Эксперимент Эйвери Шоу

Он сделал глубокий вдох и выдохнул:

– В этом году я не собираюсь участвовать в научной ярмарке.

Мне потребовалась минута, чтобы переварить эту новость. Мы каждый год с шестого класса были партнерами на государственной научной ярмарке штата Юты.

– Что?

– Ну, эм… видишь ли… Майлс Фуллер ушел из дискуссионного клуба, и им необходим еще один человек, иначе они выбывают из соревнований. У нас с Минди Перес в прошлом семестре было совместное публичное выступление. Так вот, она попросила меня занять место Майлса. Сказала, у меня есть харизма и прирожденный дар убеждения.

На целых шестьдесят секунд я словно онемела. Он говорил на английском, но я не понимала смысла его слов.

– Ты присоединился к дискуссионному клубу? – Эйден кивнул. – Но у них собрания проходят в то же время, что и в научном клубе.

– Знаю. – Эйден скосил взгляд на колени, словно у него больше не было сил смотреть на меня. – Я ухожу из научного клуба. Уже уведомил мистера Уолдена по электронной почте.

– Ты уходишь?! – Мой голос подскочил на несколько октав и сорвался на последнем слове, так что прозвучало просто ужасно, как мышиный писк. – Но мы там сопрезиденты!

– Ты лучше меня разбираешься в науке.

– Да, но я не лидер. Именно поэтому команда проголосовала за нас обоих. Ты мне нужен.

Эйден поморщился и решительно мотнул головой.

– Нет, не нужен.

– Хорошо, – сказала я. Ничего хорошего. – Но ты, даже если бросаешь клуб, все равно можешь участвовать со мной в научной ярмарке. Все уже разбились на пары. Мне придется делать все одной.

Эйден встретился со мной взглядом. Теперь он выглядел еще более виноватым.

– У меня не будет времени. Минди сказала, дебаты проходят очень напряженно. К тому же в этом семестре будут подготовительные курсы. Проект для научной ярмарки требует много работы.

– Знаю! Мы и так затянули до января. Я не смогу сделать все сама. Мне придется ее пропустить!

– Нет, не придется. Ты потрясающая, Эйвери. Ты что-нибудь придумаешь. Найдешь выход, как всегда. И без обузы в виде меня наверняка займешь первое место.

– Какой там! Не займу! Я облажаюсь без тебя!

Эйден вздохнул и взял меня за руку.

– Эйвс, – медленно произнес он, – еще я согласился на предложение Минди потому, что мне нужно немного личного пространства.

На краткий миг время остановилось… словно сердце пропустило удар. А когда потекло вновь, моя жизнь навсегда изменилась.

– Личного пространства? Что это значит? – Я знала, о чем он говорил, однако молилась, чтобы оказаться неправой, иначе мое сердце безвозвратно разорвется надвое. – Ты говоришь, что больше не хочешь со мной дружить?

Эйден быстро покачал головой.

– Конечно нет. Мы всегда будем друзьями, ты ведь это знаешь, но, Эйвс, мы вместе проводим времени больше, чем сиамские близнецы. Думаю, нам обоим пойдет на пользу начать иногда тусоваться с другими людьми, понимаешь? Ну, отдельно друг от друга. И… – еще одно пожатие плечами и болезненное сглатывание, – в этом году я не хочу отмечать наши дни рождения вместе. Я хочу, чтобы это был только мой день.

На последней просьбе с кухни послышался громкий вздох и звук бьющегося стекла. Я была благодарна за это отвлечение, пока не поняла, что Шерил со слезами на глазах неподвижно стояла рядом и в ступоре смотрела на нас, прикрыв рот рукой. Вздох принадлежал ей, а стакан с водой из ее рук рассыпался по полу возле босых ног множеством мелких осколков, прямо как мое сердце.

– Мам! – Эйден вскочил и начал собирать большие осколки.

Я пошла взять кухонное полотенце и веник, но мои движения были механическими. Я действовала на автопилоте, потому что мозг парализовало от шока.

Как это случилось, я не понимала. Земля отклонилась от своей оси? Размылись границы пространства и времени, раскладывая реальность на альтернативные вселенные? Парк-Сити был тайными вратами ада, и я попала в преисподнюю, сама того не подозревая?

Протянув Эйдену полотенце, я подмела оставшееся стекло, а направившись выбросить мусор из совка, налетела на твердую гору потных мышц.

– Прости, – пробормотала Грейсону. Тот замер, мечась взглядом между Эйденом и мной, и непроглоченный кусочек печенья чуть не вывалился из его разинутого рта. – Не подвинешься? Ты загородил мне проход.

Он мгновенно пришел в себя.

– О, верно, прости. – Грейсон отошел в сторону и сразу же убежал из кухни, бормоча что-то о необходимости принять душ.

Я пялилась ему вслед – это было легче, чем смотреть на его брата.

Эйдена подошел сзади и осторожно взял меня за руку.

– Эйвери, – произнес он мягко, и мои глаза защипало от подступивших слез. Эйден слегка потянул меня за руку, но я не могла повернуться. Меня раздирали рыдания, и я не хотела, чтобы он это видел. – Эйвери.

Глубокий вдох, и глаза перестало так сильно жечь. Тогда я смогла к нему повернуться и выдавить улыбку. Наверное, мое задетое самолюбие – единственное, что сдерживало слезы.

– Ты в порядке? – спросил Эйден.

Разумеется, нет, однако я кивнула.

– Конечно. Да, в порядке. Почему должно быть иначе? Это же просто научный проект. Как ты и сказал, я справлюсь. Что до всего остального, я понимаю и считаю, это круто! Если ты этого хочешь. Думаю, будет весело добавить немного разнообразия.

Ложь! Абсолютная, безусловная ложь!

Такая огромная, что разрывала душу, но даже это было ничем в сравнении с немыслимой болью, которую я испытала от того, что Эйден в нее поверил. Он выдохнул и обнял меня. Все его тело расслабилось от облегчения.

– Я так рад, что ты поняла. Боялся, ты возненавидишь меня за это и больше никогда со мной не заговоришь.

– Я бы никогда так с тобой не поступила, – пробормотала я.

Он с благодарностью обнял меня покрепче, попутно выжимая последнюю крупицу жизни из моего сердца.

Я зажмурилась, сдерживаясь из последних сил. Слезы не удержать вечность. У меня оставались считаные минуты, может быть, даже секунды, прежде чем я развалюсь на части.

– Все хорошо, – снова настояла я, освободившись от его объятий. – Ты ведь знаешь, я никогда не смогу тебя возненавидеть.

Эйден одарил меня ослепительной улыбкой.

– Спасибо, Эйвс. – Чмокнул в щеку и прошептал: – Ты лучшая.

Все. Больше я говорить не могла, не выдав горьких чувств, потому просто кивнула.

Шерил, должно быть, видела мое истинное эмоциональное состояние, поэтому прочистила горло и попросила сына вынести мусор с разбитым стеклом.

Спустя секунду после его ухода женщина обняла меня.

– Эйвери, мне так жаль! Очень жаль! Я не понимаю… – Ее голос сорвался. Она была столь же ошеломлена, как и я.

– Все в порядке, Шерил. Все хорошо. Правда. – Я отстранилась от нее и буквально выбежала из комнаты. Едва поднявшись по лестнице, рухнула на пол прямо в коридоре и разразилась рыданиями.

Через пару минут внизу хлопнула дверь. Я глубоко вдохнула, понимая, что нужно срочно добраться до своей комнаты, иначе, повернув за угол, Эйден меня увидит, но, к удивлению, услышала голос мамы:

– Грейсон! Эйвери! Помогите Эйдену занести продукты! – Однако больше она нас звать не стала, как делала всегда, когда никто не откликался. Послышался шепот, а за ним громкий, испуганный вздох. Ну конечно же, Шерил все ей разболтала, кто бы сомневался, и теперь они сто процентов обсуждали, как я расстроена.

– Пойду поговорю с ней. Может, вечером мы вдвоем куда-нибудь сходим. Новый год все-таки, – сказала мама, и я живо вскочила.

Только не это. Я люблю свою маму, но пока не готова взглянуть правде в глаза. Я была слишком шокирована. Первая стадия горя? Шок. Реализуется.

Я также не нуждалась сегодня вечером в вечеринке из жалости, пока семья Кеннеди будет делать вид, что не знает, почему мы с мамой ушли.

В панике я ворвалась в первую же попавшуюся дверь и прислонилась к ней спиной. В свое время у меня возникали одна-две панические атаки, но никогда не было так плохо, как сейчас. Голова кружилась, каждая клеточка тела болела. Я не могла дышать, не могла трезво мыслить.

Я была настолько не в себе, что проскользнула в ванную, где Грейсон принимал душ, и заметила это, только когда он с удивленным лицом высунул голову из-за занавески.

– Эйвс, детка, я тут немного занят. – Он выгнул бровь и просиял мне кривой улыбкой. – Если ты, конечно, не желаешь ко мне присоединиться?..

Не успел он договорить, как раздался стук в дверь и взволнованный голос матери. Я посмотрела на Грейсона и во власти страха запрыгнула к нему за занавеску.

– Ого! Эйвери! Это была всего лишь шутка!

Я слышала Грейсона, но ничего не могла ответить, просто прислонилась спиной к холодной кафельной плитке и закрыла глаза, позволяя горячей воде омывать меня.

Раздался еще один стук, на этот раз громче, и приоткрылась дверь.

– Эйвери? Ты здесь, дорогая?

Я судорожно покачала головой, уповая на помощь Грейсона.

– Прости, Кейтлин, это всего лишь я.

– Ох, извини, Грейсон, я думала, что это Эйвери.

– Да, мы похожи, – отшутился он.

Мама хихикнула, затем тяжело вздохнула.

– Если увидишь, передай, что я ее ищу.

– Хорошо.

Дверь захлопнулась, и стало тихо. Я так долго стояла без движения, что у меня разболелась голова, закружилась, и коленки подогнулись.

Грейсон влет поймал меня под руки.

– Дыши, Эйвери, – скомандовал он.

Я вдохнула и, стоило воздуху наполнить легкие, поняла, что это мой первый вдох за последние минуты. Буквально.

– Эйвс, – произнес низкий, твердый голос, и я почувствовала руки на своих щеках.

Открыла глаза и встретилась с пленительным взглядом красивых пронзительных голубых глаз Грейсона.

– Теперь ты в порядке? – спросил он.

Может, теперь я дышала, но больше никогда не буду в порядке. Я обняла Грейсона и разрыдалась у него на груди.

Не знаю, как долго я так простояла, отчаянно держась за парня, пока распадалась изнутри. Но, сколько бы это ни продолжалось, Грейсон меня не останавливал. Он просто крепко обнимал и укачивал меня под струями горячей воды, шепча ободряющие слова и поглаживая по волосам.

В конце концов истерика стихла, и я вновь обрела над собой контроль. Вот тогда-то я и поняла, что стояла в душе, цепляясь за полностью обнаженного Грейсона Кеннеди, и определенная часть его тела была этому рада.

Я ахнула и попыталась вырваться из его объятий, но он меня удержал.

– Что есть, то есть, Эйвс, – усмехнулся Грейсон. – Я горячий парень, голый стою в душе, обнимая девушку, чья футболка промокла и прилипла к ее на удивление впечатляющей груди.

Когда я снова ахнула, Грейсон меня отпустил. И еще долго смеялся после того, как я выбралась из ванной. Поэтому я совершенно не мучилась угрызениями совести, стащив полотенце и оставив моющегося парня на волю судьбы.

ПРОЛОГ #2

Да, вы действительно это читаете. Если уж Эйвери использовала одну из этих модных штучек с прологом, чтобы объясниться, тогда позволено и мне. Она не единственная, кому есть что рассказать!

Грейсон

Во-первых, хочу сказать, что дневники – это фигня. Одно обладание этой глупой вещицей может наградить меня гинеко-что-бы-то-ни-было.

Во-вторых, и это более важная деталь, которую мне нужно отметить в сверхгениальном дополнительном прологе, сам эксперимент Эйвери – это полнейшая чушь.

На самом деле Эйвери Шоу не страдает от разбитого сердца. О, ей действительно больно. Конечно, мой придурочный братишка ее обидел, за что рано или поздно получит хорошую взбучку. Обещаю. Но Эйвери не была по-настоящему влюблена в Эйдена, следовательно, не страдает от истинно разбитого сердца.

Единственное, отчего страдает Эйвери, так это от чувства отвергнутости и огромной зависимости.

Эйвери с Эйденом – реально клинический случай. Наши мамы лишили обоих любого шанса на нормальную жизнь задолго до их рождения. Конечно, Эйвери любит Эйдена, но она не имеет ни малейшего долбаного представления, что значит быть влюбленной. Она только думает, что знает. Ее трактовка в корне неверна.

Для Эйвери Эйден – нечто привычное и безопасное. Она подменяет чувство защищенности влюбленностью, потому что так гораздо легче, чем видеть реальную картину: что это своего рода костыль, который она использует, чтобы справляться со своей застенчивостью и приступами паники.