Помоги проекту - поделись книгой:
Рахен вскинул голову, откидывая длинные волосы с лица. Оборотней стричься не заставляли, лишь стягивать волосы в хвосты или косы на занятиях. И отрапортовал:
– Есть, господин комендант!
Весь тихонько улыбнулся: любил сероволосый позёрство. Наверное, представлял себя этаким страдающим за правду героем или рыцарем, томящимся в застенках Аркаеша.
В дисциплинарной комнате стояли в ряд пять скамей. На настенной вешалке следовало оставлять мундиры и рубахи, обнажая спины.
Вдоль стены, потупившись в пол, как девицы на выданье, уже томились Сандр рю Кравиц со товарищи.
Новая троица нарушителей разделась и улеглась на скамьи, сцепив руки под ними. В связи с поздним временем Свониш не стал вызывать дежурных для приведения наказания в исполнение, а сам вытащил из стоящего в углу ведра свеженькую связку ивовых розог.
Рядом улеглись Сандр и один из его друзей. Оба старались казаться невозмутимыми.
– О-хо-хо! – одними губами прошептал Рахен.
Порол Свониш знатно – сказывался большой административно-хозяйственный опыт.
– За нарушение параграфа пятнадцать Устава Военного университета… – капитан прошёлся вдоль скамей, отвешивая каждому положенных ударов, – за неуставной вид и нарушение режима пребывания в общежитии… – он двинулся в обратную сторону.
Сцепивший зубы Весь покосился на новенького. Тот упрямо уткнулся лбом в скамью и не издавал ни звука.
Розги свистели, вбивая номера параграфов и правила в непокорные мальчишеские спины.
Тариша слушала рассказ Виньо и ушам своим не верила! Ах, как жалела, что не познакомилась с ней раньше, – увидела бы своими глазами и воскрешённого бога, и бешеную росомаху, тот самый, третий опытный образец. Да и охота в камышах на шайлу ей пришлась бы по вкусу! Она представила, как крадётся бесшумно, посверкивая жёлтыми глазищами, вдоль реки, как ловит запахи разгорячённых погоней мужских тел, как мягким ударом лапы валит на землю одно из них и лёгким движением челюстей переламывает шейные позвонки или рвёт горло… Как гонится за обезумевшими от страха людьми, ловя восхитительный аромат скорой смерти!
Сёстры-рубаки слушали соплеменницу сосредоточенно и серьёзно.
Когда Виньо закончила, Руфусилья, тяжело вздохнув, потянула из-за лифа свёрток пергамента, развернула, пробежала по нему глазами. Невесело посмотрела на Виньовинью.
– Что ты? – забеспокоилась та.
– Опасное это дело – с богами шутки шутить, – снова вздохнула рубака. – Знала бы, что с тобой, Виньо, такая муть связана, – отказала бы герцогинюшке в контракте и Тори бы не пустила!
– Да ты!.. – вскинулась младшая.
– Молчать! – рявкнула старшая, стукнув обухом топора по полу. – В игры я тоже поиграть люблю, сеструха, но с богами ни люди, ни гномы, ни оборотни не играют! Это они играют с нами! И, как правило, для игрушек это заканчивается печально!
Виньо, отвернувшись, посмотрела в окно. Что она могла ответить гномелле, видевшей гораздо больше неё самой?
Помолчали.
Тариша широко зевнула, намекая на позднее время. Виньовинья благодарно посмотрела на неё – умеет подруга разрядить обстановку! И обнаружила, что старшая рубака внимательно её разглядывает. А та вдруг добродушно усмехнулась, помахав свитком у неё перед носом:
– Не боись, Виньо! Контракт – вот он, подписан! Половину платы мы от герцогинюшки получили, наёмнический сбор в Гильдию выплатили. Так что никуда ты от нас не денешься! Хоть и не лежит у меня сердце к этой прогулке, мы отправляемся с тобой и Витой!
– Уря-я-я! – завопила Торусилья.
Старшая только головой покачала.
Виньовинья поднялась и поклонилась ей.
– Благодарю тебя, Руфусилья Аквилотская, уважаемая рубака, за честность! И прошу, – она обвела взглядом всех присутствующих, – дать мне слово никому не рассказывать об услышанном. Дело, как сказала почтенная Руфусилья, серьёзное!
– Именем Торуса клянусь! – кивнула та.
– Именем Рофуса обещаю никому не рассказывать об услышанном! – потрясла топором Тори.
Фарга молчала, поблёскивая глазами. Виньо выжидающе смотрела на неё.
– Обещаю всем не рассказывать! – выдавила из себя та. – Может, уже спать пойдём?
– Я Виту дождусь, – упрямо наклонила голову Виньо. Царапнуло что-то в сказанном Таришей, но что – она не поняла.
– Ну, тогда я в купальню первая! – поднялась женщина-оборотень, грациозно потянувшись, и вышла.
– А что, хорош он, твой наречённый? – проводив её глазами, поинтересовалась Тори. – Стоит из-за него учёбу и спокойную жизню бросать?
Виньовинья мечтательно улыбнулась. Вспомнила заскорузлую ладонь Йожа под своей щекой – всегда так засыпали!
– Для меня куда как хорош! – сурово ответил она. – И другого гнома мне не надобно!
– Ох, любови-любови… – вздохнула Руфусилья. – Сколько бед от них, не передать приличными словами!
– Это точно, сеструха! – загоготала младшая рубака. – Ну их в недра, любови эти! Хорошо быть независимой и свободной!
Виньо внимательно смотрела на старшую, ожидая ответа.
Но неожиданно та промолчала.
Как ни старалась Вита скрыть смятение, удавалось это ей плохо.
– Ты чего так побледнела? – шёпотом поинтересовался Варгас.
Волшебница, посмотрев на архимагистра, спросила дрогнувшим голосом:
– А как его имя?
– Чьё? – невинно изумилась Ники.
– Королевского эмиссара!
– Граф Ягорай рю Воронн. Знаком? – понимающе ухмыльнулся рю Вилль.
Вита кивнула. А что отвечать? Что Яго помог ей нелегально пересечь границу?
Варгас смотрел на неё, прищурившись.
– Мне… мне надо поговорить с вами, архимагистр! – выпалила волшебница. – Прямо сейчас!
– Говори, я слушаю, – улыбнулась та.
– Не здесь… – Вителья ощутила, как стремительно краснеет. – Речь идёт о близком мне человеке, тайну которого я поклялась сохранить! О моей подруге…
Во взгляде Серафина появилось недоумение. Он ожидал совсем другого!
– А какое отношение ваша подруга имеет к эмиссару его величества? – уточнил рю Вилль.
– Её жених сопровождает его в этой поездке!
– Ах вот как! – обрадовался герцог. – Так тем более нам стоит послушать вас сообща, Вита! Вдруг вы что-то полезное скажете?
Девушку ужасно смущал его высочество Аркей, до сих пор не произнёсший ни слова. Она украдкой взглянула на него и… замерла под внимательным и тёплым взглядом. Лицо принца оставалось невозмутимым, а взгляд сочувствовал, поддерживал, побуждал к искренности.
– Я хотела просить Ваше Могущество дать мне академический отпуск, чтобы помочь подруге разыскать жениха, пропавшего вместе с Яго, – выдохнув, призналась она. – С нами собрались идти уважаемые рубаки, сёстры Аквилотские, нанятые по контракту герцогиней рю Воронн, фарга Тариша Виден и мой слуга, Дробуш Вырвиглот.
Сказала и виновато опустила глаза. Она была обязана всем в этой комнате, но собиралась подвести их ради долга дружбы.
– Да это целый гарнизон! – неожиданно захохотал рю Вилль, а его высочество улыбнулся. – Вирош, Серафин, если бы я знал об этом раньше, можно было бы вас и не звать!
– Удивительно, что Твоя Светлость не знала! – ввернула шпильку Никорин. Посмотрела на Виту. – Мда… Тайная спасательная операция превращается в широкомасштабную, но… – она взглянула на Аркея.
– Давайте сделаем паузу, – предложил тот. – Вас, Троян, и вас, Ники, попрошу остаться, а молодые люди могут прогуляться…
– Все в сад! – махнула рукой архимагистр, одним движением открывая портал в заснеженный дворик.
Вирош вышел первым, за ним последовали Вита и Варгас.
– Ситуация вышла из-под контроля Вашей Светлости? – уточнил принц, не глядя на рю Вилля.
Тот порозовел.
– Ну что вы, ваше высочество! Граф, естественно, работал под прикрытием, члены его группы мне поимённо известны. Речь идёт о Йожевиже Агатском, Синих гор мастере, и студентке Высшей Целительской школы Виньовинье, дочери почтенного Цехового старшины Виньогрета Охтинского. По слухам, они копили деньги на свадьбу, собираясь пожениться летом. А видите, как вышло!
– Как близко ваша протеже знает Яго? – принц посмотрел на Ники.
Та ответила коротко:
– Близко.
– Это и правда неплохо, ваше высочество, – осторожно подал голос рю Вилль. – Близкие знакомства с последующим исчезновением одного из участников заставляют второго делать чудеса – это я вам как начальник Тайной канцелярии говорю!
– Или терять голову, – взглянул на него Аркей, – а это я вам – как потенциальный участник. Ники, ваше мнение? Стоит ли превращать операцию, задуманную как тайная, в… балаган?
Архимагистр, встав, подошла к окну и открыла его. Три фигурки – оборотня и двух людей – бесцельно бродили между геометрически выверенными линиями хвойных посадок и казались многоточием в предложении, написанном вечнозелёными чернилами. «Операцию, задуманную как тайная…» – сказал его высочество, намекая на решение отца. Поступить по-другому – значит пойти против воли Редьярда, чего король не терпел. Но как удержать того, кто следует велению сердца? Ники по себе знала: никак! Запирай, заколдовывай, замуровывай – выберется, выползет, вылетит, выскочит! А друзья помогут. На то они и друзья!
– Сто́ит, ваше высочество! – она повернулась. – Я рада признанию Вительи! Пропажа мастера Йожевижа станет для неё дополнительной мотивацией, которая поможет в том, что я собиралась сделать сама, а именно – отследить портал. И кому и когда, скажите на милость, мешали в опасном пути такие попутчики, как рубаки, оборотни или бесконечно преданные слуги?
– Хорошо, – помолчав, согласился принц. – Старший группы – по-прежнему Грой Вирош. Проинструктируйте девушку на этот счёт. Друзья – друзьями, а дисциплина – дисциплиной!
– Конечно, ваше высочество!
– Зовите их обратно.
Бруни села за стол, прижалась затылком к родным стенам. Подняла глаза на сидящего напротив… Григо Турмалина. С удивлением отметила, как он хорош собой: помолодевший, полный силы и веселья, с лукавым огоньком в глазах редкого, золотистого-карего цвета, с буйной пшеничной шевелюрой. Этот человек ничем не напоминал согбенного временем и болезнями старика, чью оплетённую распухшими венами руку она держала в своих, плача, в доме на границе двух кварталов – Мастеровых и Белокостных.
– Добрых улыбок и тёплых объятий, Матушка Бруни! – улыбнулся он, с наслаждением подъедая жарёху с грибами и мясом. – У меня сегодня чудесный день – поел нормальной пищи и увидел тебя!
– Почему никто не удивляется вашему возвращению? – с места в карьер поинтересовалась она. – Почему никто не замечает, каким вы вернулись?
– Почему никто не обращает внимания на женщину, которая несколько лет кормила и поила людей этого квартала каждый день? – вопросом на вопрос ответил он и отодвинул от себя пустую сковородку.
– Вы всё-таки маг! – констатировала Бруни, улыбаясь. – Но мне почему-то кажется, что дело вовсе не в свитке с заклинанием иллюзии!
Григо испытующе посмотрел на неё, а затем откинулся на стуле и заметил:
– Отличное поместье у твоего мужа в Козеполье, девонька!..
На мгновение его голос обрёл силу и глубину, каких не могло быть у человека.
Онемев от изумления, Бруни смотрела в его золотые глаза и видела в них мерцание древнего пламени, мудрость существа, перевалившего зримые рубежи времени.
– Это был не сон? – ахнула она. – Там, в Козеполье, я видела…
– Меня, – довольно улыбнулся Турмалин, – ты видела меня, девонька!
Перед глазами у Матушки запрыгали искры, будто она крепко въехала куда-то маковкой. Прозвучали из прошлого слова Григо: «С Днём рождения, светлая душа! Мир погрузился бы в темноту, если бы не освещался такими, как ты, огоньками. Я беден, но кое-что хочу подарить тебе от всего сердца! Вот. Возьми». Тогда он подарил ей не ценность, не древний волшебный артефакт… Он отдал ей часть себя!
– Что ты, милая? – Турмалин взял её руки в свои. – Не надо печалиться, ведь всё позади. Мы оба повернули свои судьбы вспять, и можно жить в полную силу!
Помнится, тогда она восприняла его слова об уничтожении людей как предложение Богине сделать это, а ведь он говорил о себе самом! Он и правда мог!
«Богиня выслушала внимательно, – звучал в её памяти усталый хриплый голос, – и ответила так: „Не считай себя венцом творенья! Мы не очень довольны тем, какими получились люди, но и среди них встречаются пылающие сердца и светлые души“». Маг заспорил. Разгорячённый её отказом, не выбирал слов и был груб в выражениях. И чем сильнее он злился, тем спокойнее и прекраснее становилась Богиня. В конце концов она улыбнулась. «Гордецов следует учить… – сказала она. – Поживи среди людей, поживи как люди, а после этого мы встретимся и поговорим, так ли плохи и ничтожны они все, как ты утверждаешь!»
Григо с грустной улыбкой следил за калейдоскопом эмоций, сменяющихся на её лице.
– Все мы делаем ошибки, девонька, – произнёс он, – но пока живы – можем исправить! Я жив благодаря тебе и твоей самоотверженной любви и благодарен судьбе за это! Не плачь, Бруни, не надо! Всё и правда позади! Лучше расскажи мне: как тебе живётся в таком странном месте, как королевский дворец?
Матушка засмеялась сквозь слёзы, вытерла тыльной стороной ладони мокрые щёки. Боль от потери Кая, слепой ужас тех страшных дней вернулись из прошлого, словно за углом стояли, поджидая, будто и не было её свадьбы, Козеполья и счастья ощущать на своей коже дыхание спящего мужа.
– Вы, как всегда, правы, Григо, дворец – очень странное место! Я пока только обживаюсь там, завожу знакомства. Вот, надо искать секретаря, чувствую, скоро без профессиональной помощи не обойдусь!
Похлопав её по рукам, Турмалин задумчиво откинулся на спинку стула и достал из кармана трубку и кисет. Затаив дыхание, Бруни следила за тем, как он набивает трубку, раскуривает. Как пускает дымовые кольца – куда меньше того, что почти полчаса провисело на коньке крыши поместья в Козеполье.
Поделиться книгой: