Поддельный Рай

До этого я никогда не задумывалась о вопросах, столь тесно связанных с женской физиологией, а вот в ту ночь что-то щелкнуло. Могла ли быть беременность с Лизой недоношенной? Стопроцентно нет, я ведь помнила портрет беременной матери, где она сидела в кресле-качалке с огромным животом перед родами, а шестимесячная я рядом на руках отца.

Долго ворочалась с бока на бок, пока не выдержала и не растолкала спящую рядом сестру. На все мои вопросы она пожала плечами, но ответить ничего не смогла. Сама не знала.

Хорошо помню, как в лодочный сарайчик, где мы спали на соломенных тюфяках, из дыры на крыше пробивался лунный свет, и я почему-то решила, что ночь самое подходящее время пойти и спросить у родителей.

До сих пор не понимаю, что вело меня тогда. Интуиция, которая спасла нам впоследствии жизнь, или злой рок, из-за которого чувство вины не покинет меня до конца жизни.

Когда я задала свой вопрос, почему между мной и сестрой такая маленькая разница, то не ожидала реакции, которую встретила. Мать смертельно побледнела, а заспанный отец мгновенно проснулся. Черты его лица заострились, и глубокая морщинка залегла меж бровей.

– Давай поговорим об этом, когда будем в Арсамазе. Сейчас не время, – произнес он.

А я физически ощутила, с каким трудом он проглотил комок, застрявший в горле. Сзади подошла Лиза, она куталась в старую шаль. Вообще, она была моей, но мама попросила отдать сестре, потому что та кашляла в последний месяц особенно часто. Учитывая и без того сильные проблемы с голосом, еще больших не хотелось никому.

– Почему не сейчас? – возразила я.

– Сейчас ночь, милая, – голос матери дрогнул. – Да и вообще время неподходящее. Давай позже.

Я нахмурилась. Совершенно определенно от меня что-то скрывали, от раздражения даже ногой топнула.

– Ну что вы в самом деле, неужели сложно сказать? – вспылила в тот момент. – Как будто я вам не родная!

Сказала и тут же осеклась, осознав и испугавшись своих слов.

Не родная?

Вскинула глаза на мать, на отца, повернулась к сестре, и дыхание замерло на полувдохе.

Не родная.

Да, похожая. Такая же блондинка, как и мама, но… с абсолютно разными чертами лица. У Лизы раскосые зеленые глаза Торани, и прямой нос как у Аластара. Мягко очерченные губы, аккуратный подбородок и ямочки на щечках, когда улыбается.

Мои же глаза голубые, большие, в обрамлении густых черных ресниц. И нос немного вздернут. Кроме цвета волос ничего общего с родителями нет.

Хорошо помню, как отступила на шаг назад, когда Торани пыталась подойти ближе и взять за руку.

– Позволь мы тебе все объясним, – успокаивала она. – Лора, ты все не так поняла!

– Ложь! – мой срывающийся голос зазвенел в собственных ушах, а слезы градом полились из глаз.

Я бросилась прочь из сарайчика на пристани, прямо в ночь. Рыдая и размазывая слезы. Они врали мне столько лет, не говорили, что я приемная дочь, а кто тогда мне родной? Где мои настоящие родители?

Я бежала куда-то, не слыша криков, звучащих вслед. Не хотела я ничего слышать в тот момент. Глупый юношеский максимализм застилал разум, не давал здраво осмыслить произошедшее. Единственная мысль в голове была лишь о том, что меня обманули.

Внезапно стало казаться, что у Лизы и игрушки всегда были лучше моих, и любили ее больше, и на колени Аластар брал ее чаще, а если Торани рассказывала сказку на ночь, то, целуя в лоб, у сестры задерживалась чуть дольше. Да какая она мне вообще после этого сестра?

Споткнувшись о подвернувшийся камень, я больно упала на землю, содрала ладони и приложилась щекой. Попыталась встать, но нога предательски заныла в колене.

– Девочка моя глупая, – догнавшая меня Торани рухнула рядом, попыталась обнять, но я оттолкнула.

Я о чем-то кричала, не желая слышать даже ее голоса. Сквозь пелену истерики пробивался голос Аластара. Он тоже пытался успокоить, но бесполезно, пока не встряхнул за плечи особенно сильно:

– Успокойся, – крикнул он мне в лицо, и я застыла, глядя в его бесконечно серые и грустные глаза. – Ты нам родная, Лора. Пусть не по крови, но мы тебя любим, как родную. Слышишь, глупая ты девчонка! Слышишь?

Я кивнула, все так же не отводя взгляда.

– Мы тебе все расскажем, только, пожалуйста, успокойся и вернись обратно. Ты ведь помнишь, что нам опасно привлекать внимание! Помнишь?

И я снова кивнула и всхлипнула особенно громко.

– А теперь давай встанем и пойдем обратно в домик, – как последнюю точку поставил он, и я подчинилась.

Шла, вздрагивала, смахивала слезы разбитой ладонью, но почему-то второй рукой намертво вцепилась в локоть Торани. Она тоже плакала, но беззвучно. Лишь несколько слезинок скатилось по ее щекам.

– Не пугай нас больше так, – произнесла она, когда мы почти дошли до домика. – Мы сильно испугались, когда ты убежала и тем более так далеко.

– Хорошо, – выдавила из себя я.

Мы зашли обратно в наш сарайчик, внутри которого все сильно изменилось. Тюки сена распотрошенными кучами валялись вокруг, старое колесо, стоявшее раньше у стены, лежало посреди, а вот сестры не было.

– Лиза? – испуганно окликнула Торани.

Ответа не прозвучало, лишь болезненно острый визг со стороны улицы заставил нас вздрогнуть:

– Паааа… – призыв о помощи сорвался и затих, как если бы кричавшей зажали рот.

Мы бросились из сарая наружу, туда, откуда кричала моя сестра.

На другой стороне пристани стоял автомобиль. Именно к нему двое мужчин тащили вырывающуюся Лизу. Из-за расстояния я плохо видела ее лицо, но громкие всхлипы эхом раздавались на таком тихом в этот час причале.

Не раздумывая, я бросились к ней. Плевать, если убьют или застрелят, лишь бы не отдавать.

В этот момент раздался взрыв. Волной меня оглушило и отбросило в воду. Последнее, что помню в ту ночь, как задыхаюсь и тьма накрывает с головою, а сознание уплывает прочь.

Очнулась я через неделю уже в Арсамазской империи. Рядом со мной сидела Виктория Райт, ее лицо я смутно помнила из детства, хоть и не видела уже долгие годы.

– Не говори ничего, – увидев, что я в сознании, произнесла она. – Знаю, что ты хочешь спросить. Твои родители живы, но так же, как и ты, получили серьезные ранения при взрыве. Лодочный домик взорвался слишком близко. Это просто чудо, что вы выжили. Но не переживай, они скоро поправятся.

Я плохо соображала в тот момент, пыталась вспомнить, что произошло. Мои вопросы словно отразились на лице, и Виктория ответила:

– Один из членов Сопротивления сдал вас Саксу. Решил, что если война проиграна, то он сможет перебежать на другую сторону. Мы узнали об утечке слишком поздно, попытались успеть забрать вас раньше, но опоздали. Когда раздался взрыв, кораблю до берега оставался километр. Тебя подобрали из воды. Аластар и Торани лежали на берегу.

Она запнулась.

Мои же глаза округлились.

А Лиза, где моя сестра?

Свой вопрос я задала беззвучно, но Виктория поняла и так.

– Ее не было. Мне очень жаль, похоже, ее увезли в Квартал.

Глава 2

Вечернее платье без рукавов на тонких бретелях смотрелось на мне мешковато. Прямое до колен, с неровной скошенной юбкой и длинной бахромой – оно не нравилось мне ни странным кроем, ни своим кричаще-золотым цветом. Чего стоило одно только глубокое декольте спереди и не меньший вырез на спине.

Дурацкая тряпка! А еще туфельки немного жали, такие же золотистые и не менее дорогие. Я скользнула взглядом по своему отражению в зеркале и нервно закусила губы, густо накрашенные алой помадой. Я вообще была при слишком ярком макияже, по мне вызывающе безвкусном, но таком необходимом. Ибо так модно, так требует легенда. В Арсамазе хотели, чтобы ради миссии я и волосы остригла коротко, почти по самый подбородок, но свои длинные локоны я отстояла с боем. Зато теперь голова ныла от замысловатой тугой прически, которую придется делать едва ли не каждый день.

Из соседней комнаты вышел Артур. Он как раз повязывал галстук хитрым узлом, а заодно проверял, как я собралась.

– Хм, – многозначительно издал он, осмотрев меня с ног до головы. – Чего-то не хватает…

– Серьезно?! Не хватает? – заломила бровь, повернувшись, и саркастично, даже немного зло, поинтересовалась у блондина. – Мне кажется, я похожа на разряженную елку. Неужели мода в Панеме действительно настолько поменялась?

– В Государстве, – мягко поправил он. – Панемом его никто не называет уже много лет, примерно с тех пор как закончилась война.

Я гневно сверкнула глазами. Это официально она закончилась. По мне же, временно утихла в ожидании нового толчка. Сейчас этот крупный гигант немного переварит ресурсы, полученные в Макении, поднимет еще выше промышленность, а после вспомнит, что за океаном есть не менее лакомый кусочек – Арсамаз.

– Лорейн, сделай лицо попроще, – Арти подошел сзади и мягко положил руки на мои обнаженные плечи. По спине невольно побежали мурашки. Взгляд его голубых глаз через зеркало обвел мою фигуру, а губы изогнулись в доброй усмешке. – Ты ведь помнишь легенду и свою линию поведения? Повтори.

Стараясь успокоить дыхание от столь близкого нахождения Артура рядом, я заученно произнесла:

– Меня зовут Аманда Джейн Харрисон. Ты Грегор, мой старший брат. Мы дети богатого помещика с Юга Государства – Томаса Харрисона, поставлявшего в войну провизию войскам Сакса и за счет этого превратившего свое относительно небольшое хозяйство в целую империю по производству тушенки и прочей консервации. В общем, вовремя подсуетился папашка, – в моем голосе прозвенели злые нотки.

– Меньше сарказма, – наставительно заметил Артур. – Он же твой любимый папочка, а ты золотая дочурка, которой он ни в чем не отказывает.

Я поджала губы. Играть роль прелесть какой идиотки мне не нравилось, но было нужно. Только такая, прости Господи, дрянь, могла легко запрыгнуть в койку к тому, к кому надо.

– А еще он припрятал нас во время войны, чтобы уберечь, – продолжала я, – подальше от боевых действий на какой-то райский островок посреди океана, где мы успешно отсиделись и только год назад вернулись в дом на Юге. Там ты стал помогать отцу в делах, а я сидела под присмотром компаньонки. Днем скучала за невинными девичьими развлечениями, а вечерами сбегала и отплясывала на вечеринках.

Артур кивнул, соглашаясь.

– Все так, дорогая сестрица, все так, – и тут же переключаясь, добавил: – И все же чего-то не хватает.

Его руки соскользнули с моих плеч и он задумчиво вышел из комнаты, а из меня словно стержень вытащили. Я подошла к пуфу у макияжного столика и со вздохом опустилась на него.

Конечно же вся моя легенда была редкостной фикцией, и, если копнуть поглубже, рассыпалась в пух и прах. Посылая меня сюда, в Панем, глава разведки Арсамаза – Огюст Франц – очень надеялся, что глядя на мою милую мордашку никто этим попросту не станет заниматься. Да и зачем бы? Ведь прикрытие изначально у меня было все же весьма достойным.

Скотина Харрисон-старший действительно помогал Саксу в военной кампании. Он переметнулся одним из первых на его сторону, да и вообще оказался редкостной сволочью без принципов. Единственное, что он ценил – были семья и дети. Его жена Джейн умерла через год после рождения дочери, то бишь меня. И папочка души не чаял в золотоволосой крошке, поэтому, когда началась война, не раздумывая отправил детей в самое безопасное место. Куда подальше – на уединенный островок.

Но уже под самый конец войны судьба воздала ему по заслугам. Не знаю, как так вышло, но райское укрытие подверглось авианалету своих же. В тот день погибли настоящие дети Харрисона. А у богатейшего к тому времени помещика что-то перевернулось в голове. Тут-то и подсуетилась разведка Арсамазской империи, и пока история со смертью детей не предалась огласке, быстро перевербовали нужного им человека. Томасу Харрисону подарили возможность отомстить, попросив о некотором содействии. И несколько лет он послушно выполнял мелкие поручения, пока год назад его не попросили об особой услуге – вывести в свет двоих, парня и девушку. Лучшим для этого была признана легенда выдать их за детей Харрисона. Артур рассказывал, что “папашка” был очень зол, когда его и Флору представили Томасу, сказав, что теперь это его дети. Он не хотел предавать память о настоящих Аманде и Грегоре, но его мнение, разумеется, продавили.

Операция шла своим чередом, и целый год Артур жил здесь, в Панеме. Играл положенную ему роль вместе с Флорой, которая должна была бы быть сейчас на моем месте, если б не несчастный случай. С очередной бурной вечеринки золотая девочка не доехала и месяц назад влетела на папочкином автомобиле в дерево, разбившись насмерть и подставив спланированную операцию под угрозу…

В комнату вернулся Артур, отвлекая меня от мыслей. В руках у него был тонкий золотистый ободок, увенчанный огромным пером.

– Привстань, – попросил он, подзывая обратно к зеркалу.

Послушалась, подошла ближе. Он поправил выбившуюся у меня из прически прядку и очень аккуратно водрузил импровизированную диадему на голову.

– Вот теперь то, что нужно, – удовлетворился он, подталкивая меня на передний план перед зеркалом, а сам становясь позади. – Взгляни.

Я посмотрела. Но не на себя, а него. Блондин, такой же, как и я, и глаза одинаково голубые. Мы действительно были похожи, словно брат и сестра, кто же знал, что это сходство сыграет однажды злую шутку.

Артур игриво подул мне в макушку, улыбнулся совсем по-братски, так поддерживающе. Всегда так делал, с первого дня знакомства – шесть лет назад…

– Ты главное не бойся и помни, что я рядом. Если что-то пойдет не так, я тебя вытащу. В лепешку расшибусь, но вытащу.

Я кивнула. Сердце бешено колотилось в груди. Хотелось прикрыть глаза, попросить обнять покрепче, пускай даже по-дружески, и никуда не идти. Мне было страшно. Не меня готовили к этому заданию, а Флору – обычную человеческую девушку, без капли магии, но такую смышленую и готовую, если понадобится, дойти даже до постели. Мне же это не доступно.

Вот только и выбора особого не представилось, никто кроме меня не справится.

– Твоя цель – Деймон Оливер Сакс и всего один поцелуй с ним, – голос Арти все же выражал неодобрение плану. Он был против того, чтобы ехала я. Поддержал моих отца и мать. – Узнаем код от сейфов и ячеек, заберем планы и покинем страну.

Я кивнула и невольно крепче прижалась к нему. На обнаженной коже плеч возникли мурашки, то ли от холода, то ли еще от чего-то.

Так просто Панем я все равно не покину. Уже сейчас знала, что без сестры точно не уеду. Я должна была найти способ вытащить ее из Квартала

– Итак, повторим еще раз, кто ты и что должна делать, – Артур легко развернул меня к себе и пристально посмотрел в глаза. Я же задержала взгляд на его губах и нервно облизала свои, почувствовав противный вкус помады. Ненавижу ее.

– Я – Аманда Джейн Харрисон, должна соблазнить сына умершего полгода назад генерала Сакса, канцлера Деймона. Выкрасть чертежи военных разработок, протоколы совещаний, планы и стратегические выкладки.

– Он еще не канцлер, лишь временно исполняющий, как наиболее приближенный к отцу человек, – поправил Артур. – И может им никогда не стать, если совет поддержит другую кандидатуру. Но, думаю, ему понравится, если ты будешь обращаться к нему именно так.

Кивнула. Прелесть какой дурочке и не такое могут простить, главное улыбаться.

Артур взглянул на часы, стоявшие в углу комнаты, и покачал головой.

– Опаздываем. Нужно ехать, ежегодный аукцион вот-вот начнется. Главное помни, что я рядом, и постарайся сохранять лицо, что бы не увидела.

Проглотила накатывающий комок горечи в горле и, стиснув зубы, прошептала:

– Буду улыбаться, братик, обещаю. Что бы не произошло.

– Тогда поехали. Сегодня в Квартале не будут ждать никого.

* * *

Интересно, что бы сказала Торани, увидев сегодняшний Квартал? Изменился ли он? Что пропало, а что появилось?

За прошедшие шесть лет, что мы прожили в Арсамазе, она редко откровенничала со мной на эту тему. Разве что в последние дни, когда стало понятно – в Панем поеду я, а не кто-то другой.

Каково ей было отпускать меня сюда? Тоже не представляю. Будь возможность, она бы давно отправилась в Столицу сама на выручку Лизе. К слову, в первый год Торани несколько раз ловили на попытках угнать самолет и отправиться обратно.

Аластар ловил. Убеждал ее мыслить здраво и не делать глупостей. Все знали, что до восемнадцати Лизу никто не тронет даже в Квартале. Как суккуба она будет не интересна местной клиентуре, а вот после – как повезет. А вот Торани опознали бы в лицо очень быстро, уж слишком известной личностью она была в свое время.

За рулем машины сидел Грегор. Я старалась даже мысленно так называть Артура, хоть и получалось это не всегда.

Мы как раз подъезжали.