как будто на них лег тяжкий груз. – Говорю вам, капитан, это конец. Если Потомакская армия разгромлена, какая может быть еще надежда сохранить нашу республику целой и неделимой?
- Мы еще не побеждены, сэр! – Даже для самого Кастера, его ответ прозвучал пустым звуком, даже он не смог убедить себя в возможности иного исхода.
- Горит! – Закричал кто-то вдалеке. – Господи Иисусе, мост горит!
Это конец, - повторил Макклеллан. – Мятежники с самого начала имели над нами численный перевес.
Кастер удивился этим словам, но промолчал, а Макклеллан тем временем продолжал:
- Все пропало, пропало, говорю вам. После этого поражения Англия и Франция со всей определенностью признают Конфедерацию Южных Штатов, чего они так страстно желают. И даже этот фигляр в Белом доме, осел, который втянул нас в эту войну – даже он более не сможет притворяться, что существует какая-либо надежда на успешное ее разрешение.
У Кастера, убежденного демократа, было еще меньше уважения по отношению к Аврааму Линкольну, чем у Макклеллана.
- Если бы этот чертов республиканский негролюб не был бы избран, мы бы до сих пор оставались единой нацией и жили бы в мире. – Заявил он.
- После той катастрофы, которую его партия принесла Союзу, пройдет еще очень много времени до того часа, когда в Белый дом войдет следующий республиканец. – Ответил Макклеллан. – Это послужит мне некоторым утешением – не слишком большим, заверяю вас, капитан, но все же некоторым.
С северо-запада прискакал еще один из офицеров Макклеллана.
- Сэр, - крикнул он, не удосужившись даже слезть с лошади, - Лонгстрит навалился на наш правый фланг со всеми силами, а генерал Хукер – генерал Хукер, сэр – он ничего сделать не в состоянии! Он как будто контужен близким разрывом снаряда, сэр, но он не ранен.
Макклеллан скривил губы.
- В свою бытность в Калифорнии Джо Хукер был лучшим игроком в покер, которого знал этот мир, - мрачно произнес он, - до тех пор, пока ставки не поднимались до пятидесяти долларов. Вот тогда он ломался. Если он сломается сейчас, то…
Как это уже случилось на левом фланге, о дальнейшей судьбе правого фланга поведали звуки вспыхнувшей там ожесточенной перестрелки, сопровождаемой артиллерийской канонадой.
- Генерал Макклеллан, сэр, - сказал Кастер. – Хукер только что сломался.
Он начал перезаряжать свои револьверы, что само по себе было делом нелегким, поскольку в каждое отверстие барабана нужно было вложить пулю, насыпать порох и вставить капсюль. После того, как один кольт был заряжен, он потерял терпение.
- С вашего разрешения, генерал, мне бы хотелось встретить бой лицом до того, как он сам пожалует ко мне в гости.
- Разрешаю, капитан, - ответил Макклеллан.
Поза генерала выражала всякую утрату веры в счастливый исход. Кастер также понимал, что все потеряно, но его это не беспокоило ничуть. Битва на стороне проигравших сама по себе была делом намного более благородным и славным, чем бой, в котором победа была гарантирована. Он запрыгнул в седло и поскакал в ту сторону, где ружейный огонь был наиболее силен.
Один раз он все таки оглянулся назад. Макклеллан смотрел на него и качал головой.
ГЛАВА 1
1881 год
Кости бизонов густо усеивали землю к югу от Форта Додж, штат Канзас. Полковник Джордж Кастер бросил лишь мимолетный взгляд на них – они казались настолько естественной частью пейзажа, как еще десять лет назад и сами бизоны. Солидная доля убитых бизонов и даже чуточку более того приходилась на долю бравого полковника. Сейчас же он охотился на гораздо более опасную дичь.
Он упер приклад своего Спрингфилда в плечо и выстрелил с одного из удирающих кайова. Однако индеец, один из тех, кто оказался в арьергарде банды налетчиков Сатанты падать и не думал.
Кастер зарядил еще один патрон в карабин и снова выстрелил. И снова промах. Кайова развернулся на своей лошадке для ответного выстрела. Из дула его ружья вырвалось пламя и дым. Пуля подняла фонтанчик пыли в десяти-пятнадцати ярдах впереди от Кастера.
Полковник выстрелил снова, а индеец ответил выстрелом на выстрел. Карабин производства «Тредегар Уоркс», которым был вооружен индеец, был почти точной копией британской винтовки Мартини-Генри и по своим характеристикам мало чем отличался от его винтовки. Оба снова промахнулись. После этого кайова целиком сосредоточился на скачке, низко пригнувшись к шее лошадки, заставляя свою лошадку скакать со всей скоростью, на которую та была способна.
- Эти злые дикари отрываются от нас! – Прокричал Кастер своим солдатам, по просьбе своей жены ограничивая себя в выражениях. Либби, наконец, удалось вырвать из него такое обещание.
- Разреши мне и парочке других парней на самых быстрых лошадях вырваться вперед отряда и навязать им бой, пока не подойдете вы, - предложил брат.
- Нет, Том. Боюсь, что это не сработает. Они не примут боя, они просто рассыплются в разные стороны, как стая куропаток.
- Проклятые трусы! – прорычал майор Том Кастер.
Он был более юной, мене яркой копией брата, но в бою яростью ему не уступал.
- Сначала они делают засады на наших фермеров, а потом драпают. Если они хотят приходить в Канзас, то раз так – пусть дерутся, как мужчины.
- Не особо-то они и хотят драться, - Кастер хмыкнул. – Все, что они хотят – это убивать, жечь, грабить. Так же легче, безопасней и прибыльней!
- Лучше уж тогда иметь дело с сиу в Миннесоте, Дакоте и Вайоминге, – ответил Том Кастер. – Те хоть храбро дрались и только немногие из них удрали в Канаду, когда мы всыпали им по первое число.
- А канадцы беглецов разоружили. – Добавил Кастер. – Раздери меня… бобер, если мне нравятся канадцы, понимаешь? Но они играют в эту игру так, как в нее и положено играть – по правилам.
- Правда, - отозвался Том, и Кастер кивнул головой.
Его младший брат указал рукой на юг.
- Мы не сможем перехватить их по нашу сторону границы, Оти
- Вижу, - взгляд Кастера стал сердитым, но не потому, что ему напомнили о его детском прозвище – он сердился на судьбу. Тем не менее, через несколько секунд сердитое выражение лица уступило место кровожадной ухмылке.
- Ну и хорошо, ей богу, хорошо! Может, мы и не сможем перехватить их по нашу сторону границы, но тогда просто мы догоним их на их стороне.
Том удивленно посмотрел на него.
- Ты уверен?
- Можешь в этом даже не сомневаться.
Азарт погони жаркой волной окатил Кастера. Каковы бы ни были последствия решения продолжить погоню, он будет беспокоиться о них позже, а сейчас он хотел преподать кайова урок, который даже этот хитрый старый черт Сатанта еще не скоро позабудет. Он обернулся к полковому горнисту и прокричал:
- Труби «Преследование».
- Сэр? – На лице горниста читалось такое же недоумение, как незадолго до этого – на лице Тома Кастера.
Затем он осклабился.
- Да, сэр! – И приложил горн к губам.
Громкие, воинственные звуки разнеслись по равнине. Солдатам 5-го кавалерийского полка потребовалось мгновение, чтобы распознать сигнал. Они завыли подобно волкам, а некоторые размахивали своими широкополыми черными фетровыми шляпами над головой.
Кайова имели длительный опыт стычек с регулярными войсками и понимали сигналы горна отнюдь не хуже кавалеристов. При звуках горна их головы взметнулись вверх, как будто они были дичью, боящейся, что ее сейчас выгонят из укрытия.
«Так и есть, они - дичь», - подумалось Кастеру.
Как это уже не раз случалось, мысли Тома были созвучными.
- На этот раз им не удастся укрыться в своем логове. – Заметил его младший брат.
Теперь, когда решение уже было принято, Том всей душой поддерживал его.
Они промчались мимо фермерской усадьбы, которую налечики-кайова сожгли несколько лет назад. Кастер узнал эти развалины – это означало, что до границы с Индейской территорией осталось меньше мили. Впереди, удирающие кайова пытались выжать из своих лошадок все без остатка. Кастер свирепо ухмыльнулся. Так они могли успеть пересечь границу, но даже эти выносливые индейские кони скоро начнут уставать.
- Ну, а затем, - сказал он ветру, заставляющему его глаза слезиться, - затем они в моих руках. Это также верно, как и то, что двадцать лет назад Макклеллан оказался в руках Ли.
Он снова выстрелил в кайова и с восторгом заорал, когда один из индейцев соскользнул со спины своего скакуна и мешком свалился на землю, где, прокатившись немного, неподвижно застыл.
- Хороший выстрел, - похвалил его брат. – Черт побери, великолепный выстрел!
- Теперь они в наших руках, - ответил Кастер.
Первые кайова уже должны были пересечь линию границы, но его это не беспокоило ничуть.
- Мы не дадим им улизнуть. Ни один краснокожий в этой банде не уйдет!
Его солдаты ответили на это радостными криками.
А затем вдруг все свирепое веселье Кастера сошло на «нет». Том указал рукой на восток, откуда быстрым аллюром приближался кавалерийский эскадрон. К этому моменту уже все кайова пересекли границу. Они осадили своих лошадей, вопя на своем тарабарском наречии – они знали, что они в безопасности.
И Кастер знал это тоже. Преследовать кайова на Индейской территории, проучить их, а затем вернуться в Канзас, когда об этом никто, кроме самих индейцев не узнает, было одним делом. Но теперь, когда на сцене появился внимательный наблюдатель в виде кавалерийского эскадрона, дело приобретало совсем другой оборот. Проклиная этих кавалеристов, проклиная себя, Кастер понял руку, приказывая своим солдатам остановиться. Отряд застыл на канзасской стороне границы.
Шляпы и покрой мундиров на приближающихся кавалеристах не слишком отличался от шляп и мундиров, которые носили солдаты под командой Кастера. Но цвет их был серым в отличие от различных оттенков синего, в который были окрашены мундиры кавалерии США. А несколько их офицеров, как заметил Кастер, красовались в новых мундирах грязно-коричневого цвета, которые Конфедеративные Штаты переняли у британцев. Островитяне называли такой цвет «хаки», в интерпретации же мятежников он превратился в «ореховый».
Один из этих офицеров-конфедератов направил своего коня по направлению к Кастеру, маша рукой по мере того, как он приближался. Кастер тоже в ответ взмахнул рукой, приглашая его подъехать ближе. Капитан-мятежник оказался малым с цветущим лицом, лет двадцати с хвостиком – должно быть, во время Войны за Отделение он еще под стол пешком ходил. При виде его Кастер вдруг ощутил груз всех своих сорока одного года.
- Утро доброе, полковник, - растягивая слова, проговорил капитан и остаточно дружелюбно кивнул головой. – Вы, как я полагаю, не собирались ненароком пересечь нашу государственную границу, ведь так?
- Даже если и так, вы этого не докажете, капитан. – Кастер попытался придать своим словам хладнокровную отчужденность, но вместо этого получился лишь злобный рык.
По тому, как улыбнулся кавалерист-конфедерат стало ясно, что он прекрасно расслышал досаду в голосе собеседника – расслышал, и это доставило ему явное удовольствие. Он церемонно поклонился в седле. Эти мятежники всегда были сама вежливость… и всегда готовы вцепиться в горло.
- Меня зовут Джетро Уэзерс, полковник, - сказал он. – Вы правы, я никогда не смогу доказать этого. Но у вас и у Соединенных Штатов случилась бы куча неприятностей, приди я на полчасика позже и застань вас на территории Конфедеративных Штатов.
В его голосе прозвучало разочарование тем фактом, что ему и его солдатам не удалось застукать Кастера «на месте преступления».
От этих слов досада Кастера мигом превратилась в ярость:
- Если бы ваше правительство могло удержать этих краснокожих дикарей и душегубов по вашу сторону границы, у нас бы не было желания приходить туда –, он махнул рукой на юг, в сторону Индейской территории, - чтобы воздать им по заслугам.
- С чего бы это, полковник? – В голосе капитана Уэзерса прозвучало искреннее веселье. – У меня нет вообще никаких доказательств, что эти кайова когда-либо пробирались на территорию Соединенных Штатов. Насколько я могу судить, вы возглавляете неспровоцированную карательную экспедицию на территорию суверенного государства. Официальный Ричмонд увидит все это именно в таком свете. И официальный Лондон. И официальный Париж.
- Да всего в полумиле отсюда к северу на земле валяется дохлый кайова, - вставил Том Кастер.
Это отнюдь не смутило Уэзерса:
- Почем мне знать? Может быть, вы уже побывали на территории Конфедеративных Штатов, убили беднягу, а затем перевезли его на территорию США, чтобы оправдать налет на территорию Конфедерации?
Какая неприкрытая наглость! Кастер почувствовал, как краска заливает его лицо, как горят кончики его ушей.
- Вы, прок… жалкие мятежники, однажды заплатите за то, что дали краснокожим ружья и позволили им приходить на нашу территорию и совершать налеты на фермы белых людей, когда им заблагорассудится!
Все веселье мгновенно улетучилось из голоса капитана Уэзерса.
- Это наша территория, полковник, - сказал он. – И мы будем защищать ее от посягательства другого государства, под которым я имею в виду Соединенные Штаты. И у вас нет никакого права, сэр, абсолютно никакого права высокомерно указывать мне, что должна, а чего не должна делать моя страна, особенно, когда Соединенные Штаты укрывают на территории Нью-Мексико целые стаи команчей и спускают их с поводка для совершения рейдов в западный Техас, когда вам заблагорассудится.
- Мы не делали этого до тех самых пор, пока все эти бесчинства на территории Канзаса не стали просто нестерпимыми, чтобы их игнорировать, - ответил Кастер. – Ведь даже во время этого рейда, который вы имеете наглость отрицать, дикари заставили двух белых женщин удовлетворить их звериную похоть, затем перерезали им горло и грязно надругались над их нагими телами.
- Вы думаете, команчи не делают ничего подобного в Техасе? – Возразил капитан Уэзерс. – К тому же, насколько я слышал, именно они и начали делать это первыми.
Кастер нахмурился.
- Мы истребили бизонов, чтобы лишить кайова источника пропитания, а вы дали им рогатый скот, чтобы компенсировать их отсутствие.
- Команчи также в настоящее время пасут скот, - Уэзерс начал разворачивать лошадь с явным намерением вернуться к своим солдатам, ожидавшим его на территории Конфедерации. – Я не вижу смысла в дальнейшем продолжении этой дискуссии. Доброго вам дня, сэр.
- Погодите! – Крикнул Кастер, и капитан-конфедерат, не утративший еще остатков своей вежливости, остановился.
Тяжело дыша, Кастер заговорил:
- Когда наши две нации разделились, я чувствовал огромную симпатию и питал дружеские чувства ко многим воинам, которые дослужились до высоких чинов в армии Конфедеративных Штатов. Я надеялся, я верил, что даже разделившись надвое, мы сможем мирно сосуществовать на одном континенте.
- Мы также надеемся на это, - ответил Джетро Уэзерс. – Ваша страна и моя не воюют, полковник.
- В данное время, - согласился Кастер. – Пока еще не воюют. Но вы вынудите нас к войне, если продолжите свою самонадеянную политику здесь, на Западе. Когда-нибудь наш гнев дойдет до такой крайней степени, что тогда…
- Не говорите мне о самонадеянности, - прервал его Уэзерс. – Не говорите мне о гневе, когда вы, янки, наконец, опять дошли до того, чтобы привести в Белый дом одного из этих проклятых республиканцев-негролюбов.
- Блейн занимает должность пока всего месяц, но он уже показал, что он не настолько плох, как Линкольн, - возразил Кастер. – И в любом случае, это не ваше дело, как не наше дело – ваш президент Лонгстрит.
- Блейн много обещает, - ответил капитан-конфедерат. – Люди, которые много обещают, однажды приходят ко мнению, что они много могут. Вы говорили о войне, полковник. Так вот, если ваш Джеймс Дж. Блейн считат, что вы, янки, можете победить нас сейчас, когда вы не смогли сделать этого двадцать лет назад, ему лучше еще раз хорошенько подумать. А если вы думаете, что вы можете пересечь границу для того, чтобы въехать на индейскую территорию, когда вам заблагорассудится, вам тоже следует хорошенько подумать, полковник, прежде, чем сделать это.
Когда на этот раз Уэзерс развернул своего коня, чтобы вернуться к своему эскадрону, Кастер не проронил и слова. Он смотрел вслед индейцам, которых спасло своевременное появление кавалеристов Уэзерса. Его правая рука в кожаной перчатке сжалась в кулак. Он ударил ей о бедро, ударил сильно – один раз, два, три. Его губы сложились в немом слове. Это могло быть слово «жаль», но это могло быть слово и покрепче.
Над колорадской прерией, по которой на запад громыхал по рельсам поезд, повисла густая тьма. В купе пульмановского вагона заглянул проводник.
- Вам постелить, сэр? - Спросил он с акцентом, в котором угадывались его либо русское, либо еврейское происхождение.
Авраам Линкольн оторвался от теста речи, которую он писал. Он неторопливо накрыл колпачком ручку и сунул ее в карман.
Поделиться книгой: