Помоги проекту - поделись книгой:
– Я ее боюсь! – у меня даже в голосе звучала паника. – Я не понимаю, о чем она думает. Не понимаю, хорошо я делаю или плохо. – Голос начал срываться и дрожать. Тело вжалось в кресло, а руки вцепились в все ту же желтенькую подушечку. Я скукожилась, как будто ожидая удара. – Я ее вообще не понимаю! И это пугает меня! Пугает и раздражает! Она ведь врет все время! Врет и притворяется! Она несчастна и скрывает это. – Волна странных ощущений вновь накрыла мое тело. Глаза защипало от набежавших слез, сердце бешено застучало и где-то глубоко в душе всплыла старая хорошо знакомая обида.
– Я обижена на нее очень. – поделилась я с Донарой Зурабовной.
– Хочется выразить все эти эмоции, выплеснуть их как-то… или куда-то, иначе они просто меня разорвут, – ошарашенная ощущениями, я сидела едва дыша.
– Ребенок воспринимает негативные эмоции матери и проявляет их, – пояснила Донара Зурабовна. – Ребенок и мама – это единая система. Если мама не проявляет негативные эмоции, кто-то их проявлять должен. И это делает ребенок. Именно он воспринимает их и выливает вовне. Это закон. Эмоции, которые не проявляет мама, ребенок просто вынужден проявлять. И это, одновременно, и беда ребенка, и благотворительность с его стороны. Потому что он дает, таким образом, матери разрядиться на себя. Чем мама сдержаннее, тем больше бесчинствует ребенок, чтобы она наконец отшлепала его и смогла спустить пар. Он жертвует своей попой, чтобы мама могла разрядиться и получила хоть какой-нибудь шанс жить дальше без язвы желудка. – Донара Зурабовна достала новую пачку салфеток и придвинула их поближе ко мне. – Как по твоим ощущениям? Это правда?
– Да! – я снова рыдала, и ее салфетки оказались как нельзя кстати. – Стопроцентная правда. И именно так было у меня в детстве. Мама всегда держала лицо, была спокойной и собранной, и только когда я совсем ее выводила из себя – могла меня шлепнуть. В исключительных случаях. А чаще всего мне делался выговор строгим холодным тоном. Я вспомнила, как мама всегда говорила: – Милена! Я думаю, ты понимаешь, что повела себя недостойно. Мне бы не хотелось, что бы это повторилось. И коронное: Хорошие девочки себя так не ведут! Никогда! – сделав глоток воды из хорошенького хрустального стаканчика, я поделилась:
– В детстве я даже думала, что она мне не родная – так холодно она себя всегда со мной вела. Вот и сейчас чувствую себя снова маленькой и беззащитной. Чувствую себя брошенной и никому не нужной. – Слезы снова побежали по щекам, омывая мою детскую боль, о которой так не хотелось вспоминать.
– Поплачь, это и вправду очень тяжело. – Донара Зурабовна прошлась по комнате, взяла красивый графин с резного деревянного столика и налила мне в стаканчик еще водички.
– Понимаешь – она заговорила медленно, будто подбирая нужные слова… – Это не потому, что она тебя не любила. Твоя мама была сосредоточена на том, чтобы уцелеть как-то в том шторме, который она сдерживала в себе. На том, чтобы контролировать как-то ту скороварку, которая кипела внутри, и не дать ей взорваться. – Она вздохнула, подошла и открыла окно, впуская свежий воздух. Порыв ворвавшегося ветерка принес запах дождя, который снова моросил за окном, и свежести.
– Милена, ты встань, пройдись по комнате. Сбрось с себя состояние. Как будешь готова, мы продолжим.
Донара Зурабовна снова повернулась к окну, давая мне возможность собраться с мыслями и оплакать свои детские обиды.
Я поднялась, и многострадальная желтенькая подушечка упала к моим ногам. Захотелось подойти к камину, от него веяло теплом и уютом, и поленья так весело потрескивали, что казалось, они как живые болтают о чем-то о своем. – Вот… даже поленья кажутся живыми… – горько усмехнулась я.
– Ну, что продолжим? – Донара Зурабовна вновь ловко перехватила инициативу у моего внутреннего критика, который уже собрался закидывать меня камнями. Конечно! Даже поленья в камине более живые и настоящие, чем я.
– Давайте продолжим, – я снова опустилась в кресло. – Хочется разобраться в этой истории до конца. Донара Зурабовна протянула мне еще один листок, на котором было красиво выведено «Физическое тело Хорошей Девочки». – Сейчас сама все поймешь, – ответила она на мой удивленный взгляд. – Просто садись на него и чувствуй.
Глава 6. Практика «Физическое тело Хорошей Девочки»
Возьми еще один листик, на котором напиши «Физическое тело Хорошей Девочки». Садишься на него, смотришь на «Хорошую Девочку» и ощущаешь, что за эмоции она у тебя вызывает. Прочувствуй, что происходит с телом? Как оно себя чувствует? Потом снова встань и пройдись по комнате.
Я положила под себя листик, предложенный Донарой Зурабовной, и попыталась сосредоточится.
– Посмотри на «Хорошую девочку», а потом закрой глаза и прислушайся к себе. Ты – физическое тело, которое может сейчас сказать Хорошей девочке, что она делает с тобой. Прочувствуй состояние, ощущения и мысли, которые возникают. Когда будешь готова, открой глаза и поделись своими чувствами.
Донара Зурабовна замолчала давая мне время разобраться в ощущениях.
– Апатия. Ощущение полной нехватки сил. – Состояние полнейшего бессилия и бессмысленности накрыло меня. – Учащенное сердцебиение. Дыхание перехватывает… стало очень трудно дышать… – я оглянулась. Окно по-прежнему открыто, а воздуха почему-то не хватает.
– Если сложно дышать, значит сложно жить, – сказала Донара Зурабовна.
– Боль в груди и со зрением что-то, не пойму, как будто расплывается все перед глазами… Глаза щиплет, хочется плакать, но внутри что-то сковывает, зудит какая-то смутная тревога и ком в горле стоит. – я попыталась пропихнуть ком, глотнула водички и продолжила: – И спина болит, как будто скрючило меня всю. – Почему-то даже говорить было больно, а неприятные физические ощущения все наваливались и наваливались.
– Девать негативные эмоции уже некуда, – пояснила Донара Зурабовна, – все напряжение копится в теле! Удивительно, как ты совсем еще себя не угробила. Тело бунтует против этого насилия! Всегда бунтует! Иногда оно болеет без видимой причины. Иногда копит килограммы, ест, потому что хочется хоть какой-нибудь радости. Иногда отказывается служить, просто потому, что нет сил…
– Да, – подтвердила я ее слова. – Полнейшая апатия ко всему и бессилие. Даже слова даются с трудом и получаются какие-то вымученные.
Мы помолчали.
– Зачем тогда вообще жить? – вырвалось у меня вдруг. – Какой смысл? Это не жизнь уже, а так, какое-то безрадостное существование.
– Ты права, так жить действительно не имеет смысла. Но можно жить по другому. – Донара Зурабовна поправила на столе вазочку с желтенькими герберами. – Можно жить на полную, радуясь каждому дню, наполняя свою жизнь счастливыми моментами.
Глава 7. Хорошая Девочка как предательство
– Вставай, Солнышко, пройдись по комнате и давай уберем этот листик. Теперь ты поняла, а главное, прочувствовала, как хорошая девочка разрушает свое здоровье, семью, детей? – продолжала она, пока я отряхивалась и топала.
– Да, – вздохнула я – оказывается, пренеприятнейшая дама – эта хорошая девочка. Кто бы мог подумать… И сама не живет, и другим с ней тошно.
– Хорошая Девочка скрывает свои подлинные чувства от всех, и от себя самой, в первую очередь. – Донара Зурабовна тоже встала и направилась к полочке, на которой размещались маски. Только сейчас их заметила. Прикольные такие, с разными выражениями на нарисованных лицах. Веселые и грустные, удивленные и расстроенные, сердитые и умиротворенные.
– Хорошая девочка прячет себя настоящую от других, постоянно надевая какие-то маски. Она показывает окружающим то, что, как ей кажется, они хотят увидеть.
Донара Зурабовна приложила улыбающуюся маску к своему лицу, только теперь она уже не казалась такой уж веселой.
– Улыбка какая-то вымученная да и глаза совсем не смеются, – с удивлением заметила я.
– Это не способ сделать себя счастливой. Это страшное оружие массового поражения. – Донара Зурабовна вздохнула и поставила маску на место.
– Ей все время врать приходится! – сформулировала я.
– Да! – подтвердила хозяйка. – Хорошая Девочка – это лживая девочка! Неискренняя! Вся ее жизнь состоит из одной лжи. Она врет, обманывая саму себя, в надежде обмануть других.
– Она просто хочет, что бы ее любили… И ценили… Старается, а выходит, что зря. – Я с силой бросила желтую подушечку в кресло и вздохнула. Было жалко лет, потраченных на заслуживание всеобщей любви, было жалко себя и свою хорошую девочку.
Донара Зурабовна продолжила, не давая мне утонуть в жалости к самой себе.
– Хорошая девочка – это трусливая девочка. – Она твердо смотрела мне в глаза. – Она боится сказать правду! Она боится отказать, если не хочет что-то делать. Она боится сказать о том, что ей причиняют боль. Казалось бы, простые слова: Донара Зурабовна изменила голос и прощебетала: «Я не хочу этого делать! Мне причиняет это боль. Хватит на меня давить! Перестаньте, в конце концов, на мне ездить!».
Я представила глаза своей начальницы, услышавшей такое от всегда безотказной Милены, и хихикнула. Она бы просто ушам своим не поверила. – «Перестаньте на мне ездить!». А потом мне представилось во всей красе перекошенное лицо Людочки и заставило по-настоящему расхохотаться. Вообще-то, стоило попробовать хотя бы ради эксперимента – решила я. Обязательно так и сделаю, надо только слова запомнить.
– Хорошая девочка – это девочка, лишенная самоуважения, лишенная чувства собственного достоинства. – продолжала Донара Зурабовна. – Она не чувствует себя достойной любви! Вот что думает Хорошая девочка. – Хозяйка снова перешла на щебетание, приложив маску с умильной рожицей: – Если я покажусь миру, такая, как есть, кто же станет меня любить? – она театрально вздохнула и продолжила: – И что в результате? Хорошая девочка живет не своей жизнью, а той, которую ждут от нее другие. Муж, родители, родственники. Да неважно кто, даже соседи или сотрудники по работе. Она предает свою собственную жизнь, свое предназначение из страха кому-то не угодить, из страха лишиться любви!
Донара повысила голос, видимо преследуя цель вдолбить в мою неразумную голову эти простые истины.
– Она предает саму себя! И что гораздо хуже – она предает Того, Кто создал ее, для ее собственного предназначения.
Она задумчиво прошлась по комнате, давая мне время осмыслить всю глубину проблемы.
– Все из страха, что иначе меня не будут любить. – Донара Зурабовна сказала это из-под маски Хорошей девочки, а затем подытожила, убрав ее: – Можно прожить жизнь, следуя своему предназначению, а можно растоптать ее в страхе не угодить кому-то другому. – Она подошла к окошку, приоткрыла его пошире и замерла, вдыхая свежий после дождя воздух.
Мы помолчали. Подумать и правда было о чем. Мое внимание снова привлекли маски, выставленные на полочке и фото семьи Донары Зурабовны, висящее рядом в красивой резной рамочке. Живые люди интереснее масок. – вдруг поймала я себя на мысли. Интереснее именно своими неповторимыми особенностями, щербинками и выпуклостями. А маска – она идеальна, но не жива…
– Понимаешь, – Донара Зурабовна мягко опустилась в кресло, – то, как мы живем свою жизнь, можно сравнить с тем, как мы варим кашу. Действие одно и тоже, какую бы кашу мы не варили. Достать кастрюльку, развести огонь, налить водички, всыпать ингредиенты, перемешать содержимое и вуаля! Каша готова!.. – Она сделала приглашающий жест рукой, как будто и правда перед ней стоял горшочек с кашей. Но от того, что конкретно мы положили в кастрюльку, зависит конечный результат. Кашу все варят одинаково, но вкус у нее всегда разный. Мед любви в нее положили или гной страха.
Да, одни и те же действия способны приносить разный результат. Это было правдой, и я наблюдала это много раз в собственной жизни.
– Откуда во мне это комплекс Хорошей девочки взялся? – поинтересовалась я.
– Все из детства нашего идет, – вздохнула Донара Зурабовна. – Родителям удобны Хорошие девочки. И они часто дают обусловленную любовь, – она снова изменила голос, сделала серьёзное лицо и стала напоминать мою маму. – Если ты будешь хорошей девочкой – я буду тебя любить, а если не будешь – и я тебя любить не стану! Да и никто другой тоже не полюбит. Вот и все. – Донара Зурабовна развела руками. Налила себе в стаканчик водички и продолжила – И поверь, они это делают не из вредности. Просто это единственный понятный им способ воспитания. Их так воспитывали. Они так воспитывают. И мы сами так же потом воспитываем своих детей.
Глава 8. Хочу быть настоящей!
Сказать, что я была потрясена – это ничего не сказать! Я находилась в шоке!
– Какой-то замкнутый круг! Их так, они так, мы так… И вокруг одни инвалиды, искалеченные таким воспитанием. – возмущение одновременно с обреченностью захлестнуло меня.
– И что, ничего нельзя сделать?
– Не переживай, это лечится. Почти все лечится, если диагноз поставлен правильно. – Донара Зурабовна лукаво улыбнулась и спросила:
– А что, появилось настроение перестать играть в хорошую девочку? Перестать заслуживать любовь и признание? Уже не считаешь, что Хороших девочек должны любить и ценить?
– Да – вздохнула я. Теперь мне стало понятно, что постоянная игра на публику, ношение масок и отсутствие искренности не приводит к любви.
– Поняла, что страх не равен любви, а выслуживание не равно служению? – Донара Зурабовна внимательно смотрела мне прямо в глаза.
– Да, – кивнула я. – Поняла. Ой, как много я теперь поняла. Если вы еще и вылечить меня сможете, то вы просто Волшебница.
– Ну и славненько! Перейдем к ремонту? – подмигнула Хозяйка Дара. Голосом шпрехшталмейстера, оповещающего о приближающемся чуде, она провозгласила: – Начинаем превращение Хорошей девочки в Девочку Искреннюю! Девочку, которая проявляет свои негативные эмоции, которая умеет обозначить комфортные для нее границы, которая соблюдает в отношениях баланс «Давать и Брать».
– Ура!
– Но перед началом проведем еще один экспериментик. Так сказать, закрепить достигнутый результат. – Донара Зурабовна снова подмигнула и потянулась к своей заветной папочке.
Предложив мне снова сесть на листок, где теперь красовалась надпись «Мужчина», она положила передо мной слева «Хорошую девочку», а справа – «Искреннюю девочку». Даже слова «Хорошая девочка» были написаны таким сахарно-розовым фломастером, что от одного взгляда становилось тошно и появлялся приторный вкус во рту, неожиданно заметила я. Вот «Искренняя девочка» – совсем другой компот, написано красивым зеленым цветом и ассоциаций неприятных не вызывает.
– Закрой глаза, – вернула меня к реальности Хозяйка Дара. – Итак, ты мужчина твоей мечты – идеальный, замечательный принц на белом коне, который способен сделать твою жизнь волшебной сказкой. Войди в это состояние, прочувствуй его. Затем открой глаза и посмотри направо, поймай ощущения, а потом на налево. К кому тебя тянет? К кому просыпаются более теплые чувства? Где есть ощущение возможности счастья?
Я открыла глаза и посмотрела на Хорошую девочку. Сладкая, аж противно! – мелькнула мысль. Перевела взгляд на другой листик, «Искренняя девочка» казалась намного приятней.
– К искренней тянет! – проговорила я медленно. – Ее хочется на руках носить, радовать всяко, подарки приятные делать.
– Она настоящая! Поэтому к ней тянет. – Донара Зурабовна улыбнулась. – Вот поэтому хороших девочек бросают. По хорошей скользнул взглядом и пошел к искренней. Потому что в ней нет страха! Она ничего не боится!
– Да, искренняя девочка не боится меня потерять, она знает себе цену ощущает, что достойна счастья, – медленно сказала я из состояния «мужчины».
– Да, к настоящей женщине можно испытывать настоящие чувства! – подвела итог Донара Зурабовна. – И наступило время для самого главного вопроса: Хочешь из хорошей девочки стать искренней?
– Да, – вскочила я с кресла и закивала головой! – Хочу, хочу быть настоящей! Научите меня, пожалуйста, Хозяйка Дара.
– Вот теперь начнется сама сказка, – улыбнулась она. – А до этого была только присказка. Давай сделаем небольшой перерывчик, ты пока походи, стряхни состояние! И перейдем к самому главному – к исцелению Хорошей девочки.
Поднявшись с кресла я медленно потопталась, прошлась по комнате. Порыв ветерка из открытого окошка принес в комнату запах бархатцев. В голове зазвучала песня:
«… Но есть на свете ветер перемен, Он прилетит, прогнав ветра измен, Развеет он, когда придёт пора Ветра разлук, обид ветра.»
Ветер перемен, я просто физически ощущала, как он подул сейчас в моей жизни. Что бы ни происходило дальше, поможет ли чудодейственный метод Хозяйки Дары или нет, я уже никогда не буду прежней. Нет больше Милочки, которая, наступив на горло себе, подстраивается под ожидания окружающих. Было немного страшно, и чувствовалось, что путь предстоит неблизкий, но я была готова идти вперед.
Глава 9. Я тебе очень благодарна!
Хозяйка Дара снова протянула мне лист с приторно-розовой надписью «Хорошая девочка»
– Это та часть твоей души, которая отвечает за стремление соответствовать ожиданиям других, за твое старательное стремление быть Хорошей Девочкой. Закрой глаза, сосредоточься внутри себя, прислушайся к своим ощущениям! Теперь открой глаза и посмотри на «Хорошую девочку».
Я медленно перевела взгляд на листик перед собой. Где-то внутри меня что-то екнуло, глаза защипало. Мне было жаль ее, но я понимала, что дальше нам не по пути.
– Проговори ей, – продолжала Донара Зурабовна –
Я повторяла слова вслед за Хозяйкой, и слезы закапали из глаз, сдерживать их больше не было сил, но рыдать перед бумажкой было как-то неудобно.
– Поплачь. – мягко проговорила Донара Зурабовна. – Поплачь – это слезы очищения и исцеления! – она придвинула поближе пачку салфеток и отошла к окошку. – Постой в поклоне столько, сколько тебе потребуется.
Слезы ручьем бежали по моему лицу, я даже не пыталась их вытирать. Сердце щемило, как будто действительно прощалось с чем-то дорогим. Время, казалось, остановилось.
Но голос Донары Зурабовны снова вывел меня из ступора.
– Взгляни на нее и скажи:
Я повторяла – и каждое отзывалось в моем сердце.
– А теперь порви листик на меленькие кусочки и сожги его, брось в камин остатки Хорошей Девочки!
Руки дрожали, и тонкий лист как будто сопротивлялся.
– Я, наверное, еще боюсь отпустить полностью. Боль, тяжесть, – поделилась я с Хозяйкой Дарой. На меня снова нахлынула жалость к себе, к своей Хорошей Девочке… Она же была Хорошей, а не Злюкой какой-нибудь.
– Ничего! Ты сможешь повторить эту практику дома, столько раз, сколько тебе потребуется. Если всю жизнь ты была Хорошей Девочкой – за один день все не может измениться с точностью до наоборот. Нужно время! ВТВ – Всё Требует Времени… – Донара Зурабовна долила в мой стаканчик водички и снова опустилась в свое кресло.
Поделиться книгой: