Помоги проекту - поделись книгой:
Бартон Биггс
Вышел хеджер из тумана…
Москва
Санкт-Петербург
2007
ВЕРШИНА
АКТУАЛЬНОСТЬ /Ж.\ КОМПЕТЕНТНОСТЬ
ВЕРШИНА ДОСТОВЕРНОСТЬ
HEDGE
HOGGING
BARTON BIGGS
WILEY
John Wiley & Sons, Inc.
УДК 339.7 ББК 65.268 Б59
Биггс, Бартон.
Б59 Вышел хеджер из тумана / Бартон Биггс; пер. с англ Ильина В. В.; под общ. ред. Зазовского В. Ф. — Москва: Вершина 2007. - 400 с.: ил, табл. — ISBN 5-9626-0214-5.
ISBN-13: 978-0-471-77191-3 (cloth)
ISBN-10: 0-471-77191-0 (cloth)
Агентство CIP РГБ
Книга топ-менеджера известной инвестиционной компании Morgan Stanley Бартона Биггса посвящена хедж-фондам и мировым финансовым рынкам в целом Эта книга о реальных людях, которые профессионально занимаются финансами и инвестированием, об их жизненной позиции, взаимоотношениях, сотрудничестве и соперничестве, об их ежедневных победах и поражениях, о мотивах, которые ими движут, их принципах, тактике и стратегии работы на рынке.
Не будучи руководством по инвестированию или управлению финансовыми средствами, книга тем не менее достойна места в библиотеке профессионала как яркий пример отраслевой мемуаристики. Это оригинальный вводный курс пс зарубежным финансовым рынкам с большим количеством реальных примеров применения стратегий инвестирования и формирования инвестиционных портфелей. Книга предназначена для потенциальных инвесторов, желающих более эффективно вложить свои средства, но предпочитающих сначала узнать «кухню» финансовых рынков и инвестиционных компаний.
УДК 339.7 ББК 6
ISBN-13: 978-0-471-77191-3 (cloth) © 2006 by Barton Biggs ISBN-10: 0-471-77191-0 (cloth) © Перевод на русский язык, —
ISBN 5'9626-0214-э оформление. ООО «Вершина», 2006
Предисловие к русскому изданию
«Вышел хеджер из тумана…»— так мы решили перевести название книги одного из топ-менеджеров известной инвестиционной компании Morgan Stanley в прошлом и учредителя собственного успешного хедж-фонда в настоящем — американца Бартона Биггса.
Оригинальное англоязычное название книги Биггса весьма необычно — «hedgehogging» (хеджхоггинг). Это слово невозможно найти ни в одном из двуязычных и даже специальных толковых словарей, это — аллюзия, опирающаяся на два английских слова: hedging (хеджирование) и hedgehog (еж). Обо всех зашифрованных в названии нюансах и о том, как «хеджирование» сочетается с «ежами», не прочитав книги, можно только догадываться. Если с «хеджированием» все более-менее понятно, то hedgehog — настоящий «ежик в тумане», многозначность толкований которого включает широкий спектр значений от «похмелья» до буквального «колючая свинья»…
Однако автору трудно было бы придумать более удачное название для своей книги, поскольку в ней он делится уникальным опытом основания и управления собственным хедж-фондом. Его фонд оказался успешным — всего за три года существования (с 2003 года) стоимость активов фонда, привлеченных в доверительное управление, превысила 1 млрд долларов США. Тем не менее создание хедж-фонда или участие в нем, вопреки расхожему мнению, совсем не обязательно являются гарантированным путем к финансовому успеху для владельца, менеджера или инвестора. По признанию Бартона Биггса, именно от последнего заблуждения он и пытается, помимо прочего, предостеречь читателей в своей книге.
Книга Бартона Биггса посвящена не только всему, что связано с хедж-фондами, но и мировым финансовым рынкам в целом.
Точнее сказать, эта книга о реальных людях, которые профессионально занимались и занимаются финансами и инвестированием, об их жизненной позиции, взаимоотношениях, сотрудничестве и соперничестве, о профессиональных победах и поражениях. В отдельных главах книги, каждая из которых фактически является интереснейшим самостоятельным рассказом, автор делится впечатлениями от деловых и дружеских встреч со многими известными на Западе людьми, часто представленными под псевдонимами, но легко узнаваемыми для коллег и клиентов: финансовыми и инвестиционными менеджерами, владельцами и руководителями компаний, крупнейшими участниками мировых финансовых рынков. Своеобразная психологическая портретная галерея этих ярких, но очень разных и не всегда приятных в человеческом отношении профессионалов; попытка понять и отразить их побудительные мотивы, принципы, тактику и стратегию работы на рынке являются одним из основных достоинств достаточно откровенной, в том числе и по отношению к самому автору, книги Бартона Биггса.
В России в силу известных исторических причин финансовые рынки пока еще не так развиты и масштабны, не так разнообразны и изощренны, как на Западе. Однако и за короткую пятнадцатилетнюю историю новой России мы уже успели пережить и отечественный «биржевой бум» начала 1990-х годов, и стремительный взлет многочисленных инвестиционных холдингов, оказавшихся «финансовыми пирамидами», и мировой финансовый кризис конца XX века. Сейчас, с учетом опыта сумасшедших 90-х, финансовые рынки России развиваются более устойчиво и целенаправленно благодаря последовательному совершенствованию нормативной базы и при очевидной законодательной поддержке государства. Функционируют и расширяются фондовый и валютный рынки, развиваются срочные инструменты, предпринимаются шаги для обеспечения реальной — вслед за декларативной — конвертируемости рубля, делается многое для повышения заинтересованности граждан к инвестированию своих накоплений в национальную экономику. Одной из отечественных форм такого инвестирования являются активно рекламирующие свои услуги паевые инвестиционные фонды (ПИФы) — «младшие родственники» зарубежных хедж-фондов.
Без сомнений, по истечении некоторого времени российские финансовые рынки и наиболее эффективные отечественные компании станут неотъемлемой и, хочется верить, не второстепенной частью общемирового рынка капитала.
В этой связи книга Бартона Биггса представляет безусловный интерес для российского читателя. Не являясь классическим учебником или руководством по инвестированию или управлению финансовыми средствами, книга «Вышел хеджер из тумана…», по нашему мнению, достойна места в библиотеке профессионала — в качестве как минимум яркого примера отраслевой мемуаристики. Для студентов финансовой или экономической специализации книга является прекрасным вводным курсом по зарубежным финансовым рынкам с большим количеством реальных примеров применения различных стратегий инвестирования и формирования инвестиционных портфелей. Книга заинтересует и обычного гражданина — потенциального инвестора, начинающего задумываться о том, как и куда более эффективно вложить (но не на обычный банковский счет или депозит или, тем более, «в чулок») свои средства, но желающего сначала составить для себя представление, что же из себя изнутри представляют финансовые рынки и инвестиционные компании.
Для последней категории читателей представляется важным дополнительно пояснить следующее. Несмотря на то что «хедж-фонд» и «хеджирование» созвучны, и в своей практике хедж-фонды используют в том числе и технику хеджирования, эти понятия во многом не только не совпадают, но и прямо противоположны. Цель любого хедж-фонда или ПИФа — получение максимальной прибыли на собственные вложенные средства, невозможное без принятия на себя значительных рисков. Собственно хеджирование — это техника минимизации ценовых, валютных или процентных рисков для предотвращения — часто за счет отказа от потенциальной прибыли — убытков при неблагоприятном развитии рыночной ситуации.
Поэтому вслед за Бартоном Биггсом еще раз повторим: хедж-фонд не является синонимом полной безопасности ваших инвестиций. Если ваша цель — не погоня за максимально возможной прибылью, а страхование своих активов от рыночных рисков, то ваши потенциальные партнеры — не хедж-фонды, а компании, специализирующиеся на хеджировании…
Однако наше предисловие несколько затянулось.
Вместе с Бартоном Биггсом мы приглашаем вас, наши уважаемые читатели, особенно тех, кто представляет себе финансовые рынки и работу хедж-фондов достаточно туманно, открыть для себя, насколько различным бывает «содержание карманов» у хеджеров, а также кому и как — менеджеру хедж-фонда или «инвестору» — приходится «водить». Ведь инвестирование собственных средств — это не детские игры под задорную считалку.
Введение
Сейчас, когда мы переживаем вялые последствия сильного «бычьего» рынка 1990-х и «кровавой резни» спекулянтов, вызванной взрывом фондового «пузыря», к профессиональным инвесторам относятся с презрением. Их рассматривают как переоцененные разномастные команды, которые много обещали, но мало сделали. Более всех окутаны тайнами и вызывают недоверие хеджевые фонды. Их обвиняют в каждой судороге, происходящей на финансовых рынках, и существует мнение, что они часто совместно участвуют в порочных сговорах, цель которых дестабилизировать ситуацию. Некоторые видят в хеджевых фондах финансовых пиратов, которые как жадные и порочные ежи охотятся на беззащитных младенцев. В итоге результаты инвестирования хеджевых фондов, если рассматривать их в целом, пришли в упадок. Действия хеджевых фондов в последнее время вызывают уныние.
Каждый знает, что в свое время хеджевые фонды показывали резкий и значительный рост. Их активы выросли от 58 млрд долл. в 1991 году до 972 млрд долл. к концу прошлого года. Остается совершенно непонятным, насколько бизнес хеджевых фондов зависит от рыночной конъюнктуры и реагирует на ее изменения. По данным Morgan Stanley, в 1999 году после восьми лет роста рынка доходы в этом финансовом секторе (выплаты плюс компенсации) достигли 43 млрд долл. при активах в 456 млрд долл., т. е. составляли 9,4% от активов. Позже, когда цены акций упали, даже при том, что хеджевые фонды работали хорошо, доход за последующие три года (к 2002 году) уменьшился приблизительно до 8 млрд долл., или на 81%. Затем рынок акций вновь оживился, и в 2003 году доходы хеджевых фондов достигли очередного максимума в 45 млрд долл., после чего произошло новое падение рынка 2004 года.
Я надеюсь, что последующие главы, в которых представлено авторское видение инвестиционного бизнеса и субъективные оценки его профессиональных участников, помогут читателям понять силу и напор, слабость и ненадежность тех мужчин и женщин, которые управляют деньгами других людей.
Я также попытался показать тот экстаз и восторг, который возникает при удачных результатах инвестирования, и описать муку и отчаяние, являющиеся результатом принятия неправильных решений. Однако при всех своих недостатках работа профессионального инвестора все еще остается одной из наиболее интригующих, многообещающих и высокооплачиваемых.
Кстати, столь жадные до денег профессиональные инвесторы, или «ежи», одновременно необычно щедры, когда речь идет о благотворительности. Кроме того, многие из них жертвуют не только деньги, но и свое время, которое является более драгоценной валютой. Во многом они стали основателями нового благотворительного класса.
Чтобы избежать случайных незаслуженных оскорблений и инсинуаций многие имена, места и даты были мной изменены. При этом описания некоторых людей практически превратились в собирательные образы из-за смешения характеристик различных фирм и личностей. С одной стороны, я надеюсь, что мои усилия по подобной маскировке были эффективны. С другой стороны, многие события, которые я описал, происходили на самом деле. У меня есть весомый повод заявить о правдивости старой пословицы, гласящей, что правда часто выглядит более фантастично, чем вымысел.
Почему я написал эту книгу? Потому, что я люблю этот бизнес и очарован его участниками. За много лет я обнаружил, что регулярные записи или ведение дневника, не только помогают мне выкристаллизовать собственные взгляды на инвестиции, но и фиксируют правильные и неправильные инвестиционные решения, что дает мне очень поучительный опыт на будущее. Дневник помогает узнать, в каких случаях выводы о людях и событиях были правильны, и указывает на промахи. Тот же эффект, который достигается некоторыми инвесторами, когда они приходят к определенным выводам и сортируют их во время разговора, я получаю от записи. Для меня ведение записей — важная часть инвестиционной и личной дисциплины.
Эта книга — коллекция наблюдений и анекдотов. Некоторые из них напрямую связаны с событиями, которые происходили в компании Morgan Stanley, когда я в ней работал, и с ее легендами. Другие, более свежие, связанные с созданием хеджевого фонда, в котором я являюсь руководящим партнером, и возникли в результате некоторых неудачных инвестиционных решений. В книге есть портреты моих друзей и знакомых по инвестиционному бизнесу. Приведены также несколько воспоминаний и отдельных беспризорных мыслей о сражении за инвестиционное выживание. Эта книга — не учебник для начинающих с практическими рекомендациями. На ее страницах вы не найдете ответов на вопросы о том, как успешно вложить капитал, поскольку я сам этого не знаю.
Одна из притягательных особенностей инвестиционного бизнеса заключается в том, что он наполнен замечательными образами, что особенно характерно для хеджевых фондов, привлекающих сильных, одержимых и часто эксцентричных личностей. Ежи — весьма интригующие животные, а хеджевые ежи, находящиеся в бесконечном поиске инвестиционных желудей, часто выказывают свои и самые лучшие, и самые плохие характерные черты. Книга «Вышел хеджер из тумана…» предлагает взгляд посвященного лица, который, как я надеюсь, будет интересен всем читателям, независимо от их инвестиционного опыта.
ГЛАВА 1
Ужин в клубе Triangle Investment.
Пробиваясь через хеджевые джунгли
Вчера вечером я был на ужине в клубе Triangle Investment. Там присутствовали еще приблизительно 25 парней, около половины из которых представляли хеджевые фонды, а другая половина гостей состояла из очень активных инвестиционных управляющих, ориентированных исключительно на долгосрочные вложения капитала. По возрасту эту компанию людей тоже можно было разделить примерно пополам. Много выдающихся представителей «старой гвардии» с вьющимися седыми волосами и хриплыми голосами, с трудом выговаривающими слова, но много и вкрадчивых скользких молодых парней, говорящих скороговоркой. Независимо от возраста каждый из них был инвестиционным управляющим того или иного типа.
Triangle — инвестиционный клуб, предназначенный главным образом для мужчин, которые встречаются один раз в месяц, чтобы обменяться идеями и узнать рыночные предпочтения друг друга. Я не хожу туда слишком часто. Только под настроение. Для посещения таких мест нужно уметь создавать и сохранять на своем лице особую маску, поскольку, несмотря на то что каждый из присутствующих выглядит дружелюбно и весело, члены этого клуба являются одними из самых конкурирующих между собой людей в Соединенных Штатах. На этих встречах определенно имеются возможности для взаимодействия и общения, но они точно не дадут возможности расслабиться в атмосфере дружеского вечера со старыми проверенными товарищами по оружию.
В этот раз все происходило по обычному сценарию. Мы стояли с напитками в руках и в течение получаса или около того сплетничали главным образом о том, как тяжко в наше время делать деньги. Я болтал с Джонатаном, управляющим хеджевым фондом стоимостью миллиард долларов, знаменитым магнатом, летающим повсюду только на собственном самолете. Я знал его с тех пор, как он был молодым аналитиком в легендарном хеджевом фонде Tiger Джулиана Робертсона. Этот парень мне нравится. Он один из тех, кто говорит вам именно то, что имеет в виду.
Сегодня он рассказывает мне, что через неделю у его старшей дочери десятый день рождения, и поэтому вчера вечером он спросил ее: какой подарок она хотела бы получить к этой знаменательной дате. Она посмотрела на него и спросила: «Я могу попросить все, что захочу?» Он ответил: «Да». На что дочь заявила: «А ты не рассердишься? Это связано с самолетом». Джонатан был ошеломлен. Кого он породил? Бедная маленькая богатая девочка! Она уже хочет иметь свой собственный самолет. Не без трепета он спрашивает: «Хорошо. Что же ты хочешь?» «Папа, — отвечает она, — мне почти 10 лет, а я никогда еще не летала обычным коммерческим рейсом. Все другие девочки это делали. И больше всего мне хочется приехать в настоящий аэропорт, сдать багаж, пройти через проверку службы безопасности, зарегистрироваться и куда-нибудь полететь. Папа, меня действительно смущает то, что я никогда этого не делала». Вот так! Воспитывать детей ох как не просто!
Непрошеные советы, золочение и мешки с песком
Затем мы разместились за длинным столом, украшенным свечами и свежими цветами, и Леон, который являлся в тот вечер распорядителем, открывает заседание. Не более чем за четыре минуты каждый присутствующий рассказывает о своей любимой акции или инвестиционной концепции с указанием причин, по которым они его привлекают. При этом каждый считает нужным высказать свои замечания, и в результате дается множество непрошеных советов. Поскольку любой из присутствующих стремится максимально полно высказать свою точку зрения, распорядитель должен быть безжалостен при отключении микрофона, иначе наш ужин мог бы затянуться на всю ночь. Некоторые говорят, что они выносят для себя с такого ужина множество идей. Не могу сказать о себе то же самое, но замечу, что вы действительно уходите с вечера с ощущением того, что знаете, как в данный момент настроены члены клуба, и какие инвестиционные идеи они считают наиболее «горячими».
Вчера вечером я почувствовал замешательство. Соотношение между «лонгами» и «шортами»[1] было довольно сбалансированным. Некоторые выступления пугали воображение большим количеством агрессивных гипотез. Один молодой парень весьма энергично рассказывал фантастическую историю о рискованной малазийской нефтяной компании, работающей в береговой линии Борнео, которая по своим запасам конкурирует с Северным морем. Ну конечно! Другой парень — менеджер взаимного фонда — рассказал о новом хирургическом методе, снижающем риск импотенции от заболеваний простаты на 75%. Затем последовал обычный пересказ новых и старых историй, взятых из Интернета, а также обсуждение всего и вся — от пищевых добавок до нанотехнологий.
Предполагается, что в своем выступлении вы рекомендуете то, в чем вы сами уже участвуете. Большинство парней объявляет свои позиции до начала выступления. Как обычно, в этот вечер было много циничных, сардонических сцен, а также прозвучали обвинения в золочении и как бы шуточные выкрики: «Мешок с песком». Под
Золочение — относительно незначительное нарушение, потому что каждый из нас все время занимается этим в той или иной степени. Члены клуба имеют встроенные в их мозг очень чувствительные датчики, так что вопиющее перевирание фактов будет иметь неприятные последствия и бросит тень недоверия на рассказчика. Кроме того, члены клуба, которые разбираются в той или иной представляемой на их суд теме, не испытывают угрызений совести и не считают зазорным грубо прервать и поправить выступающего. Это может быть весьма неприятно, но в этом и заключена часть обаяния подобных вечеров. Если кто-то рассказывает оригинальную историю, и его никто не перебивает, это означает, что его идея является, по крайней мере, свежей и пригодной для реального воплощения.
Подсовывание членам клуба
Тот факт, что вы подлец, не означает, что вы не делец
Одного парня по имени Ричард, который имел обыкновение быть участником подобных встреч, всегда подозревали в том, что он «мешочник». Но такое серьезное правонарушение очень трудно доказать, а поскольку его действия никому не принесли вреда, на его «мешки с песком» закрывали глаза. Кстати, Ричард — один из тех парней, которые настаивают на том, чтобы их называли именно Ричардом, а не Диком.
В настоящее время в хеджевом бизнесе работают скользкие парни, которые были замешаны в историях, связанных с использованием инсайдерской информации. Ричард не менее скользкий человек, хотя и имеет гарвардскую облицовку, носит причудливые костюмы и говорит с намеком на бостонский акцент. Ричард довольно давно вращается в этом бизнесе, и один из членов клуба некоторое время был его партнером. Их сотрудничество закончилось неприятным судебным процессом. Однажды Ричард высокомерно охарактеризовал себя как человека, который сделал себя сам, на что его бывший партнер заметил: «И теперь вы поклоняетесь своему создателю». Ричард очень шикарен, очень неприятен, и зарабатывает деньги главным образом для себя. Но он подает свои инвестиционные истории с большой уверенностью и четкостью, и я предполагаю, что именно поэтому мы терпим его так долго.
Несколько лет назад мы с Ричардом сыграли четыре или пять партий в теннис. Это было ужасным, нервирующим испытанием даже при том, что я знал, что играю лучше, чем Ричард. Если мяч после моего удара ложился близко к линии, он часто, хотя и не всегда, называл это аутом. Если при его подаче мяч явно уходил за пределы площадки на несколько дюймов, Ричард обязательно подходил к сетке, чтобы рассмотреть след от мяча. Все это очень нервировало и заставляло колебаться при принятии решений в спорных ситуациях. Когда я выигрывал серию геймов, Ричард усаживался на скамейку и не менее пяти минут перевязывал свои кроссовки. Иногда он неверно называл счет, при этом всегда ошибаясь в свою пользу Я рассказывал об этом своим знакомым и знаю, что у них с этим парнем возникали те же проблемы. Один из них поведал мне, что однажды Ричард захотел начать сет заново, когда его противник повел 3:0. Проблема общения с ним во время игры заключалась в том, что любая попытка указать ему на нечестную игру превращалась в отвратительную сцену, свидетели которой решили бы, что оба ее участника недоразвитые сопляки. В результате вы начинаете вести игру очень тщательно и стараетесь не подавать мячи близко к линиям. Каждый раз, когда мы заканчивали матч, я решал, что он был последним, но Ричард уговаривал меня сыграть еще раз. Как я уже говорил, я определенно знал, что играю лучше его, но его уговоры и жалкий вид заставляли меня пойти ему навстречу. В итоге, когда мы играли уже в четвертый раз, он все-таки победил. После этого он разозлил меня еще сильнее тем, что немедленно растрезвонил о своей победе среди наших общих знакомых, представив это как обычное для него достижение.
В конце концов Ричард зашел слишком далеко. На одной из встреч в клубе Triangle он рассказал интригующую историю о компании, которая тайно разработала очень эффективный препарат для потери веса без побочных эффектов. Он даже отбарабанил его состав, который ничего не говорил никому из присутствующих. Вы просто принимаете пилюли два раза в день и уже через месяц теряете 10 фунтов веса! Очевидно, такой препарат должен взорвать рынок фармацевтических акций! Ричард сообщил нам, что он видел результаты тестов препарата, проведенных «вслепую», и процитировал выводы, сделанные Stanford Research Group и АМА. Одобрение данного препарата комиссией по продовольствию и лекарствам (FDA) казалось неизбежным. Многие члены клуба знали об упомянутой компании, которая имела в своем штате несколько видных ученых и занималась биотехнологиями, но ее финансовые дела были плохи. Компания объявляла, что работает над препаратом для потери веса, но аналитики биотехнологической отрасли относились к таким заявлениям скептически.
Слушателей заинтриговала история, рассказанная Ричардом. Если дело обстояло именно так, то цены биотехнологических акций в скором времени должны были взлететь в космос. Ричарду задали множество каверзных вопросов, на которые он удачно ответил. Я уже упоминал, что его выступления всегда были полны уверенности и здравого смысла. «Смотрите, — сказал он, — я в течение многих лет знаком с бывшим председателем компании Pfizer, директором Стэнфордского университета. Все мы знаем, что о генетике ничего нельзя сказать с полной уверенностью, но он рассказал мне, что при испытании этих пилюль на крысах получены чудесные и ранее не виданные результаты. При этом не замечено никаких побочных эффектов. Крысы лишь стали выделять намного больше мочи, но ее состав не изменился. Так что поступайте, как хотите. Лично я уже вложил в акции этой компании значительную сумму и собираюсь добавить еще».
На следующий день некоторые члены клуба выставили биржевые ордера о покупке и были несколько удивлены, когда их поручения были исполнены быстро и в полном объеме. Это удивление рассеялось две недели спустя, когда однажды утром та самая компания внезапно объявила, что она отозвала свою заявку из комиссии FDA. Выяснилось, что препарат действительно заставлял крыс похудеть, но одновременно вызывал неизлечимый рак желудка, приводящий к смерти. Курс акций компании немедленно упал. Я присутствовал на следующей встрече клуба, на которую Ричард не явился. Во время ужина один из парней по имени Джон рассказал, что у него возникли подозрения, когда его очень крупный ордер был полностью исполнен практически мгновенно. Он проверил, кто являлся столь крупным продавцом этих акций. Им оказался брокер, услугами которого обычно пользовался Ричард!
Члены клуба переглянулись, словно те фермеры, которые наконец выяснили, кто постоянно крал их рогатый скот. На встрече в следующем месяце Джон, крупный серьезный мужчина с большими руками, и несколько других парней прижали Ричарда к стенке. Тот изворачивался и уверял, что он продал лишь небольшую часть своих акций, чтобы облегчить проигрышную позицию. «Пошел вон, ты, кусок дерьма», — спокойно сказал Джон, и Ричард выполнил его указание. Больше он не посещал собрания клуба, и я слышал, что он переехал в Лос-Анджелес.
Это джунгли. Ежи убивают своего золотого гуся
Так или иначе, после ужина вчера вечером некоторые из нас сидели и сплетничали о хеджевых фондах. Члены Triangle клуба, самоуверенные ветераны инвестиционных войн, не стесняются выражать свое мнение, и все мы знаем друг друга в течение многих лет. Оскорбления посыпались подобно шрапнели в плохой день в Багдаде. Перепалка началась, когда кто-то отметил, что в Соединенных Штатах теперь существуют 8000 хеджевых фондов и что их капитал, составлявший 36 млрд долл. в 1990 году, увеличился в настоящее время, вероятно, до триллиона долларов. Управляющий долгосрочного инвестиционного фонда на это ехидно заметил: «Золотой век для хеджевых фондов заканчивается, и заканчивается он восклицательным знаком. Большой объем капитала и количество талантливых специалистов, собранных ныне в хеджевых фондах, означают, что рынок любых активов находится сейчас под интенсивным воздействием безумных инвесторов, которые целыми днями пялятся в экраны, перелопачивают массивные базы данных и перекачивают огромные суммы денег со скоростью молнии. Это дает эффект увеличения цены бумаг и сокращения доходности любых инвестиций. Явные отклонения устраняются теперь практически немедленно. В действительности прибыль, доступная хеджевым фондам, должна быть перераспределена среди увеличившегося количества их „родственников“ с большими деньгами, что приведет к более низкой рентабельности инвестированного фондами капитала. Риски также повышаются, поскольку хеджевым фондам приходится открывать большие по объему и более концентрированные позиции. Вы — жадные боровы, которые находятся в процессе уничтожения вашего собственного золотого гуся. Это уже не опасность смерти, это сама смерть».
«Не дождетесь, — отреагировал один из менеджеров хеджевого фонда, оторвавшись от своего стакана с бренди. — Золотой гусь гораздо более жирный, чем вы думаете».
«Происходящие сейчас глобальные изменения ведут к катастрофе, — сказал другой парень, глядя на меня. — На рынке слишком много новых игроков. Приходится действовать очень быстро». Я уставился на него.
«Рынок сейчас похож на джунгли, — продолжил он. — Крупных спекулянтов и инвесторов стало так много, что они сталкиваются друг с другом. За последние шесть месяцев появилось, должно быть, несколько сотен новых крупных хедж-фондов, сформированных парнями, которые думают, что они новые Стэны Дракенмиллеры или Льюисы Бэконы. Некоторые из них слишком зелены и пугают своей глупостью. Они большие и неуклюжие и поэтому могут травмировать вас при столкновении. Кроме того, вокруг развелось множество биржевых подразделений, созданных всеми крупными инвестиционными банками, плюс различные центральные банки-жулики, подобные банку Negara, и нигерийцы. На прошлой неделе я был зажат азиатским центральным банком и каким-то паникующим парнем из нового хеджевого фонда. Все это сильно дезориентирует!» Однако говоривший не производил впечатление пострадавшего при столкновении, а выглядел загорелым и отдохнувшим, поэтому я проигнорировал его слова.
«Это похоже на игру на деньги, в которую вступают более крупные и более грубые парни. В результате со временем игра становится все более жесткой и опасной, — хмуро заметил один из менеджеров хедж-фонда. — Все сейчас сидят на стероидах. Уровень насилия возрастает. Это уже больше похоже на американский футбол».
«Поскольку все больше фондов неспособно заработать достаточную прибыль, чтобы покрыть затраты на выплату своих зарплат, — вставил другой парень, — любовная интрига с хеджевыми фондами подходит к концу. Размер прибыльного пирога не увеличивается, в то время как на него нацеливается все больше едоков. Не спрашивайте, по ком звонит колокол; он звонит по вам».
«Я бы не сказал, что размер пирога не растет, — возразил я. — Когда в наш бизнес влезают все эти новые наивные идиоты с большими амбициями и планами, но не имеющие ни малейшего опыта, многие из них получают хорошую взбучку. Их потери становятся нашей добычей». Я заметил, что в этот момент один из ветеранов посмотрел на меня так, как будто бы он думал: «Кто ты такой, чтобы рассуждать о наивных талантах?»
«Леверидж, леверидж, леверидж[2] — вот что в конечном счете погубит вас, ребята, — сказал один из долгосрочных инвестиционных менеджеров. — Фактически с тех пор как LTCM[3] с его огромным балансом и различными формами хвостовых производных (что бы это ни значило) потерпел крушение, хеджевые фонды утратили свое влияние. Их место заняли инвесторы как индивидуальные, так и в виде фонда фондов, постоянно увеличивающие леверидж. Клиентов этих фондов не устраивает низкая прибыль, поэтому управляющим приходится обращаться в банк и брать кредит.
И банки, особенно европейские, с удовольствием идут навстречу своим богатым клиентам, предлагая им кредиты и подкрепляя свои хеджевые холдинги. Теоретически это имеет смысл. Ведь диверсифицированная „корзина“ хеджевых фондов обладает гораздо более низким показателем волатильности[4], нежели отдельно взятый фонд, так почему бы им не увеличить леверидж ради увеличения своих доходов?»
«Да, — заметил кто-то еще, — это имеет смысл, но только до того момента, пока в результате возникновения определенных событий с двойным или даже с тройным среднеквадратическим отклонением не грянет гром среди ясного неба и не поднимется волна цунами Тогда корзина хеджевых фондов проседает на 10% не за год, а в течение месяца, а фонд фондов с увеличенным левериджем мгновение теряет 15%. Что в таком случае произойдет с хеджевыми фондами дальше? Я вам отвечу. Напуганные клиенты инвестиционных фондов начнут забирать свои деньги, те, в свою очередь, станут выводить деньги из своих хеджевых фондов, и на рынке ценных бумаг произойдет катастрофическое падение. При этом не существует ни одной спасительной ниши. Фонды, поддерживавшие как длинные, так и короткие позиции, обеспечивая тем самым свое нейтральное рыночное положение, тоже уничтожаются, поскольку в процессе вывода денег их „лонги“ сокращаются, а „шорты“ увеличиваются».
«Снижение доходности угрожает не только хедж-фондам, — подытожил один из долгосрочных инвестиционных менеджеров, — но и всем остальным, и даже мне». На этом вечер был закончен.
ГЛАВА 2
Новые «ежи», возможно, и являются «золотыми мальчиками», но в их жилах все же течет кровь
Как я уже упоминал ранее, на каждую хеджевую историю превращения «из грязи в князи», приходится не менее двух-трех рассказов о путешествиях «из грязи в грязь», или «из грязи в князи и снова в грязь». По оценкам, в 2004 году приблизительно около 1000 фондов вышли из бизнеса. Несмотря на стремление средств массовой информации к сенсационности, было очень немного сообщений о случаях захватывающих взрывов, когда фонды лопались бы столь же оглушительно, как LTCM или Bayou. Большинство из них скончалось тихо и незаметно. Несколько парней организуют хеджевый фонд и собирают 10, 50 или 100 млн долл. Их вознаграждение устанавливается равным 1,5% от размера активов и 20% от прибыли, но они не могут выжить на таких условиях. У них велики затраты на офис, учет, компьютеры, операционные, банковские и технологические расходы. Кроме того, они содержат трех аналитиков и трейдера, которым нужно платить зарплату, плюс необходимо выплачивать комиссионное вознаграждение брокеру, раскошеливаться на Bloomberg-терминалы и исследовательские услуги. Установленная плата не покрывает даже накладные расходы, так что о прибыли не может быть и речи. Если организаторы фонда не имеют достаточного финансового резерва, то скоро им становится не на что жить.
Их будущее полностью зависит от успешности работы фонда за первые несколько лет. Если фонд работает хорошо, учредители, забирая свои 20% от прибыли фонда, получают больше денег и могут спать спокойно. Если они продуваются на первом году своего существования, их клиенты тут же приходят забирать свои деньги. А если они существуют в течение нескольких лет с посредственными результатами своей работы, то притока новых денег не происходит, что сказывается весьма отрицательно как на бизнесе, так и на личном благосостоянии: 20% от ничего есть ничто. По оценкам нью-йоркской исследовательской компании Bernstein, 200 самых крупных хеджевых фондов сосредоточили в своих руках 80% всех активов этой сферы инвестиционного бизнеса. Все остальные лишь мечтают о наступлении времени, когда они станут жизнеспособными.
Я лично знаю дюжину фондов, которые были организованы за последние несколько лет очень успешными аналитиками или здравомыслящими трейдерами. Они смогли «сесть на хвост» сильного «бычьего» рынка и заработать много денег на своих комиссионных в конце 1990-х годов. Они тратили эти деньги с большим размахом. Привлекательные парни и девушки (впрочем, девушек среди них было немного) путали преимущества, которые давал им «бычий» рынок, с собственными умственными инвестиционными способностями. Опьяненные успехом, они вели разгульный образ жизни, который включал все: от винных подвалов до собственных реактивных самолетов. Казалось, все они обзавелись сногсшибательными белокурыми женами, множеством детей, замками с восьмью спальнями и гаражами на четыре автомобиля, лыжными домиками на Западе и штатом шотландских нянек. Добавьте к этому частное обучение детей по цене 20 тыс. долл., начиная с детского сада, ежегодные взносы в четыре или пять известных клубов любителей гольфа, и вы получите некоторое поверхностное представление об их расходах.
Три парня из Goldman Sachs
Можно рассказать об успехе трех парней из подразделения по управлению частными капиталами компании Goldman Sachs, которые несколько лет назад сформировали рыночно-нейтральный фонд обыкновенных акций, работающий как с «длинными», так и с «короткими» позициями.
В свое время они были лучшими в Goldman. Один из них имел отличное чутье на технологические акции, другой был особенно хорош при торговле на рынке первичного размещения акций. Но им казалось недостаточным оставаться успешными брокерами, которые на самом деле управляют частными капиталами. Быть брокерами не столь престижно. Их жены без особого восторга рассказывают своим подругам о профессии мужа. Поэтому эти парни стремились создать собственный рыночно-нейтральный хеджевый фонд и самостоятельно выбирать акции. Работая в Goldman Sachs, они были инвесторами или накопителями? Я подозреваю, что вторая характеристика является более точной. Рыночная нейтральность означает, что суммарная позиция фонда колеблется в чистом итоге примерно от 30% «лонгов» до 10% «шортов», в зависимости от волатильности. Рыночная нейтральность считается комфортной, поскольку обычно при низком уровне риска она приносит от 7 до 12% годового дохода.
Простите, но я думаю, что рыночно-нейтральная торговля представляет собой жесткий рэкет, особенно если она построена на количественной модели. Многие пытались этим заниматься. В 1980-е годы Morgan Stanley имела ряд рыночно-нейтральных фондов, которые были построены на основе различных фундаментальных и количественных моделей. Все эти фонды имели в штате мальчиков-гениев, которые изобретали модели, показывающие фантастическую доходность, когда их проверяли на большом объеме исторических данных, т. е. задним числом. В реальных же условиях ни одна из этих моделей не смогла повторить свой виртуальный успех. Один из этих «гениев» использовал компьютерную программу, которая рассчитывала для выборки акций третью производную и показывала результаты в пяти цветовых градациях. Цвета выглядели красиво. Но цвет итогового показателя отношения прибыли к убыткам отражался в этой модели глубоким оттенком красного.
Так или иначе, это привлекательное трио из Goldman начало свою работу 1 января 2001 года, имея 100 млн долл., и потеряло за следующие два года 10% на рынке, который нельзя было назвать снижающимся. Затем, в 2003 году они стали намного осторожнее и играли от продажи. В результате их фонду удалось заработать всего 5%. Таким образом, в течение первых трех лет они не заработали никакой прибыли, с которой можно было бы получить свои 20% вознаграждения, чтобы продолжить безбедное проживание своей семьи в дорогом пригороде Нью-Йорка.
В итоге один из трех партнеров, тот, что имел огромный дом и кучу гувернанток, покинул фонд и вернулся на прежнее место работы в Goldman. При этом ему пришлось начинать все заново, практически с нуля. Два других учредителя затянули пояса. Они уволили двух работавших у них аналитиков и перевели своих детей в Гринвичскую публичную школу. Но инвесторы, прослышав о неприятностях фонда, начали забирать из него свои деньги, и активы стали медленно, но верно истощаться. В результате, несмотря на то, что портфель этой компании был вовсе не плох, фонд постепенно канул в Лету.
Суперзвезда Ян спит со своим инвестиционным портфелем и скрипит зубами во сне
Похожий случай произошел и с Яном. Я написал эту главу шесть месяцев назад, поэтому учитывайте это, когда будете ее читать. В течение двух лет работы в Morgan Stanley я и еще двое моих коллег сидели с Яном в одном офисе. Это худой, аскетически выглядящий мужчина с бритой головой. Ему около 40 лет и у него яркий аналитический ум. Кроме того, он отличается быстрой и неистовой речью. Мы все четверо в течение долгого времени были хорошими друзьями. Я думаю, что я успел узнать Яна достаточно хорошо. Он серьезный и истинный сторонник инвестиционной науки. Его можно назвать хеджевой версией Говарда Рурка, героя романа Эйна Рэнда «Источник». Человек, пытающийся любой ценой познать суть своей профессии.
Ян учился в Беркли, а затем, так же как и мой партнер Сирил, работал аналитиком в банковском трасте. Он отработал там пять лет, пока мой другой партнер Мэдхав не соблазнил его присоединиться к группе, занимающейся в Morgan Stanley инвестициями на развивающихся рынках. В этой сфере Ян добился выдающихся результатов. К концу 1990-х годов он был уже исполнительным директором и руководил в Morgan Stanley существенно расширившимся и прибыльным направлением инвестиций на новых рынках. Мы оценивали его как молодую суперзвезду, и поскольку 2000-й год подходил к концу, я сделал все возможное, чтобы ему заплатили большие деньги, потому что он имел огромный потенциал и был очень нужен для нашего бизнеса. В конце 2000 года Ян получил огромную премию.
Поделиться книгой: