Сельджуки

Настоящий труд, то есть «Хроника Абуль Фараджа», является политической историей мира от его сотворения до 1286 г. Одна его часть посвящена истории Сельджуков (этот раздел входит в главу X («Арабские правители») тома I. Весь труд состоит из трех томов. Над своей «Хроникой» Бар Хебраеус трудился в крупнейшей в то время библиотеке в г. Мерага, в которой было сосредоточено большое количество рукописей сирийских, арабских и персидских ученых. По оценке Э. Буджа, который перевел Бар Хебраеуса на английский язык и опубликовал в 1923 г. в Лондоне, «труд Бар Хебраеуса в действительности является хронологической и исторической энциклопедией, содержащей невероятный объем информации...»[49]

В главе X тома I Абуль Фарадж дает историю династии Сельджуков, начиная с 1036 г. и историю государства Великих Сельджуков с его образования в 1040 г. и до исчезновения в 1195 г. Существует также «История Абуль Фараджа» на турецком языке. В 1945 г. Омер Риза Догрул перевел на турецкий язык и опубликовал в Анкаре английский текст Буджа[50]. Нами использованы оба перевода Абуль Фараджа.

При написании материала о Великих Сельджуках нами были также использованы результаты исследований турецких ученых. (В отечественном востоковедении нет исследований, посвященных Великим Сельджукам.) Наиболее известным турецким исследователем истории Великих Сельджуков является М.А. Кёймен. Его перу принадлежат работы «История Великой Сельджукской империи. Период образования»[51], «Тугрул-бей и его время»[52], «История Великой Сельджукской империи. Альп Арслан и его время»[53], «История Великой Сельджукской империи. Период второй империи[54], а также ряд работ, опубликованных в периодических изданиях. Ценность исследований Кеймена заключается в том, что, построенные на персидских и арабских источниках, они содержат описание истории династии в период выхода Сельджуков на политическую сцену и образования ими государства в Хорасане (конец X в. — 1040 г.); истории государства в период правления султанов Тугрула (1040—1062 гг.), Альп Арслана (1063—1072 гг.) и Санджара (1117—1157 гг.). Именно период правления султана Санджара Кёймен рассматривает как «период второй империи». К недостаткам трудов Кёйхмена следует отнести их перенасыщенность малозначащими эпизодами и деталями. Это в наибольшей степени относится к труду «История Великой Сельджукской империи. Период образования», а также к труду «История Великой Сельджукской империи. Период второй империи».

Основательным в научном отношении и полезным для нас явился труд Ибрагима Кефесоглу «Империя Великих Сельджуков в период правления султана Меликшаха»[55]. Научая ценность исследования Кефесоглу заключается в том, что ему удалось на основе анализа персидских, арабских, византийских и армянских источников, многие из которых содержат отрывочные и разрозненные сведения о Меликшахе, воссоздать многогранный образ одного из великих султанов, описать его разностороннюю деятельность, охарактеризовать внутри - и внешнеполитическое положение империи.

Весьма интересным и полезным для нас явилось исследование А. Озайдына «История Сельджуков в период правления султана Мухаммеда Тапара (498—511 / 1105—1118 гг.)»[56]. Этот отрезок истории Сельджуков относится к тому времени, когда в империи шла борьба за трон, начавшаяся после смерти султана Меликшаха. Борьба ослабляла государство. Мухаммед Тапар, пришедший к власти после смерти своего брата Беркиярука, пытался восстановить централизованную власть в государстве. Но ему не удалось привести к повиновению эмиров. Ему также не удалось положить конец экстремистской деятельности батинидов (ассасинов) и т. д. Относительно небольшая по объему работа (177 страниц текста), построенная на арабских, персидских, византийских, армянских и других источниках, насыщена хорошо изложенным фактологическим материалом. Однако не все выводы, к которым пришел автор, можно считать обоснованными.

§ 3. Источники по Сельджукам Малой Азии

Известны лишь два источника по Сельджукам Малой Азии. Основным является хроника «El Evamirü’l-Ala’iye Fi’l-Umuri’l-Ala’iye»[57], изданная также под названием «Сельджукнаме». Хроника написана на персидском языке и принадлежит перу Эмира Хусейна Мухаммеда Али Джафери Ругади, более известного под именем Ибн Биби. Полный текст хранится в библиотеке Святой Софии (Aya Sofya) в Стамбуле. Этот текст был переведен на турецкий язык Мюрселем Озтюрком и в 1996 г. опубликован в Анкаре в двух томах.

Хроника Ибн Биби была написана в XIII в. и является уникальным и основным источником по истории Сельджуков Малой Азии, дающим основательные сведения по политической, военной и социальной истории сельджукского государства в период с 1192 по 1280 гг. Ибн Биби и его родители служили при дворе сельджукских султанов. Занимая пост секретаря дивана, а также выполняя дипломатические поручения султанов, Ибн Биби располагал обширной информацией о различных сферах жизни государств и военно-политической обстановке в регионе. Им, в частности, приводятся сведения о структуре высшего государственного руководства, в том числе военного, о военно-ленной (икта) системе землевладения, которая была социально-экономической основой военной организации сельджуков. Ибн Биби приводит конкретные цифры о соотношении доходности земельных наделов, выделявшихся государством за военную службу, и количеством воинов, которых должен был вооружить, посадить на коней и выставить владелец надела. Впоследствии эта система была использована турками-османами. В хронике Ибн Биби содержится информация об организации войск, о вооружении сельджукской армии. Автор подробно описывает военные кампании, которые вело государство Сельджуков с конца XII по конец XIII вв.

Вторым дошедшим до нас источником о Сельджуках Малой Азии является (также написанная на персидском языке) «История», автор которой остался неизвестным. Единственный экземпляр рукописи в годы Крымской войны (1854—1856 гг.) султан Абдулмеджид (1839—1861 гг.) подарил переводчику французского посольства и известному ориенталисту Шеферу (1820—1889 гг.). Шефер передал рукопись в национальную библиотеку Франции. В 1952 г. в Анкаре был опубликован перевод этой рукописи на турецкий язык, выполненный Феридуном Нафизом Узлуком. Книга, изданная под названием «История государства анатолийских Сельджуков»[58], была также использована нами при работе над настоящим исследованием. В предисловии к своему труду автор указывает, что его «История» была написана для сына последнего сельджукского султана Иззеддина Кылыч Арслана V принца Алаэддина (умер в 1365 г.).

От труда Ибн Биби анонимная история отличается, во-первых, несопоставимо меньшим объемом текста (80 страниц), во-вторых, наличием кратких сведений о династии Сельджуков и империи Великих Сельджуков. В-третьих, в тексте об истории Сельджуков Малой Азии анонимного автора мы находим краткую информацию о тех периодах (начальном и завершающем), которые не вошли в труд Ибн Биби: Ибн Биби начинает свое повествование об истории государства Сельджуков в Малой Азии с восшествия в 1192 г. на престол Гияседдина Кейхусрева I, то есть, с начала того периода истории, в течение которого государство Сельджуков достигло наивысшего могущества, и завершает 1280 г., когда на престоле находился султан Гияседдин Кейхусрев III (1266— 1284 гг.).

Анонимный автор излагает историю государства Сельджуков Малой Азии от его образования Сулейманом бин Куталмышем и до восшествия на престол предпоследнего сельджукского султана Алаэддина Кейкубада III (1298— 1302 гг.).

Наиболее ценным источником, содержащим сведения о периоде упадка государства Сельджуков в Малой Азии является фундаментальный труд Ата-Мелика Джувейни «Тарих-и Джахан Гуша» («История завоевателя мира»). Ала ад-Дин Ата-Мелик Джувейни родился в 1226 г. в округе Джувейн в Хорасане и умер в 1283 г. в Тебризе. Его род был одним из самых знатных в Иране. Представители рода Джувейни занимали высокие государственные посты, как при Сельджуках, так и при хорезмшахах. Ата-Мелик Джувейни был лично знаком со многими действующими лицами изложенных событий. Он пользовался расположением основателя династии и государства Хулагуидов Хулагу, который завоевал Багдад и назначил Джувейни губернатором города. Свой труд Джувейни писал около десяти лет. Для нас в «Истории завоевателя мира» наибольшую ценность представляют приводимые автором сведения о вторжении монголов в Мавераннахр, Хорасан, Малую Азию, о порабощении, а впоследствии и ликвидации здесь сельджукского государства.

Труд Джувейни был переведен на английский язык Дж Э. Бойлом и издан в 1958 г. в Манчестере[59].

В 1988 г. «История завоевателя мира» была издана в Анкаре на турецком языке[60]. Имеется также русский перевод, сделанный с английского[61].

При написании материала о постсельджукекой Малой Азии основным источником для нас был труд арабского путешественника Ибн Баттуты. Его полное имя Эбу Абдуллах Мухаммед бин Абдуллах бин Мухаммед бин Ибрагим Левати Тан-джи. Родился в 1304 г. в городе Танжер в Марокко и умер в 1368 г. в Мараккеше. Труд Ибн Баттуты был переведен на турецкий язык и издан в двух томах в Стамбуле в 2004 г. под названием «İbn Battuta Seyahatnamesi» («Путешествие Ибн Баттуты»)[62].

В свое путешествие, которое продолжалось 28 лет, Ибн Баттута отправился в 1325 г. Исключительный интерес для нас представляет описание увиденного Ибн Баттутой в Малой Азии. Его путешествие приходится именно на тот период истории Турции, когда на развалинах государства Сельджуков в Малой Азии образовалось множество самостоятельных тюркских (огузских) княжеств (бейликов) и государств, лишь одним из которых было османское. Ибн Баттута повествует о том, как были устроены средневековые анатолийские города-крепости, дает зарисовки повседневной жизни населявших их людей, рассказывает о своих встречах с учеными, эмирами и султанами. В его описаниях содержатся чрезвычайно интересные сведения об экономических укладах и социальной структуре анатолийского общества первой половины XIV в. В частности, он приводит сведения о процветании в городах разнообразных ремесел, о многочисленных цехах ремесленников и о социальном слое так называемых ахи. Так называли мастеров, взялавлявших цеха. Благодаря своему влиянию на организованные массы ремесленников, ахи пользовались большим влиянием при решении административных и политических вопросов в тюркских государствах Анатолии.

Кроме источников, принадлежащих перу мусульманских авторов, нами также были использованы византийские и европейские источники. Среди них по своему значению для нашего исследования не имеет себе равных труд Анны Комниной «Алексиада»[63]. Византийская принцесса Анна Комнина (1084—1153/55 гг.) была дочерью императора Алексея Комнина (годы правления 1081 —1118) и женой представителя знатного рода Никифора Вриения. Когда Алексей Комнин был при смерти, Анна, боготворившая своего отца, с одной стороны, пыталась облегчить страдания умирающего, а с другой стороны, занималась организацией заговора, в случае успеха которого на престол должен был взойти Никифор Вриений. Сын Алексея Комнина Иоанн, не дожидаясь смерти отца, занял Большой дворец и провзяласил себя императором. Анне пришлось уйти в монастырь. Ее муж Вриений остался при дворе и стал одним из приближенных императора Иоанна. В 1136 г. он умер, оставив неоконченным исторический труд («Материал для истории»), посвященный периоду правления Алексея Комнина. Анна продолжила незавершенный труд мужа и создала свою знаменитую «Алексиаду».

Анна Комнина безусловно была одним из наиболее образованных людей своего времени. Дочь императора — она была знакома с большинством государственных деятелей эпохи. Кроме того, значительная часть событий, описанных в «Алексиаде», происходила на ее глазах. Достоверность содержащихся в труде Анны событий не взявает сомнений. Историческая ценность ее труда повышается тем, что в него включены тексты официальных документов (указов, договоров), а также письма, адресованные императору Алексею Комнину, и написанные им. «Алексиада» является единственным источником, в котором наиболее полно и последовательно излагается история Византийской империи конца XI — начала XII вв. Наибольшее внимание Анна Комнина уделяет отношениям Алексея Комнина с Сельджуками. Сельджуки завоевывали византийские земли в Малой Азии. Поэтому изложение и оценка этих событий византийской принцессой и историком представляют особый интерес. Анна Комнина повествует о создании сельджукского государства со столицей в Никее, рассказывает о борьбе императора с султаном Сулейманом, об установлении границы между двумя государствами. В «Алексиаде» мы находим подтверждение тому, что создание тюркского государства в Малой Азии вызвало негативную реакцию со стороны Великих Сельджуков. Анна Комнина пишет о неудачной попытке султана Беркиярука ликвидировать государство Сельджуков в Малой Азии, о гибели султана Сулеймана в 1086 г., об успешных действиях Эбуль Касыма, оставленного ушедшим в поход Сулейманом в качестве своего наместника и т. д.

Интересные, а порой и уникальные сведения приводит Анна Комнина о взаимоотношениях Алексея Комнина с руководителями Первого крестового похода. В «Алексиаде» содержатся также сведения об организации византийской армии, тактике ведения боевых действий Алексеем Комниным, который, несомненно, был талантливым полководцем, описание отдельных образцов вооружения и т. д.

В качестве источников, содержащих информацию о крестовых походах, мы также использовали труды, написанные самими крестоносцами, точнее, их вождями. К таким трудам, в частности, относится «История крестовых походов» Жана де Жуанвиля и Жоффруа де Виллардуэна[64].

Полезные сведения по истории Византийской империи и истории крестовых походов мы нашли в трудах известных российских и советских ученых, таких как А.Л. Федоров-Давыдов[65] и Ф.И. Успенский[66].

Что касается научных исследований по Сельджукам Малой Азии, то их крайне мало. В 1940-е годы была опубликована работа академика В.А. Гордлевского (1876—1956 гг.) «Государство Сельджуков Малой Азии». Это единственное исследование в отечественном востоковедении, затрагивающее тему Сельджуков Малой Азии. В предисловии к первому изданию названной работы В.А. Гордлевский пишет: «Поскольку под рукой отсутствовал иногда нужный материал, я недостаток сведений об эпохе Сельджуков восполнял известиями позднейшими...»[67]. К сожалению, при работе над «Государством Сельджуков Малой Азии» у автора действительно не было возможности использовать основные источники по данной теме и, в первую очередь, хронику Ибн Биби.

Весьма ценным и полезным для нашего исследования явился труд турецкого ученого Османа Турана «История Турции во времена Сельджуков. Политическая история от Альп Арслана до Османа Гази (1071 — 1318 гг.)»[68]. Использовав широчайший круг источников, автор скрупулезно исследовал политическую историю государства Сельджуков в Малой Азии от начала проникновения огузов в Малую Азию в XI в. и битвы при Малазгирте до образования в XTV в. на развалинах сельджукского государства множества бейликов (княжеств), одним из которых был бейлик Османа. В труде Османа Турана, к сожалению, не затрагиваются вопросы, связанные со структурой государства, его военной организацией, а также социально-экономические вопросы.

Карты, приведенные в настоящем исследовании, дополнены, доработаны или составлены автором. При работе над картами были использованы следующие труды:

«Historical Atlas» by William R. Shepherd. New York, 1923.

Hudûd al-‘Âlam. The Regions of the World. A Persian geography 372 A.H. — 982 A.D. Translated and explained by V. Minorsky. London, 1937.

Бернштам A.H. Социально-экономический строй орхоно-енисейских тюрок VI—VIII веков. Восточно-тюркский каганат и кыргызы. М.—Л., 1946.

Киселев С.В. Древняя история Южной Сибири. М., 1951.

Akdağ, М. Türkiye’nin iktisadi ve içtimai tarihi. Cilt I. (1243—1453). İstanbul, 1995.

Köymen, M.A. Büyük Selçuklu imparatorluğu tarihi. Kuruluş devri. Ankara, 2000.

Köymen, М.А. Büyük Selçuklu imparatorluğu tarihi. İkinci imparatorluk devri. Ankara, 1991.

Bosworth, C.E. The Later Ghaznavids: Splendor and Decay. The dynasty of Afganistan and Northern India 1040—1186. New York, 1977.

Strange, G. Le. The lands of the Eastern Caliphate. Mesopotamia, Persia and Central Asia from the Moslem conquest to the time of Timur. Cambridge, 1905.

Глава II. Огузы и другие тюркские племена в VI—X вв.

§ 1. Первые сведения о тюрках

В китайских летописях наряду с изложенными в хронологическом порядке сведениями о событиях, происходивших в государстве Тупо (Тюркском каганате. —В.З.) на протяжении всей его истории, также приводятся легенды, повествующие о происхождении тугю (то есть, древних тюрок. — В.З.). Мы считаем уместным вкратце изложить их содержание.

Согласно одной из легенд[69], предки родоначальника Тугю, которого звали Ашина, обитали в западных пределах Монголии и составляли один аймак. Этот аймак был полностью уничтожен соседним племенем. В живых остался только десятилетний мальчик, которого спасла волчица. Впоследствии волчица родила от него десять сыновей. Произошло это в огромной пещере в самом центре Алтайских гор, куда, спасаясь от преследователей, ушла волчица.

Одним из сыновей волчицы был Ашина. Сыновья выросли, и каждый из них образовал отдельный род. Ашина выделялся среди братьев умом и силой. Поэтому они признали его своим государем. Через несколько поколений, когда клан Ашина насчитывал сотни семейств, потомок Ашина — некто Асянь-ше вывел своих людей из пещеры, поселился у склонов Центрального Алтая и стал подданным жуань-жуаней. Отдавая дань своему происхождению, Асянь-ше изобразил на своем знамени золотую волчью голову.

Согласно второй легенде[70], племя, которое взялавлял Ашина, образовалось путем смешения разных народов. Это племя обитало в Северном Китае. Когда император из Дома Вэй уничтожил правителя северного царства Лян (в 439 г.), Ашина с 500 семейств бежал на север в соседнее государство жуань-жуаней. Немногочисленное племя Ашины поселилось у южных склонов Алтайских гор, где добывало железо для жуань-жуаней. Здесь Ашина дает своему клану название Тугю. Это название, согласно легенде, означало слово «шлем», так как очертания Алтайских гор воспринимались пришедшими в форме шлема.

Согласно третьей легенде[71], клан Тугю происходил от «владетельного Дома Со» (А.А. Аристов считает, что владения Со находились на Северном Алтае на реке Бие[72].) Старейшину племени (аймака) звали Апанбу. У него было 69 братьев. Из-за глупости Апанбу его клан был полностью уничтожен врагами. В живых остался только один из братьев Ичжини Нушиду, который родился от волчицы. Он обладал сверхъестественными способностями: мог взявать ветры и дожди. У Нушиду было четыре сына. Старшего звали Надулу-ше. Надулу мог производить тепло. Однажды он спас все племя, которое жило в горах, где были холодные ночи. Поэтому племя избрало его своим вождем под именем Тугю. У Надулу-Тугю было десять жен. Сына от младшей жены звали Ашина. После смерти отца браться избрали Ашину, отличавшегося силой и ловкостью, своим государем.

Если исключить фантастические подробности (происхождение от волчицы, сверхъестественные способности отдельных представителей рода), то из легенд можно извлечь сведения, представляющие интерес с исторической точки зрения. Из легенд, в частности, следует, что родиной племени, которое стало называть себя Тугю, является Алтай. Род, основавший племя Тугю, ранее входил в состав другого племени, название которого неизвестно. Представители племени пришли на Алтай во второй четверти V в., спасаясь от уничтожения (из Монголии или Северного Китая). Обосновавшись у южных склонов Алтайских гор, род окреп и здесь принял название, которое китайские летописи передали нам как Тугю.

Обращает на себя внимание то, что во всех легендах фигурирует имя Ашины, который был одним из основателей клана Тугю. Согласно одной из легенд, это Ашина дал своему клану название Тугю. По другой легенде, Тугю было именем главы клана, а Ашина был его сыном. В любом случае можно предположить, что Тугю первоначально было названием клана, а позднее племени или группы племен, взялавляемых этим кланом. Также (тупо) могли называться и просто сторонники клана, то есть, иные кланы и племена, с тех пор, как стали под знамя, на котором красовалась волчья голова.

Мы считаем, что вероятность такой версии велика. Много веков спустя сельджуками называли племена, главным образом, огузские, которые шли за кланом, основанным Сельджуком. Османами на протяжении многих веков называли население государства, которым правила династия, основанная Османом.

Из китайских летописей нам известно (и это уже не легенда), что во второй четверти VI в. народ тугю стал многочисленным и сильным. В 545 г. император западного государства Вэй направил к тугю своего посла — некоего Ань-Нопаньто. Правителем тугю в это время был Тумынь. Именно с Тумыня китайские летописи начинают историю Дома Тугю. «Восточный Дом Тупо, — говорится в летописи, — в продолжение 534 - 745 гг. (то есть, в течение всей своей истории. — В.З.) имел двадцать одного хана»[73]. В орхонских рунических надписях история тюркского каганата начинается с правителя (кагана), носившего имя Бумын[74]. Очевидно, что Тумынь и Бумын — одно лицо.

Бумын принял китайского посла, а в 546 г. направил своего посланника к китайскому императору. В 552 г. Бумын разгромил жуань-жуаней, основал на их землях империю (Тюркский каганат) и принял титул ильхана (кагана)[75].

У нас не взявает сомнений, что быстрые (исторически) изменения, происшедшие с кланом Тугю, имеют вполне конкретное объяснение. За сто лет несколько человек не могли превратиться в многочисленный народ, создавший империю. Вероятнее всего, клан сформировал вооруженный отряд, небольшое войско, затем подчинил себе окрестные племена, затем увеличил численность войска и т. д.

Тумынь (Бумын), вне всякого сомнения, уже располагал многочисленной хорошо вооруженной и защищенной доспехами конницей, чем и объясняются военные победы и стремительные территориальные завоевания.

Каким образом клан Тугю мог получить оружие? Во-первых, известно, что тугю на Алтае занимались добычей железа, которое в качестве дани поставляли жуань-жуаням. Во-вторых, они со временем могли научиться не только добывать железо, но и производить из него необходимую утварь и оружие. Археологические раскопки, производившиеся на Алтае советскими учеными в первой половине XX в., показывают, что в V—VI вв. алтайские кузнецы производили различные инструменты, и, в первую очередь, необходимые для самого кузнечного дела: молоты, молотки различного размера, пробойники, зубила и т. д., а также ножи, топоры, долото. Кузнецами выделывались металлическая посуда и котлы для приготовления пищи, а также металлические части сбруи, стремена, удила, подпружные пряжки и т.п. Что касается оружия, то известно, что в алтайских кузницах производились мечи с узким клинком, кинжалы с длинным треугольным лезвием, наконечники для копий с длинной втулкой и узким гранены пером, разнообразные наконечники стрел. Как правило, наконечники были черешковыми трехперыми. Часто наконечники стрел снабжались надетыми на черешок костяными шариками с отверстиями. Во время полета такие стрелы издавали пронзительный свист, который мог вызвать панику у неприятеля. Алтайские кузнецы могли выделывать защитное вооружение — шлемы и панцыри[76]. Таким образом, тугю имели возможность овладеть кузнечным делом и производить оружие самостоятельно. В любом случае при наличии желания, а у клана Тугю оно было, в V—VI вв. на Алтае можно было обеспечить себя и свою дружину оружием.

Бумын-каган умер в 552 г. На престол взошел его сын Коло, принявший имя Исиги-хан. Коло правил всего один год. Его правление было отмечено победой над восставшими жуань-жуанями в сражении при горе Лайшань.

После смерти Коло новым правителем тюркского каганата стал другой сын Бумына — Мугань-хан (553—572 гг.). Китайцы следующим образом описывают внешность, характер и склонности нового кагана: «Он имел необыкновенный вид: лицо его было около фута длиною, и притом чрезывайно красное; глаза, как стеклянные. Он был тверд, жесток, храбр, и много ума имел. Занимался более войной»[77].

Мугань стал одним из наиболее выдающихся правителей древнетюркского государства. При нем Тюркский каганат превратился в наиболее могущественную державу в Центральной и Средней Азии. «Он (Мугань. — В.З.) сделался соперником Срединному царству», — говорит китайская хроника[78]. В 555 г. были окончательно разгромлены и уничтожены жужане (жуан-жуане), покорены кидани (кытаи) и киргизы. В 561 г. Мугань заключил союзный договор с императором Бэй-Чжоу. После этого каган выделил 100-тысячное войско для войны против империи Бей-Ци. Поход окончился неудачно. Тюркские войска, произведя «большое грабительство», отправились в обратный путь. Однако, опасаясь Муганя и согласно союзному договору, империя Бэй-Чжоу продолжала ежегодно выплачивать ему 100 тысяч кусков шелковых тканей[79].

На Западе войска тюркского каганата в 565 г. разгромили эфталитов[80], которым в это время подчинялась Согдиана[81] и Бухара. Одержав победу над эфталитами, тюрки включили в состав каганата Среднюю Азию и, в частности, Согдиану и на северо-западе стали граничить с Ираном.

После этого начался новый этап в истории древнетюркского государства. Оно включилось в систему политических и экономических отношений Византии и Ирана и повело борьбу за контроль над торговыми путями из Китая в Константинополь.

Этот отрезок истории тюркского каганата частично освещен византийскими летописцами. Так, Менандр Протектор пишет, что к концу 560-х годов тюрки достигли «великой степени могущества. Согдиаты, которые перед тем были подданным эфталитов, сделавшись подданными тюрков, просили своего царя (кагана. —В.З.) отправить посольство к персам для исходатайствования им позволения ездить в Иран продавать там шелк»[82].

Шелк в ту эпоху производился в Китае и в огромных количествах скупался Византией, которая ценила его на вес золота. Драгоценная ткань использовалась для удовлетворения внутренних потребностей империи. Кроме того, из Византии шелк шел в Европу. Но в Византию он попадал через Северный Иран. Караванный путь шел через Хорасан, Рей и Хамадан. Далее — по территории Малой Азии в Константинополь[83].

Мугань положительно отнесся к просьбе своих новых подданных. Кроме интересов согдийских купцов тюркский каган руководствовался также тем, что в его собственной казне скопилось несметное количество шелка, полученного от Китая в качестве дани, или награбленного. Посольство согдийских купцов во главе с Маниахом прибыло в Иран, было принято шахом Ануширваном Хозроем и просило дать разрешение продавать шелк в его стране. Хозрой негативно отнесся к этой просьбе. Он вообще не хотел, чтобы тюрки имели свободный въезд в Иран. Шах купил привезенный купцами шелк, а затем приказал на их глазах сжечь его. Недовольные согдийцы покинули Иран и доложили о происшедшем кагану.

Мугань, желая иметь мирные отношения с Ираном, вскоре отправил новое посольство к шаху. Хозрой, которого его сановники убедили в том, что дружить с тюрками персам не выгодно, потому что «скифское племя коварно и изменчиво», приказал отравить послов, чтобы «тюрки отказались впредь от желания приезжать в его государство»[84]. Почти все тюркские посланники погибли. Отравив послов, персы распространили слух о том, что причиной смерти была чрезвычайная жара, а «тюрки привыкли жить в стране, часто покрываемой снегами, и не могут жить там, где не бывает морозов»[85].

Но от тюркского кагана, которого византийский летописец называет человеком сметливым и проницательным, не скрылась правда. Каган затаил вражду к Хозрою и отказался от дальнейших попыток наладить отношения с шахом. Мугань принял решение направить посольство во враждебное Ирану государство — в Византию. Посольство, которое взялавил согдиец Маннах, прибыло в Константинополь в 568 г.[86] Послы просили императора Юстина II заключить с Тюркским каганатом договор о торговых и союзных отношениях и заверили его в готовности тюрок воевать с врагами Византии. В качестве подарков посольство привезло большое количество шелка. Менандр Протектор пишет, что император весьма благосклонно принял посольство и подписал договор с каганатом[87].

Для развития дружественных отношений с тюрками император Юстин II отправил свое посольство к кагану. взялавил посольство полководец Зимарх Киликиец. Менандр следующим образом описывает пребывание Зимарха в ставке кагана, находившейся в одной из долин Золотой горы (Алтай). Зимарха доставили к кагану, который находился в шатре, сделанном из шелка. Он сидел на золотом троне. После обмена приветствиями каган и Зимарх обедали и весь тот день «провели в пировании». На другой день Зимарх и члены его посольства были приведены в другой шатер, также обитый шелком. Каган сидел на ложе, которое было сделано из золота. В центре шатра стояли золотые сосуды и кропильницы, а также золотые бочки. «Они опять пировали, — пишет Менандр, — поговорили за попойкой о чем нужно и разошлись»[88].

Третья встреча византийских послов произошла в новом помещении, «где были столбы деревянные, покрытые золотом, также и ложе взялоченное, поддерживаемое четырьмя золотыми павлинами. Перед комнатой на большом пространстве в длину были расставлены телеги, на которых было множество серебра, блюда и корзины и многие изображения четвероногих, сделанные из серебра, ничем не уступающие тем, которые делают у нас. В этом состоит роскошь тюркского князя»[89].

Во время переговоров с византийскими послами каган принял решение начать войну с Ираном. Он пожелал, чтобы Зимарх со свитой из двадцати человек последовали вместе с ним, а остальные члены посольства ожидали в ставке кагана.

Для шаха война с Тюркским каганатом, союзником которого теперь стала Византия, была крайне нежелательна. Поэтому, когда тюркские войска достигли реки Талас, их встретило персидское посольство. Каган принял послов в присутствии Зимарха, но их мирные предложения отклонил. После этого каган отпустил Зимарха и его спутников. Вместе с ними он направил в Константинополь новое посольство во главе с тарханом Тагма[90].

Война не принесла крупных успехов ни одной из сторон. В 571 г. был подписан мирный договор, в соответствии с которым граница между Тюркским каганатом и Ираном проходила по Амударье.

К концу периода правления Муганя его владения простирались, по сведениям китайских летописцев, от Корейского залива на востоке до Западного моря (Аральское море. — В.З.) на западе на 10 тысяч ли. От Песчаной степи на юге до Северного моря (озеро Байкал. — В.З.) на севере на 5 тысяч ли[91]. Вассалами кагана стали императоры обоих северокитайских государств — Северного Ци и Северного Чжоу.

Примерные границы тюркского каганата в VI — начале VII веках

Мугань умер в 572 г. Новым каганом стал третий сын Бумына Тобо-хан. Тобо держал в страхе и повиновении Китай и воевал с Византией. В 576 г. был захвачен принадлежавший Византии Боспор Киммерийский (Керчь. —В.З.), тюрки вторглись в Крым и на Кавказ. В 581 г. Византии удалось вернуть Боспор и вытеснить тюрок из Крыма. Однако они овладели Северным Кавказом и прочно закрепились там.

К 580 г. Тюркский каганат достиг своего наивысшего могущества и стал самой большой в Азии империей, территория которой постиралась от Тихого океана на востоке и до Северного Кавказа на западе, от Великой китайской стены на юге и до озера Байкал на севере. Стремительная экспансия тюрок была, в частности, обусловлена политическими и полководческими талантами первых каганов и наличием в их распоряжении мощной военной организации. Китайские летописцы оценивают численность войск каганата в этот период в 400 тысяч человек[92]. О вооружении, боевых и моральных качествах тюркских воинов китайские летописи сообщают следующее: «Из оружия имеют: роговые луки со свистящими стрелами, латы, копья, сабли и палаши. Знамена с золотой волчьей головой... Искусно стреляют из лука с лошади; по природе люты и безжалостны»[93].

В китайских летописях содержатся интересные сведения о законах, действовавших в древнетюркском государстве, а также некоторая информация об обычаях и жизни общества. В летописях, в частности, говорится, что, согласно уголовным законам, бунт, измена, смертоубийство, прелюбодеяние с чужой женой, похищение стреноженной или привязанной лошади карались смертной казнью. За нанесенное в драке увечье, взявисимости от степени его тяжести, полагалось: за поврежденный глаз — отдать дочь, если дочери не было, то отдавалось имущество жены, за другие серьезные телесные повреждения отдавали коня. Кража (кроме чужой лошади) каралась возмещением стоимости украденного в десятикратном размере[94].

Тюрки вели кочевой образ жизни. Жили в палатках и войлочных юртах. Занимались скотоводством и ловлей зверей. Носили меховые и шерстяные одежды. Питались, в основном, мясом. Пили кумыс. Поклонялись духам и веровали в волхвов. За честь считали смерть в бою, за стыд — смерть от болезни.

После смерти покойника помещали в палатку. Сыновья и внуки покойного приносили в жертву лошадей и овец, закалывая их и раскладывая вокруг палатки. Семь раз объезжали вокруг палатки, затем ножом делали себе надрезы на лице и «производили плач». При этом кровь и слезы лились «совокупно». Так поступали семь раз. Затем брали лошадь, на которой ездил покойник, и его вещи и сжигали вместе с покойником. Пепел в определенное время года зарывали в могилу. Рядом с могилой строилось подобие дома, в котором ставился камень, на котором был нарисован образ покойного; делали также надписи, содержавшие описание сражений, в которых участвовал покойник. Перед могилой устанавливались камни по числу убитых в сражении врагов[95].

После смерти Тобо-кагана (581 г.) в древнетюркском государстве начался период упадка. В каганате разразился голод, начались внутренние междуусобные войны. Против преемника Тобо-кагана — Шаболио была создана коалиция ханов, которые не только успешно противостояли кагану, но и наносили ему ощутимый урон. В этих условиях в 584 г. Шаболио был вынужден стать вассалом императора из Дома Суй[96]. Император оказал кагану помощь в борьбе с его внутренними врагами и направил караван продовольствия для населения.

При Шаболио (в 600 г.) произошел раскол каганата на два самостоятельных государства: Восточный тюркский каганат и Западный тюркский каганат. В течение десяти лет между двумя каганатами шла война. В 610 г. ослабленный Западный каганат также стал вассалом Китая.

На некоторое время положение изменилось в связи с тем, что в 613—618 гг. в Китае шла гражданская война. Династия Суй была свергнута. К власти пришла династия Тан (618—907 гг.). Большая часть представителей свергнутой династии во главе с императрицей Сяо-Хэу, а также множество жителей Китая перешли в Восточный тюркский каганат, где им было предоставлено убежище. Ослабление Китая позволило Восточному тюркскому каганату вновь обрести независимость. Шиби-каган стал могущественным государем. Ему, а также его приемникам Чуло-кагану и Хйели-кагану удалось взобновить успешные войны с Китаем.

Китайская летопись сообщает о Хйели-кагане и его отношениях с Китаем следующее: «Стоя на ступени выше всех кочевых народов, он с презрением смотрел на Срединное государство, дерзко изъяснялся и на письме, и на словах; производил большие требования. Император [Гаоцзу, первый правитель танской династии] в то время был занят восстановлением порядка в империи; почему должен был унижаться перед ханом и делать большие пожертвования; но, несмотря на большие дары и награды, хан еще был не доволен и предъявлял неограниченные требования»[97].

Теперь уже китайский император стал вассалом тюркского каганата. Однако, в 630 г. войскам Китая удалось нанести сокрушительное поражение тюркам. Армия кагана была частично уничтожена, частично пленена. В плен попал и сам каган Хйели. Ему сохранили жизнь, более того, пожаловали дом и земли в Китае, а также военный чин. Через четыре года Хйели умер на чужбине (как пишут китайские историки, от тоски).

С 630 по 682 гг. Восточного тюркского каганата не существовало как самостоятельного государства. Его территорию китайский император разделил на четыре округа и два губернаторства. Управление новыми административно-территориальными единицами осуществляли представители тюркской родоплеменной знати, привлеченные на китайскую службу.

В середине VIII в. китайцы произвели новую реорганизацию бывшего Восточного и частично Западного тюркского каганатов.

Император учредил два наместничества: Шаньюево и Байкальское. Управляли наместничествами представители китайской правящей династии. В частности, во главе Шаньюева наместничества был поставлен сын императора Инь Ван[98]. Шаньюеву наместничеству были подчинены три губернаторства и двадцать четыре округа. Байкальскому наместничеству — семь губернаторств и восемь округов. В губернаторствах и округах управление осуществляли тюркские старейшины, которые имели китайские звания и являлись чиновниками китайского государства.

В 679 г. в Шаньюевом наместничестве взбунтовался главный старейшина и глава знатного тюркского рода Ашиде. Вслед за ним отказались повиноваться китайцам старейшины всех двадцати четырех округов наместничества. Они избрали новым каганом представителя рода Ашина. Нушифу, так звали нового кагана, разгромил посланные на усмирение бунта китайские войска. До 10 тысяч китайских солдат было убито или взято в плен. Однако, в 680 г. бунт был подавлен. Нушифу из рода Ашина был убит. В том же 680 г. восстание продолжилось под руководством потомка кагана Хйели — Фуняня. Восставшим удалось одержать ряд побед над китайскими войсками, но в 681 г. среди восставших начались разногласия, и китайцам удалось взять в плен Фуняня и другого руководителя восстания Выньфу. Оба были доставлены в столицу китайского государства и обезглавлены.

§ 2. Огузы и другие тюркские племена в составе Восточного тюркского каганата

Военно-политическая обстановка радикально изменилась после того, как в 682 г. движение за воссоздание независимого тюркского государства возлавил дальний родственник Хйели Гудулу (Кутлуг), согласно китайским летописям, и Ильтериш, согласно древнетюркским руническим надписям. С этого времени начинается история т. н. второго Восточного тюркского каганата, которая представляет наибольший интерес для настоящего исследования. Интерес этот обусловлен тем, что, во-первых, информацию об этом коротком периоде жизни древнетюркского государства, нам оставили сами тюрки, и, во-вторых, тем, что из этой информации мы впервые узнаем о существовании огузов. Огузы (в составе девяти племен) были одним из тюркских народов, название которого часто встречается в Ор-хонских надписях. После образования каганата и до его ликвидации китайцами в 630 г. огузы, предположительно, были наиболее близким народом по отношению к тем, кто именовал себя тюрками (тупо китайских летописей). В «Энциклопедии ислама» подчеркивается, что «...огузы были одним из двух основных компонентов, на которые опирался каганат гёк-тюрков»[99]. О близости огузов к тюркам говорят и некоторые фрагменты рунических текстов. Так, например, Бильге-каган пишет на своем памятнике: «Народ докуз огузов был моим собственным народом»[100].

Вместе с тем, практически на протяжение всей полувековой истории второго Восточного тюркского каганата, согласно руническим памятникам, правящему клану (тюркам) приходилось воевать с огузами, как, впрочем, и со многими другими тюркскими племенами и народами. Собственно, именно с насильственных действий Ильтериша с целью объединения тюркских племен и народов и начинается недолгая история второго Восточного тюркского каганата.

В 682 г., когда Ильтериш и его советник и сподвижникТонь-юкук взялавили движение за воссоздание каганата, огузы в составе девяти племен (докуз огуз) жили на берегу реки Толы. Их взялавлял Баз-каган[101]. Огузы настолько негативно отнеслись к возможности воссоздания каганата и подчинения тюркскому правящему клану, что решили уничтожить этот клан, пока он не успел набрать силу. Для того чтобы реализовать этот замысел, они заключили союз с китайцами и кытаями. Тоньюкук так описывает этот эпизод древнетюркской истории: «От огузов прибыл лазутчик (перебежчик). Он сказал, что над народом огузов сел на трон каган. Он послал к китайцам Куни Сёнгуна, к кыта-ям — Тонгра Семига. Послы передали такие слова кагана: «Маленький тюркский народ (курсив наш. —В.З.) пришел в движение. Каган (тюрок) храбрый, советник его — знающий. Если у них (тюрок) останутся хотя бы два человека, они убьют вас, китайцев. На востоке они уничтожат кытаев и нас, огузов, тоже убьют. (Поэтому) китайцы пусть ударят с юга, кытаи — с востока, а я ударю с севера»[102].

Благодаря мерам, принятым Тоньюкуком, тюрки смогли упредить создание коалиции и выступить первыми. Они нанесли удар по огузам. В кровопролитном сражении на берегу реки Толы огузы потерпели поражение. Однако они не покорились. Ильтериш-каган и Тоньюкук совершили еще четыре похода против огузов. Во время одного из них Баз-каган был убит. Только после этого огузы подчинились Ильтеришу и вошли в каганат.

Позицию, аналогичную огузской (негативное отношение к идее воссоздания каганата) заняли и другие тюркские племена и народы. В частности, Тоньюкук пишет: «Сильный киргизский каган стал нам врагом»[103]. Киргизы также планировали создать коалицию против тюркского кагана. В ее состав должны были войти китайцы и западнотюркские племена. Однако, Ильтериш-каган и Тоньюкук снова упредили своих противников. Они стремительно двинули войска на киргизов. В сражении каган киргизов был убит, его войска разбиты. В результате киргизский народ подчинился Ильтеришу.

Такая же участь постигла тюргешей и он-оков. Эти племена большими силами выступили против Ильтериш-кагана. Тоньюкук пишет, что в Ярышской (?) степи собралось до ста тысяч войска[104]. Это намного превышало те силы, которыми располагал Тюркский каганат. Только внезапное нападение Ильтериша на своих противников решило исход сражения. «Мы рассеяли врага, — пишет Тоньюкук. — Кагана взяли в плен. Той же ночью мы послали известие всему народу. Услышав это известие, беги он-оков пришли, весь народ пришел. Склонили головы (подчинились)»[105].

Ильтеришу (Кутлугу) удалось воссоздать Восточный тюркский каганат в его прежних пределах. С 684 г. Ильтериш начал совершать грабительские набеги на северные провинции Китая. Попытки разгромить войска Ильтериша терпели неудачи. Китайская летопись в этой связи сообщает: «Главнокомандующий Шунь-юй встретился с мятежниками и дал кровопролитное сражение, но не имел успеха и потерял до 5 тысяч убитыми»[106].

После смерти Ильтериша в 693 г. новым каганом стал его брат Мочжо (Капаган). Мочжо добился выдающихся успехов на военном и политическом поприщах. «Мочжо, упоенный славой побед, — говорится в китайской летописи, — низко думал о срединном государстве и даже гордился перед ним. Войско его было столь же многочисленным, как и в Хйеливо время. Земли его содержали и вдоль, и поперек до 10 тысяч ли пространства. Все иностранные владетели повиновались его повелениям»[107].

В 701 г. войска Мочжо (Капагана) завоевали Согдиану. Однако новая империя так и не смогла восстановить свою власть над всеми западными территориями, на которые простиралась власть прежних каганов. Одной их причин было вторжение в Среднюю Азию арабских войск под командованием талантливого полководца Кутайбы бин Муслима[108]. В 705 г. Кутайба завоевал территорию Хорасана до Амударьи, в 706—709 гг. овладел Бухарой[109].

В период правления Капагана, который привел к повиновению многие тюркские племена и народы (чиков, азов, карлуков, изгилей, тюргешей, байырку), огузы хранили верность тюркскому кагану. Тоньюкук, который служил не только Ильтеришу, но и Кап а га ну (а затем, уже в преклонном возрасте — Бильге-кагану), надпись на своем памятнике завершает следующими словами; «Мы, Ильтериш-каган и я, мудрый Тоньюкук, победили; Капаган умножил объединенный тюркский народ (курсив наш. — В.З.. (Теперь уже) мудрый тюркский каган хорошо управляет объединенным тюркским народом, огузским народом»[110].

После смерти (убийства) Капагана на престол взошел Бильге-каган (716—734 гг.), которого китайцы называли Бигя-хан Могилян. Как пишут китайские историки, Могилян «имел доброе сердце, был дружелюбен»[111]. Однако период его правления при относительных внешнеполитических успехах (в 721 г. был заключен мирный договор с Китаем) был периодом внутренней смуты, который непосредственно предшествовал крушению тюркского каганата. Главными внутренними врагами Бильге-кагана стали огузы, которые отказывались платить дань Тюркскому кагану. Сам Бильге-каган так описывает причину враждебности огузов и последующие события: «Так как небо и земля были в тревоге, а их огузов желчные чувства... обуяла зависть, они стали нам врагами. В один год (723 г. —В.З.) я сразился четыре раза. Первый раз я сразился при (городе) Тогу-балык, когда (мой народ) переплавился вплавь через реку Тоглу, войско (врага было уничтожено). Во второй раз я сразился при Антаргу, разбил их войско и завоевал. Третий раз я сразился при вершине Чуш (или при источнике...). Тюркский народ от переходов утомил (свои) ноги, и он был близок к панике. Войско врага, которое начало нас обходить и побеждать, я прогнал. Многие еле живые, обреченные на смерть, остались в живых... В четвертый раз я сразился при Эзгенти Кадазе, там я разбил их войско и погубил... имущество»[112].

Весной следующего 724 г. война с огузами продолжилась. Бильге-каган во главе армии пошел на огузов. В этот раз положение тюркского кагана было критическим. Но, благодаря младшему брату и талантливому полководцу Кюль-тегину, удалось отразить контрнаступление огузов на ставку кагана. Бильге-каган прямо говорит о том, что именно Кюль-тегин спас положение[113].

Огузы вновь потерпели поражение, но не смирились. Они создали военный союз с татарами. В надписи на памятнике Бильге-кагану говорится: «Народ огузов соединившись с докуз татарами (т. е. с девятью татарскими племенами. — В.З.), пришел. В Агу (Agu’da) произошло два больших сражения. Я разгромил их армию...»[114].

Бильге-кагану приходилось приводить к повиновению и другие тюркские племена, но походы против них предшествовали войнам с огузами и не были такими ожесточенными. Известно, что Бильге-каган вступил на престол в возрасте 19 лет. На своем памятнике он пишет, что, когда ему было 20 лет, он совершил карательный поход против басмилов и идикутов. Причину похода он называет прямо — отказ платить дань[115].

В 26 лет Могилян совершил походы против чиков, киргизов («я побил их солдат копьями») и азов[116]. В 27 лет Бильге-каган вновь воевал с киргизами. «Я убил их кагана, — сообщает Бильге-каган, — я покорил их народ»[117]. В том же году Могилян пошел в поход на запад против тюргешей: «Их кагана, ябгу и шада я там убил. Их страну покорил»[118]. Затем был поход на Бешбалык[119]: «Я дал шесть сражений, всю их армию я уничтожил... Люди покорились мне. Поэтому Бешбалык спасся (от разрушения)»[120]. В 31 год Бильге-каган воевал с карлуками и заставил их подчиниться[121]. Затем начались войны с огузами, о которых говорилось выше.

После огузов Могилян воевал с уйгурами и вновь с карлуками. Могилян пишет: «Продвигаясь сдоль реки Селенги, я разрушил их дома, постройки. Эльтебир (предводитель. — В.З.) уйгуров с сотней солдат ушел на восток... Племя тюрок голодало. Я забрал их (уйгуров. —В.З.) табуны и исправил положение»[122]. К переставшим платить дань карлукам Могилян предварительно направил своего посла Тудун Яматара, который должен был передать предводителю карлуков, что, если караван с данью не придет, то он, Могилян, предпримет карательные меры. Караван не пришел, и тюркский каган отправился в поход[123].

Подводя итоги своему правлению, Бильге-каган говорит: «Я сел на царство не над народом богатым имуществом и скотом, я сел (на царство) над народом, у которого внутри не было пищи, а снаружи — одежды, (над народом) жалким и низким. Мы посоветовались о делах с моим младшим братом Кюль-тегином, и, чтобы не пропали имя и слава народа, добытая нашим отцом и дядей, я ради турецкого народа не спал ночей и не сидел (без дела) днем. С моим братом Кюль-тегином и с двумя гладами я приобретал (т. е. предпринимал завоевания) до полного изнеможения (букв, умирая, погибая). Столь много приобретая (т. е. завоевав), я не делал огнем и водою присоединившиеся к нам народы (т. е. старался ладить с ними мирно)... После того я поднял (т. е. призвал) к жизни готовый погибнуть народ..., сделал богатым неимущий народ, сделал многочисленным малочисленный народ... Живущие по четырем углам (т. е. сторонам света) народы я все принудил к миру..., все они мне подчинились»[124].

На своем собственном памятнике в добавление к этим своим заслугам Бильге-каган пишет: «Я расселил свой народ от тех мест, где солнце встает (день рождается), до тех мест, где солнце садится. Для моих тюрок, для моего племени я добыл золото, блестящее желтым блеском, серебро, блестящее белым блеском, шелк, зерно, лошадей, черных горностаев, голубых белок Добыл. Я сделал свое племя счастливым (лишил забот)»[125].